Хрущевка княжны Соколовской 3

Глава 29

Молчаливая работница действительно проводила меня в спальню на втором этаже дома. Я так устала, что даже не особенно разглядывала обстановку. Комната как комната: с кроватью, шкафом и дверью в уборную. Просторная, но совершенно безжизненная. Или мне лишь так казалось из-за истощения?

Сообщив, что в ванну уже набрана горячая вода, а в шкафу есть одежда мне по размеру, работница удалилась. По ее лицу я не могла понять, как она ко мне относится, поэтому не стала ни о чем расспрашивать.

Механически добрела до ванной, бросила грязную одежду прямо на пол и совершенно без удовольствия опустилась в горячую воду. Ком мыслей и эмоций душил, я никак не могла ухватиться за что-то одно, и потому чувствовала себя подавленной. К тому же, хоть я и представляла в общих чертах, что именно собираюсь делать, все равно ощущала растерянность. Впервые за время жизни в этом теле у меня был план, но совершенно не было уверенности, стоит ли ему следовать.

Ради кого я сейчас жертвую своей репутацией, кого пытаюсь спасти? Сестер, которые уверяли, что будут мне помогать, но стоило им узнать о шансе на возвращение прежней Марго, как они тут же забыли о своих обещаниях? Владу, который так и не пришел, хотя наверняка догадывается, где я и что случилось? Ради сохранности местной системы власти? Должна ли я вообще в это ввязываться, или лучше просто смириться? В конце концов Морозов – нисколько не менее выгодный вариант, чем Тарковский.

Если рассуждать логически, то может даже более выгодный. Он хоть и козел, но, в отличие от князя, не обременен идиотскими представлениями о месте женщины. Даже немного льстит, что он счел меня достаточно опасным соперником, чтобы переманить на свою сторону. Впрочем, слишком сильно обольщаться не стоит: наверняка он предложил мне брак еще и из-за моей фамилии. Если я стану его женой, это избавит его от многих проблем, связанных с правами на имущество семьи Соколовских, позволит легально просить Императора о титуле и – в случае рождения одаренного ребенка – закрепит за ним новый статус. Куда ни плюнь – для него это очень выгодная сделка.

Впрочем, что-то в глубине души возмущалось этим рассуждениям. Да, сестры не идеальны, но разве можно винить их в желании встретиться с настоящей сестрой, которая была рядом все те годы, которые они выдерживали осаду женихов и жили в нищете? Да, с Владом у нас очень разные представления о жизни, но он – как бы ни было тяжело – постепенно принимает меня и мой настоящий характер. К тому же, поймал вместо меня пулю, да еще и, кажется, лишился возможности исцелять, вытаскивая меня фактически с того света. Нам трудно вместе, и мы далеко не всегда можем сразу друг друга понять, но смогу ли я предать его?

Не хотелось этого признавать, но в глубине души я уже знала ответ.

Пока я размышляла, вода почти остыла. Когда стало слишком холодно, чтобы и дальше оставаться в ванне, я вбралась из нее и, замотавшись в широкое полотенце, вернулась в комнату.

Вяло покопавшись в шкафу, выбрала самую простую одежду – темно-синюю юбку и бежевую рубашку. Стоило застегнуть пару последних пуговиц, как створка двери за спиной хлопнула, оповещая о посетителе.

– Могли бы и постучаться ради приличия, – по шагам я узнала Морозова, так что даже не обернулась. Сил на испуг тоже не осталось, и я просто упала в ближайшее кресло.

– Стучаться к той, с кем я уже провел незабываемую ночь в своем маленьком загородном доме? – удивленно изогнул бровь мужчина, окидывая меня оценивающим взглядом. – Не смеши.

Значит, слухи уже поползли среди работников особняка и вскоре о них станет известно в городе.

– Расскажите мне эту легенду, чтобы я не путалась в показаниях, – попросила Морозова, оттягивая момент очередного торга: прежде чем спрашивать, могу ли я увидеть девочек, надо убедить его в своей лояльности.

Морозов вальяжно пересек комнату и оперся на подоконник, продолжая смотреть на меня сверху вниз. В другое время я бы сочла такое положение неприятным, но сейчас тело и эмоции настолько истощены, что даже не обратила внимания.

– Все просто: ты вышла на пробежку как обычно, чтобы не вызвать подозрений, я забрал тебя у входа в парк и вместе мы отправились в мой дом в поселке Русалочья заводь. Где и провели день и две ночи. Впрочем, я бы советовал тебе уклоняться от прямых расспросов и изображать стыд: так будет правдоподобнее.

Я кивнула, соглашаясь с его словами.

– И еще кое что. Для закрепления слухов эту ночь я тоже проведу здесь, – Морозов улыбнулся, а я испугалась впервые за этот долгий день.

– Ладно, но помните, что вы мне обещали, – стараясь сохранять хотя бы видимое спокойствие, ответила я.

– Разумеется. Уж неделю я подожду, – он снова улыбнулся, и эта холодная улыбка замораживала кровь в жилах сильнее, чем гнев.

– Значит, свадьба через неделю, – констатировала я, делая мысленную пометку, что действовать надо быстро.

– Да. Ты против? – спросил Морозов, будто предлагая торг. Но у меня не осталось на него сил.

– Нет, мне все равно, – лишь пожала плечами я в ответ. – Меня интересует другое: могу ли я видеть сестер и как часто?

– Я бы предпочел, чтобы ты не встречалась с ними до свадьбы, но если настаиваешь – так и быть. Пять минут в день, в присутствии твоей и их охраны. Впрочем, я не слишком понимаю, зачем. Эти две неблагодарные девицы, судя по их поведению, совершенно не оценили твои старания по их спасению.

– Они немного успокоятся со временем. Я лишь хочу объяснить им, что они не в опасности. Проблемы еще и с их стороны мне не нужны, – сказала я чистую правду.

Впрочем, вряд ли у меня получится убедить их в том, что мы все в безопасности и что я приняла верное решение. Скорее своими словами только раззадорю их гнев, что мне и нужно. Когда настанет решающий момент, они должны достаточно разозлиться, чтобы не пасовать и дать показания о похищении.

– Мне нравится твой подход. Если больше вопросов нет – можешь отдыхать. Я тебя не трону, пока что, – последние пару слов он произнес с омерзительной сальной улыбкой, которая вполне явно намекала, что меня ждет после свадьбы.

Я и прежде не верила, что этот жадный до денег и власти интриган может быть хоть сколько-нибудь внимательным супругом, но теперь полностью убедилась в своей правоте: ничего хорошего в браке с ним меня точно не ждет. А значит, надо отсюда выбираться.

Думала, что не смогу заснуть в присутствии этого пугающего мужчины, но усталость все же взяла верх. Когда за окном совсем стемнело, мне удалось задремать, но я то и дело просыпалась, оглядывалась по сторонам и неизменно находила Морозова в том же кресле, куда он сел, когда я завалилась на единственную в комнате кровать. Он то читал что-то, то тоже дремал, и никаких попыток приблизиться вроде бы не делал.

То ли ему доставляло удовольствие наблюдать, как я нервничаю, то ли не хотел давить и давал мне иллюзию контроля, закрепляя свои успехи в переговорах – так или иначе, ночь прошла относительно спокойно. На рассвете его уже не было в комнате.

После легкого завтрака, который подала все та же неприветливая работница, решила прогуляться по особняку, чтобы хоть немного оценить обстановку. За дверью ожидаемо столкнулась с охранником.

– Андрей Михайлович просил передать, что хочет поговорить с вами. Он сейчас в библиотеке, – невозмутимо сообщил мужчина – кажется, тот самый, который сопровождал меня к дому Краузе несколько дней назад. Впрочем, я не уверена: все эти огромные мужики в форменных костюмах казались мне одинаковыми.

– Веди, – согласилась я, даже немного заинтригованная.

В библиотеке пахло пылью и богатством литературы она не блистала. Полки почти пустовали, видимо дожидаясь того далекого момента, когда на них хоть что-нибудь поставят. С первого взгляда стало понятно, что эта комната в доме популярностью не пользуется. Впрочем, неудивительно.

Андрей сидел за большим пустыми столом над какой-то книгой и я села рядом. Охранник остался в дверях. Да уж, никакой приватности. Впрочем, не страшно.

– Рад, что скоро вы станете частью нашей семьи, хотя, признаться, не слишком одобряю метод, который вы для этого избрали, Маргарита Алексеевна, – чинно и как всегда слишком великосветски заговорил Андрей, как только меня заметил.

В то же время на широких полях книги карандашом он написал «Что будем делать?».

Видимо, Краузе или Влад все-таки связались с ним, и он в курсе, что я знаю о его двойной игре. И так рискованно вызвался помогать? Может, из паренька и выйдет толк.

– Побудьте в моей шкуре хоть день, прежде чем осуждать. Ваш отец – выгодная партия, никто не может этого отрицать, – с досадой ответила я, с удивлением осознавая, что хоть его слова и ложь, но они неприятно резанули по сердцу.

Теперь я и в самом деле грязная распутница, и даже если мне удастся выбраться из этого дома не окольцованной, такое пятно на репутации уже не сотрешь.

– Оставим этот спор, – пошел на попятную Андрей и склонился над книгой. – Я хотел поговорить с вами, как с опытным публицистом. Меня заинтересовало новое издание эссе о нравственности. Особенно этот момент, – Андрей подчеркнул карандашом несколько бессмысленных строк.

Я сделала вид, что вчитываюсь в них, а потом взяла у него карандаш.

– Знаешь, в целом с автором трудно спорить, но второй аргумент… – я тоже подчеркнула карандашом какие-то строки не глядя. – Мне кажется, апеллировать к традициям в таком вопросе не слишком то уместно…

«Нам надо «найти шпиона», чтобы обезопасить тебя», – написала я на другой странице, пока говорила.

Андрей посмотрел в книгу, затем на меня и снова в книгу, раздумывая, и наконец кивнул.

– Да, пожалуй, современные реалии вносят свои коррективы, и то, что считалось нормальным в прошлом веке, сегодня уже выглядит менее актуальным, – согласился он. – И раз вы поддерживаете передовые идеи, вам наверное будет приятно еще раз встретиться с Разумовским. Это директор галереи, может быть вы его помните. Он придерживается тех же взглядов, и может быть разговор с ним вас развлечет, пока все мы ждем свадьбы.

– Отличная идея, – одобрила я, стирая ластиком и без того едва заметные карандашные штрихи. – Картины в его галерее конечно посредственные, и все же они выглядят глотком свежего воздуха в закостенелом обществе.

«Положи в его портфель записку с очередным доносом, остальное за мной», – тем временем добавила я.

Еще какое-то время мы обсуждали несуществующую теорию автора этой книги, попутно то подчеркивая, то стирая какие-то строки, в которые даже не вчитывались. Образование Андрея позволяло поддерживать беседу, и он даже приятно удивил меня несколькими новыми мыслями, но все же мое внимание оставалось сосредоточено на другом.

Попутно мы избавились от следов нашей маленькой переписки и, проведя за пустым разговором час, относительно дружелюбно попрощались.

– Теперь я хотела бы навестить сестер, – сказала я охраннику, когда тот открыл передо мной дверь.

– Не дольше, чем на пять минут, – напомнил он, направляясь вглубь узкого и темного коридора.

Будто о таком можно забыть!

Девочки встретили меня недружелюбно. Другого приема я и не ожидала.

Марина стояла у окна. Мельком обернувшись и заметив меня, она снова уставилась на лес, который виднелся за стеклом, и сделала вид, что меня вовсе не существует. Не самая разумная тактика: на ее месте я бы попыталась понять, что происходит.

Марта же вскочила с одной из двух кроватей и снова бросилась ко мне. Может, хотела дать еще одну пощечину, но охранник, который зашел в комнату вместе со мной, встал рядом немой стеной.

– Как ты посмела?! Ты предала всех нас, предала князя… Мы думали, ты любишь его! – почти кричала она, и я видела, как блестят от подступающих слез ее большие голубые глаза.