Хрущевка княжны Соколовской 3

Глава 4

Впрочем, напряженным и разозленным выглядел Павел, в то время как Влад оставался спокойным и смотрел на юношу как слон на не в меру шумную собачонку.

– Уже передумал на счет Марины Алексеевны? – невозмутимо уточнил князь.

Ртищев на миг смутился, но почти сразу подался вперед, растеряв всю злобу.

– Разумеется нет! Где она?! Вы ее нашли? – в его взгляде надежда перемежалась с отчаянием.

– Вот и отлично, тогда будешь ее рыцарем-спасителем. Поведешь машину, – князь бросил Павлу ключи. Тот с недовольным видом повиновался, и через пару минут мы уже мчались за город – к тому дому, где, как я надеялась, Снежин еще нескоро оправится от моего удара.

Как только автомобиль остановился возле приземистого белого коттеджа, окруженного парой десятков таких же домов, я сразу выскочила на улицу, не удосужившись даже запахнуть пальто.

Не обращая внимания на окрики князя и Павла влетела в дом, испугав прислугу, и торопливо огляделась.

– Где Марина? – сама не ожидала, что в городе прозвучит так много металлических нот.

Работники переглянулись в нерешительности. Только одна – совсем еще юная – девушка с презрением покосилась на остальных и выступила вперед.

– Здравствуйте, Маргарита Алексеевна. Я вас провожу.

Следуя за ней, я поднялась на второй этаж унылого и безликого дома, такого же обыкновенного, как его обладатель. К тому моменту, как мы остановились у двустворчатой двери, меня уже нагнали и Павел с Владом, и Марта. Сестра неосознанно взяла меня за руку, и я сжала ее тонкую ладонь в своей, стараясь поддержать. Хоть сама боялась до ужаса.

Когда работница открыла дверь, картина перед глазами предстала странная: Марина хлопотала вокруг Снежина, который, по-видимому, едва пришел в сознание и еще не слишком хорошо соображал. Она уже открыла окно и сейчас предлагала ему воду.

Почему-то ее забота о том, кто едва не лишил ее такой ценной по меркам этого мира чести стала последней каплей, переполнившей чашу раздражения.

– Немедленно отойди от него! – командовала я, шагая в комнату.

Марина вздрогнула и отпрянула от князя, пролив на его рубашку воду из стакана.

– Какого черта ты вообще ему помогаешь?! Ты хоть понимаешь, что именно он сделал?! – продолжила отчитывать сестру я, не обращая на полуобморочного Снежина внимания.

Начнет возмущаться – приложу еще раз, чтоб не повадно было.

– Н-но он же… Не успел, – робко возразила она, испугавшись моего гнева. Такой злой они с Мартой видели меня впервые.

– Не успел?! – язвительно переспросила я, чувствуя что ком раздражения нарастает еще сильнее. – Фактически может и нет, но в доме полно прислуги, вокруг – соседей. И куча людей прекрасно видели, как ты уединилась с неженатым князем в его комнате. Завтра же об этом будет знать весь город! И что станет с твоей хваленой честью после этого, а?! Почему родились в этом идиотском дремучем мире вы, а забочусь о соблюдении совершенно чуждых мне порядков я? Как вообще получилось, что ты оказалась в этом доме, чем ты думала?

Почему-то складывалось впечатление, что Марина поехала со Снежиным по доброй воле. И судя по тому, как при последнем моем вопросе она понурила голову, так и есть.

– Княжна поступила так, как и положено благородной девице, вам не в чем ее винить, – просипел Снежин. Он сидел на полу, опершись спиной на край кровати, но вид сохранял до нелепости самоуверенный.

– Заткнитесь, князь, я не с вами разговариваю, – рыкнула в ответ я, отгораживая его от Марины, и снова повернулась к сестре. – Итак, я слушаю.

– Александр Николаевич сказал, что если я поеду с ним, то он расскажет о заговоре, который готовится против нашей семьи и… – она не решилась сказать, но красноречиво взглянула на Тарковского.

– И как, рассказал? – не удержалась от повторного сарказма я.

Марина вздрогнула и, покраснев до кончиков ушей, опустила взгляд.

– Марта, Павел, выведите ее на улицу, – скомандовала я, немного успокоившись.

Марина, бросив рассеянный взгляд на Снежина, подчинилась и вышла наконец из этой мерзкой комнаты в сопровождении сестры и Ртищева.

После короткой вспышки гнева сил почти не осталось. Не видя смысла в соблюдении приличий, я села на тахту возле открытого окна, намереваясь подробно расспросить Александра Николаевича о мотивах его идиотского поступка. Но прежде, чем успела заговорить, инициативу перехватил Влад.

– Значит, заговор, – равнодушно констатировал он, подходя к Снежину ближе. – Ничего более оригинального придумать не смогли?

Снежин кривовато улыбнулся, отчего его лицо, обычно скучное и невыразительное, приобрело полубезумные черты.

– На юную девицу подействовало, что еще надо? – ответил он, вздернув голову. – И теперь у нее все равно не останется выбора.

– Сволочь! – прошипела я. После короткой передышки гнев воспылал с новой силой, как только речь зашла о Марине. – Если хочешь жить…

– Не опускайтесь до угроз, княжна, – Влад осадил меня вежливо, но так безапелляционно, что я действительно сочла лучшим решением замолчать. – Что же до вас, Николай Алексеевич, я хотел бы подробнее узнать о ваших мотивах. Почему именно Марина? Почему именно сейчас?

Я вся обратилась в слух: вопросы Влад задал самые насущные.

Снежин с презрением оглядел князя и поджал губы, раздумывая. Наконец, с кряхтением поднялся и пересел на кровать.

– Вам прекрасно известно, Владислав Игоревич, что мой род так же, как и род княжон Соколовских, на грани угасания. И разумеется я не желаю, чтобы меня постигла та же судьба, что и их. Супруга из одаренной семьи, дети которой могут получить редкую стихию, вполне себе неплохой гарант безопасности, – ответил он медленно и вдумчиво.

Он явно что-то недоговаривает, но как вывести на чистую воду этого подлеца?

– Метод вы избрали не самый честный, – ответил Влад.

Судя по тому, как напряжено его тело, ему сейчас трудно даже просто стоять, но держался он гораздо увереннее, чем я. И гораздо спокойнее.

– Другие не сработали. Я предлагал Маргарите Алексеевне вполне выгодные условия, если бы она согласилась, мне не пришлось бы прибегать к крайним мерам, – невозмутимо продолжил Снежин.

– Не смейте перекладывать на меня ответственность за свои грязные поступки, – не выдержав, все же огрызнулась я. И поймала предупреждающий взгляд Влада.

Все еще злилась, но понимала, что Тарковский сейчас соображает гораздо лучше, чем я. Поэтому замолчала и даже прикрыла глаза, пытаясь немного успокоиться.

– Как вы сами заметили, ваш род вполне может вскоре лишиться остатков капитала, – подытожил Влад, глядя на Снежина с явным презрением. В его тоне звучала скрытая угроза. – И если вы этого не хотите, то забудете о действиях Маргариты Алексеевны. А также выплатите ей и ее сестрам компенсацию морального ущерба. В размере той части капитала, которую получили пять лет назад при известных нам всем обстоятельствах.

– Но эти средства… – вскинулся Снежин, но под ледяным взглядом Влада притих и даже ссутулился, признавая поражение.

Пока мужчины договаривались о деталях сделки, ветер донес до меня разговор за стеной.

– Марина, не кори себя. Ты действовала из благородных побуждений, пусть и немного необдуманно, – тихо убеждал сестру Павел.

– Правда, Марина. Ты же не могла знать, что Снежин окажется таким подлым, – вторила ему Марта.

Марина всхлипнула.

– Какая разница, каковы были мотивы? Я опозорила всю нашу семью. И теперь ни один приличный мужчина не возьмет меня в жены, да еще и у Марго опять будут проблемы.

Слишком ответственная для своих семнадцати лет, но еще наивная – отсюда и все трудности. Можно ли ее в этом винить? Подростков ее возраста не должны заботить проблемы чести семьи, капиталов и выгодного замужества. Ей бы заниматься музыкой, примерять платья и знакомиться со светской жизнью на приемах в приличных домах, а не все вот это.

Теперь, немного успокоившись, я чувствовала уколы вины. Да, Марина поступила неразумно, но я и сама не лучше: выместила на беззащитной и испуганной сестре страх и гнев вместо того, чтобы утешить.

– Не говори так! Ты же знаешь, что я… – запальчиво начал молодой Ртищев.

– Не надо, Паш, не говори глупостей, о которых потом пожалеешь, – ответила Марина уже чуть спокойнее. – Я ценю твою поддержку, но ты не обязан ничем ради меня жертвовать.

– Но я…

– Нет.

Ох уж эти дети!

Внимание переключилось на то, что окружает меня, как раз вовремя: Влад подал мне руку, помогая подняться.

– Нам пора. В ближайшее время ждите иска о похищении и покушении на честь на свое имя, – бросил князь Снежину, не глядя на него.

Действительно, задерживаться здесь не стоит.

Я оставалась на взводе еще долго: до тех пор, пока машина Тарковского не остановилась у нашего дома.

Отправила сестер под присмотром Павла в квартиру, а сама хотела еще немного подышать свежим воздухом.

Влад просто стоял рядом, и от его молчаливой поддержки по груди растекалось тепло. Хотелось его отблагодарить, но я понятия не имела, как это сделать.

– Спасибо, – вот все, что в итоге я смогла сказать. Смешно даже: пишу целые статьи, но сейчас теряюсь в словах, будто влюбленная девочка-подросток.

– Рад, что смог помочь, – князь поднес к губам мою руку и поцеловал пальцы. От этого невинного движения все тело затрепетало. Да уж, вот что значит многолетнее воздержание.

– Почему ты решил позвать именно Павла Ртищева? – спросила я, вспомнив, что эта загадка занимала меня еще с момента, когда мы покинули дом Снежина.

– Он просил у меня разрешения добиваться руки Марины Алексеевны. И я хотел, чтобы он видел все своими глазами, – не стал скрывать Влад.

Настолько влиятелен, что дворяне просят разрешения на брак у него? Ужас какой… Или тут что-то другое?

Задать следующий вопрос я не успела: Ртищев вернулся, недовольно сверкая глазами из-под черной челки.

– Вот до чего доводят ваши тухлые представления о приличиях, – заговорил он со злостью и свойственным юношам жаром. – Бедная девушка считает себя виноватой во всех грехах, хотя на самом деле не совершила ничего дурного. Но теперь, согласно идиотским общественным порядкам, она якобы «нечиста», – последнее слово он выплюнул с презрением.

– Эти самые порядки позволяют магии знатных родов не угаснуть, а капиталам – не распыляться, – напомнил Влад.

– А еще позволяют вам скрещивать людей, словно овец, не по их собственной воле, а лишь согласно интересам государства, – не унимался юноша.

– Еще слово, и вас можно будет обвинить в измене короне, – предупредил князь не столько из злорадства, сколько из искреннего беспокойства. – Мне известны ваши взгляды, но они, увы, плохо соотносятся с существующими порядками.

– Если никто не будет говорить о проблемах «существующего порядка», то эти проблемы никогда не решатся, – продолжал упорствовать Ртищев. Впрочем, его пыл уже немного угас. – В этом смысле просветительская деятельность Маргариты Алексеевны гораздо благороднее ваших дел.

Влад не счел нужным отвечать. Спустя несколько мгновений напряженной тишины Павел, попрощавшись, ушел, и мы снова остались вдвоем.

– Приезжайте в пятницу на чай, – вдруг сменил тему Влад, не давая мне и секунды, чтобы задать множество вопросов, порожденных этим странным диалогом.

– Но разве вам прилично принимать в доме оскандалившихся княжон? – уточнила я, сомневаясь в логичности этой идеи.

– Я свидетель всей ситуации, и если своими действиями покажу, что не считаю вашу семью опозоренной, это станет сигналом и для остальных дворян. Пересудов, конечно, не избежать, но сейчас важно, чтобы вашу семью не начали скрыто бойкотировать, – пояснил князь.

– Благодарю, – мой ответ не выражал всей гаммы эмоций, но ничего более подходящего я не придумала.

Влад ободряюще улыбнулся и сжал мою руку на прощание. Когда его машина выехала со двора, я направилась к двери в подъезд.

Все закончилось относительно неплохо, но с сестрами надо серьезно поговорить.