Хрущевка княжны Соколовской 3

Глава 28

Морозов цокнул, но руку все-таки убрал, и на том спасибо.

– Если всего, что я уже сказал, вам недостаточно для принятия решения, добавлю еще вот что: в моих руках столь серьезные обвинения, что после их обнародования Тарковский вряд ли отделается простым лишением титула. Вероятно, встанет вопрос о высшей мере пресечения.

Смертной казни?!

На миг страх парализовал, и пришлось мысленно себе напомнить, что бояться сейчас некогда. Так что я ответила самым ровным и спокойным тоном, какой смогла изобразить:

– Я конечно знала, что Влад далеко не святой, но что же такого он мог натворить, что потянет на столь радикальное наказание?

– Невозможно пытаться уравновесить интересы дворянства и бизнеса, но остаться при этом в рамках закона, так что – много всякого. Подлоги, финансовые махинации, и даже нарушение личного приказа Его Величества, – расплывчато ответил мой похититель.

Умен, зараза: просто так ничего не расскажет.

Интересно, что за приказ нарушил Влад? Насколько я поняла за все время знакомства с ним, он в целом одобряет нынешнюю политику Императора и действует в согласии с ней. Но судя по всему, прямые расспросы сейчас ни к чему не приведут: Морозов не станет выкладывать передо мной все карты.

– Вы уверены, что суд над князем неизбежен? – уточнила я, стараясь показать сомнения.

Михаил Юрьевич видел, что я сомневаюсь и раздумываю, потому и продолжал убеждать. Для меня же лучше, чтобы наша беседа не выходила за рамки торга, потому надо ему подыграть.

Хотелось бы конечно верить, что в самый опасный момент Влад вместе с Эдуардом ворвутся сюда и спасут меня, но я не могу знать этого наверняка, так что о сохранности своей жизни и здоровья придется заботиться самостоятельно. А заодно – я должна извлечь максимум пользы из этой омерзительной ситуации.

– Абсолютно. Те картины, которые с таким восторгом сейчас описывают городские клуши, действительно содержат некий секрет. Достаточно опасный, чтобы подбить птицу даже столь высокого полета, как Тарковский, – уверенно подтвердил Морозов.

О картинах он упомянул лишь из-за того, что понимал: мне и так уже известно, что они связаны с его интригой.

– Признаться, я очень разозлился сегодня утром, когда мне доложили, с каким внимание светские дамы вдруг начали относиться к этой мазне. Теперь заменить их копиями и впрямь не выйдет. Но должен отметить, ход гениальный. Это ведь вы его придумали, Марго? Краузе до такого бы не догадался.

Еще и льстит для пущей убедительности. Что ж, самое время начать понемногу сдаваться. А заодно намекнуть, что я очень – прямо таки очень – падка на высокую оценку моих способностей.

– Хоть кто-то оценил. Печально, что вы, – пробормотала я со вздохом. – Правда, этих действий недостаточно. Не могут же местные силовики без причины врываться в дома уважаемых людей. Нам обоим известно, что для вас опасности нет.

– Сейчас, пока вы здесь, опасности действительно нет, – тон Морозова намекал, что он снова улыбается, и у меня по коже бежали мурашки, когда я пыталась представить, как именно выглядит эта улыбка. – Но вы же понимаете, что я не мгу отпустить вас просто так, особенно теперь, после этой беседы. Вы выйдете отсюда в качестве моей невесты, добровольно меня поддерживая, или – не выйдете уже никогда. Честно говоря, я бы предпочел первый вариант: терять такое дарование в лице столь красивой молодой женщины будет большой ошибкой.

И снова лесть с угрозами. Придумал бы хоть что-нибудь новенькое. Однако, судя по всему, он еще не теряет надежды меня переубедить.

– И что, если я соглашусь стать вашей невестой и поддержать ваше обвинение в сторону князя, вы просто так мне поверите? Выпустите меня отсюда, приведете в свой дом…

Морозов глухо засмеялся то ли от осознания, что почти победил, то ли над моей проницательностью.

– Разумеется нет, уж вы с вашим умом должны понимать, что мне нужны гарантии, – наконец ответил он.

– Какие? – что ж, настало время торга.

– Вы получите свободу действий, но только после того, как выполните два условия. Во-первых, пустите весьма достоверный слух о том, что добровольно сбежали со мной и что мы провели вместе несколько ночей. Во-вторых, ваши сестры прибудут в мой загородный дом и останутся там до тех пор, пока Тарковский не лишится титула. Впрочем, на счет первого условия… я вовсе не против создать для сплетен настоящий повод.

Я вновь ощутила прикосновение его пальцев – на этот раз к ключице, и невольно вздрогнула.

– Брезгуете? – в голосе Морозова прозвучало недовольство, и мне пришлось проглотить волну возмущенных ругательств.

– Мне холодно, – сказала я вместо того, чтобы обложить этого подонка матом.

Послышался шорох ткани, и мне на плечи опустился тяжелый пиджак. Он пах каким-то терпким парфюмом с нотками черного перца и немного пылью, но надо признать, в самом деле стало теплее.

– Что будет с девочками после того, как вы осуществите все свои планы? – уточнила я, делая вид, что все еще сомневаюсь.

– На правах моих родственниц они получат все, что только пожелают. Со временем подберем им подходящие партии среди влиятельных людей города: когда я стану главой круга, это будет нетрудно. И предупреждая ваш вопрос: я не собираюсь слишком уж сильно их неволить, пусть выбирают себе мужчин сами, но из тех, на кого я укажу.

– Вы можете обещать, что не прикоснетесь ко мне до тех пор, пока мы не будем женаты? Позвольте мне сохранить хотя бы эти остатки гордости: все равно после того, как слухи разлетятся по городу, у меня не останется выбора, – процедила сквозь зубы я.

Говорить подобное в самом деле было неприятно, мне даже не пришлось ничего играть.

– Торжественно клянусь. Это единственное ваше условие? – с легкостью пообещал Морозов. Похоже, нашу свадьбу он планировал сыграть в ближайшее время.

Да и плевать, не это сейчас важно. Пока мы с ним говорили, я все больше убеждалась в его уверенности. А раз он так самонадеян, что даже решил меня похитить, значит, располагает и впрямь весомыми аргументами против Влада. И если я хочу выяснить, в чем заключается его план и добыть доказательства его интриг, то мне придется согласиться. Как бы мне ни было мерзко, речь идет не просто о репутации и титуле, а о жизни Влада и, вполне вероятно, что и моих сестер.

– Если я буду соблюдать все условия договора, девочкам ведь ничего не угрожает? – еще раз уточнила я, невольно сжимая кулаки.

– Разумеется нет. Я не такой зверь, каким вам меня живописали. Так вы согласны? – даже не пользуясь магией я почти видела, как хищно сверкают в темноте глаза моего похитителя.

Сказать «да» язык не повернулся, так что я лишь кивнула.

Пока Морозов разрезал веревки, сковавшие мне ноги, я мысленно молилась всем местным силам, богам и предками, чтобы кто-нибудь пришел и вытащил меня отсюда. Сейчас настал самый подходящий момент, чтобы по всем законам жанра герой ворвался в темницу и спас героиню из заточения.

Но увы, похититель схватил меня за предплечье и грубо вздернул, поставив на ноги. Добившись своего, он резко утратил всю напускную обходительность. Я молча терпела болезненную хватку его цепких пальцев на своей руке, невольно представляя, насколько он, должно быть, отвратительный и эгоистичный любовник, и покорно шла туда, куда меня вели.

Мы шагали по душным коридорам минут пятнадцать, прежде чем я ощутила поток свежего воздуха и смогла нормально вдохнуть. Повязку с глаз так и не сняли, но я запоминала повороты, хоть и понимала, что в этом нет никакого смысла. И все же иллюзорная попытка контролировать происходящее немного успокаивала.

Когда мы оказались под открытым небом, меня, не церемонять, запихнули на заднее сидение машины, справа и слева уселись охранники. Я привычно прощупала силой салон, но не обнаружила в нем ничего интересного.

– Ага, работает, – пробормотал Морозов, кажется, донельзя довольный. – Предупреждаю, пока ты не начала делать глупости, дорогая невеста: у меня есть амулет, который реагирует на применение магии в радиусе пары сотен метров. Так что когда окажешься в моем доме, даже не думай с помощью ветра связаться с Краузе. Если замечу – твоих сестер не ждет ничего хорошего.

Информация неприятно резанула по нервам. Я уже привыкла пользоваться чарами, и жизнь без них все равно, что остаться без руки. Но придется потерпеть ради безопасности сестер, да и своей собственной. К тому же, мне не нужна магия, чтобы передать Краузе или Владу весточку. Но – позже. Своим козырем я смогу воспользоваться лишь раз, а пока должна ждать и собирать информацию.

Пока мы ехали, Морозов, судя по писку клавиш мобильника, отправил кому-то несколько сообщений. Будь у меня возможность колдовать, я бы, зная расположение букв на кнопках старых телефонов, могла даже узнать, какой именно текст он отправляет, но это оказалось излишним. Вскоре стало понятно, что за распоряжения он отдавал.

Повязку наконец сняли, но лишь после того, как за спиной закрылась массивная створка двери. Морозов, стягивая с моего лица грязную тряпку, не отказал себе в удовольствии провести пальцами по моей шее. Пришлось приложить усилия, чтобы не вздрогнуть снова.

В просторном холле его дома уже стояли сестры, окруженные четырьмя людьми из тех, что Влад нанял для нашей охраны. Видимо, их доставили сюда совсем недавно и они еще не до конца понимали, что происходит.

– … как вы смеете так обращаться с… – возмущенная Марта затихла на полуслове, когда увидела меня.

Растрепанную, в мятой одежде, с наброшенным поверх нее пиджаком Морозова.

– Что все это значит? – тихо спросила Марина, которая выглядела куда более подавленной, чем младшая сестра. Похоже, она уже начинала осознавать их с Мартой положение заложниц.

– Вам позже все объяснят, сейчас просто выполняйте, что скажут, – холодно ответила я, стараясь не выдавать кипящих в груди эмоций. С одной стороны я жалела девочек, с другой – не могла выбросить из головы наш последний разговор с Мартой.

Она, похоже, тоже до сих пор прекрасно его помнила. Изловчившись, младшая сестра проскочила между двумя охранниками и, оказавшись рядом со мной, влепила мне пощечину с такой силой, что голова дернулась.

Кожу пекло еще несколько минут, пока пышущую гневом Марту волокли на второй этаж. Марина шла сама, гордо выпрямив спину, и ни разу не оглянулась.

– Вижу, мы друг друга поняли, – констатировал Морозов, никак не отреагировав на бурную семейную сцену. – Работники покажут вам спальню.