Ее дикие звери

Глава 17

Аурелия

Мы уже собирались уходить после ужина, когда Тереза останавливает нас в дверях с мрачным выражением лица.

— Извините, девочки. Но кровать пока не для вас. Вам назначили наказание.

— Что? — Минни разевает рот, потому что Тереза указывает на нас.

— Почему? — протестую я.

Меня никогда в жизни не оставляли после уроков, даже мое имя не писали на доске, и я не собираюсь начинать сейчас.

Тереза вручает мне очень официальное уведомление на красной бумаге, и все толпятся вокруг меня, чтобы прочитать его, включая зверей, пытающихся выбраться из зала.

Самец позади меня издает неделикатное фырканье.

Уведомление о задержании за совместное правонарушение.

Имя (1): Аурелия Аквинат

Имя (2): Минни Деви

Правонарушение: Неуважение к сотруднику

Наказание: Дежурные по уборке левого крыла. Центральное здание.

Подпись Лайла внизу сделана профессиональным курсивом, который выглядит как каллиграфия, выполненная авторучкой.

Вот же конченный мудак.

— Когда мы были грубы с кем-то из сотрудников? — Минни пищит так, словно это худшее, что когда-либо с ней случалось.

Сабрина начинает смеяться.

— В лекционном зале, когда вы шептались вдвоём!

Я стону.

— Да вы, должно быть, шутите.

— Мы относимся к этому серьезно, — строго говорит Тереза. — Теперь следуйте за мной.

Мы с Минни переглядываемся, когда Сабрина и Стейси уходят похихикивая. Коннор и Ракель более сдержаны по этому поводу, но все равно уголки их губ подрагивают.

Тереза берет две швабры и ведра по пути в левое крыло, пока я терзаюсь мыслью, что Лайл Пардалия мстит мне. Это совершенно несправедливо, и я только что втянула в свои разборки еще и совершенно нового друга.

— Смотри, — говорит Минни, размахивая шваброй, как флагом. — Мы поступили неправильно, теперь мы исправим это, и давай больше никогда…

Мы обе резко останавливаемся, потому что Тереза привела нас к месту нашего наказания.

По всему коридору разбрызгана кровь, словно кого-то зарезали прямо на месте. Посередине небольшая запекшаяся лужа со следами, расходящимися во все стороны, возможно, указывая на потасовку. А еще по обеим стенам разбросаны брызги.

— Кто умер? — тихо спрашивает Минни.

— Никто, — отвечает Тереза. — Это была просто ссора. А теперь приступайте к работе, и я проверю вас через полчаса.

А потом она просто оставляет нас там.

Я сглатываю и осторожно ставлю ведро на пол. Генри тихо кудахчет мне на ухо, будто понимает, что ситуация тяжелая. Герти, сидящая на плече Минни, делает то же самое.

И затем, прямо на наших глазах, некоторые пятна крови на половицах начинают растворяться. Нет, не растворяться, а…

— Дерево впитывает кровь? — выдыхает Минни.

Мамой клянусь.

— Думаю, да, Мин.

Через минуту пристального наблюдения процесс, кажется, прекратился, остальная часть багровой лужи просто застыла.

Обменявшись мрачными взглядами, мы с Минни принялись за уборку, насколько могли, отжимая кровь в ведро и снова наполняя чистой мыльной водой из ближайшего туалета. Два нимпина кружили вокруг нас, ободряюще щебеча.

— Лия, — медленно произносит Минни, закрывая кран в раковине. — Пахнет драконом.

Сердце уходит в пятки.

Если бы кто-то из моих суженых умер, я бы знала, точно. Я медленно поворачиваюсь к ней.

— Ты уверена?

Она хмуро смотрит на меня.

— Разве ты не чувствуешь запаха?

С моими семью поднятыми щитами я на самом деле не чувствую сильных запахов.

— Э-эм, там такая жуть. Думаю, я просто отгородилась от всего.

Она кивает, когда мы возвращаемся обратно.

— Жуть, это точно. Но здесь не один запах. И волчий тоже.

Мое сердце сбивается с ритма, когда я смотрю на кровь, размазанную по стенам. Какого хрена они здесь делали? Я помню, Тереза сказала, что никто не умер, но у нее не было причин говорить нам правду.

Тереза возвращается как раз в тот момент, когда мы соскребаем последние пятна с деревянных панелей. Она одобряет нашу работу и провожает обратно в общежитие.

Но когда мы добираемся до места, то обнаруживаем, что по меньшей мере четыре анимы слоняются снаружи со встревоженным видом. Одна даже перекинулась в волка и обнюхивает землю возле входа.

— Что случилось? — спрашивает Минни.

— Вам не о чем беспокоиться, — говорит Тереза, на мой взгляд, слишком быстро. — Идите в дом, увидимся завтра.

Она поворачивается к волчице.

— Лейла, перекинься обратно, сейчас же.

Девушка меняет форму и приседает на корточки полностью обнаженная.

— Чувствуешь что-нибудь? — спрашивает казуар.

Лейла хмурится и энергично мотает головой. Я останавливаюсь на пороге, потому что у меня складывается четкое впечатление, что она напугана… И я внезапно убеждаюсь, что она лжет.

Хмуро переглядываясь, мы с Минни заходим внутрь и поднимаемся по узкой лестнице на третий этаж. Сабрина и Ракель разговаривают со Стейси. Все трое выглядят немного бледными, если честно, а нимпины на их плечах нахохлились и смотрят туда-сюда своими большими влажными глазами.

— Что случилось? — снова спрашивает Минни.

— От вас дурно пахнет, — жалуется Стейси.

— Кто-то убил двух охранников у нашей двери, — тихо говорит Сабрина.

Генри и Герти возмущено чирикают.

— Да ладно, — говорю я, и мой желудок ныряет в область таза. Темное чувство обволакивает внутренности, и мне кажется, что меня вот-вот стошнит во второй раз за сегодняшний вечер.

— Они уже знают, кто это сделал? — тихо спрашивает Минни.

— Н-нам всем нужно вернуться в наши к-комнаты и з-запереть двери, — говорит Ракель, обводя всех нас пальцем. Они делают глубокий вдох. — Е-если вы понимаете с-серьезность положения, н-не открывайте дверь никому, к-кроме п-персонала.

С этими словами Ракель сердито врывается в их комнату и придерживает дверь открытой, свирепо глядя на Сабрину.

— Хорошо, хорошо! — говорит леопард, поднимая руки вверх и заходя внутрь. Ракель захлопывает дверь с такой силой, что дребезжит рама. Стейси смотрит на нас широко раскрытыми глазами и тоже уходит в свою комнату.

Но когда мы с Минни возвращаемся к себе, она громко ахает. Я замираю, когда вижу причину ее волнения.

Торнадо обрушилось на нашу комнату. Только в определенных местах.

Наши с Минни шкафы открыты, все содержимое вывернуто наизнанку. Крышки с мусорных ведер сняты и брошены на пол.

Хотя кровать Минни не пострадала, простыни на моей скомканы, а все до единого ящика выдвинуты.

Генри и Герти отрываются от наших плеч и обводят взглядом комнату, пытаясь увидеть всю картину целиком.

— Кто-то рылся в наших вещах, — говорю я, не веря своим глазам.

Минни сглатывает, глядя то на мою сторону, то на свою, затем указывает на мою кровать.

— Ты кого-нибудь здесь знаешь? Потому что я… не знаю.

— Хм, не совсем, — мне стыдно за ложь, но я ведь на самом деле не знаю этих трех психопатов, так ведь?

— А как насчет твоего бывшего орла? Клюв?

— Он не мой бывший. Мы с ним ничем таким не занимались, — быстро отвечаю я. Почему кровь шумит у меня в голове?

— Хммм, потому что обычно, если анимус преследует тебя, он заранее все уже решил.

Если тебя преследует анимус.

Мое сердце проваливается куда-то вниз. Я хватаюсь за живот.

Дерьмо. Дерьмо.

Подозрительное поведение Ракель. Волчица снаружи качает головой. Волки всегда держатся вместе. Они не раскрывают секретов друг друга.

Минни обнюхивает свои вещи, пока я все еще разглядываю комнату. Затем она подбегает ко мне и обнюхивает мою кровать, ее маленький носик пуговкой мило подергивается. После минутного колебания я делаю то же самое.

И замираю, когда улавливаю его.

Древние холодные леса, сосны и глубокая, плодородная земля. Чувство страха скручивается в нижней части моего живота. Здесь был Дикарь. Этот ублюдок действительно был в моей комнате. Он пытается напугать меня?

— Узнаешь запах? — спрашивает Минни, снова с интересом принюхиваясь. Герти и Генри кружат над моей подушкой.

Я спешно прогоняю их прочь и снова заправляю постель. Не говоря ни слова, Минни начинает помогать мне, подтыкая простыни с той стороны, до которой я не могу дотянуться. Двигаюсь рывками, пытаясь справиться с паникой. Дикарь уже был у моей кровати, в ту ночь, когда я издала Зов сирены. От вспышки воспоминания мне становится жарко и кружится голова.

— Все в порядке, Лия, — голос Минни слишком спокойный. — Мы просто сообщим об этом Терезе, и она сразу во всем разберется. Так сказано в руководстве на странице двести сорок семь. Преследование запрещено без предварительного согласия.

— Нет! — быстро говорю я.

Моя подруга вскидывает брови.

Я прочищаю горло.

— Я просто имею в виду, что не хочу впутывать персонал в… свою личную жизнь.

Минни медленно кивает.

— Ладно. Я понимаю.

— Ты понимаешь?

Она пожимает плечами.

— Да, у меня было нечто подобное с бывшем. Но… — она машет на меня рукой, как будто это ничего не значит. — От него были одни неприятности, поэтому я ушла от него. В любом случае, этот анимус для нас не опасен, да?

Ее вопрос застает меня врасплох, потому что внезапно я понимаю, как это выглядит. Мне сразу становится стыдно за себя. Ее вещи испорчены, а, может быть, даже украдены. За считанные секунды мой испуг превращается в ярость.

— Я убью его, — говорю я сердито, роясь в своих ящиках, в поисках пропавших вещей. — Не волнуйся, Минни, я позабочусь об этом. Я…

Я замираю как вкопанная, когда вижу крошечного пушистого медвежонка на комоде. Это определенно не мое, у меня нет никаких медведей. Он бело-голубой с радугой на животе.

— Раньше его не было, — мягко говорит Минни. — Лия, за тобой кто-то ухаживает.

Это второй подарок Дикаря.

У меня сводит живот, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, но Минни только пожимает плечами.

— Не знаю, это даже как-то мило.

Оба нимпина левитируют к маленькому плюшевому медвежонку, обнюхивают его и тихо воркуют.

— Он им нравится, — Минни недоверчиво смеется. — Что за черт, Лия? Этот парень не в себе. Кто он?

— Это плохо, если я не могу сказать? — осторожно спрашиваю я.

Минни закусывает губу.

— Он подарил тебе и ту розовую сумочку из «Опалового пера»? Она красивая. — Я смотрю на нее, а она раздраженно всплескивает руками. — Я знаю, что у тебя нет таких денег, Лия! Это тысячи долларов.

Зажмурив глаза, я потираю виски. За всю историю людей, которые пытались что-то скрыть, я худший их представитель.

— Черт. Да, я знаю, что это выглядит плохо.

Минни хихикает.

— Если он дарит тебе подарки, значит, он ухаживает за тобой. Тебе нужно установить границы, Лия. Этот анимус должен знать… Подожди-ка! — она указывает на меня. — Единственный человек, который настолько не в себе, чтобы сделать это, — это волк, который напал на тебя сегодня утром!

Я напрягаюсь, потому что моя безопасность буквально зависит от того, смогу ли я сохранить своих суженых в секрете.

Проблема заключается в том, что все они принадлежат к разным орденам. Почти все брачные группы состоят из зверей одного ордена. В редких случаях, как в случае с родителями Косы и Дикаря, в брачной группе может быть один зверь другого вида. Итак, о чем говорит, тот факт, что я регина для зверей из разных орденов? Явный признак, что во мне есть что-то подозрительное.

Если это выяснится, мне в буквальном смысле конец. Меня выследят и будут держать как собственность. Мой худший кошмар.

Все, чего я хочу, — это жить свободно, как мне заблагорассудится. Я прошу слишком многого? Дело в том, что никого из Совета или из преступных группировок это не волнует.

Минни нюхает мои простыни и кивает, как будто узнает его запах.

— Да, это определенно он. И… — она многозначительно смотрит на меня. — Я почувствовала его запах на отработке.

Дерьмо. Я плюхаюсь на кровать и испускаю стон, закрыв лицо руками.

— Минни, ты настоящий Шерлок Холмс!

Минни бросается на меня, и мы обе падаем на кровать.

— О Боже, я так взволнована, Лия. Нам нужно составить план! Он, наверное, рылся в моих вещах, чтобы посмотреть, не представляю ли я для него угрозу или что-то в этом роде! Как мило!

Она в полном беспорядке, и я в полном беспорядке, потому что моя анима действительно взволнована происходящим, и довольно скоро мы смеемся, задыхаясь, как девочки-подростки.

— Черт возьми, Минни. Нет, все не так. Я даже не могу рассказать тебе, в какие неприятности вляпалась.

Она садится на моей кровати и откидывает с лица розовую прядь.

— Все из-за того старого орла, за которого ты вышла замуж? Это как-то связано? — затем она ахает и указывает в окно. — Он убил Полупернатого? Думаю, он и охранников убил. Ого, Лия! Он попадет в настоящую тюрьму, если не будет осторожен.

У меня сводит живот, когда я понимаю, что Дикарь, должно быть, убил охранников, чтобы попасть сюда. Из-за меня.

А еще я немного встревожена тем, как мало Минни беспокоят убийства и преследование, поскольку она просто начинает наводить порядок в своей части комнаты, продолжая комментировать ситуацию. Ее алтарь нетронут, ни единой морщинки на пурпурном материале или какого-либо сдвига в бронзовой статуе Дикой Богини. Я ничего не говорю во время ее рассуждений Шерлока Холмса, но она, кажется, довольна своей правотой и принимает мое молчание за подтверждение.

Вот что происходит, когда ты живешь в одной комнате с ботаником. Поменяйте нас местами, и я, возможно, тоже смогла бы сопоставить одно с другим.

У меня нет сил придумывать отговорки, поэтому я просто сижу на своей кровати и наблюдаю за ней.

Минни удовлетворенно кивает своим шкафам, прежде чем они с Герти направляются в ванную принять душ.

Мы с Генри остаемся пялиться на плюшевого мишку. Я не могу удержаться, подношу его к носу и вдыхаю. Аромат свежий, но соблазнительный, и хотя я знаю, что это сигнал опасности, моя анима тихо и удовлетворенно урчит. Генри весело щебечет, тут же трется об игрушку и прислоняется к ней так, словно назначил себя личным защитником медведя.

Мы с Минни готовимся ко сну в каком-то постшоковом молчании. Той ночью я сплю, окруженная запахом Дикаря, и это лучший сон, который у меня был за последнюю неделю.