Хрущевка княжны Соколовской 3

Глава 30

Я молча выслушала упреки, глотая слезы обиды. Я столько всего для них сделала, но они даже не догадались, что все это может быть лишь притворством. Или догадались, но настолько хорошо отыгрывают возмущение? Что-то сомневаюсь.

– А я верила вам, когда вы говорили, что любите меня, хоть я и не ваша настоящая сестра, – отчеканила я, когда поток обвинений Марты иссяк. – Я боролась до тех пор, пока оставались силы и надежда, но теперь их нет. Вы хоть раз пытались представить, через что я прошла? Лишилась привычной жизни, где все известно и понятно, попала черт знает куда без возможности вернуться и вынуждена тут разгребать кучу проблем не только за себя, но и за вас, и за вашего покойного отца. И что же я получаю в благодарность? Жениха, который ни во что не ставит мои таланты и рассчитывает сделать меня домашней клушей сразу после свадьбы? Так называемых сестер, которые плакали на моих коленях, но как только на горизонте замаячил дух прежней Марго, тут же отвернулись?

Я говорила вполне искренне, и судя по мрачнеющим лицам девочек, моя речь производила на них должное впечатление. Марина повернулась ко мне и смотрела изучающе, Марта сжимала от злости кулаки.

– Хочешь сказать, что это мы во всем виноваты? – прищурившись, прошептала она.

– Нет. Лишь хочу сказать, что я устала. И выбрала максимально выгодный вариант для всех нас. Поймите: вам не нужно ничего делать и не придется выходить замуж за неприятных мужчин. Мой брак с Морозовым решит эту проблему. И проблему капиталов: сейчас остатки денег нашей семьи в его руках, но после свадьбы они станут и нашими тоже. Так что просто ждите. Все, что от вас сейчас требуется – не мешать, – с каждым словом сохранять холодный тон становилось труднее. Я не верила ни одному собственному слову, но девочки, кажется, фальши не замечали.

– А как же твои слова про самостоятельность? Про право распоряжаться своей жизнью, про мечты? Неужели ты отказываешься от всего этого? – спросила Марина, наконец подходя немного ближе. Она сверлила меня взглядом, будто пытаясь найти намек на фальшь. И сейчас важно не давать ей ни единого повода сомневаться в том, что я действительно решила выйти за Морозова.

– Я бы очень хотела следовать этим мечтам, но увы, реальность этого мира и необходимость позаботиться о вас не оставляют мне выбора. Я боролась до тех пор, пока могла, но моих сил оказалось недостаточно, – добавила я, окончательно подкрепляя образ предательницы.

– Время, – тихо и вполне вежливо напомнил охранник.

Не дожидаясь, пока он начнет выволакивать меня отсюда силой, я развернулась и, не обращая внимания на окрики сестер, вышла из комнаты.

Осадок после разговора остался неприятный, и остаток дня я провела, расхаживая из угла в угол и пытаясь придумать, как бы еще убедить Морозова в своей лояльности. Может, если мне удастся это сделать, он хотя бы что-нибудь расскажет о своих планах?

Возможность представилась, когда меня пригласили спуститься на ужин. Работница, имени которой я до сих пор не помнила, сообщила, что там будут не только мой новый жених и будущий пасынок, но и несколько гостей.

Пришлось выбрать платье поприличнее. Покопавшись в шкафу, я нашла бархатное изумрудное с золотой вышивкой по подолу. Оно решало сразу две задачи: теплое и закрытое, оно не даст мне замерзнуть в просторном зале, а еще оно выглядело кричаще-дорого, и в нем я выглядела так, будто наслаждаюсь деньгами жениха и новым статусом.

Пока работница помогала мне затянуть все ленты и застегнуть крючки, я репетировала довольную улыбку, не сводя взгляда с зеркала. Первое время получалось из рук вон плохо: я выглядела слишком уставшей, чтобы походить на счастливую невесту. Но к тому моменту, как настало время спускаться в большую столовую на первом этаже, помощница проговорилась, что на ужин приехал и Разумовский. Радостная, хоть и несколько злорадная улыбка расцвела на лице сама собой, с ней я и спустилась по массивной лестнице в холл, где меня поджидал так называемый жених.

Увидев меня нисколько не смущенной и вполне счастливой, Морозов удивленно поднял брови. Похоже, он все еще до конца не верил, что я рада стать его женой. Плохо: за этот ужин и максимум следующий день он должен в этом убедиться.

– Вижу, день отдыха пошел вам на пользу, княжна, – наконец он тоже улыбнулся, хоть и скупо.

– Впервые за очень долгое время мне не надо было никуда бежать и решать какие-то проблемы. Благодарю за эту возможность, – кивнула я, делая мысленную пометку, что злорадную улыбку все-таки стоит спрятать, чтобы не вызывать слишком уж явных подозрений.

Морозов поцеловал мою руку, которую к счастью защищала плотная перчатка, но вместо того, чтобы повести в сторону столовой, вдруг обхватил за талию и грубо притянул к себе.

– Хотел напомнить, что на публике мы должны выглядеть счастливой и влюбленной парой, но вижу, это лишнее, – прошептал он, делая вид, что целует меня в висок.

Подавляя желание пнуть наглеца в колено, я лишь снова улыбнулась и приподнялась на цыпочки.

– Вы правы, совершенно лишнее, – шепнула ему в ответ я, почти касаясь губами его подбородка.

Меня бы вырвало от отвращения, простой мы так дольше нескольких мгновений, но из-за поворота показался работник, который нес тяжелую супницу в сторону столовой, и Морозов наконец отстранился.

Гостей мы встретили вместе. Шесть человек уже дожидались нас за накрытым столом: Марта, Марина и Андрей сохраняли на лицах вежливые и ничего не значащие выражения, Разумовский, Снежин и Яринский напротив рассматривали меня и Морозова с явным любопытством. Увидев последнего, я немного удивилась. Во-первых, разве он не должен находиться под арестом? Во-вторых, я понятия не имела, как вести себя в его присутствии. Выглядеть испуганной, ведь формально покушение подстроил именно он? Или напротив показать, что мне все известно и я совершенно равнодушна к его поступку?

Немного подумав, выбрала второй вариант и с прохладной улыбкой кивнула гостям.

Ну вот и все: теперь я официально падшая женщина.

– Пожалуй, такой счастливой паре можно и простить небольшую задержку, – сально улыбнулся Яринский после того, как завершилась формальная часть приветствий. – Вижу, судьба развела нас с вами, Маргарита Алексеевна, для нашего же блага.

– Рада, что вы так к этому относитесь и не держите на меня зла, – сказала я, но по моему холодному взгляду Яринский должен прекрасно понять, что я на самом деле о нем думаю. И вряд ли мое мнение когда-нибудь изменится.

– Однако все это очень неожиданно, – продолжил Снежин, когда мы наконец уселись во главе стола. – Никто и подумать не мог, что вы так внезапно решите жениться, Михаил Юрьевич. Как же так вышло?

– Наши с Маргаритой Алексеевной личные отношения – не подходящая тема для светской беседы, – прохладно, хоть и не враждебно обрубил Морозов.

Я с мягкой улыбкой повернулась к нему и положила ладонь поверх его руки.

– Отчего же? Ситуация и в самом деле нестандартная, но чувства оказались выше старых обид и расчета. В этом нет никакого секрета, ведь так?

– Пожалуй, – согласился Морозов с явным удивлением, но все же провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони в попытке изобразить нежность. – Встретив Маргариту Алексеевну на выставке, я был очарован ее умом, предприимчивостью и красотой настолько, что, должно быть, временно потерял рассудок. Иначе и не объяснить, как мне в голову пришло рассказать ей о своих чувствах.

Ах какая красивая получится история! И с каким удовольствием ее, должно быть, обсудят кумушки в городе. Даже немного жаль, что она лжива насквозь.

– Меня крайне удивило признание Михаила Юрьевича. Я даже не надеялась, что чувства, которые вспыхнули столь внезапно, могут оказаться взаимными, – продолжила я. Сочиненная нами на ходу легенда больше походила на сюжет дамского романа. Ну какая к черту любовь с первого взгляда? Какой побег? Только полной идиотке, у которой вместо мозгов розовый кисель, могла прийти в голову идея сбежать от одного жениха к другому так скоропалительно.

Я мельком взглянула на сестер, подмечая, что обеим крайне неприятен этот разговор: девочки смотрели в тарелки и даже не поднимали голов. Что ж, тем лучше. Пусть злятся на меня, главное, чтобы не спасовали в правильный момент.

– Очень рад за вас, – процедил сквозь зубы Снежин, покосившись на Марину, но я смерила его ледяным взглядом и он тут же отвел глаза.

Нет уж! В каком бы положении не находилась я сама, ни одну из девочек я в обиду не дам! Да, я все еще немного злюсь на них, но это не значит, что не стану защищать.

– Сказать по правде, в тот день, когда Маргарита Алексеевна впервые пришла в мою галерею, я подумал, что она могла бы стать прекрасной женой для Михаила Юрьевича. Но разумеется, и в мыслях не имел озвучивать подобные фантазии, – слащаво пропел Разумовский. Его комментарий все оставили без ответа.

Разговор прервался, когда принесли первое блюдо. Без аппетита расправляясь с ним, я, улучив момент, мельком взглянула на Андрея. Тот едва заметно кивнул. Ага, значит все готово к выступлению! Осталось лишь дождаться подходящего момента.

Правда, ждать пришлось долго. Я боялась действовать опрометчиво: понимала, что Морозов собрал здесь всю компанию своих приспешников не просто так. И неплохо бы выяснить, что именно он собирается с ними обсудить, прежде чем вклиниваться в разговор с обвинениями.

К моменту, когда подали десерт и чай, я едва не ерзала на стуле от нетерпения. Над столом царила загадочная атмосфера недосказанности: все обменивались какими-то незначительными фразами, за которыми чувствовался скрытый намек, но никто так и не начинал разговор всерьез. Дожидаются, когда я уйду?

– Полагаю вы, Маргарита Алексеевна, устали после столь сумбурных событий, – аккуратно заговорил Яринский, когда напряжение в воздухе достигло пика. – Не желаете ли отдохнуть? Думаю, разговор старых сплетников вас уже утомил.

Ага, точно пытаются меня выгнать. Пусть только посмеют!

Я повернулась к Морозову, ища у него поддержки, но тот кивнул словам старого банкира.

– В самом деле, с моей стороны настоящий эгоизм наслаждаться вашим обществом и не давать вам ни минуты отдыха, – его слова одновременно намекали и на то, что мне пора уйти, и на наши якобы проведенные вместе ночи, и звучали отвратительно. Но я все же выдавила из себя улыбку в ответ на них.

– Разве меня может тяготить ваше общество, дорогой жених? – почти пропела я так сладко, что у самой зубы свело от приторности. – Я бы хотела задержаться еще ненадолго. Вы ведь позволите мне эту маленькую вольность?

Говоря это, я впилась ногтями в его ногу, намекая, что сейчас мне уходить никак нельзя.

Морозов повернулся ко мне, я видела на его лице сомнения. Он явно понял, что говоря о «маленькой вольности» я имела в виду вовсе не возможность погреть уши над их разговором, а магию, и думал, стоит ли давать мне разрешение пользоваться ей.

– Как я могу отказать? – наконец ответил он, расплываясь в не менее приторной и до омерзения фальшивой улыбке.

Не медля ни мгновения, я с помощью магии окинула пространство взглядом и довольно быстро сосредоточилась на портфеле Разумовского, который стался в прихожей вместе с его верхней одеждой.