Хрущевка княжны Соколовской 3

Глава 23

Я с недоверием покосилась на влажные опавшие листья, потом на небо. Его медленно затягивали светлые тучи, но не похоже, что скоро снова пойдет дождь. Подобрав юбки, уже собиралась сесть куда сказали, но Влад придержал меня за локоть.

Я не успела спросить, в чем дело, а он уже снял свой плотный пиджак и положил его между корней.

– Хотя бы так, – проворчал он, стараясь сохранять отстраненный вид, но по сжатым в тонкую нить губам и по тому, как он неотрывно на меня смотрел, я поняла, что он очень взволнован.

Простая забота приятно согрела, так что даже промозглый ветер уже не казался таким противным. Я села под дерево, продолжая наблюдать за князем.

Странно, что он согласился на этот обряд. Неужели настолько мне доверяет? Или я просто как обычно не знаю чего-то важного. Какой-то причины, по которой на самом деле ему очень нужно оправдаться. Не удивлюсь, если они с Морозовым уже переговорили лично, но почему Влад не рассказал мне? Может, просто не успел? Или информация опять угрожает моей жизни?

Как же все сложно!

– Если появится хотя бы намек, что что-то может пойти не так, прекращайте ритуал, – еще раз напомнил Влад Евгении.

Она рассеянно кивнула, вытаскивая из необъятной сумки странные предметы. Белую маску из тех, которые дети обычно раскрашивают к карнавалу, потрепанные перчатки, еще какие-то вещи, которые я толком не успела разглядеть. Некромантка завязала мне глаза белым платком, аргументируя тем, что мне лучше сосредоточиться на собственных чувствах.

Потом она запела. Что-то на старорусском про потерянную сестру, которая покинула этот мир слишком рано. Потом она вдруг закричала так душераздирающе, будто в самом деле хоронила родственницу. Затем послышались звуки скрежета ножа о пластмассу: она что, режет маску? Изображает настоящее горевание по покойнице?

От осознания, что надо мной – над живой – проводят обряд как над умершей, по коже побежали ледяные мурашки. А может они появились оттого, что в этом теле я больше не одна.

«Все получилось?» – голос Маргариты звучал в голове бесцветно. Я понимала слова, но это не походило на привычный внутренний монолог. Скорее мысли больше не повиновались, кто-то другой формулировал их, а мне оставалось лишь улавливать и воспринимать.

«Девочки в порядке?»

Чтобы ответить, мне пришлось побороться за собственный разум.

«Да, если твой план состоял в том, чтобы открыть в себе силу и защитить сестер, то все получилось»

«А те негодяи…»

«Послушай», – перебила ее я, понимая, что поток вопросов может затянуться. – «Мне надо помочь Владиславу Тарковскому. Его обвиняют в том, что он якобы поспособствовал смерти твоего отца. Некроманты начали расследование и им нужны твои показания по этому делу. Дай их, а потом сможешь задать все вопросы».

«Владиславу?!» – я почувствовала, как душа Марго встрепенулась и наполнилась смесью боли и нежности. Это странное чувство совершенно не походило на любовь, скорее на попытки уцепиться за последний лучик надежды. Убедить себя в том, что он может все исправить, что с его помощью можно спастись.

«Хорошо, я помогу», – тут же поспешно добавила Маргарита.

Я все еще чувствовала собственное тело, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы отказаться от этого ощущения. Вскоре я перестала чувствовать и свое дыхание, и руки, и повязку на глазах, и все сознание сосредоточилось где-то в глубине головы, откуда я могла лишь наблюдать и улавливать едва-едва различимые отголоски слов и движений тела, которое уже привыкла считать своим.

Я слышала голос Исидора, который задавал какие-то вопросы, но не различала слов: они доносились как сквозь плотный слой ваты. Чувствовала, как дышит Марго, отвечая, но и смысла ее ответов толком не понимала. Казалось, с каждой минутой я теряла контроль не только над телом, но и над способностью мыслить, превращаясь в чистое ощущение без анализа.

И это ощущение спокойствия, обволакивая, как мерное течение прохладной реки, звало куда-то в даль, прочь от земли. Но я цеплялась за воспоминания о сестрах, которые уже успели стать мне родными, и о Владе, который полюбил меня. Меня, не ее!

Небытие, казалось, длилось вечность. Чувство тела уже давно пропало, и я сидела, сжавшись в уголке собственного сознания, которое все больше принадлежало прежней Марго.

В какой-то момент я почувствовала, что ей не нужно задавать вопросы. Что она уже все знает, потому что получила возможность пользоваться памятью. Я же теряла воспоминания одно за другим, отдавая их по крупице, но стараясь сохранить хотя бы самые главные. Обрывки разговоров, прикосновения, поцелуи. Ссоры, слезы и смех. Но и они таяли, сливаясь сначала в единое яркое ощущение, которое затем теряло всяческие краски.

«Тебе надо уйти. Дальше я справлюсь сама», – вдруг заявила Марго, на миг вернувшись в нашу пока еще общую голову.

Что? Нет! Не может быть!

«Может. Владислав сказал, что тебе теперь можно вернуться в родной мир. Что он больше не хочет удерживать тебя здесь, в рамках местных правил и среди опасностей, которые тебе постоянно угрожают».

Он не мог… И предки этой семьи такого не допустят! Глава рода наделил даром это тело лишь после того, как в нем появилась я! Без моих способностей…

«Твои способности сделали свое дело. Теперь ты сможешь вернуться к привычной жизни».

Не может такого быть, это бред!

Я попыталась усилием воли занять больше пространства в собственной голове и теле, но Марго не собиралась сдавать позиции. Она крепко держалась за воспоминания, а заодно выуживала из глубин памяти те, которые прежде были мне недоступны.

Слезы сестер на похоронах отца, попытки матери познакомить дочерей со знатными мужчинами из старинных европейских родов и горькое возвращение после неудачных стараний выдать замуж хотя бы одну из девочек.

Но я не сдавалась. Моим оружием стали беседы с предками этого тела и более свежие воспоминания. Те, что создала я сама, а не прежняя Маргарита. Но чем сильнее я боролась, тем более отчетливо ощущала вину. Я здесь все-таки подселенец. Незваная гостья, которая, оказавшись в незнакомых обстоятельствах, просто пыталась выжить. Имею ли я право забирать то, что никогда мне не принадлежало? Могу ли претендовать на новую жизнь?

Но Маргарита ведь ее отдала. Она сама приняла решение уйти, пожертвовать своим существованием ради шанса для семьи. И я стала этим шансом – хотя меня, между прочим, никто не спрашивал, хочу ли я раскрывать интриги и заново строить жизнь не только свою, но и младших сестер. Я столько всего сделала и столько всего хотела сделать! Неужели все эти планы ничего не значат?

У прежней Маргариты есть только прошлое и горе по утраченным дням беззаботной жизни, у меня же – будущее.

– Она не дышит! – голос Влада донесся до сознания едва уловимым эхом, но это меня приободрило. Я могла что-то слышать – а это значит, что контроль над телом постепенно возвращался.

Попыталась втянуть носом воздух, но сколько бы ни старалась, мне никак не удавалось этого сделать.

«Отступись, или это тело погибнет. Пока мы боремся, я не могу его поддерживать».

Нет!

Я буквально зубами вцепилась в свои воспоминания и в попытки прислушаться к тому, что происходит.

Влад ругался. Впервые с тех пор, как я его знаю, его голос дрожал от ярости. Кречет бормотала слова каких-то старых заклинаний, и я чувствовала, как ее холодная сила опутывает меня в сети: даже пожелай я сдаться, ее способности не позволили бы мне просто так уйти и оставить жить прежнюю Марго.

«Они не посмеют! Это мое тело!»

Ты от него отказалась!

Я рванулась вперед, хоть толком и не понимала, что в нынешней ситуации значит «вперед». Лишь осознавала, что так правильно.

Ощущение тела вернулось в одно мгновение. Его все охватило мерзкое онемение, по рукам и ногам прокатилась судорога. Я хотела сжать зубы, хотела вдохнуть, но подать хоть какие-то признаки жизни все никак не получалось.

«Не отдам! Ты уже выполнила свою задачу, да еще и прожила лишних несколько месяцев. Будь благодарна и оставь мою семью в покое!» – истерические крики Марго стояли звоном в ушах, и я никак не могла от них избавиться.

Но вдруг где-то у сердца, между ребер, как первая весенняя зелень проросло тепло. Оно расцветало томно и медленно, согревая сначала грудь, потом живот, горло, и наконец руки и ноги. Но я по-прежнему не могла пошевелить даже пальцем.

– Марго, – шепот Влада над самым ухом заставил меня содрогнуться. – Моя милая, дикая, смелая Марго. Вернись ко мне, прошу. Я никогда больше не отпущу тебя…

Я чувствовала, как по щекам текут слезы, но упрямое дыхание все никак не желало возвращаться.

Однако голос прежней Марго на несколько мгновений затих.

«Он зовет тебя», – наконец констатировала она, и хоть я снова не различала ее голос – только направление мысли – даже в них читалась неподдельная боль.

В следующий миг я ощутила будто толчок горячего ветра в спину. Тело снова пробила мучительная судорога, я едва не отключилась от боли, но в тот же момент легкие наконец наполнились воздухом. Потом чья-то сила – совсем не такая холодная, как у Кречет, и куда более могущественная, будто вырвала прежнюю Маргариту из моей головы с такой болью, что казалось, из мозга чья-то нещадная рука вытянула клочок моих собственных нервов.

Боль разлилась по голове раскаленным чугуном, но способность двигаться кажется вернулась. Я несмело приоткрыла глаза и повернула голову к Владу. Он лежал без движения, уткнувшись носом в мое плечо. На миг мне даже показалось, что он не дышит, но вскоре я заметила, что его грудь мерно, хоть и едва заметно вздымается.

– Он спит? – хрипло спросила я, оборачиваясь к некромантам.

– Еще бы он после такого не отключился, – задумчиво оглядывая то меня, то князя, пробормотал Исидор. – Похоже, он угробил весь резерв на то, чтобы поддержать твое тело живым во время борьбы. Боюсь, он теперь вовсе не сможет пользоваться исцеляющими чарами.