Драйв

Глава 19

1,2,3,4

Plain White T’s

— Тебе правда не обязательно это делать, — сказала я Риду, пока он сидел в пикапе, ожидая адрес. — Я сама могу сориентироваться.

— Куда едем, Стелла?

Я назвала улицу, и он кивнул.

— Знаешь, где это?

— Знаю.

— Район приличный?

— Для тебя достаточно безопасный.

— Достаточно?

— Безопасность — это иллюзия, Стелла, — сказал он, включая радио.

— Вижу, ты уже позавтракал хлопьями Lucky Charms.

Он метнул в меня взгляд и выехал с парковки.

Мы попросили Лесли составить наш график так, чтобы наши смены совпадали как можно чаще на следующей неделе. После сцены, устроенной Пейдж, это оказалось несложно. Лесли согласилась, но только после того, как прочитала нам лекцию о том, чтобы мы оставляли свое личное дерьмо за порогом.

Рид и я уже сполна хлебнули позора и последствий своего решения. Но с каждым днем меня всё меньше волновало чужое мнение. Кроме мнения Рида. Рядом с ним я не могла заткнуться. Под его взглядом — невероятно красивым и пронизывающим — я чувствовала себя самой желанной женщиной на свете. А под ним — еще больше…

— Что? — спросил он, заметив мою улыбку в отражении окна. — Я вижу, ты улыбаешься.

— Просто думала о Джиме Моррисоне⁸⁰.

Рид приподнял бровь.

— Джим Моррисон?

— Да, он был…завораживающим. И, знаешь, вы немного похожи. Он ведь тоже был застенчивым, поначалу не любил выступать, всегда стоял спиной к публике, когда пел. Но потом стал скандально известным.

Рид покачал головой.

— Хочу побывать на его могиле в Париже. Это в моем списке желаний.

— У него были хорошие песни.

— Обожаю их историю, — сказала я мечтательно, — его и Пэм⁸¹.

— Их отношения были нездоровыми, — отметил Рид.

— Это был рок-н-ролл, — сказала я, пожав плечами. — Любовь и рок-н-рол — не для слабаков. Взять хотя бы Элвиса — по факту педофил, как и Джерри Ли Льюис⁸². Но ведь оба легенды. И, несмотря на их безумное дерьмо, они любили одних и тех же женщин всю свою жизнь.

— Элвис и Присцилла⁸³ развелись.

— Ты определенно пессимист в расцвете сил, — сказала я, повторяя слова Бена.

Рид скептически посмотрел на меня.

— Ничто в тебе, Стелла, не говорит о том, что ты спокойно восприняла бы такую жизнь.

— Я не переживаю об этом.

— Правда? — спросил он, клюнув на наживку.

Я пожала плечами.

— Женщины, стоящие за этими парнями, часто остаются незамеченными. И это печально. Особенно первые жены. Они рядом с самого начала — вкладывают всё свое время, растят детей, которые часто вырастают избалованными придурками, а их бросают ради жены номер два. И все о них забывают.

— И ты не переживаешь, что с тобой будет так же, потому что…

— Потому что меня не забудут, Рид Краун, — сказала я, подмигивая. — А теперь поехали смотреть мой новый замок.

Мой «замок» оказался убогой двухкомнатной халупой, выкрашенной в мелово-белый цвет, с убитым ковролином.

— Мы заменим покрытие, — сказал менеджер, пока я разглядывала огромное бурое пятно посреди жалкого подобия гостиной.

Я посмотрела на Рида.

— Ходят слухи, что Курт Кобейн жил под мостом. Я тоже могу голодать ради искусства.

Рид покачал головой и схватил мою руку, прежде чем обратиться к менеджеру:

— Нет, спасибо.

Второй жилой комплекс выглядел гораздо лучше первого. Я выдохнула с облегчением, когда менеджер открыл дверь, и там оказался чистый ковер и свежая краска на стенах. К тому же, отсюда было всего двадцать минут ходьбы до ресторана. Когда Лекси не сможет меня подвезти, дорога будет легкой. Выключатели работали, а из машин на парковке не текло масло.

— Подходит, — гордо заявила я, пока Рид одобрительно кивнул.

Наконец-то. СВОБОДА.

— Арендная плата за первый месяц со скидкой 50 %, — сказал менеджер, выпроваживая нас обратно в жару.

Я саркастически улыбнулась Риду и включила свой лучший техасский акцент:

— Похоже, сегодня ужинаем стейком, дорогой!

Он лишь покачал головой и вышел за дверь.

После часа бумажной волокиты, у меня была дата заселения — через неделю. Я проглотила эту информацию, когда села к Риду в машину, где он терпеливо ждал.

— Привет, — сказала я, глотая сухой воздух, откидывая волосы и обмахивая шею.

— Получилось? — спросил он.

— Да, — сказала я, сжимая и разжимая кулаки.

Оказалось, «половина стоимости» не включала «разовый сбор за то», «доплату за это» и еще с десяток мелочей. Я была на мели и уже слишком долго торчала в его квартире.

— Стелла. — Рид пристально смотрел на меня, пока я начинала паниковать.

Я исчерпала лимит своей экстренной кредитной карты, когда ремонтировала свою машину в прошлый раз. А остальные сбережения лежали на неприкосновенном банковском счете, который контролировали мои родители, — для моей учебы.

На мели. Безнадежно.

— Стелла?

Я спрятала лицо в ладонях, стараясь не заплакать.

— Можешь отвезти меня в ресторан, пожалуйста?

— Посмотри на меня.

Впервые в жизни мне было по-настоящему страшно.

Я могу вернуться в Даллас и пожить у родителей.

Я могла бы позвонить им. Они бы прислали мне денег на автобус. Но это было бы хуже ада. Они и так злы на меня. У меня не было выбора. И тут я вспомнила — у меня ведь есть работа.

— Забей. Поехали к тебе.

Из ступора меня выдернули теплые руки, перетянув мое тело на водительское сиденье пикапа.

— Ты раздражаешь меня до чертиков, ты знаешь это? Столько вопросов, и никаких ответов. Что, черт возьми, с тобой не так?

Я подняла на него взгляд и вздохнула:

— Мне нравятся твои руки.

— Это замечательно, Стелла. А я без ума от твоих шикарных сисек. Мы можем уже поговорить?

— Мои сиськи, это первое, что пришло тебе в голову?

— Ну уж точно не твой рот, — сухо сказал он.

— Мы можем просто поехать?

— Можем, — сказал он, но не двинулся с места. Вместо этого схватил меня за волосы и накрыл мои губы поцелуем: сначала нежно, а потом глубже. Поцелуй был страстным и настойчивым, и когда его язык скользнул по моему, я расслабилась и прижалась ближе к нему.

Он отстранился.

— Что? — он вглядывался в мои глаза, пока я изо всех сил старалась не показать, что чувствовала.

— Я не смогу заселиться еще неделю.

— Окей, — сказал он, ожидая. — И?

— И? Здесь нет никакого «и».

Осознание промелькнуло на его лице, когда он обхватил мой подбородок ладонью.

— Ты волновалась, что я хотел, чтобы ты уехала?

— Рид, ты не просил об этом, а я как нахлебница. И ты ненавидишь мой рот…

Рид отпустил меня и завел машину, а я продолжала:

— Пейдж ненавидит нас, и мы застряли вместе, потому что переспали, и ты чувствуешь себя обязанным…

— Вся эта ситуация дерьмовая, — тараторила я, пока Рид вылетал с парковки. — Такое ощущение, будто у меня нет ни малейшего шанса передохнуть, а этот менеджер — хитрый ублюдок. Он вытянул из меня все до последнего цента. Клянусь, он увидел баланс моего банковского счета и на ходу придумывал комиссии, пока печатал договор аренды. Это были все мои сбережения! Я даже не могу купить тебе стейк в том паршивом стейк-хаусе! Не могу купить тебе отвратительный, жирный, резиновый, как подошва стейк! Черт побери, да пошло оно всё!

Прежде чем я успела сделать еще один вдох, мы припарковались. Я замолчала и подняла глаза, увидев вывеску Emo’s.

— Почему мы здесь?

Рид бросил на меня многозначительный взгляд.

— Ладно, я замолкаю.

Мы сидели вплотную на широком переднем сиденье, как пожилые пары, что устраиваются рядом с одной стороны дивана. Где-то в глубине души я надеялась, что он достанет из бардачка номерной знак с надписью «Граната», как в том фильме «Городской ковбой»⁸⁴, и поцелует меня, всю в поту, как Джон Траволта целовал Дебору Уингер. И всё решится само собой. Он будет моим Бадом, «ботаном из группы», а я — его Сисси, его Гранатой, и мне не придется ежедневно спрашивать себя, можно ли мне продолжать влюбляться в него, хотя я уже давно это сделала.

Он положил ладонь мне на макушку:

— Ого. Там действительно всё очень серьезно.

Я сглотнула.

— Ты даже не представляешь насколько.

Его глаза с нежностью смотрели на меня.

— Стелла, если бы я был лучшим человеком, сказал бы тебе вернуться домой, к родителям.

— Я могу.

— Нет, не можешь. Ты потеряешь свою работу и всё, чего уже добилась здесь.

Я сглотнула и подняла на него взгляд.

— Мне страшно. По-настоящему страшно.

— Значит ты делаешь именно то, что хотела, верно? Делаешь то, что тебя пугает.

— Верно, — сказала я с ложной уверенностью. — Это то, что я хочу. Это хорошо.

Он хмыкнул.

— Всё еще страшно, да?

— До усрачки.

— Что ж, хорошие новости: ты, по сути, уже на самом дне. Ты бедна, бездомна, и тебе приходится жить у друзей. Теперь тебе не хватает только наркозависимости.

— Вот дерьмо, — сказала я, когда его слова зацепили меня. — Ты прав. Тут есть какой-нибудь крэк, к которому мы можем пристраститься?

Его глаза расширились, он потер ладони друг о друга, а затем воодушевленно сказал:

— Уверен, мы найдем что-нибудь внутри!

— О, отлично. Заодно давай займемся сексом без презерватива! Постой! — сказала я, продолжая пожимать плечами и шевеля бровями. — Или лучше секс втроем, чтобы я не знала, кто папочка.

Рид нахмурился и накрыл мой рот ладонью.

— Останься со мной. Я обожаю твой рот, особенно когда на нем мой. И никто, кроме меня, тебя не трахнет.

Я ахнула сквозь зажатые губы:

— Ааа…тб нрааавлюсь.

— Стелла, ты единственная, кого я хочу рядом.

Я с трудом сдержала нахлынувшие эмоции, когда он коротко поцеловал меня и вытащил нас из пикапа.

— Рид, без обид, но мы оба на мели.

Он оглянулся на меня с хитрым блеском в глазах.

— Я Краун, детка. Мы знаем, как кайфануть без гроша в кармане.

Он сжал мою руку и потянул в пустой клуб. Мы были единственными посетителями, когда нас поприветствовал бармен.

— Мы только что открылись, чувак. Думал, вы играете только по средам.

— Нет, — сказал Рид, усаживая меня рядом с собой.

Пустой клуб выглядел совершенно иначе и казался почти заброшенным.

— Стелла, это Джон. Джон, это Стелла, — представил Рид.

— Привет, — помахала я и толкнула Рида в бок, прежде чем прошептать:

— В моем удостоверении я — Хуанита. Отлично, теперь я не смогу выпить пива.

Рид громко сказал:

— Извини, Джон, это Хуанита.

Я шлепнула его по лбу, и он громко рассмеялся, прежде чем сделать невозмутимое лицо:

— Не делай так больше.

— Прости, но это то, что мы делаем с ослами в нашей семье. Шлепки по лбу. Двойной шлепок означает, что ты полный идиот.

Перед нами поставили два бокала пива, и я схватила свой, словно его собирались у меня забрать.

— Всё в порядке, детка, просто пей.

Детка.

Я скрыла свое ликование, осушая пиво, как шлюха из студенческого братства.

— Полегче, — сказал он, когда я вытерла рот тыльной стороной ладони.

— Настоящая леди, — фыркнул он. Его взгляд был мягким, когда он окинул меня взглядом.

— Нахуй этот день, — сказала я от души.

Я не знала, предложил ли он мне остаться из жалости или потому, что действительно заботился и хотел меня видеть рядом с собой, но я выбрала второе. У меня не было выбора. Взрослая жизнь отстой, а пиво — это хорошо.

Я достала свои последние десять долларов и положила их на барную стойку, чтобы заплатить за пиво, которое мы не могли себе позволить, но Рид подхватил купюру и направился к музыкальному автомату.

— ЭЙ! — воскликнула я. — ЭЙ! — я вскочила и бросилась за ним, как раз в тот момент, когда автомат сожрал мои деньги.

Я не смогла сдержаться и дважды шлепнула его по лбу.

— Каброн!⁸⁵

Он бросил на меня предупреждающий взгляд, прежде чем заговорить:

— Сегодня ты в моих руках, так что не беспокойся об этом. А теперь, женщина, — он указал на стоявший в углу музыкальный автомат, — перед тобой лучший, мать его, джукбокс⁸⁶ в Остине. Выбирай мудро. За каждый трек тебя будут судить.

— О, ну всё, держись, — сказала я, перелистывая пластиковые обложки с песнями.

— За каждый трек, который я одобряю, — получаешь пиво.

— Даже так!? Сейчас ты увидишь, Краун, на что я способна!

У меня было шесть песен на выбор. Я перебирала кнопки на автомате быстро и уверенно — как настоящий профи, кем, по сути, и была.

Я села как раз в тот момент, когда зазвучала губная гармошка в песне When the Levee Breaks группы Led Zeppelin⁸⁷.

Рид кивнул Джону, и мне было присуждено мое первое пиво. Я победно усмехнулась.

— Сейчас я преподам тебе урок, — сказала я, с наслаждением осушая холодное пиво и чувствуя, как настроение возвращается. Я начала покачиваться под музыку. Рид провел рукой по волосам; его трехдневная щетина скрывала ямочку на щеке. Я ненавидела его щетину за это.

— Итак, как давно ты сюда переехал?

— Когда мне было восемнадцать.

— И сколько тебе сейчас? — спросила я, смущенная тем, что не удосужилась спросить, сколько лет мужчине, с которым я сплю каждую ночь. Я просто полагала, что он ровесник Пейдж.

— Двадцать пять, — сказал он, отпивая пиво.

— Вот как, — пробормотала я, оценивающе глядя на него. — А когда ты родился?

— В тот же день, что и ты.

Я открыла рот, и сразу закрыла.

— Что?

Он нянчился со мной в свой день рождения. Внезапно я почувствовала себя самым большим куском дерьма в луже.

— Только не начинай. Ненавижу дни рождения. Я врал твоей сестре два года, говоря, что родился в Рождество. Всегда говорю, что уезжаю домой, и никуда не еду — просто чтобы избежать тортов и всей этой ерунды.

— Ого, — сказала я, отковыривая этикетку с бутылки, пока из динамиков играла песня Walking After You Foo Fighters⁸⁸.

Мне присудили еще одно пиво.

— Думала, тебе не понравится эта, — сказала я с самодовольной усмешкой. — Она немного лайтовая. А еще потому, что ты похож на Дэйва Грола⁸⁹. Но теперь, если присмотреться, — сказала я, прижимая лоб к его лбу, — ты выглядишь как более угрюмая версия. Как чувак, который ненавидит дни рождения и визжащих фанаток.

— Ошибаешься, — сказал он, подняв пиво, — мне нравится эта песня, и я люблю визжащих по мне фанаток.

Я взяла стопку, которую предложил нам Джон, молча чокнулась с ними и осушила ее как хороший предлог, чтобы скрыть легкий ожог от алкоголя, застрявший у меня в горле.

— Каково это? — спросила я.

— Что — каково?

— Играть?

Он посмотрел на меня, нахмурив брови.

— Ты ловишь кайф от этого?

— Да, — тихо сказал он, поворачиваясь на сиденье. — Когда толпа реагирует, и песня попадает в самое сердце — это круто. Адреналин зашкаливает, и когда всё заканчивается, ты просто остаешься полностью выжатым.

— Звучит как секс, — сказала я, толкнув его в плечо.

— Близко, но иначе.

— Господи, я так завидую. Я пыталась. Я хотела быть как Шон Исоулт.

— Кто? — спросил он.

— Бас-гитаристка из White Zombie⁹⁰.

— А, да, она была крутой.

— Всё еще крутая, почитай, приятель. Они начали играть еще до моего рождения. — Я привлекла его внимание. — Знаю, что их признали только в конце девяностых, но они пахали десять лет, прежде чем пробиться. Вот что я пытаюсь тебе сказать.

— О, Господи, — сказал он, взглянув на Джона. — Еще один мотивационный спич.

— Нет, ладно, всё, — сказала я. — Хорошо, а ты знаешь, кому в рок-н-ролле выпал самый жирный шанс?

Он наклонился ближе, уголки его глаз смягчились, и он нежно поцеловал меня в губы.

Это было его первое публичное проявление чувств — если не считать того представления для Дилана — и это ошарашило меня до такой степени, что я почти забыла, о чем говорила. Почти.

— Всем им. Каждая группа, которую ты слышишь по радио. У них у всех есть история. — Я указала на входную дверь. — И у этих групп, которые приходят сюда каждый вечер, тоже будет своя. Некоторые из них не будут такими великими, как другие. Но именно для этого я здесь. — Я направила свое пиво в его сторону. — Чтобы писать о лучших.

Если бы Рид олицетворял какой-то взгляд, это была бы смесь секса и скептицизма.

— То есть если ты не можешь играть на басу как Бог, то пишешь о тех, кто может?

— Да, именно так, особенно если они так же недооценены, как Шон Исоулт.

— Она не недооценена.

— Ты даже не знал ее имени, — напомнила я.

— Убедила, — сказал он, когда мы чокнулись пивом.

Заиграла Redemption Song группы Bob Marley and the Wailers⁹¹, и Джон откупорил еще одно пиво, даже не глянув в сторону Рида. Я с радостью добавила ее к своей растущей коллекции бутылок.

— Хуанита, тащи свою задницу сюда! — крикнул Рид из-за стойки бара, наблюдая, как я виляю бедрами под Pride and Joy, Stevie Ray Vaughan⁹².

Наслаждаясь тем, как его взгляд скользил по моим зигзагообразным движениям рук над головой и двойному акценту бедрами под бас, я проигнорировала его приказ и позволила выпивке и стил-гитаре вести мое тело. Небольшая группа людей собралась за столиком у края танцпола рядом с джаз-боксом, пока я вытанцовывала, как какая-то бесстыдная двадцатилетка, которой была.

Я прокричала Риду, который смотрел на меня прожигающим взглядом со своего места:

— Моя мама говорила, что когда ты счастлив — ты должен танцевать! И когда ты зол — ты должен танцевать! И когда ты слишком много выпьешь текилы — ты должен танцевать… пока плачешь!

Столик рядом со мной взорвался аплодисментами, передавая мне очередной шот. Приветствуя обжигающее тепло салютом благодарности, я осушила золотистую жидкость, прежде чем покачиваясь, подошла к самому сексуальному мужчине в этом баре.

— Эй, — сказала я, усаживаясь рядом с ним, вся в поту, и наклонилась. — Спасибо тебе за всё. Я почти уверена, что захочу разыграть порно в ответ, когда мы вернемся к тебе, так что ты будешь вознагражден.

Рид откинулся назад, громко смеясь, как и Джон, который меня слышал. Я покраснела настолько, насколько позволял алкоголь, и схватила бледную руку Рида. Он посмотрел на меня.

— Спасибо. За сегодняшний день.

— Это самое малое, что я могу сделать. — На его лице появилась тень беспокойства. — Ты в порядке?

— Под шафе, но нормально. Я съела шесть пакетиков арахиса, — успокаивающе сказала я.

— Надо тебя накормить, — сказал Рид, салютуя Джону и вставая.

Я перегнулась через бар, схватила Тихого Джона за футболку и чмокнула его прямо в губы в знак благодарности. Успела к нему привязаться.

Словно ожидая этого, он схватил меня за руки и перетянул через бар. Мои кеды сбили две пустые бутылки, и я вскрикнула от неожиданности, когда он поцеловал меня в ответ — ровно так же, как я его, без языка.

— Ах ты, ублюдок, — сказал Рид с равной долей угрозы и юмора в голосе. — Ты заплатишь за это!

Джон отстранился, на его губах блестел свежий слой моего мятного блеска, без малейшего чувства вины.

— Оно того стоило, чувак. Черт возьми, стоило.

— Оууу, детка, — сказала я, уперев руки в бока. — Не ревнуй, мы можем пропустить буррито и сразу пойти раздеться.

Позже в душе Рид изо всех сил старался удержать меня в вертикальном положении и заставить хотя бы на минуту замолчать.

— Господи, ты действительно не знаешь, когда нужно заткнуться. Думаю, пришло время съесть тебе мыла, Эстелла Эмерсон.

— Эстелла Роза Мария Эмерсон, — сказала я, выпятив грудь и уперев руки в бока, всё еще пошатываясь от выпивки.

— Серьезно? Это твое полное имя? — спросил он, схватив мою голову и поднося мыло к моему рту.

— Да, — сказала я, схватив его за яйца. — Если ты засунешь это мне в рот, я оторву тебе вот это.

Он выронил мыло, перехватил мою руку и переместил ее вверх, обвивая ею свой возбужденный член.

— Как насчет того, чтобы мы поработали над тем, чтобы засунуть это тебе в рот?

— Нет уж, извини.

— Если ты не очень хороша в этом, я пойму, — подколол он меня, пожав плечами.

— Как насчет того, чтобы ты поцеловал мою латинскую задницу? Минет — это привилегия, которую нужно заслужить. Эти губы — чистое золото, детка. Абсолютно невинны. Этот номер я приберегла для достойного мужчины.

— О, черт, — сказал он с хитрой усмешкой. — Вызов принят.

— Не особо надейся. Мой школьный парень до сих пор ходит с синими яйцами.

— Правда? — он провел пальцами по моим губам. — А девственность твоя, значит, не была священной?

Я вздохнула.

— Должна была быть. Отдала не тому парню. Знаю, выбор был отстойный, но другого у меня нет.

— Проклятье, это сделает меня извращенцем. Теперь я буду думать только об этом.

— Да ладно тебе. Это не так уж важно, — сказала я, когда он намылил меня от кончиков пальцев до ног, а затем отвернулся, передав мне мочалку.

— Черта с два неважно, — сказал он с такой убежденностью, которая заставила меня рассмеяться. — Я отношусь к этому очень серьезно, Эстелла Роза Мария Эмерсон.

— Что ж, называя меня полным именем, ты точно не получишь желаемого. Моя мать делала это ежедневно, чтобы напомнить мне, насколько она серьезна. И теперь я даже не могу смотреть на тебя голого, — сказала я, закрывая от него лицо. — Это отражается у меня в голове, как заевшая пластинка. Великолепно.

Рид фыркнул и наклонился к жалкому подобию душевой насадки, его губы коснулись моего уха. Он потерся о мою спину, скользя рукой вниз по моему животу.

У меня перехватило дыхание. Сердце заколотилось быстрее, поскольку он напомнил мне, кто именно находится со мной в душе.

— Рид, — сказала я, задыхаясь, реагируя на его возбуждающие прикосновения.

— М-м?

— Рид, — выдохнула я.

— Что, Стелла? — прошептал он, когда его средний палец закружил по моему клитору, прежде чем он опустил его ниже.

— Она простит нас, правда?

Он отстранился от меня, и я повернулась к нему.

Он выглядел ошеломительно: темные волосы были зачесаны назад, кожа блестела от воды, всё тело в татуировках, а с его рельефных мышц стекали капли воды.

— Я не знаю.

— Извини, я… извини, — сказала я, мои глаза наполнились слезами. — Но что, если она не простит тебя?

Он прижал меня к стене душевой кабины, его руки блуждали по моему телу и отлично справлялись со своей задачей.

— Ты можешь продолжать спрашивать, Стелла, но я не знаю ответа.

— Хорошо. Мне жаль. Я замолкаю.

— Давно пора, — сказал он, прерывая мой ответ своим жадным языком.