Хрущевка княжны Соколовской 3

Глава 24

Еще какое-то время я просто лежала, хоть корни березы впивались в спину, а с неба таки начал накрапывать мелкий дождь. Однако через десять минут Влада все-таки пришлось расталкивать.

При виде его осунувшегося лица и залегших под глазами теней меня еще сильнее, чем прежде, пронзило чувство вины.

Сама я, наверное, уже слишком привыкла рисковать в этом мире. Привыкла к мысли, что сижу тут как на пороховой бочке, которая может взорваться в любой момент, и потому кидалась в авантюры без особых раздумий. Но имела ли я право так рисковать чужой жизнью и здоровьем?

Исидор отвез нас домой. В салоне машины царило тяжелое молчание. Влад дремал у меня на плече, а я почти неосознанно перебирала его волосы, в которых явно прибавилось седины за те пол часа, которые я, как выяснилось, вовсе не дышала. Удивительно, что после такого вообще сохраняю ясность ума. В норме ведь такая долгая остановка сердца могла привести к необратимым сбоям в теле, а Влад даже не врач, его целительские способности невелики. И все же он защищал меня – никто и никогда не делал ради меня чего-то подобного.

Хотелось расспросить о результатах допроса Маргариты, но это казалось неуместным, да и слов я не могла подобрать из-за беспокойства.

Когда машина остановилась у ворот в особняк Влада, Евгения задержала меня в машине.

– Вам не стоит слишком корить себя за все, что произошло. Хотя понимаю, моральная сторона вопроса наверняка очень вас беспокоит, все же постарайтесь сосредоточиться на текущих делах. И не забудьте про приглашение на свадьбу, – она едва заметно улыбнулась своим мыслям, и хоть меня возмутили ее слова, я только кивнула и поспешила выйти на свежий воздух.

Ну какое к черту приглашение? Как она вообще может думать о каких-то торжествах в такой ситуации? Похоже, злая слава о некромантах все-таки появилась не спроста. Какие-то они… холодные.

В особняк я зашла вместе с князем. Он пытался отправить меня домой, но выглядело это настолько неубедительно, что я решила остаться. Впрочем, толку от меня оказалось мало: все, что я могла, это распорядиться о горячем чае и просто сидеть в спальне, пока жених забылся в тяжелом и – судя по хмурому лицу – беспокойном сне.

Я боялась оставлять его в одиночестве, но настолько же сильно боялась и момента, когда он проснется. И когда нам надо будет обсудить все, что произошло. Я ведь виновата в его нынешнем состоянии, и если после того, что случилось, он решит разорвать помолвку, не скажу ни слова против.

Влад проснулся спустя несколько часов. Наступил вечер, а я так и не сдвинулась с кресла, в которое села. Обстановка комнаты – простая, без лишних деталей и роскоши – как ни странно успокаивала. Но то и дело возвращались воспоминания о мерзких судорогах и словах Марго.

Я чувствовала вину еще и перед ней, ведь в чем-то она права. Эта жизнь, это тело по праву принадлежали ей, могла ли я занимать его и дальше? Или, как и в прошлой жизни, на меня лишь временно свалили чужую работу, а теперь, когда я стала не нужна, должна была просто отступить в тень?

Нет уж!

– Марго, – когда рука Влада коснулась моего плеча, я вздрогнула и обернулась.

Он выглядел немного лучше, чем в тот момент, когда уснул на кладбище. Темные круги под глазами побледнели, но не пропали совсем. Как и седина на висках, которой на мой вкус для его возраста стало слишком много. Впрочем, если смотреть объективно, даже плохое самочувствие его совершенно не портило.

– Влад, прости. Впрочем, ты вправе злиться, ведь я…

Он накрыл мои губы большим пальцем, и смотрел на меня с такой нежностью, что все заготовленные за эти несколько часов слова тут же вылетели из головы.

– Это ты прости. Ты плохо знакома с местной магией, совсем не знала прежнюю Марго и не понимала рисков. Я должен был защищать тебя, а не думать о своем положении, – тихо заговорил он, проводя ладонью по моей щеке. – Я не предусмотрел последствия и сам за это ответил. Ты тут не причем.

Я прикрыла глаза и положила свою ладонь поверх его, наслаждаясь теплом его прикосновения. И все же его слова мало меня убеждали. Ситуация казалась слишком сложной, слишком неоднозначной.

– Я сама согласилась на обряд. Надеюсь, риск хотя бы оказался не напрасным.

Я пересела на широкий подлокотник мягкого кресла, и когда Влад опустился на мое место, принимая молчаливое приглашение, тут же уткнулась носом в его волосы. Они все еще пахли промозглым осенним ветром и сырой травой.

– Похоже, что мы узнали даже больше, чем рассчитывали, – Влад охотно поддержал мою попытку сменить тему и, обняв меня за талию, вынудил почти сползти ему на колени. Впрочем, я старалась сохранить дистанцию, памятуя о том, как сильно он устал. – Я не хотел тебе говорить, но думаю, ты и сама догадываешься: если меня признают виновным в подстрекательстве к самоубийству дворянина, то я лишусь места главы круга и всех деловых контактов. И больше не смогу защитить ни тебя, ни твою семью.

Признаваться, что я вовсе не смотрела на ситуацию с такой стороны, было бы даже стыдно, поэтому я лишь промолчала и опустила голову на плечо Влада.

– Так что рассказала Марго? Я совсем ничего не слышала и не чувствовала в тот момент, когда ее допрашивали, – поспешила перейти к еще более насущным вопросам я.

– Сама Марго, как и ее сестры, почти ничего не знает о смерти отца, но судя по ее словам, незадолго до того, как принять решение, покойный князь встретился сначала со Снежиным, потом с Яринским. Со мной он не встречался, да даже если бы и пришел, я бы попытался отговорить его от этой глупой идеи, – ответил Влад.

– Получается, весь этот допрос зря, – осознав это, я ощутила новый укол совести. – Я конечно готова свидетельствовать об этом, но одних моих слов будет недостаточно, чтобы подтвердить твою невиновность. Во-первых, даже будь на моем месте настоящая Марго, прошло слишком много времени и она ничего толком не помнит, во-вторых, меня будут подозревать в том, что я пытаюсь обелить твое имя и обвинить тех, с кем и так уже в не слишком дружеских отношениях.

– Да, нам понадобятся и другие доказательства, но это не значит, что разговор с Марго прошел зря, – Влад прижал меня к себе еще крепче и я, перестав сопротивляться, все-таки оказалась у него на коленях. – Она рассказала еще кое что очень любопытное. Наверняка Краузе понравится эта информация.

Тарковский замолчал, будто подтрунивая надо мной и еще больше распаляя любопытство. Я поерзала в нетерпении и подняла голову, чтобы спросить, что же такого важного рассказала Маргарита. Но тут же попалась в нехитрую ловушку. Как только наши губы оказались примерно на одном уровне, Влад притянул меня ближе, мягко коснувшись затылка, и поцеловал. Так томительно-нежно, будто в первый и последний раз.

Как бы меня не возмутила эта маленькая хитрость, я не могла отказать себе в удовольствии обвить руками его шею и ощутить, как все его мышцы напрягаются.

– Тебе же от этого только сложнее, зачем? – спросила, когда спустя несколько минут мы наконец нашли силы оторваться друг от друга.

– Я просто рад, что ты снова рядом, – ответил он с извиняющейся улыбкой. – Когда мы говорили с прежней Марго, я понял, насколько вы разные. Понял, что мне нужна ты. И когда ты перестала дышать…

Он не договорил: я малодушно не позволила, снова прильнув к его губам. Чувствовала, как тело покалывает уже от собственного напряжения, которое – я знала – ни во что большее пока не перерастет. Однако лучше так, чем слышать, как его голос вновь дрожит.

Мы еще долго не могли вернуться к прежнему разговору. Между поцелуями, которые становились все более откровенными и требовательными, он уверял, что ни о чем не жалеет. Что отдал бы не только лекарский дар, но и все свои способности, чтобы вытащить меня из небытия. И я верила ему – может оттого, что сердце трепетало при каждом его слове, а может потому, что его руки прижимали меня так крепко, что казалось, он вообще никогда больше не выпустит меня из спальни.

И все же вскоре здравый смысл вперемешку с любопытством взяли верх над желаниями. Я решила встать, чтобы немного размять затекшие ноги. Влад отпустил неохотно, задержав меня рядом на несколько мгновений, но вслед за мной подниматься не стал: видимо, сказывалась слабость после магического истощения.

Я отошла на безопасное расстояние, к краю подоконника, чтобы избавиться от искушения снова коснуться его волос или усталого лица.

– Итак, что рассказала Маргарита? – повторила вопрос я, стараясь дышать спокойнее, хотя атмосфера спальни вовсе не располагала к мыслям о делах.

– Она назвала имя того, кто отправил в царскую канцелярию донос на Морозова. И даже призналась, что помогала его составлять, – немного помедлив, наконец ответил Влад.

– И кто же это? – я даже едва на месте не подпрыгнула от такой новости. Конечно, Краузе говорил, что личность доносчика лучше бы держать в секрете, но связь Марго с этой историей могла многое прояснить.

– Андрей Морозов, – кажется, эта информация удивила князя не меньше, чем меня. Даже сейчас, произнося его имя, он будто не мог поверить в то, о чем говорит.

– Как странно. И в то же время логично. С одной стороны, кто мог лучше знать о планах старшего Морозова, как не его собственный сын, с другой – зачем ему предавать отца? И почему Марго была против того, чтобы девочки с ним общались? Боялась, что он сболтнет что-то, о чем им не стоит знать? Или просто пыталась их обезопасить? И почему я совершенно не вспомнила об этом, когда увидела Андрея впервые?

– А много ты вообще помнила о жизни до перерождения? – тут же проворчал Влад, окидывая меня скептичным взглядом. – Ты не знала даже, что Марго редактировала наши статьи за отдельную плату. Что уж говорить о событиях, которые произошли несколько лет назад? Кроме того, по словам самой Марго, она клялась Андрею, что унесет их секрет с собой в могилу. Вот и унесла, забрав эти и еще кое какие воспоминания вместе со своей личностью. Действие подобных клятв плохо изучено, но время от времени некроманты сталкиваются с их последствиями.

– Допустим, – кивнула я, соглашаясь с ходом его рассуждений. – И если все так, то становится понятно, чего она ждала. Почему тянула время, не выходя за Яринского, не выдавала Марину за Снежина и избегала общения с семьей Морозовых. Она ждала и рассчитывала, что справедливость будет восстановлена и что ее семье вернут деньги. Однако вероятно Константин Георгиевич начал настаивать, и она поняла, что сама, без сил или связей, уже не справляется с ситуацией.

Видимо, она была не так наивна, как я думала. Теперь я чувствовала к своей предшественнице гораздо больше уважения: она по крайней мере пыталась сделать хоть что-то. Но вместе с тем и больше вины за то, что продолжаю занимать ее тело теперь.

– Вероятно, все так. Удивительно, что даже я не знал, кто отправил донос. Интересно, как ей удалось это сделать, не привлекая внимания? Надо бы расспросить Андрея, может он знает. Но сначала – побеседуем с Краузе.

– Вообще-то, у меня есть еще одно срочное дело. Андрей от нас никуда не убежит, – поправила я.

Настроение немного поднялось теперь, когда из клубка интриг вновь показалась ниточка, за которую можно тянуть. Впрочем, у меня осталась и еще одна, которую тоже следовало проверить и как можно скорее.