Хулиган. Его принцесса

Глава 18. Некачественная ложь

*Даня и Таня в возрасте десяти лет*

Таня была зла.

И виноват в этом был Данил, из-за его непомерного высокомерия и поразительной способности действовать ей на нервы.

Иногда Таня не могла поверить, что ей удавалось не обращать внимания на то, что он был высокомерным и избалованным мальчишкой, которому нравилось раздражать ее, и, несмотря на то что они были друзьями, обидно подшучивать над ней.

— Ты все еще злишься на меня? — задал вопрос Данил, догоняя убегающую вверх по лестнице Таню. — Это была просто шутка.

Она остановилась, чтобы обернуться и посмотреть на него.

— Ты до смерти напугал меня, выскочив из шкафа в этой дурацкой маске.

Выражение его лица было прямо-таки озорным. Он явно не испытывал никаких угрызений совести за свои действия.

— Я не ожидал, что ты так сильно испугаешься и станешь визжать, как девчонка, — ответил он, пожав плечами.

— Данил, я и есть девочка! — вскипела Таня, а он притворно удивился.

— Правда?

Она застонала и топнула ногой по ступеньке, желая, чтобы это была его нога. Но ее очевидная ярость, казалось, только добавила ему веселья.

— Я больше никогда не буду с тобой играть! — заявила она, отчего ухмылка Данила резко пропала от лица.

— Ну Таня… — протянул он вздыхая. — Ладно, прости меня. Я больше не буду так делать.

— Ты всегда меня разыгрываешь! Мне это надоело! В последний раз, когда ты приезжал ко мне, ты положил мне на подушку игрушечную крысу, а во время ужина положил воздушный шарик на мой стул, который лопнул и сильно меня напугал.

Он усмехнулся.

— Да, это было забавно. То есть, мне очень жаль, — торопливо исправился он, увидев недовольство Тани. — С моей стороны было неправильно так поступать, — добавил он, придав лицу извиняющееся выражение. — Я больше так не буду.

— Я не твоя игрушка, Данил, — сказала она ему, сжав кулаки. — Я живу не только для твоего развлечения, и мне неприятно, когда ты так со мной обращаешься.

На этот раз извиняющееся выражение на его лице было искренним и неподдельным.

— Я знаю, — пробормотал он.

— Тогда перестань издеваться надо мной. Я твой друг, помнишь?

— Конечно, помню.

— Тогда ты прекратишь свои глупые выходки надо мной?

— Я… — он немного поколебался, прежде чем ответил: —я не могу этого обещать.

— Почему? — спросила она возмущенно.

— Потому что ты милая, когда злишься, — сказал он так тихо, что его слова было сложно разобрать.

— Что? — спросила Таня, недоуменно моргнув.

— Ничего, — громко отозвался он, взял ее за руку и потянул за собой вниз по лестнице.

— Идем. Пойдем посмотрим, что там Аня приготовила. Я умираю с голоду.

Посыл Данила был кристально ясен. Он закончил разговор и их ссору, и Тане оставалось только вздохнуть в отчаянии и последовать за ним.

Но, несмотря на это, ее губы изогнулись в улыбке. Ведь она знала, что Данил будет вести себя прилично до конца дня и, несомненно, загладит свою вину за свои глупые выходки.

И, кроме того, он только что назвал ее милой. И она это услышала…

*****

POV Даня

Я вышел из ванной и направился в свою спальню. Леха лежал на кровати, погруженный в комикс, который читал.

Орлов явно был настроен сегодня вечером быть говнюком. Это было понятно по одному лишь взгляду на него.

Вздохнув, я наклонился и потряс своего лучшего друга за ногу, чтобы привлечь его внимание. Леха, нахмурившись, оторвался от комикса, а затем его брови приподнялись в комичном удивлении.

— Ну и? — спросил я, показывая ему черную рубашку и черный костюм с пиджаком и брюками, которые были на мне.

— Что “ну и”? — пробурчал недовольно Леха.

— Я сексуально выгляжу?

Леха запустил в меня комиксом, но я со смехом увернулся от него. Покачав головой, я подошел к своему столу, порылся в куче пакетов и вытащил коробку. Открыв ее, я достал запонки и вставил их в манжеты. Кольца я, долго думая снять или не снимать, решил оставить. Затем я взглянул на Орлова и заметил, что тот нахмурился.

— В чем дело? — спросил я, подходя к зеркалу, чтобы взглянуть на свое отражение.

Я поправил воротник и осмотрел свои волосы. Я бы хотел что-нибудь с ними сделать, но, когда они были такими короткими, сделать было ничего нельзя, поэтому пришлось оставить всё как есть. Осмотрев себя еще раз, я все же решил снять кольца, сильно бросающиеся в глаза в этом образе.

Я улыбнулся собственному отражению, но тут же погрустнел, так как ко мне неожиданно вернулись вопросы.

Действительно ли я собирался это сделать?

Действительно ли я шел на этот благотворительный вечер?

Еще не поздно было повернуть назад и отказаться от этой затеи. Даже мой собственный отец не ожидал от меня желания заявиться на этом вечере. Он больше привык к разочарованиям, одним из которых был я сам, и привык к тому, что я обещал прийти, но в последнюю минуту отказывался. Сейчас можно было провернуть то же самое, но…

— Я все еще не понимаю, зачем ты меня сюда притащил, — пробормотал Леха.

Взяв со стола два галстука, я соизволил ответить:

— Я думал, ты поможешь мне выбрать костюм из того ассортимента, который мне предоставили. Но пока что от тебя не было никакого толка. Но я дам тебе возможность исправить свою бесполезность, — я показал ему галстуки. — Какой мне выбрать? Серый или черный?

— Почему ты спрашиваешь меня?

Я нахмурился.

Он на полном серьезе не собирался помогать мне?

Ладно, хрен с ним.

Решив проигнорировать несговорчивость своего лучшего друга, я сделал выбор самостоятельно.

— Значит, черный, — пробормотал я, отворачиваясь к зеркалу.

— Всё черное, — заметил Орлов, в голосе которого зазвучали отвращение и раздражение одновременно. — Ты идешь на похороны или на благотворительный вечер?

— Если я иду на похороны, то куда идет Череп? В оперу? — парировал я, доставая из кармана телефон. Сделав несколько нажатий, я повернулся и бросил его другу. — Посмотри. Бабушка заставила его надеть гребаный смокинг.

Леха некоторое время молчал, глядя на экран моего телефона, а затем заржал в голос, увидев фотку сердитого от собственной нелепости Черепа.

— У него такой вид, будто он вот-вот заплачет, — сказал Леха, перекрывая ругань Черепа в голосовых. — Он заедет за тобой, да?

— Ага. Хочешь остаться здесь и подождать меня? Устроим ночевку, как в детстве?

Леша даже не задумался, когда категорически ответил:

— Нет, блять.

Ухмыляясь, я накинул галстук на шею и начал завязывать его.

— Так что с ней случилось?

— С кем? — рассеянно спросил я, все еще пытаясь завязать галстук.

Когда я в последний раз завязывал галстук? В детстве? Я явно растерял сноровку.

— С твоей Принцессой.

Мои руки замерли и я заметил в зеркале любопытное выражение на лице Орлова. У меня внутри все сжалось от дурного предчувствия и я с дрожащей улыбкой повернулся, чтобы посмотреть на друга.

— Почему ты спрашиваешь?

Леха пожал плечами и сел на кровати.

— Ты не переставал говорить о ней, когда мы были детьми.

Повернувшись обратно к зеркалу, я затянул галстук.

— Мы отдалились друг от друга. Вот и всё.

— Верится с трудом.

— А ты сегодня разговорчивый, — раздраженно заметил я.

— А ты меняешь тему, — заметил в ответ Леха.

— Почему ты вообще вспомнил о ней? Я помню, как ты надувался, когда я заводил о ней речь.

— Потому что ты до сих пор хранишь уродливых кукол, которых она тебе подарила.

Я перевел взгляд на него. Орлов уставился на что-то на одной из моих полок.

А, блять…

Пара японских кукол кокеши, мужского и женского пола, стояли на одной из настенных полок, частично скрытые от глаз моей коллекцией лимитированных и очень дорогих моделей автомобилей.

Это были куклы, которые Таня подарила мне еще в детстве, сказав, что они принесут мне удачу, если я поставлю их в своей спальне, где смогу всегда их видеть. Однако единственное, что эти куклы подарили мне в детстве, — это кошмары из-за их увеличенных голов и отсутствия рук и ног. Но я так и не убрал их.

Я хотел сказать, что забыл об их существовании, но на самом деле это было не так. Просто я так привык к ним, что даже не подумал о том, чтобы убрать их. К тому же это было напоминание о ней…

— Они стали еще уродливее, чем когда я видел их в последний раз.

— Они не уродливые, — огрызнулся я. Когда Леха перевел на меня непонимающий взгляд, я тут же пожалел о своей вспышке и продолжил более мягким тоном: —Они просто немного странные.

— Это произошло из-за меня, не так ли?

Я почувствовал, как у меня сдавило грудь.

Орлов смотрел на меня глазами, излучающимипечаль.

Глубокое раскаяние.

И уязвимость.

Посмотрев на него, я сделал небольшой вдох и ответил:

— Нет, Лех. Я же говорил тебе…

Орлов не дал мне закончить. Его взгляд стал напряженным, а голос тихим, когда он заговорил вновь:

— Дань, ты перестал говорить о ней, когда я переехал сюда. На самом деле, в последний раз ты говорил о ней за неделю до того, как… до того, как мой старик нашел меня.

— Лех, — я присел рядом с ним на край кровати, — это не из-за тебя, ясно? Я же говорил тебе. Мы просто отдалились друг от друга. Так бывает. Я даже не знаю, где она сейчас.

Ложь.

Наглая, откровенная, жалкая ложь…

— Но ты все еще хранишь ее кукол.

— Я вообще забыл о них, пока ты о них не напомнил.

Орлов посмотрел на меня с подозрением.

— Громов, я помешан на чистоте, а ты еще сильнее меня. Твоя няня вечно жаловалась на твою расточительность, потому что ты постоянно выбрасывал из своей комнаты всё, что тебе разонравилась или просто надоело. И очевидно же, что она по-прежнему важна для тебя, если ты до сих пор хранишь этих кукол.

Я опустил взгляд на свои руки и ничего не ответил.

— Если ты не знаешь, где она, то можешь нанять людей для ее поисков. Благо твои финансы этому располагают. Ты говорил, что она из богатой и чем-то известной семьи. Ты можешь легко найти ее.

— Она уже может даже не помнить меня, Лех, — тихо пробормотал я. — Столько лет прошло.

Как же сильно я ненавидел врать своему лучшему другу. Но он не должен был знать правду.

— Тогда скажи мне, — начал он и мой взгляд вернулся к нему. — Почему вы отдалились друг от друга?

— Я не понимаю, почему ты задаешь эти вопросы, — раздраженно ответил я. — Ты никогда не интересовался ей. Ты всегда просил меня перестать говорить о ней. Да тебя бесило любое упоминание о ней.

— Просто ответь на вопрос, Громов.

Я затаил дыхание и отвел взгляд. Это была не единственная реакция, которую я продемонстрировал. Мои мышцы рефлекторно напряглись и я стиснул челюсти.

Что, блять, я должен был сказать ему?

Что я должен был выбрать?

Что мне пришлось выбирать между ним и своей Принцессой, и я выбрал его?

Орлову не нужно было это знать. Ему, наконец, стало хоть немного лучше. И я не собирался добавлять этот факт к списку тех вещей, за которые он должен будет чувствовать себя виноватым.

С усилием расслабив мышцы, я посмотрел на друга.

— Мы… мы поссорились, — сказал я, решив сказать ему половину правды.

Выражение лица Орлова не изменилось, когда он спросил:

— Из-за меня?

— Да нет же, блять, — буркнул я. — Какого хрена ты вообще так думаешь? Мы были детьми. Дети постоянно ссорятся и мы не были исключением. Это было много лет назад, Лех. Забудь об этом.

Орлов молча уставился на меня и я видел, с какой скоростью роились мысли в его голове. Только я хотел было снова попросить его забыть это или найти какой-нибудь способ увести разговор в другое русло, как зазвонил мой телефон. Я тут же схватил его и, прочитав пришедшее сообщение, вздохнул с облегчением.

— Череп здесь, — я похлопал Орлова по плечу и встал. Быстро мазнув по своему отражению взглядом, я сказал ему: — Пойдем.

Мы молча вышли из моих комнат и направились к выходу из дома. Я старался не смотреть на Орлова, не желая, чтобы тот снова начал задавать вопросы, потому что не хотел продолжать лгать ему. Но когда мы вышли из дома и я увидел машину Черепа, то понял, что не мог позволить этому разговору закончиться вот так.

Положив руку на плечо друга, я развернул его к себе и сказал:

— Это правда не из-за тебя, Лех.

Орлов долго смотрел мне прямо в глаза, будто пытаясь считать правду. Затем он кивнул и пошел к своей машине, не обращая внимания на приветствие Черепа. С непрекращающейся болью в груди, я направился к машине Черепа.

— Дань? — окликнул меня Леха.

Я нерешительно остановился и оглянулся. На лице Орлова было непроницаемое выражение, когда он посмотрел на меня и сказал:

— Знаешь, ты не очень-то хорошо умеешь врать.

POV Таня

Благотворительная вечеринка еще не началась, а я уже устала.

Почти два часа меня дергали, опрыскивали и завивали. Со мной обращались как с манекеном, а когда я пожаловалась на это, Анна Максимовна даже ухом не повела. Так что я просто стояла и мучительно ждала, когда они закончат со мной возиться.

Но все это стоило того, когда я увидела свое отражение в зеркале.

— Татьяна Андреевна, вы такая красивая! — воскликнула Диана, когда я уставилась на себя неверящими глазами. — Это платье вам так идет.

— Еще бы, — фыркнула Анна Максимовна. — Его же сшила я.

Стоя перед зеркалом, я в полной мере ощутила эффект от платья, которое на мне было надето. Это было облегающее вечернее платье дорогого стального цвета с голубым отливом и с декольте в форме сердца.

Платье тонко расширялось к шлейфу, напоминая перевернутую каллу, и было скроено так искусно, что моя фигура выглядела элегантной и изящной. Оно было сексуальным, но достаточно скромным, чтобы я чувствовала себя в нем комфортно.

Оно было идеальным.

— Думаю, это моя лучшая работа, — торжествующе воскликнула Анна Максимовна, широко улыбаясь своему достижению.

Вместо гладко собранных волос, которым я обычно отдавала предпочтение, теперь они были распущенны, да еще и превращены в красивые локоны. И обычно я говорила визажисту, чтобы он нанес самый возможный минимум в макияже, но у Анны Максимовны были свои идеи на этот счет. Никогда еще я не видела себя с таким безупречным цветом лица и такими красиво подчеркнутыми глазами. Я едва узнавала себя.

Интересно, что сказала бы Аглая, увидев меня? Она всегда критиковала мою незаинтересованную подготовку к подобным, да и любым мероприятиям. А теперь, когда ее, к сожалению, не было рядом, моя подготовка превосходило все ее ожидания.

Решив позже отправить ей фотографию, я повернулась к своей фее крестной.

— Платье просто замечательное, Анна Максимовна. Я в восторге!

Она наигранно фыркнула, сложив руки на груди.

— Если бы тебе действительно нравились мои работы, то ты бы чаще заглядывала в мой салон.

Я усмехнулась и ответила:

— Обещаю, с этого момента я буду вашим покупателем номер один.

— Полностью в этом согласен.

От этого голоса кровь в моих жилах превратилась в лед.

Сделав глубокий вдох, я медленно повернулась и оказалась под пристальным взглядом Глеба. Не успела я оправиться от шока, вызванного его появлением, как он приблизился, поцеловал меня в щеку и даже приобнял.

— Прекрасно выглядишь, сестренка, — нежно сказал он мне на ухо, играя роль любящего брата.

Краем глаза я заметила, как с появлением Глеба все отошли на несколько шагов назад, а Анна Максимовна вперила свой острый взгляд в моего брата. И она совсем не выглядела счастливой при виде него.

— Спасибо, Глеб, — ответила я, высвобождаясь из его объятий. — Я не знала, что ты вернулся.

Тень снисходительной ухмылки появилась на его губах. Ему это нравилось. Нравилась эта глупая игра, в которую он всегда заставлял меня играть, когда мы были окружены людьми.

— Я вернулся вчера вечером, — сообщил он мне. — Я хотел поприветствовать тебя, но когда увидел, как ты устала, помогая с приготовлениями, решил дать тебе отдохнуть.

Вранье.

Он просто хотел смутить меня и поставить в замешательство перед всеми этими людьми. Однако сейчас у него ничего не вышло и я знала, что он будет пытаться до победного.

Затем он перевел фокус внимания на другого человека в комнате:

— Рад снова видеть вас, Анна Максимовна.

— Взаимно, Глеб, — ответила она, склонив голову. — Давно не виделись.

— Анна Максимовна, как вы отнесетесь к моему предложению стать постоянным стилистом моей сестры? Думаю, вам не будет равных в этом деле, — его взгляд вернулся ко мне и в нем отчетливо читалась насмешка. — Если только моя сестра не решит иначе.

Мои руки сжались в кулаки.

— Я с радостью соглашусь, — ответила Анна Максимовна, едва заметно покачав головой, чтобы я не поддалась на провокацию брата.

Глеб уставился на меня, а я заставила себя принять спокойное выражение лица. Мне не нравилось, как он смотрел на меня, словно оценивая мою ценность. Я не имела ни малейшего представления о том, что творилось у него в голове, и это пугало — не знать, о чем он думает.

— Увидимся внизу, Таня, — пробормотал он. — Не опаздывай.

Я сглотнула и ответил:

— Не опоздаю.

Еще раз мазнув по мне взглядом, Глеб направился к двери и вышел из моей комнаты. И тут я заметила, что осталась одна в комнате с Анной Максимовной. Именно тогда всё мое тело задрожало и это было не единственное, что я почувствовала. В моих глазах задрожали слезы.

Очень скоро я оказалась в теплых объятиях Анны Максимовны, руки которой так крепко обхватили меня, будто пытаясь вобрать в себя всю мою боль, что я испытывала в данный момент.

— Улыбнись, ma cherie, — прошептала она. — Все будет хорошо. Просто улыбнись.

Я глубоко вздохнула и решила не думать об этом сейчас.

Затем я через силу заставила себя улыбнуться. Впрочем, как и всегда.

POV Даня

Я сдержанно вздохнул, поднимаясь по ступенькам. Рядом со мной шел Череп, которого бабушка и дедушка успешно уговорили пойти на это мероприятие. Не стоило и говорить, что он был совсем не в восторге от своего положения. Я старался не смотреть на Черепа слишком долго, потому как наблюдать за ним в смокинге было слишком забавно и непривычно, а мой друг не был в силах оценить моего юмора.

— Я еще даже не вошел внутрь, но уже могу сказать, что вечеринка будет отстойной, — проворчал Череп, потянув за галстук-бабочку.

Я прикусил губу, чтобы не улыбнуться.

— Может, ты ошибаешься, — предположил я.

Череп нахмурился.

— У меня уже глаз наметан. А ты вспомни, сколько лет прошло с тех пор, как ты в последний раз посещал вечеринки высокопоставленных снобов.

— Высокопоставленных снобов? — спросил я удивляюсь. — Ты знаешь такие слова?

— Только не говори мне, что ты стал надменный чваном потому, что напялил этот костюм, — с ухмылкой отозвался Череп.

— А-а, ясно, ты от бабушки таких слов понабрался, — с усмешкой осознал я, ничего плохого не думая о бабушке Черепа, плетущейся за нами под руку со своим мужем. А потом со всем ехидством в голосе спросил: —Стало быть, сегодня ты не грозный Череп, а лапочка Кирюша?

— Громов, су…!

— Твоя бабушка услышит, — быстро вымолвил я, обрывал друга на полуслове.

Глаза Черепа слегка расширились и он торопливо оглянулся через плечо, захлопнув рот.

К тому времени мы оба уже стояли у входа в поместье Градовых. Воспользовавшись моментом, я, не отрываясь, смотрел на его фасад. В груди зародилась боль, которая опустилась вниз и поселилась в желудке. Осознав, что, глядя на этот дом, я стал излишне сентиментальным, я отвел взгляд и воспользовался моментом, чтобы взять себя в руки.

Черт возьми, я надеялся, что не ошибся, придя сюда.

— Пойдем, — пробормотал Череп, зашагав вперед, и я глубоко вздохнул, прежде чем последовать за ним.

Мы вышли в фойе и направились в основной зал. Я старался не смотреть на слишкомзнакомую обстановку, пока мы шли. По мере приближения к залу, музыка звучала всё громче, а войдя, я увидел приличное число уже собравшихся людей.

Танцевальный зал Градовых был похож на огромный и красивый перевернутый аквариум круглой формы, в виде купола из свинцового стекла над головой. К танцполу вели ступеньки, а к потолку вздымались огромные колонны. Между ними располагались небольшие круглые столики, за которыми могли разместиться не более четырех человек — идеальные места для того, чтобы гости могли наблюдать за оркестровой сценой в дальнем конце зала. А свет был по обычаю приглушенным, что делало красочные платья женщин еще более яркими.

Я помнил все уголки и закоулочки этой комнаты. В детстве мы с Таней часто играли здесь. Иногда мы притворялись то парой танцоров, танцующих и кружащихся по комнате, то парой напыщенных супругов, насмехающихся над всеми воображаемыми присутствующими, пока не срывались в приступы смеха.

— Градовы явно перегибают палку, — отозвался Череп, заметив толпу музыкантов на сцене. — Они наняли целый оркестр.

— Этот оркестр состоит из детей и подростков, состоящих в их фонде, — рассеянно пробормотал я. — Их вечера помогают собирать средства для различных благотворительных организаций.

Череп повернулся ко мне, подняв брови.

— Серьезно? Откуда ты это знаешь?

— Мама сказала, — соврал я.

— Ну, тогда ладно. Они хотя бы не такие пафосные, как Фомины, — продолжал ворчать Череп, прислонившись к колонне и сложив руки на своей массивной груди. — Те при любом удобном случае хвастаются своим богатством и люстрой, размером с отдельную комнату.

С того места, где мы стояли, был хорошо виден вход и вся танцевальная площадка. Я обвел взглядом весь в поисках одной черноволосой девушки. Ее отец тем временем разговаривал с несколькими людьми в другом конце зала. Ее брат, Глеб, был рядом с ним.

Я прищурился, глядя в его сторону.

Не знал, что он вернулся.

Угрюмый тон Черепа заставил меня снова посмотреть на него.

— Почему ты вообще решил прийти сюда? — спросил он.

Я перевел дыхание.

Почему я решил прийти?

Когда я увидел приглашение, то просто понял, что должен был прийти.

Мне нужно было увидеть ее.

Мне нужно было поговорить с ней.

Даже если я не мог рассказать Тане всего прямо сейчас, я должен был поговорить с ней, потому что всей душой ненавидел это недопонимание между нами. Я хотел убедить ее, что не был таким уж уродом, каким себя нарисовал, что это была не совсем моя вина, потому что у меня просто не было выбора.

Орлову я сказал лишь половину правды, но, тем не менее, это была правда. Мы были всего лишь детьми. И я был ребенком, у которого было всего два выбора, и я выбрал тот, с которым мог жить, хотя всегда сожалел о том, что отпустил свою Принцессу.

Я не знал, как сказать ей об этом, не знал, как заставить ее поговорить со мной, но я собирался это сделать. Я был настроен решительно.

Но говорить об этом Черепу я не собирался, вместо этого я просто сказал:

— Мне было скучно.

— Скучно? — изумленно переспросил друг.

— Да.

— И ты подумал, что твоя скука исчезнет, если ты посетишь эту вечеринку? — спросил он с сарказмом. — И ты еще меня тупым считаешь?

— Моя скука исчезает при ведя тебя. Не каждый день можно увидеть обезьяну в костюме, — усмехнулся я в ответ и быстро добавил: — Эй, даже не думай ударить меня. Твоя бабушка тебя убьет за это.

Череп опустил сжатый кулак.

— Я просто хотел похлопать тебя по плечу, — вымолвил он сквозь сжатые зубы.

— Ага, конечно, — закатил я глаза.

— Я видел самурайский меч на входе в дом. Если не прекратишь быть придурком, я сделаю тебе харакири.

— Ты хоть знаешь, что значит — харакири, умник?

— Порезать тебя на мелкие кусочки и скормить рыбам? — размышлял вслух Череп. — У них большой аквариум, куда, думаю, ты запросто поместишься.

Я глубоко вздохнул и принялся за объяснения:

— Во-первых, японский меч называется катаной, а, во-вторых, Кирилл, харакири — это ритуальное самоубийство методом вспарывания живота.

— Да? Погоди, как ты меня назвал?! — возмутился Череп и агрессивно указал на меня. — Не называй меня по имени.

— Твои бабушка и дедушка сдерут с меня живьем кожу, если услышат, что я называю тебя Черепом, — язвительно ответил я.

— Говори тише, на нас смотрят.

И так оно и было.

С того момента, как мы с Черепом вошли в зал, мы привлекали к себе любопытные взгляды.

Но в основном все смотрели на меня.

Как и заметил Череп, прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз был на подобных мероприятиях и выходил в свет. Мое появление вызвало некий переполох, заставив всех поворачиваться в мою сторону.

Вопросы горели в их глазах и вертелись на их языках.

Вопросы о том, почему единственный наследник семьи Громовых исчез из их поля зрения и превратился в совсем другого человека.

Вопросы о том, чем я сейчас занимался, и о репутации, которая была у всех на слуху.

Череп наклонился ко мне и судорожно пробормотал.

— Мне кажется, или они все смотрят на меня? Не люблю такое внимание. Вот если бы это были симпатичные девчонки…

Смеясь, я несильно оттолкнул его от себя.

— Они смотрят на меня, а не на тебя. И будь здесь девчонки, они бы также смотрели на меня.

Череп в ответ бросил на меня полный отвращения взгляд.

— Влад тоже должен быть здесь, — сказал я, игнорируя обращенные на меня взгляды и возвращая свое внимание к толпе. — Смотри. Док здесь со своей семьей.

Череп посмотрел на семью, о которой я говорил. Отчим Рябинина был увлечен разговором с какими-то людьми, а рядом с ним стояла мать Влада. Старшая дочь его отчима стояла в нескольких метрах от них, болтая с группой девочек приблизительно ее возраста.

— Ты же знаешь, Влад никогда не приходит на подобные мероприятия, — ответил Череп. — Он считает всё это ненужным и глупым. Он называет такие вечеринки сборищем богатых и бесполезных.

— Я согласен с ним.

— Мы все с ним согласны, — заметил Череп. — Черт возьми, бабушка знает, что я не люблю ходить на эти бесполезные вечеринки, потому что они пиз… — быстро оглянувшись через плечо и удостоверившись в том, что его никто не успел услышать, он быстро изменил слово. — невозможно скучные. Но она ворчит и ворчит, говоря, что это мой долг, как их единственного внука.

— Тебе здесь скучно, не так ли? — спросил я, забавляясь со своего друга.

— Очень.

— Тогда мне не показалось, что ты хочешь как можно скорее исчезнуть вместе с той брюнеткой, на которую явно положил глаз.

Глаза Черепа метнулись ко мне и его ухмылка подтвердила мою догадку.

— Зная тебя, ты наверняка меня опере…

На этом фраза оборвалась, потому что Череп уставился в сторону входа в зал. Я быстро обернулся, чтобы посмотреть на то, что привлекло внимание друга, заставив его буквально обомлеть. В проеме застыла красивая девушка в черном платье с глубоким декольте, оглядывающая толпу холодными серыми глазами.

— Это…? — мои брови сошлись на переносице.

— Антонова, — закончил за меня Череп.

Его слова прозвучали так мрачно, что мне пришлось взглянуть на него. Может, это мне всего лишь показалось, но я увидел, как глаза Черепа потемнели. А когда их взгляды встретились, на лице Черепа появилась похотливая ухмылка.

— Похоже, принцесса здесь, — прокомментировал Череп.

Я фыркнул громче необходимого, услышав это прозвище у не той девушки.

— Она не принцесса.

— Кто? Настя? Конечно, она не принцесса. Она… ведьма, — поправил он.

— Тогда о ком ты говорил? — я приподнял бровь.

Череп кивком указал мне за спину и я, не долго думая, обернулся.

Внезапно мне стало трудно дышать. В груди защемило, а сердце забилось в бешеном ритме.

Потому что всего в нескольких метрах от Антоновой стояла Таня в серебристом платье.

От ее вида у меня буквально перехватило дыхание, и, как бы я ни старался, не мог отвести от нее взгляд.

Она была великолепной. Она была такой красивой, такой изысканной…

И такой чертовски обнаженной.

Череп тоже, кажется, затаил дыхание.

— Я знал, что она красивая, но сегодня она прямо горячая штучка.

— Она всегда так одевалась? — спросил я сдавленным голосом.

— Нет, обычно она наряжалась куда скромнее, хотя и выглядела всё равно привлекательно. Сегодня она превзошла саму себя. Ты, кстати, знал, что здесь все за глаза называют ееледяной принцессой?

Я уже собирался снять пиджак, чтобы прикрыть ее оголенное тело, когда вопрос Черепа привлек мое внимание.

— Почему? — спросил я.

— На таких вот вечерах она никогда не отходит от своего отца или брата, а если отходит, то общается только с высокопоставленными снобами, обсуждая дела и только дела.

Это меня не удивило. Да, именно такой я ее и представлял.

К ней подошла рыжеволосая девушка в бледно-зеленом платье. Это была ее лучшая подруга. Ульяна, если я правильно помнил.

— Даже ее лучшая подруга не смогла заставить ее стать более общительной, — с ухмылкой заметил Череп.

— Откуда ты все это знаешь? — не смог я удержаться от изумления.

— Последняя девушка, с которой я… ну… знакомился, не переставала болтать об этом. Мне пришлось быстро перейти к более глубокому знакомству, чтобы заставить ее замолчать, — отозвался он с ухмылкой.

Меня это нисколько не позабавило. В моей голове прочно поселилась Таня и ее серебристое платья, обтягивающее соблазнительные изгибы ее тела. Нужно было срочно что-то сделать, чтобы подавить бессмысленное желание схватить ее и утащить в ночь.

Твою же мать…

О чем, блять, думал ее отец, позволяя ей носить такие откровенные платья?

И я бы соврал, если бы сказал, что это платье мне не понравилось.

POV Таня

Громов наблюдал за мной.

Я знала это, потому что чувствовала, как его взгляд прожигал мне спину.

Я знала это, потому что всякий раз, когда смотрела в его сторону, его глаза были устремлены на меня, а выражение лица было напряженным, почти задумчивым.

Одетый в костюм цвета ночи, с руками, засунутыми в карманы, он стоял в одиночестве у колонны и являл собой образ отстраненного принца, красивого, загадочного и надменного.

Успокойся, Таня, и уйми свое глупое сердце.

Потому что Громов не был принцем и никогда им не будет.

Принцы спасают своих принцесс, а не предают их.

— Он здесь, Таня, — без всякой необходимости прошептала Ульяна. — Данил Громов здесь, и, боже мой, он великолепен!

Как обычно, за счет многолетней практики, я производила впечатление хладнокровного, спокойного, невозмутимого человека, хотя внутри у меня все кипело. Ульяна всё еще шептала что-то о Громове, из-за чего мне было трудно сохранять самообладание. Я, итак, была напряжена из-за Глеба, а встреча с Данилом не сулила мне ничего хорошего. Большой зал внезапно показался мне слишком маленьким, и я почувствовала, как начала задыхаться в нем.

— Ты сегодня выглядишь просто великолепно, — сказала Уля, когда у меня не осталось гостей, которых нужно было поприветствовать. — И это платье просто обалденное. Оно, должно быть, стоило целое состояние. Рядом с тобой я выгляжу как какая-то замухрышка.

— Ты не похожа на замухрышку, Уля, — ответила я, инстинктивно понимая, что именно это она и хотела услышать. И это было абсолютной правдой.

Бледно-зеленое платье сидело на ней идеально, а ее рыжие волосы были распущены и спадали мягкими волнами вокруг ее стройных плеч, что создало прекрасный образ. Впрочем, иначе Уля выглядеть не могла, она бы просто не вышла из дома не будь она уверена в безупречности своего образа. Более того она была так красива, что группа парней не могла оторвать от нее глаз.

— Ты никогда не будешь выглядеть как замухрышка. Ты себе этого не позволишь.

— Я правда хорошо выгляжу? — хихикнула она. — Только бы тот, кто мне интересен, обратил на меня внимание.

— Если ты говоришь об Артуре, то он пялится на тебя с тех пор, как ты вошла в зал.

— Я знаю, — она подмигнула мне. — Но он отшил меня на последней вечеринке, на которой мы оба были, так что теперь его очередь подходить ко мне.

— Как мстительно с твоей стороны, — сухо заметила я.

Уля проигнорировала мое замечание и наклонилась ко мне, чтобы прошептать:

— Но тебе не кажется, что Громов — самый сексуальный парень в этом зале? И ты слышала, что это первая вечеринка, которую он посетил за последние годы?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я.

— Ну, все мы знаем, каким бунтарем он стал в свои подростковые годы, верно? И на сколько мне известно, с тех пор он наотрез отказывался от приглашений, а его родители никак не могли заставить его прийти хоть на одно мероприятие.

Его отец, должно быть, был в ярости от подобного поведения Громова. Когда мы были детьми, он любил хвастаться Данилом, потому что тот был идеальным сыном. Не то что сейчас…

— Черт, — пробормотала Уля, оглядываясь через плечо. — Артур уверенно идет в мою сторону.

— Тогда тебе лучше бежать, если ты хочешь играть с ним в кошки-мышки, — прокомментировала я с легкой улыбкой на губах.

— Да, пожалуй я так и сделаю. Увидимся позже!

Подобрав юбку, она направилась в противоположную от Артура сторону. Как раз в тот момент, когда Ульяна исчезла в толпе, ко мне подошла пожилая пара и заговорила со мной. А Громов тем временем всё еще прожигал меня взглядом и пока пара продолжала о чем-то говорить, я никак не могла услышать их, настолько меня отвлекло неожиданное присутствие Данила.

Я кивнула, когда пожилая женщина замолчала, чтобы перевести дух, и продолжала улыбаться. Оставалось надеяться, что она рассказывала мне какую-нибудь забавную, а не трагичную историю.

Я знала, что должна была держаться от него подальше.

И я чувствовала, что мое самообладание ослабевало.

Вечер еще только начинался, но я уже страстно желала, чтобы он поскорее закончился и мои мучения прекратились.

Отец сидел за столом в другом конце зала. Глеб разговаривал с несколькими знакомыми. Как только пара соблаговолила отпустить меня, я решила пойти к отцу. Я заставила себя идти с достоинством, выбросив из головы все мысли о Громове.

По пути несколько человек поприветствовали меня и сделали комплимент моему платью, и я с заученной улыбкой и скрытым нетерпением ответила на все их вопросы, прежде чем продолжила свой путь.

Но когда я проходила мимо одной из колонн бального зала, меня вдруг выдернула рука, крепко обхватившая мое запястье, и потянувшая на себя.

С моих губ сорвался вздох, когда я увидела, чтоэто был Данил.

— Ты что творишь, Громов?! — прошипела я, стараясь звучать сердито и не слишком обеспокоенно. — Отпусти.

— Нет.

— Как ты смеешь так обращаться со мной? — гневно прошептала я, когда мне не удалось вырвать руку из его хватки. — Отпусти меня.

Но он не отпустил и даже не думал об этом. Только когда мы оказались за французскими дверями, расположенными в арочной нише, и вышли на балкон, Данил закружил меня и мне удалось вырваться из его хватки. Но тогда появилась другая проблема — он стал мерным шагом наступать на меня, заставляя меня пятиться назад, пока я не почувствовала за спиной каменные перила.

Его близость сводила меня с ума, из-за чего мое сердце билось в груди, как у колибри, но я отчаянно пыталась этого не показывать.

Он положил руки по обе стороны от меня на перила, захватывая в ловушку, и, хмуро посмотрев на меня сверху-вниз, хрипло прошептал:

— Я хочу поцеловать тебя.

Я судорожного глотнула от его заявление, а потом, взяв себя в руки, бросила на него самый злобный взгляд, на который только была способна, и твердо отрезала:

— Нет.

— А я хочу.

— Если ты это сделаешь, я тебя ударю, — уверенно заявила я, мысленно представляя смачный удар колена в пах.

Это не карате, конечно, и не очень красивый прием, но зато эффективный, вполне доходчивый и один из немногих возможных в моем облегающем платье, сковывающим движения. Тем не менее я бы смогла одолеть его, если бы захотела и платье бы мне в этом никак не помешало.

Я это знала.

И он тоже это знал.

К тому же Громов наверняка бы даже не сопротивлялся, а просто смиренно принимал мои удары.

— Тогда выбирай — или поцелуй или разговор, — объявил он.

— Разговор? — неуверенно переспросила я, никак не ожидая подобного предложения.

— Да, Принцесса. Нормальный разговор, в котором я задаю тебе вопросы — ты отвечаешь, потом ты задаешь мне вопросы — и уже я на них отвечаю. Только отвечаем честно, насколько это возможно. И ты не будешь пытаться продемонстрировать на мне свои боевые заслуги в карате, а я, так уж и быть, постараюсь не наброситься на твои губы.

— Громов, ты в своем уме? — прорычала я. — Впрочем, неважно. Пусти меня, мне нужно вернуться в зал.

Но он выглядел достаточно решительным, чтобы, если понадобится, остаться на балконе до конца ночи. И, похоже, он решил провести это время приятным образом, потому как его руки переместились с перил на мою талию. От его прикосновений мой пульс участился, сердце бешено забилось, и я сделала глубокий вдох, пытаясь остановить панику, которая, как мне казалось, овладевала мной.

— Значит, ты выбираешь поцелуй, — протянул он, медленно опускаясь к моему лицу.

Моя голова дернулась назад и я торопливо закрыла губы руками. Он рассмеялся и зарылся лицом в мою шею, притягивая меня еще ближе к себе.

Я пискнула от неожиданности и он поднял голову, чтобы посмотреть на меня.

— Взволнованна, Принцесса? — пробормотал он, сверкнув зелеными глазами.

Я почувствовала, как красный румянец начал обильно покрывать мои щеки.

— Что ты хочешь от меня, Громов? — сердито пробормотала я.

На его лице медленно расплылась улыбка.

— Поцеловаться тебя. Можно?

— Не смей.

— Голову напрочь сносит от тебя.

Я уперлась обеими руками в его грудь, надеясь оттолкнуть его.

— Я не люблю, когда со мной играют, — отрезала я. — Перестань играть со мной. В зале достаточно симпатичных девушек, выбери любую и пудри мозги ей, а меня оставь в покое.

— Но ты единственная, кого я вижу в этом зале, — ответил он и с его лица исчез всякий оттенок веселья.

Мое быстро бьющееся сердце замерло.

— Ты единственная девушка, которую я вижу, Таня.

Одним залпом он лишил меня всякой возможности думать, выбив из головы все мысли. Я посмотрела ему в глаза и тут же пожалела об этом, потому что теперь мне было еще труднее сосредоточиться. Он и его прекрасные глаза лишили меня сил сделать что-либо еще, кроме как смотреть в ответ.

Я не должна была позволять овладевать собой, но это было выше моих сил.

— Вот ты где, Таня.

Услышав этот голос, я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица.

Потому что это был голос Глеба…