Хулиган. Его принцесса

Глава 5. Бедная девочка

POV Таня

Она снова с ней разговаривала.

Я отложила ручку и уставилась на Ульяну, свою лучшую подругу.

Она сидела на парте нашей одногруппницы и вовлекала ее в разговор.

Но по легкому раздражению на лице девчонки можно было догадаться, что это был не тот разговор, в котором она хотела участвовать.

Ее звали Ксюша. Соколова Ксения. Это была миниатюрной девушкой с длинными светлыми волосами и самыми красивыми голубыми глазами, которые я когда-либо видела. До сих пор она казалась мне робкой, тем более при том, что весь первый курс она была тихоней-тихоней, но, увидев взгляд, который она сейчас бросила на Улю, я пересмотрела свое первоначальное мнение о ней.

Она не слишком заботилась о заведении друзей и в основном держалась сама по себе. Большинство наших одногруппников считали ее заносчивой, но я знала, что это было не так. Она просто была стеснительной и застенчивой.

Каждый раз, когда Соколова попадалась мне на глаза, она читала книги, причем такие, которые мне было запрещено читать. А когда она не читала, то мечтательно смотрела в окно.

Уля вернулась на свое место рядом со мной после того, как вернула девчонке ее книгу. Ксюша пристально смотрела на нее и я чуть не улыбнулась, потому как мне было знакомо это чувство. Ульяна откинула волосы через плечо и лучезарно улыбнулась мне.

— Таньчик, привет! — радостно воскликнула она.

Я сдержанно выдохнула и медленно повернулась к ней.

— Еще раз назовешь меня Таньчиком и я воткну в тебя ручку.

— У кого-то плохое настроение, — она поморщилась.

— Зато у тебя всегда оно хорошее. Но не переживай, скоро у нас оно станет одинаковым, — ответила я, сверкнув глазами. — Ты же не сделала философию, верно?

— Ты сказала, что дашь мне списать! — воскликнула она возмущенно.

— Я такого не говорила. Это были твои слова.

— Хочешь я заплачу?

— Думаешь, у меня денег нет? — ответила я вопросом на вопрос.

— Я могу заплатить золотом.

Я закатила глаза от нелепости этого разговора.

Уля была моей лучшей подругой еще со школы. С рыжими волосами и зелеными глазами, которые соответствовали ее пылкому и взбалмошному характеру, она обычно была излишне болтливой и чрезмерно энергичной.

Удержать ее на одном месте было просто невозможно.

Даже во время лекций, она ерзала на месте и пыталась вовлечь в разговор меня или окружающих ее людей. Заткнуть ее тоже было невозможно.

Она была легкой на подъем и быстро заводила знакомства. В отличие от меня, у которой были возведены толстые и высокие стены, она была открытой, дружелюбной и жила полной жизнью. В отличие от меня, она была вольна делать все, что захочет.

— Ну, пожалуйста, — Уля сложила ладони вместе и посмотрела на меня щенячьими глазами. — Пожалуйста, Таня.

— Нет, — твердо отрезала я. — Я не дам. Это твоя вина, не надо быть такой ленивой.

— Да ладно тебе. Ну, пожалуйста! Это будет в последний раз. Клянусь!

Ага, конечно…

Эту свою клятву она уже давала миллионы раз и ни разу не сдержала ее. Порою казалось, что Уля и учеба были понятиями диаметрально противоположными. На парах она делала что угодно: болтала, подпиливала ногти, сидела в телефоне — но только не слушала преподавателей. А в ее конспектах были одни каракули.

Я ненадолго задумалась о том, чтобы проучить ее хотя бы раз и не дать списать. Это бы послужило ей уроком, но вышло бы себе дороже, потому что Уля только бы обиделась, а в будущем бы ничего не изменилось.

Вздохнув, я протянула ей свой конспект, который она быстро схватила, боясь, что я передумаю.

— Это последний раз, когда я позволяю тебе списывать у меня.

— Да-да, люблю тебя, — пробормотала она, начиная переписывать мои ответы.

— На этот раз я серьезно, Уля.

Она фыркнула на мою угрозу, продолжая списывать. Нахмурившись, я поставила локоть на стол и подперла подбородок рукой. Слегка повернувшись, я принялась осматривать аудиторию и всех, кто в ней находился. Я знала все и обо всех, но не только потому что была старостой группы, а еще и потому что многих знала со школы. Я выросла вместе с большинством ребят, которые учились здесь.

Почти половина нашей группы были из богатых семей. Но поскольку обучение было недорогим, да и порог поступления не таким уж завышенным, среди студентов были и выходцы из семей среднего и низшего звена.

Мой взгляд снова упал на Соколову и на мгновение я задумалась, к какому звену принадлежала ее семья. Она все еще читала свою книгу, а на ее губах играла легкая улыбка.

— И перестань издеваться надбедной девочкой, — пробормотала я, вспомнив о выходках Ульяны.

Она вскинула голову.

— Бедная девочка? — переспросила она нахмурившись. — Ты про Ксюшу?

— Да.

— Я не издеваюсь над ней, — решительно отрицала она. — Я пытаюсь подружиться с ней.

— Выводя ее из себя?

Она рассмеялась и продолжила списывать мою работу.

Через некоторое время она спросила:

— Разве ты не хочешь с ней подружиться?

Подружиться?

Я долго смотрела на Ксюшу, а затем ответила:

— Заканчивай быстрее, Уля. Мне нужен мой конспект.

Ульяна прищелкнула языком и вернулась за переписывание.

— Она, кажется, милой, знаешь ли, — пробормотала она.

Да, я это знала, но была ли она до неприличия богата? Потому что в ином случаем моя семья не позволит мне завести с ней дружбу.

Ульяне же я, конечно же, этого не сказала.

POV Даня

— Он все еще спит? — спросил у меня Череп по телефону.

Я взглянул на Леху, который лежал на диване и смотрел телевизор.

— Нет, не спит, — ответил я.

— А вы что, в универ не идете?

Я зажал телефон между плечом и ухом и взял из холодильника бутылку воды.

— Идем. Наверное… Я вот пытаюсь заставить его пойти.

— Мне приехать помочь?

— Думаю, Влад не сильно будет рад этому.

— А что он мне сделает? — усмехнулся Череп. — Ты хоть раз дрался с ним? У него удары как у пятилетнего ребенка.

— Но он же не так давно стал посещать тренажерный зал, — заметил я. — И Леха стал его тренировать. Пройдет немного времени и он надерет тебе задницу не как пятилетний ребенок.

— Буду с нетерпением этого ждать, — сказал Череп, с весельем проскользнувшим в его голосе.

Я нахмурился и снова посмотрел на Орлова. Тот не двигался. Знакомая боль, которую я всегда испытывал, когда видел своего лучшего друга таким вялым, пронзила мое нутро. Сдержанно выдохнув, я подошел к дивану и протянул ему бутылку воды. Леха взял ее и медленно сел, откупоривая крышку.

— Череп спрашивает, собираешься ли ты сегодня в универ, — сообщил я ему.

Леха пожал плечами и сделал долгий глоток.

— Прошло уже две недели с начала занятий, а мы сходили только один раз. Овчинников нам головы открутит.

— Я не говорил тебе не ходить, — проворчал он, ложась обратно.

Я скрипнул зубами.

Как, блять, я мог оставить его одного после того, что он с собой сделал?

Прошло уже больше месяца с тех пор, как я узнал, что Леха снова начал ходить в “Логово”. Он тайно ходил туда с четырнадцати лет, пока я не узнал и не положил этому конец. И как я думал, Орлов туда больше не возвращался, но оказалось так, что он скрыл этот факт от меня. Пришлось вновь начать контролировать друга.

Потому что больше я не был намерен допускать его возвращение в это место.

“Логово” было подпольным бойцовским клубом. Туда ходили только самые отбитые, жаждущие крови и боли. Там не было никаких правил, а единственной целью было просто выжить и не сдохнуть в том подвале. Это было очень опасное место. Оттуда невозможно было выбраться целым и невредимым. Леха выбирался, но лишь потому что был сломан внутри.

Я не знал, как Леха узнал об этом месте. Знал только, что человек, который познакомил моего лучшего друга с этим местом, определенно пожалеет, что родился на свет, если я его когда-нибудь встречу.

— Давай я с ним поговорю, — предложил Череп.

Недовольный, я молча протянул Орлову свой телефон. Леха несколько секунд смотрел на него, прежде чем взять. Я сел на диван рядом с ним, закинул ноги на журнальный столик и уставился в телевизор.

— Что? — услышал я ворчание Лехи.

Он замолчал, прислушиваясь к тому, что говорил ему Череп. А я закрыл глаза и вздохнул, потирая переносицу. Прошлой ночью мне так и не удалось нормально выспаться. Движение на диване заставило меня открыть глаза.

Леха поднялся на ноги и протянул мне мой телефон.

— Держи, — сухо сказал он.

— Куда ты? — спросил я, когда Орлов встал над душой.

— Переодеваться.

Я дважды моргнул, а затем оторопело спросил:

— Зачем?

— Я иду в универ, — Леха раздражено уставился на меня и продолжил: — Двигай ногами.

Ошеломленный, я опустил ноги со столика и пропустил Леху. Когда за ним захлопнулась дверь спальни, я поднес телефон к уху и спросил:

— Как, блять, ты это сделал?

— Это секрет, — самодовольно ответил Череп.

— Я расскажу твоим бабушке и дедушке, что ты прогуливаешь пары, если не признаешься, что сказал Орлову.

— Удар ниже пояса, Громов, — прорычал Череп, после продолжительной паузы.

— Ну и? — нетерпеливо спросил я.

— Я сказал Лехе, что помогу ему избавиться от тебя, если он придет в универ.

Вот же…

Я бросил взгляд в дверной проем, за которым скрылся мой лучший друг.

Значит, теперь я был для него всего лишь надоедливой обузой, да? Ну и хрен с ним. Я все равно не собирался прекращать заботиться о нем.

— Знаешь, Дань. Я думаю, что снова пришло время.

Серьезность в тоне Черепа полностью завладела всем моим вниманием.

— Время для чего?

— Ты знаешь, о чем я.

Мое тело содрогнулось, как будто в меня ударила молния, и я наклонился вперед на диване.

— Нет, — пробормотал я сквозь стиснутые зубы. — Нет. Мы не можем продолжать это делать, Череп.

— Это поможет ему выйти из хренового состояния, — возразил Череп. — Пусть ему будет чем заняться.

— От этого ему станет только хуже.

— Просто подумай об этом, ладно? — ненастойчиво посоветовал Череп. — Это уже срабатывало. Блять, это срабатывало не один раз. Если у тебя есть другой план, то я весь во внимание. Но ты должен что-то сделать, Даня.

Выдохнув, я обмяк на диванных подушках.

Я знал, что должен был что-то сделать.

Я должен был сделать что-то, чтобы мой лучший друг снова почувствовал себя живым.

Я знал это.

Но не знал, что делать.

— Я подумаю об этом, — пробурчал я. — Но ты же знаешь, я не люблю заниматься этим дерьмом.

— Я тоже, Дань.

Я неверяще вздохнул. Мне хотелось верить, что Черепу было не все равно, но я предполагал — это было только ради собственной выгоды. Потому что ему это дело было только за радость…

Переведя взгляд на диван в поисках пульта, я вдруг кое-что осознал и посмотрел на свои наручные часы.

— Погоди-ка, — пробормотал я. — Разве у тебя сейчас нет пары?

На другой линии возникла короткая пауза.

— У меня перекур, — проворчал Череп.

— Ты не куришь, — парировал я.

— Но это не значит, что я не могу сделать перекур.

— И с каких это пор у нас в универе ввели перекуры?

— Ты просто давно здесь не был. Это нововведение такое.

Я насмешливо хмыкнул и уже собирался ответить, как услышал на том конце провода громкий голос Рябинина.

— Череп, твою же мать! Немедленно вернись на пару! Хочешь опять завалить сессию, а, придурок?!

— Бля, меня поймали, — сдавленно пробормотал Череп, прежде чем крикнуть: — Отвали! У меня перекур.

— Перекур? — возмутился Влад. — Все! Я звоню твоим бабушке и дедушке.

Я едва не заржал в голос, вспомнив мем: "Так все, я звоню твоей маме. Скажу, что ты балуешься!".

— Не смей! Не смей им звонить! Я пошутил! — закричал он в панике. — Дань, мне пора. Увидимся за обедом.

— Ну, хорошо, — я ухмыльнулся.

— Череп! — рявкнул Влад.

— Иду, пиявка!

Я разразился смехом, когда линия оборвалась.

POV Таня

— Знаешь, я все еще злюсь на тебя. Ты не сказал мне, что Глеб вернулся домой.

Я пересчитывала сданные одногруппниками работы, чтобы проверить, все ли сдали, когда Уля произнесла эти слова. Я перевела взгляд на нее прежде, чем до меня дошел их смысл.

— Что? — спросила я.

Уля нетерпеливо выдохнула и пронзила меня своим недовольным взглядом. Препод по философии попросил меня, как старосту группы, чем часто злоупотреблял, собрать работы и только лишь в полном количестве передать ему, чтобы студенты лишний раз не дергали его своими хвостами. Задача была несложной. Одно мое слово — и все тут же сдавали работы или быстро делали их на коленке.

— Глеб, твой брат, он же вернулся домой из Японии, а ты не сказала мне.

Мои пальцы сжались в кулаки.

Откуда ни возьмись, появилась Ксюша и протянула мне свою работу.

— Прости, я забыла сразу сдать, — тихонько пробормотала она.

Я разжала пальцы и натянуто улыбнулась ей.

— Все нормально. Давай.

Переведя дыхание, я забрала у нее работу и, собрав нужное количество, двинулась в кафетерий на обед. Уля последовала за мной, сказав что-то Ксюше напоследок.

— Глеб правда уже вернулся в Японию? — спросила нагнавшая меня Ульяна.

Я постаралась придать лицу безмятежное выражение и спокойно ответить:

— Да.

— Надолго? Ты же говорила, что он собирался задержаться здесь.

Я подавила желание солгать ей, сказав, что брат умотал навсегда, или признаться в том, как сильно я его ненавидела.

Я подавил это желание, потому что Уля выглядела расстроенной, а она все-таки была моей подругой.

Ульяна не знала.

О Глебе. О моей матери. О жестоком обращении, которому я подвергался в их руках.

И я планировала оставить все как есть.

— Не знаю. Я не совсем в курсе его планов, — пробормотала я.

Телефон завибрировал в кармане, когда мы спускались по лестнице. Переложив работы, которые я несла, в другую руку, я достала его и проверила пришедшее сообщение.

— Ты должна была сказать мне, что он здесь, — продолжала ныть Уля. — Ты же знаешь, я по уши в него влюблена.

— Я думала, ты уже переросла эту влюбленность, — сказала я со вздохом. — Прошло уже два года с тех пор, как ты видела его в последний раз.

— Потому что всё происходит не вовремя. Каждый раз, когда он приезжает, я уезжаю с семьей из города, — ее глаза сузились до маленьких зеленых щелей. — Или ты не ставишь меня в известность.

Я стиснула зубы и еще раз перечитала сообщение на экране. Мне не нравилось говорить о Глебе. Когда я слышала его имя, мне становилось плохо.

— Ты же знаешь, как он занят, — выдавила я из себя. — У него даже на меня больше нет времени.

— Я хочу посмотреть, как он сейчас выглядит, а не могу этого сделать. Потому что его нет в соцсетях. Как это вообще возможно?

— Меня тоже нигде нет, — заметила я.

— Это ненормально. Ты же красивая, а всё что у тебя есть — это только пара мессенжеров и электронная почта, — парировала она возмущенно, а затем придвинулась ко мне и заглянула в телефон. — От кого это?

— От репетитора. Написал об отмене занятия, — ответила я.

— Как жаль, — притворно протянула она, не сдержав довольной ухмылки.

— Я все равно встречусь с ним после обеда. Он обещал дать мне парочку пособий для изучения.

— Кто бы сомневался, — пробурчала Уля, не разделяя мое стремление хорошо и плодотворно учиться.

— Помолчи.

Она рассмеялась и я поборола желание ударить ее по лбу своим телефоном. Вместо этого я лишь закатила глаза и убрала телефон обратно в карман джинсов. Но когда я это сделала, работы выскользнули из руки и рассыпались по полу.

— Прекрасно! — недовольно пробормотала я, присаживаясь на корточки.

— Давай помогу, — отозвалась Уля, наклоняясь.

— Нет, иди. Встретимся в кафетерии.

— Уверена?

Я уставилась на нее снизу-вверх.

— Иди уже.

Хихикнув, она развернулась на каблуках и пошла дальше по коридору. Покачав головой, я начала собирать разбросанные по полу работы, думая о том, какой навязчивой она могла быть.

— Смотри, это они.

— Валим отсюда!

— Они здесь.

Приглушенный испуганный шепот студентов прервал мои размышления. Я обернулась и увидела перепуганных студентов, не знающих куда себя деть. Студенты, подобно тараканам, оставшихся без укрытия, разбегались в разные стороны. В голове зазвенели тревожные колокольчики, когда я увидела, как сильно они были напуганы.

— Осторожно! — крикнула я, когда кто-то едва не наступил мне на руку.

Вскоре в зале стало непривычно пусто и тихо. Моя тревога переросла в страх и я принялась трясущимися руками быстрее собирались работы с пола. Размеренный звук шагов эхом раздался в пустом коридоре впереди. Разум был захвачен паникой, а тело — оцепенением. Я замерла и, кажется, перестала дышать.

В поле моего зрения появились две пары кроссовок.

Один из них продолжил спокойно идти вперед.

А другой остановился.

И я знала — кто это был.

Мне оставалось поднять только одну работу. Но она лежала прямо перед этим человеком, в нескольких сантиметрах от его кроссовок. Он подтолкнул ногой тетрадь ближе ко мне, ядовито усмехнувшись.

Я не подняла глаз.

Я слишком боялась увидеть выражение его лица.

Неожиданные воспоминания о той ночи нахлынули на меня. О той ночи, которую я так старалась забыть.

Воспоминания, которые не давали мне спать по ночам, заставляя вспоминать каждую деталь снова и снова.

Воспоминания, которые помогли мне пережить болезненные слова матери.

Воспоминания, приятные, сладкие и обжигающие.

Воспоминания о моей самой большой ошибке в жизни.

Он прошел мимо меня, не сказав ни слова. Когда его шаги стихли, я снова начала дышать. Встав на шаткие ноги, я продолжила свой путь, как будто ничего не произошло.