Хулиган. Его принцесса

Глава 12. Лучшие подруги

*Таня и Ульяна в возрасте четырнадцати лет*

— Привет!

Таня оторвала глаза от своего обеда и увидела, что ей улыбалась девочка с огненно-рыжими волосами. Она вскинула одну бровь. Это была Ульяна, одна из ее одноклассниц. Скандально известная девушка, по которой сходили с ума мальчики и которую откровенно недолюбливали девочки.

— Чего ты хочешь? — недовольно спросила она.

— Я хочу быть твоей подругой.

На этот раз Таня удивленно вздернула сразу обе свои брови.

— А почему ты хочешь быть моей подругой?

— Потому что у меня ее нет, — ответила она с веселой улыбкой. — И потому что ты всегда одна.

— Как логично, — проворчала Таня.

Ульяна быстро покивала головой, не определив сарказма в голосе своей одноклассницы.

— Я знаю. Так ты будешь моей подругой?

— Нет.

— Почему?

— Мне не нравятся такие девочки, как ты.

— Такие девочки, как я?

— Болтливые и надоедливые.

Усмехнувшись, Ульяна запрыгнула на парту. Разглаживая складки на юбке, она сказала:

— Девочки были правы. Ты довольно злая.

— Но при этом ты все еще здесь, — заметила Таня.

— Да, я все еще здесь, — ответила Ульяна. — Потому что я действительно хочу быть твоей подругой.

— Ну а я нет.

— Это потому, что я увожу парней?

— Что? — переспросила Таня, нахмурив брови.

— Похитительница парней, — повторила Ульяна совершенно серьезно. — Так меня называют все девчонки. Они ненавидят меня, потому что им кажется, что всем парням, которые им нравятся, нравлюсь я. Лично я думаю, что они просто путают меня сНастей Антоновой. Потому что как раз таки ей все мальчики признаются в любви.

Таня устало вздохнула.

— А лично мне все равно, кем бы ты там ни была…

Улыбка Ульяны стала шире.

— И именно поэтому я хочу, чтобы ты стала моей подругой.

— Я не закончила, — сурово заявила Таня. — Мне все равно, кем бы ты там ни была, потому что мы с тобой не будем подругами, — сказала она как можно тверже.

— А знаешь, как меня еще называют?

— Я же тебе уже сказала — мне все равно…

— Упрямой, — Ульяна спрыгнула со стола и села рядом с Таней, к ее сильному удивлению. — Упрямая, потому что мне нравится добиваться своего. И я собираюсь показать тебе, какой упрямой я могу быть, Таня. Потому что ты станешь моей подругой. Вот увидишь.

*****

POV Таня

Я все еще кипела от ярости, когда приехал к Ульяне домой.

Данил был вне в себе.

Он скучал по мне? Я ему нравилась?

Что, черт возьми, это все значило?!

Я размышляла об этом, выезжая из универа на своей машине. Я размышляла об этом, пока ехала к Ульяне. Я никогда раньше не была так зла и теперь могла думать только о том, как заставить его заплатить за то, что он заставил меня так себя чувствовать.

Урод.

Какой же он урод…

Неужели он собирался снова играть с моим сердцем, даже после того, что сделал с ним много лет назад?

И неужели он думал, что я ему это позволю?

Да, я соблазнила его. Но это не давало ему права снова пытаться одурачить меня своими красивыми словами. Он лгал. Он просто нагло лгал мне.

Никогда больше он не убедит меня в том, что я ему нравлюсь, когда я знала, что это было просто невозможно. Он сам так сказал мне. Много лет назад.

Нахмурившись, я толкнула дверь в комнату Ульяны. Как я и предполагала, она лежала на кровати в обнимку с двумя своими сибирскими хаски, Машей и Медведем. Уля подняла голову, услышав стук в дверь. Увидев меня, она медленно села и спустила ноги на пол.

— Таня? — спросила она, нахмурив брови. — Что ты здесь делаешь?

Жестко, со всей яростью, которую я испытывала, я прорычала:

— Ты тоже сошла с ума?!

Она оторопело моргнула.

— Тоже? О чем ты говоришь?

— О, мать ее, Ксюше!

— Ой, — ее щеки покраснели. — Ты уже знаешь, да?

— Ты! — я указала на нее напряженным указательным пальцем. — С завтрашнего же дня ты будешь ее избегать!

Не веря своим ушам, Ульяна вскочила на ноги, разбудив свою собаку. Ее собаки начали лаять, но мы обе не обращали на них внимания.

— Таня, в твоих словах нет никакого смысла!

— Нет никакого смысла? — возмущенно повторила я. — Я говорю тебе избегать Ксюшу, чтобы не перейти дорогу Орлову, — и это, по-твоему, отсутствие смысла?!

Ульяна села на край кровати и скрестила руки на груди. Она уставилась на ковер под ногами и ничего не ответила, но в каждой линии ее тела читалось недовольство.

— Я думала, мы договорились быть осторожными и избегать Орлова, разве нет? — попыталась я снова.

Она вздохнула и пробормотала:

— Да, мы так и договорились.

— Как ты думаешь, ты сможешь держаться подальше от Орлова, если подружишься с его девушкой?

— Ну, а что, если мы заставим Орлова держаться от нее подальше?

— Ульян, ты глупая?

— О Боже, — пробурчала она. — Ты, должно быть, очень зла, раз задала этот вопрос.

Осознав, что я вымещала на подруге весь свой гнев и досаду, я взяла паузу, чтобы успокоиться. Не в моем характере было быстро выходить из себя или устраивать эмоциональные всплески. Кто знал, что было бы со мной, если бы я так всегда себя вела. Матери это явно бы пришлось не по нраву. Страдать молча — таковым было золотое правило семьи Градовых. Или правило, касающееся лишь меня одну.

С меньшим жаром я заговорила вновь:

— Ну и?

Сложив руки вместе, Ульяна взмолилась:

— Перестань злиться, Таня. Ты же знаешь, что ты страшная, когда злишься. Вот, — она погладила собаку по голове. — Ты можешь взять Медведя на минутку. Я знаю, он тебя успокаивает.

— Я не хочу успокаиваться, — пробормотала я, забираясь на кровать. Медведь тут же положил голову мне на колени и я начала гладить его по мягкой шерсти. — И я хочу и Машу тоже.

Улыбнувшись, Уля поманила Машу ко мне. Она потерлась пушистой головой о мое плечо и я притянула ее к себе, чтобы обнять.

— Теперь ты успокоилась? — спросила Ульяна.

— Помолчи.

— Я люблю тебя, Тань.

— Помолчи.

Ее улыбка стала шире и она подвинулась ближе ко мне. Тогда Маша прыгнула ей на грудь и, будучи достаточно крупной собакой, заставила Улю завалиться на спину, отчего та разразилась смехом.

Я уставилась на подругу. Я знала ее уже пять лет, а потому точно знала — чем больше она не хотела, чтобы вы о чем-то знали, тем больше она улыбалась по этому поводу. И чем больше она не хотела отпускать какую-то свою идею, тем меньше она об этом говорила. Она была все такой же упертой, как и тогда…

После того как девочки подвергли ееостракизму, проще говоря изгнали, за то, что она, по слухам, уводила парней и разбивала пары наших одноклассниц, Ульяна обратила внимание на меня, чтобы стать моей подругой. Я же этого не хотела и прямо так и сказала ей об этом. Но она не сдалась.

С тех пор всякий раз, когда наши глаза встречались на уроках, Уля улыбалась мне, подмигивала или даже махала мне рукой. Во время перемен она садилась на мою парту и просила помочь ей с уроками, которые она не понимала. Когда я сказала ей, что мне не нравится, что она сидит пятой точкой на моей парте, она решила донимать меня иначе — просто садиться на соседний стул и буквально наваливаться на меня всем телом.

Во время обеда она ходила вместе со мной в столовую и садилась напротив, не давая мне покоя даже там. Иногда она просто молчала, сидя в своем телефоне. Иногда она задавала мне вопросы, чтобы лучше узнать меня, на которые я редко отвечала или все же сдавалась под ее напором и рассказывала что-то о себе. Против своей воли я узнала, что она была старшей дочерью в своей семье, состоящей из пяти человек, что она любила рисовать и ходить по магазинам, а еще — что она до безумия обожала чернику.

Когда я узнала, что у нее были две домашние собаки, которых она назвала в честь своих любимых героев из мультфильма — “Маша и медведь”, я проявила к ней некоторый интерес. Я всегда любила собак и в детстве у меня даже была одна. Ульяна предложила показать мне их, если я приду к ней в гости, и, как бы заманчиво это не было, я все же отказалась. Тогда она попросила свою маму встретить ее со школы вместе с собаками. И, если быть честной, они меня просто покорили, я была без ума от них.

Как Ульяна и предупреждала, она упорно добивалась своего и держалась за меня, как приклеенная. Всякий раз, когда я упрекала ее и просила не считать нас подругами, она лишь улыбалась и отвлекала мое внимание другой темой. Она больше не напоминала мне о своей цели сделать нас подругами с того самого первого раза, но я точно могла сказать, что она все еще упорно добивалась этого.

Мне не нужны были подруги и друзья, больше не нужны, не после того как Данил причинил мне боль и так легко разрушил нашу дружбу. Я больше не хотела ввязывать в это гиблое дело.

Я поняла, что никогда никому не была нужна или того хуже меня просто использовали для получения желаемого. Я давным-давно поняла, что мне нужно было отгораживаться от таких людей, чтобы они не причинили боли моему сердцу и не плюнули мне в душу. Потому что, когда это происходило, мне было очень больно, именно поэтому я никого не подпускала к себе.

Никого.

Пока не появилась Ульяна.

И я думала, что ее желание стать моей подругой было искренним.

Но потом я узнала, почему она так усердно этого добивалась.

Над ней издевались девочки…

— Почему ты мне не сказала? — спросила я, как только спугнула девочек, которые избивали ее в гардеробной. — Почему ты ничего не сказала?

Она облокотилась спиной о стену, опустив голову, и поглаживала свежий синяк на руке.

— Я не хотела, чтобы ты думала, что я использую тебя в качестве защиты.

— А разве это не так?

— Поначалу — да, — пробормотала она. — Ты же Градова, дочь не последних в городе людей, наследница "Град-Тайм". Никому и в голову не придет связываться с тобой. Но потом я поняла, что действительно хочу быть твоей подругой. Несмотря на то что ты можешь быть злой, ты добрая, искренняя и удивительно остроумная. Ты слушаешь все, что я говорю, и, даже если жалуешься, что я тебя раздражаю, ты не отталкиваешь меня. Ты помогаешь мне с уроками и с тобой всё так просто. Я не хотела, чтобы ты ненавидела меня, за то что я хотела тебя использовать, или чтобы ты смотрела на меня с жалостью в глазах.

Ее слова пронзили меня насквозь и я крепко зажмурилась. Я чувствовала ее одиночество в каждом слове. Я чувствовала это давным-давно, еще с тех пор когда она впервые заговорила со мной. И я ее понимала, как никто другой.

Для меня одиночество было местом, где я могла быть в безопасности. Это было место, которого я никогда не хотела, но в котором нуждалась. Сначала я жалела себя, но потом научилась жить с одиночеством рука об руку.

Но одиночество было не для Ульяны.

И хотя мне было страшно снова открыться кому-то, я поняла, что готова была рискнуть. Может быть, потому, что мне надоело быть одинокой. А может быть, потому, что я наконец-то нашла друга в лице Ульяны. Искреннего друга, которому я действительно нравилась.

Я открыла глаза и сосредоточилась на ней. Она по-прежнему смотрела в сторону и меня удручало то, что она не могла даже посмотреть на меня.

— Посмотри на меня, Ульяна, — сказала я ей.

Она покачала головой и ответила:

— Не волнуйся. Я поговорила со своими родителями. Я переведусь в другую школу, когда закончится учебный год.

Внутри меня вспыхнул гнев. Вдруг очень сильно захотелось проучить девочек, которые довели ее до этого.

— Посмотри на меня, — твердо повторила я.

Она нерешительно подняла глаза.

— Ты видишь жалость в моих глазах?

Уля долго смотрела на меня.

— Нет, — прошептала она. — Они выглядят… сердитыми.

— Тогда ответь мне на этот вопрос, прежде чем мы начнем дружить, — начала я и в тот же миг на ее глаза навернулись слезы.

— На какой? — спросила она с такой надеждой в голосе, что я почувствовала, как мои собственные глаза стали наполняться слезами.

Сглотнув ком в горле, я спросила:

— Почему тебе нравится сидеть на партах? Я с самого начала задаюсь этим вопросом.

— Чтобы смотреть на тебя свысока, — ответила она и рассмеялась сквозь слезы.

Она ответила так быстро, словно этот ответ был заготовлен у нее уже очень давно и она просто ждала, когда я задам этот вопрос.

С тех пор мы стали подругами. Хотя временами она была до ужаса раздражающей и невероятно болтливой, она никогда не заставляла меня чувствовать, что меня использовали, и никогда не воспринимала меня как нечто само собой разумеющееся.

И мне очень сильно повезло, что моя семья позволила мне общаться с ней, так как ее мать была генеральным директором известной ювелирной компании. С ней я смогла ходить в те места, куда семья меня никогда не отпускала. Ульяна скрасила мою жизнь, облегчила мою боль и познакомила меня с весельем и смехом.

Уля могла быть раздражающей, нелепой и упрямой, но она была моей лучшей подругой. И точно так же, как я защищала ее от наших одноклассниц, точно так же, как я защищала ее от своегоболезненного прошлого, настоящего и будущего, я собиралась защитить ее и от проблем, к которым она так отчаянно рвалась.

Я собиралась защитить ее, потому что, хотя она и думала, что это я спасла ее, на самом деле — она была моим спасением.

— Уля, ты ведь будешь держаться подальше от Ксюши, правда? — спросила я, поглаживая ее собаку.

Ульяна взглянула на меня и улыбнулась.

Но ничего не ответила.

*****

— Что она делает, Таня? — в ужасе спросила Милена, тряся меня за руку. — Что она делает? Она в своем уме?!

— Я знала, что с Ксюшей будут проблемы, — ворчала Сабина, сидя рядом с Миленой. — Разве мы только что не договорились о том, чтобы избегать ее так же, как и Орлова? У Ульяны что, проблемы со слухом?

Я скрипнула зубами.

Глупая, глупая Уля.

Как я могла защитить ее, если она всегда делала то, что ей вздумается, невзирая на последствия?

Она же обречет себя на одиночество, жить с которым просто не могла. Она же буквально самолично изолировала себя от всего общества, пытаясь завести дружбу с Ксюшей.

Первая пара еще даже не началась, а я уже хотела придушить ее.

— Уля! — крикнул я, переводя взгляд на Соколову. — Тащи свою задницу сюда.

Ульяна высунула язык, прежде чем спрыгнуть с парты Ксюши, и задержалась, чтобы что-то сказать ей напоследок. Мне было трудно бороться с желанием схватить ее за руку и силой оттащить от Соколовой, но я как-то справилась.

Когда Уля вернулась и села рядом со мной, я наклонилась к ней и яростно прошептала:

— Разве я не говорила тебе держаться от нее подальше?

Она нахмурилась.

— Да, говорила. Но я ведь не согласилась, не так ли?

— Ульяна, это опасно, — прошептала Сабина.

— Я смеюсь в лицо опасности, — остроумно ответила она, сверкнув белозубой улыбкой.

— Таня, пожалуйста, образумь ее, — умоляющим тоном обратилась ко мне Милена, зная, что толку разговаривать с Ульяной просто не было.

— Успокойтесь, девочки. Так жить гораздо веселее.

В моем понимании жизнь вообще никогда не была веселой.

Уля улыбнулась мне жизнерадостной улыбкой, той самой, которая появлялась на ее лице всегда, когда она была настроена оптимистично. И упрямо.

Я перевела взгляд на Ксюшу, которая все это время наблюдала за нами. Она вздрогнула, когда наши глаза встретились, и торопливо отвернулась. Раздраженная, я перевела взгляд к Ульяне.

— Ты должна оставить ее в покое, — сурово сказала я ей.

Но она не ответила. Вместо этого она обняла меня и положила голову мне на плечо.

— Не волнуйся, Таня. Со мной все будет в порядке.

Я поджала губы.

Было ясно, что она не собиралась сдаваться.

И очевидно, что она собиралась быть упрямой и в этом вопросе.

— Конечно, так и будет, — сказала я и она подняла голову, с лицом, на котором отражалось замешательство. — Я же твоя подруга, а это значит, что с тобой всегда все будет в порядке.

POV Даня

Влад смотрел на меня.

Я не видел этого, но чувствовал, как пристальный взгляд блондина просверливал дыры в моей голове, и это начинало раздражать. Я перевел взгляд на него и увидел, что был абсолютно прав. Влад действительно смотрел на меня с противоположного конца дивана.

— Не хочешь объяснить, что тебе надо от меня? — спросил я его.

Влад выдержал мой тяжелый взгляд и сказал:

— Прекрати.

— Что прекратить? — уточнил я, сбитый с толку.

— Стучать, — ответил Влад. — Перестань стучать пальцами по бутылке. Это раздражает.

А, вот в чем дело…

Мои пальцы тут же перестали двигаться, а кольца — звенеть о стекло.

— Удовлетворен? — спросил я усмешкой и приподнятой бровью.

— Что с тобой? — спросил Влад нахмурившись.

— О чем ты?

Рябинин раздраженно выдохнул и принялся объясняться:

— Я давно заметил, что ты постоянно по всему стучишь пальцами, когда глубоко задумываешься. Я не против, но, ради всего святого, сначала сними эти чертовы кольца и стучи, сколько влезет.

Медленная, широкая ухмылка расплылась по моему лицу.

— Сниму, когда найду девушку, которая наденет на меня другое кольцо.

— Вот почему нам нужно было пригласить девчонок, — вклинился в наш разговор Череп, проходя мимо дивана, а затем раскинул руки и радостно заявил: — И именно поэтому завтра у меня будет вечеринка! Приглашены все, и когда я говорю “все” — это значит, что будут и девчонки. Много новых горячих девчонок.

На его заявление все подняли свои бутылки и радостно завопили. Влад же лишь скривил губы, глядя на своего большого друга, а я только покачал головой, подавившись смешком.

Изначально мы собрались в доме Орлова совсем не для этого.

В одну минуту мы планировали, что делать с Ксюшей и неуловимым поставщиком, охотящимся за ней, а уже в следующую — распивали пиво и ставили музыку.

Несмотря на то, что вечер начался дерьмово и безнадежность нависла над нами, как темная туча, мы все равно веселились, пили, болтали о всякой ерунде и сыпали оскорблениями.

Все были в приподнятом настроении.

В том числе и я.

И я никак не мог отделаться от мысли, что вчерашняя встреча с Таней была связана с моим хорошим сегодня настроением.

Несмотря на то, что наша перепалка вывела меня из себя, я не мог не быть рад тому, что она разговаривала со мной, а не игнорировала, как это было обычно. Мне хотелось стиснуть ее прямо там в своих объятьях и зацеловать до потери сознания, но тогда она разозлилась бы еще больше. И я был доволен собой, что смог сдержать свой порыв, потому что это еще больше усложнило бы наши и без того сложные отношения.

Но блять…

Она была так прекрасна, когда злилась.

— Клянусь, если ты не прекратишь, я, блять, сломаю тебе пальцы! — прошипел Влад и я понял, что, задумавшись, снова начал стучать кольцами по бутылке.

Усмехнувшись, я убрал пиво на стол, чтобы вновь случайно не вернуться к занятию, так сильно раздражающего Рябинина. Однако несмотря на это Влад продолжил пристально смотреть на меня. Я тяжело вздохнул и, откинувшись на спинку дивана, спросил:

— Что теперь не так?

— Ты какой-то странный, — заметил Влад.

— Чего?

— Если бы я не знал тебя лучше, я бы подумал, что ты… сохнешь по какой-нибудь девчонке.

— Что? — я был поражен его догадкой.

— Ты сидишь, стуча по своей бутылке кольцами и давя идиотскую улыбку.

Я начал наигранно, но вполне реалистично смеяться.

Бля, я даже не осознавал, что улыбался, думая о ней.

— Да ладно, — сказал я между приступами смеха. — И этого тебе было достаточно, чтобы подумать, что я сохну по какой-то девчонке?

Влад нахмурился, явно не поверив в искренность моего смеха.

— Надеюсь, ты не думаешь о том, чтобы завести себе подружку.

— Не смеши, — я поднялся с дивана и расправил плечи. — Ладно, пойду найду Леху. А ты оставайся здесь и веди себя хорошо, малыш.

— Пошел ты.

— И больше не пей. А то у тебя уже разыгралось воображение.

— Как скажешь, придурок.

Я понимал, что трусливо убегал от проницательного мальчишки, но если бы я остался, то Рябинин мог бы испортить мое хорошее настроение.

Догадываясь, что Орлов был на улице, я направился к задней части дома, окна которой выходили на внутренний двор. Мой лучший друг всегда любил ускользать от шума и толпы, предпочитая оставаться в одиночестве. А так как в доме такого места сейчас не было, он явно был на улице. И я оказался прав в своей догадке.

Распахнув окно, я вышел в него, чтобы присоединиться к другу, который пил в полумраке и одиночестве. Я сел рядом с Орловым и потянулся к непочатой бутылке пива, стоящей на столике.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я его.

Леха поднял бровь, глядя на меня.

— Где? В своем доме?

Я закатил глаза. Умник…

— Я имел в виду, что ты делаешь здесь один, пока все остальные находятся внутри? — попытался я перефразировать свой вопрос.

Мой лучший друг пожал плечами и ничего не ответил. Вместо того чтобы еще сильнее донимать Орлова, я решил сменить тему разговора.

Потому что я в любом случае знал, что его беспокоило. Ксюша…

— Череп решил устроить завтра вечеринку у себя дома. Он девчонок новеньких пригласил, — я посмотрел на количество бутылок, стоящих на земле, и нахмурился. Их было слишком много. — Заберешь меня завтра, ладно? У меня тачка все еще в ремонте, — соврал я.

Моя машина была в порядке и уже стояла дома в гараж, но я таким образом пытался узнать, пойдет ли Леха на вечеринку Черепа.

— Неа, я не поеду.

Я почти завыл от досады. Неужели Орлов все еще продолжал избегать меня?

— Почему? — спросил я ровным тоном.

— У меня свидание.

Мои глаза расширились от удивления.

— Это типа шутка такая?

Орлов не ответил, но и не отвел глаз от меня.

— Да по-любому это какой-то прикол, да? — нервно хмыкнул я. — Не, погоди… Орлов, ты сейчас серьезно?! Ты же не хочешь сказать, что идешь на свиданиес ней?

Он по-прежнему не отвечал.

— Серьезно, блять?!

Леха ухмыльнулся, а я был почти потрясен этим. Орлов редко улыбался. Но сейчас мне нужно было разобраться в другом вопросе, прежде чем акцентировать внимание на его настроении. Сначала — первое в жизни свидание моего лучшего друга с этим крольчонком, а потом уже — все остальное.

— Ты реально собираешься пойти на свидание? — спросил я голосом, так и сквозящим изумлением. — Ты хоть знаешь, что такое свидание? Или что люди делают на нем? Потому что я знаю, что ты никогда на них не ходил и, в общем то, не собирался.

— Дань, это просто свидание, а не вышмат, — проворчал Орлов. — Ты просто ведешь девушку в какое-нибудь приятное место и надеешься, что в конечном вы окажетесь в твоей койке, верно? Ты всегда так делаешь.

— И тебе придется завести с ней разговор, — продолжил я, не обращая внимания на сарказм друга. — Тебе придется говорить, Лех. Говорить! Открывать рот и произносить слова.

— Я, блять, знаю, как разговаривать, Дань. Я ж не идиот.

— Ты хоть знаешь, как вести разговор с девушкой? Тебе придется рассказывать ей о себе. Или слушать, как она рассказывает о своих домашних животных, цвете маникюра и бывших парнях.

— Ксюша мало говорит. У нее нет домашних животных, она не делает маникюр, и я уверен, что у нее никогда не было парня, раз она спросила меня, что ей надеть завтра вечером.

Я бросил на друга пораженный взгляд.

— И Ксюша согласилась?

— Она была о-о-очень рада, — ответил он с очередной ухмылкой. — Она чуть в обморок не грохнулась от радости.

Мои губы дрогнули, а потом я разразился смехом. Я не мог в это поверить. Всего несколько лет назад у Орлова была квота в полторы улыбки в год. А теперь за один лишь вечер он улыбнулся гораздо больше раз, чем за весь прошлый год. И я знал, что благодарить за это стоило Ксюшу.

Если Леха так сильно изменился всего за три дня их отношений, то я даже представить себе не мог, каким бы он стал после, например, года отношений с Ксюшей. Она была каким-то чудоми я готов был расцеловать ее за то, что она делала с моим лучшим другом. Но боюсь, Орлов убил бы меня за это.

Когда Леха начал выглядеть по обычаю раздраженным, я успокоился и спросил его:

— Тебе ведь это всё нравится, да?

Он пожал плечами и ухмыльнулся.

— Я рад, что ты взял ее на себя, — признался я.

— Почему?

— Не знаю, — настала моя очередь пожать плечами. — Просто ты впервые за много лет выглядишь таким… спокойным.

Леха заметно напрягся всем телом, а его лицо в одно мгновение изменилось. Я увидел резкую перемену в общем настроении, а потому осторожно забрал бутылку из его рук. От греха подальше…

— Даже не думай об этом, — проговорил он раздраженным голосом.

— Я и не собирался. Я просто говорю то, что вижу, — тут же ответил я, прочувствовав гнев друга. — И мне, честно сказать, нравится видеть тебя таким.

Друг уставился на меня и промолчал. Но я видел, как в его голове роились разные мысли, а в глазах плескалось смятение. Неужели он уже испытывал чувства к этой девчонке? Нет, этого не могло быть.

— Не могу дождаться встречи с ней, — я снова сменил тему разговора, пытаясь увести Леху как можно дальше от плохого настроения, которое сам же случайно и задал. — Ты ведь познакомишь нас с ней?

Замешательство исчезло из глаз Орлова, сменившись очередным раздражением.

— Не думаю, что наше дело займет так много времени, чтобы вы с ней успели познакомиться.

— А вдруг? Все может быть. Ну так, ты познакомишь нас?

— Вряд ли.

Я широко ухмыльнулся.

— Орлов, да ладно тебе, не ломайся.

— Вы ее до инфаркта напугаете, — проворчал он.

— А ты, блять, ее не пугаешь, да? — спросил я, вздернув бровь.

Леха пронзительно уставился на меня, прежде чем ответить:

— И я тоже ее пугаю.

Я усмехнулся и сделал глоток пива. Мои глаза были устремлены в темноту заднего двора, а мои пальцы с кольцами отстукивали ритм по гладкой поверхности бутылки. Я взглянул на Леху. Мой лучший друг выглядел расслабленным, обычная грусть и опустошенность, которые обычно витали вокруг него, теперь отсутствовали. Прежний Леха выглядел совсем не таким. Не в этой жизни.

Блять, Ксюша действительно была чертовым чудом.

И тут моя жизнерадостность рассеялась, когда мне в голову пришел один очень важный вопрос.

Что Орлов собирался с ней делать, когда мы наконец найдем поставщика?

Я подавил глубокий вздох безнадежности, потому как знал, что скорее всего Орлов бросит ее, ведь Ксюше больше ничего не будет угрожать.

Скорее всего, так и будет.

Это было неприятно, но неизбежно.

И все же я хотел бы, чтобы она осталась в жизни моего друга. Потому что она, сама того не ведая, исцеляла Орлова.

— Лех, — пробормотал я, решив задать вопрос, который меня потревожил. — Что ты будешь делать, когда все закончится?

— Ничего, всё просто закончится, — просто ответил Леха, но я все равно заметил скрытое напряжение в его тоне.

Сомневаясь, я уточнил:

— Так просто?

— Да.

Но, не успокоившись, я продолжил изучать лицо лучшего друга.

Орлов умел скрывать свои истинные чувства за маской, но я, в свою очередь, умел их находить и считывать. И то, что я прочитал, говорило о том, что он былгребаным лжецом. Но вместо того, чтобы сказать это, я покачал головой и сказал совсем другое:

— Так ты завтра вечером на тачке поедешь? — спросил я, возвращаясь к первоначальной теме. — Я еще не решил свою проблему. Мне же надо как-то до Черепа добраться.

Леха покопался в кармане и бросил мне ключи от своей машины.

— Не поцарапай.

Я недоуменно обратился к другу:

— Ты на мотоцикле за ней поедешь? А если она вечером замерзнет? Давай махнемся, ты на тачке, а я…

— В последний раз, когда я разрешил тебе взять его, ты чуть не разбился, — хмуро парировал Леха. — Так что, нет. Ты либо берешь тачку, либо пешком, автобус, такси — выбирай, что ближе тебе по душе. А если Ксюша замерзнет, то я с радостью согрею ее.

— Хрен с тобой, — я покачал головой и встал на ноги. — Ладно, я пойду к остальным.

— Проследи там, чтобы Влад, как в прошлый раз, не наблевал мне на диван. Он всё также не умеет пить, — сказал мне напоследок Леха.

— Как скажешь. И имей в виду — я хочу получить полный отчет о твоем свидании.

— Я тебе ни хрена не скажу.

И тогда мне в голову пришла идея, настолько глупая, что я рассмеялся. Похлопав Орлова по плечу, я вернулся в дом, все еще посмеиваясь с себя.

Среди развеселившихся парней, я отыскал Рябинина и направился к нему.

— Эй, Влад, — с ухмылкой обратился я к нему. — У тебя есть планы на завтрашний вечер?

— А что? — Рябинин с подозрением посмотрел на меня.

Моя ухмылка стала еще шире.

— Хочешь завтра понаблюдать со мной за кое-кем?