Хулиган. Его принцесса

Глава 30. Четвертый друг

*Даня, Леша и Кирилл в возрасте семнадцати лет*

Высокая раскидистая ива за зданием школы было местом, где Данил, Леша и Кирилл любили бывать. Одна из причин заключалась в том, что это была запретная зона из-за приближенности к хозяйственному корпусу, над которым недалекие школьники издевались, разбивая окна, выбивая двери и устраивая беспорядки. Другая причина заключалась в том, что там было тихо и спокойно.

Данилу нравилось читать свои комиксы, прислонившись к искривленному стволу.

Леша предпочитал спать в тени дерева, в компании своих друзей, охраняющих его покой от кошмаров.

Кирилл же, напротив, был не из тех, кто предпочитал подобный отдых. Поэтому чаще всего он брал с собой футбольный или баскетбольный мяч, тайком взятый из спортзала, чтобы хоть как-то развлекать себя. Был даже случай, когда он принес с собой мячик для пинг-понга, устроился возле того бедного хозблока и играл им, кидая в стену и отбивая учебником. Вот оно — единственное применение учебников Романовым.

Из-за всего этого Данил жалел, что они познакомились с этим парнем, потому что он производил слишком много шума, хотя всё, чего он хотел, — это тишины и покоя. Прошло почти три года с тех пор, как они подружились, и сейчас шли первые месяцы их последнего учебного года в школе.

Но однажды Кирилл был на удивление спокоен и тих.

Данил заметил это и отложил свой комикс, чтобы понять, в чем было дело.

Романов стоял неподвижно, устремив взгляд за проволочную сетку баскетбольной площадки. Его руки были крепко стиснуты в кулаки по швам, а лицо было суровее чем когда-либо.

Из них троих именно он претерпел радикальные изменения. Из тщедушного мальчишки он превратился в высокого, мускулистого и сильного парня. И из них троих именно Кирилл был самым добрым и внимательным, но и самым глупым.

Посмотрев в ту сторону, куда пристально вглядывался Романов, Данил увидел парня, которого держали за руки и избивали несколько старшеклассников из параллели.

Леша тоже заметил это, еще не успев уснуть, и поднялся на ноги.

“Только не это”, - про себя подумал Данил.

— Кого-то напоминает, да, Кир? — громко спросил он, вставая рядом.

— Да, — сжатые руки Кирилла задрожали. — Напоминает.

Леха не стал тратить время на разговоры. Он твердо пошагал через стадион, в сторону очередной жертвы буллинга. Кирилл последовал за ним, а Данил поднял глаза к небу, испустив страдальческий выдох, и поплелся за ними.

— Думаешь, можешь со мной огрызаться, отброс? — прорычал самый крупный из группы. Он был единственным, кто не бил парня, стоя во главе этой безголовой шайки, живущих по принципу “сила есть — ума не надо”. — А не боишься, что челюсть вдруг сломается? Ты знаешь, кто я?!

Парень вдруг склонил голову набок и уставился на своего мучителя.

— Видишь это? — спросил он.

— Что? — спросил отморозок, решивший обижать слабых.

— То, что мне похер на тебя.

Побагровев от ярости, урод ударил его кулаком в лицо, а подельники выпустили парня из рук, из-за чего тот повалился на землю.

— Выродок!

— Ты так злишься из-за своей девчонки? — с усмешкой спросил парень, сплевывая кровь. — Так держи ее на коротком поводке, чтобы она снова не набросилась на меня.

Данил усмехнулся, не скрывая своей улыбки. Парень, даже будучи избитым, продолжал язвить своим мучителям, не опасаясь еще более жестокой расправы. Инстинкт самосохранения у парня явно отсутствовал.

Однако Орлову было не до веселья, и когда он увидел, что они начали запинывать парня, то рванул на них. А Кириллу было только за радость поддержать друга в этом решении и дать отпор этим уродам. Он был любителем физических нагрузок, уже давно подсев на спорт, сделавшим его из щуплого мальчишки широкоплечим парнем.

Группа в страхе и панике попыталась разбежаться, когда заметила, как к их обидчику подоспело подкрепление в виде ребят, что уже успели заслужить репутациюшкольных хулиганов, какими на самом деле не были. Хулиганами были не Данил, Леша и Кирилл, а те, против кого они сейчас выступили.

Пока Леша и Кирилл практиковались в боевых искусствах, Данил присел на корточки и ткнул пальцем в лежащего на земле парня.

— Ты живой? — с любопытством спросил он.

— Пошел ты! — последовал ответ.

Парень застонал от боли и попытался сделать слабый выпад, но Данил легко парировал его и лишь усмехнулся.

— Спокойнее, — пробормотал он, осматривая перепачканные светлые волосы парня и лицо, покрытое кровью и синяками. У него были удивительные ореховые глаза, один из которых в скором времени опухнет.

— Что непонятного? Пошел на…!

— Ты из десятого, да? — игнорируя ругательства, спросил Данил, не припоминая этого парня в своей параллели.

— Ты глухой?!

— Вы закончили? — спросил Данил у своих друзей, когда группа непризванных хулиганов оказалась не земле. — Этого бедолагу нужно бы отвести в лазарет.

— Никуда мне не надо! — воспротивился парень, медленно поднимаясь на ноги, морщась от боли и покачиваясь от слабости. — Оставьте меня в покое, вы, говнюки! Я…

Он не успел договорить, потому что Орлов так сильно ударил его в живот, что парень сдавленно промычал и потерял сознание.

— Что? — проворчал Леша, обращаясь к своим ошарашенным друзьям и придерживая бессознательное тело. — Так будет быстрее.

— Спасибо, что не сделал так со мной, — пробормотал Кирилл, всё еще отходя от шока этой картины. — Давай я возьму его.

Данил нахмурился от охватившего его странного предчувствия и того, как заботливо эти двое обходились с незнакомым им пареньком.

— Пожалуйста, Леш, скажи мне, что история не повторяется. Я не вынесу еще одного придурка в друзьях.

Орлов бросил на него хмурый взгляд и вымолвил:

— Заткнись.

— Он будет моим другом, — предложил Кирилл, перекидывая своего будущего друга через плечо.

— Думаю, он будет против. Он скорее выльет на тебя ведро помоев, чем станет твоим другом, — ответил Данил.

— Он забавный, а я упертый. Даже если он не захочет — он всё равно будет моим другом.

Данил издал еще один многострадальный вздох, а затем последовал за этой троицей в лазарет, понимая, что этот парень, сам того еще не ведая, станет им четвертым другом.

POV Таня

— Ты рассказала ей о Пантелеевой?

Это были первые слова Данила, когда я ответила на его звонок, чудом услышавший из-за громко играющей музыки.

Быстро выдохнув через нос, я выключила музыку, подошла к своему зеркалу в полный рост и сказала:

— Если ты собираешься говорить со мной о своих шлюхах, то я вешаю трубку.

— Ты сказала Ксюше, что у Пантелеевой сифилис, — отрезал он и я часто заморгала, глядя на свое отражение.

Ах.

Тот разговор.

Проведя рукой по белому шелковому платью, которое было на мне, я коротко и нехотя ответила:

— И?

— Мне было чертовски противно это слышать.

— Представь, что ты действительно переспал с ней и заразился. Хотя, может, тебе и представлять это не нужно.

— Прекрати! — внезапно рявкнул Громов. — Я ничего не хочу о ней слышать, — я тоже не хотела и мне было на руку его желание опустить этот разговор. — И к твоему сведению, я не спал с ней.

Опустив взгляд на свои босые ноги, я с любопытством спросила:

— И что же ты сделал?

Мгновение он колебался, а потом сказал:

— Отыграл перепуганного до смерти придурка и сказал им, что иду в клинику отчима Рябинина.

— Но ты этого не сделал.

Он снова не нашелся с ответом, тогда как я сегодня была чересчур словоохотлива.

— Хотя стоило бы, не так ли? — съязвила я. — Кто знает, обладателем какой венерической заразы ты являешься, — повторила я злосчастные слова подружки Шиловой. — Ты мне скажи — ты со мной этим не поделился?

— Градова, чтоб ты знала — это, мать твою, не смешно! — Соколова сильно подпортила настроение Громову с помощью надуманной информации, которой я с ней поделилась. Надо будет ее как-нибудь отблагодарить за это. — И поверь мне, ты чиста точно так же как и я. Знаешь, какой подарок мать преподнесла мне на шестнадцатилетние? Безлимитный запас презервативов, которыми я ни разу не пренебрегал. Я знаю, что такое ЗППП и мне такого счастья не надо.

— Но со мной ты был без… — я даже не успела договорить, когда он перебил меня.

— Потому что это ты! — выпалил Громов, заставляя мое сердце болезненно защемить, пропустить удар и вновь вернуться к своей работе. — С тобой всё было по другому. Это был не очередной грязный трах, это было чистое занятие любовью.

Надо отдать Данилу должное, имея приличный опыт в соблазнении девиц, он в мастерстве освоил искусство словесного обольщения. Девушки ведь любят ушами.

— И, видимо, такая любовь не пришлась тебе по душе, раз ты не так давно флиртовал с Шиловой, которая добавляет тебе очков как бабнику, рассказывая о вашем потрясающем сексе на одной из новогодних вечеринок. Вот только непонятно, кто из вас двоих врет? Ты сказал, что у вас ничего не было, — упрекнула я, надевая на запястье тонкий золотой браслет.

— Ты знаешь, что я тебе не вру, Принцесса. А я знаю, что ты не повелась на тот спектакль, — пробормотал Данил.

Спектакль для одного зрителя, для меня…

Громов хотел заставить меня ревновать.

Придурок.

Я была там, когда Громов предлагал Лизе “классно провести время”, и, конечно же, она с радостью согласилась, засияв от счастья. Я не могла не подслушать их, они очень громко и беззастенчиво флиртовали прямо посреди коридора.

Мне было больно видеть его с другой девушкой, но я сказала себе, что на этот раз меня это не должно было волновать. Я уже порвала с ним и он был волен встречаться или спать с абсолютно любой девушкой, с какой ему только заблагорассудится.

И все же от их вида у меня перехватило дыхание, стало трудно дышать, и мне захотелось избить его до полусмерти за то, что он заставил меня так себя чувствовать. А еще вцепиться в волосы Шиловой за то, что она с ним флиртовала.

Но я не собиралась впадать в ярость и звонить ему, чтобы еще раз отчитать. Я знала, что он только этого и добивался.

Поэтому я не стала этого делать.

Поделом этому придурку за то, что он умышленно заставлял меня ревновать.

— Может, увидимся? — спросил Данил обнадеживающим тоном. — Я соскучился по тебе.

— Ни за что, — я взяла из шкатулки золотые серьги с жемчугом, идеально подходящие к выбранному платью, и, зажав телефон между плечом и ухом, поочередно надела их. — Я занята.

— Чем?

— И ты действительно думаешь, что я тебе скажу?

— Мы же друзья. Мы должны всё рассказывать друг другу.

— Мы с тобой не друзья, никогда ими не были и не будем, — тут же парировала я, а потом вспомнила о встрече с Рябининым, что натолкнуло меня на одну мысль. — И если ты считаешь, что друзья так и поступают, то, получается, ты им всё рассказываешь?

Данил, должно быть, почувствовал, что что-то было не так, потому как начал осторожничать:

— Что ты имеешь в виду?

— Кто о нас знает, Громов? — я умирала от желания спросить об этом с тех пор, как встретила Рябинина. Но Данил давно не звонил мне, а когда звонил — я была слишком занята, чтобы ответь. — Кто?

На другом конце провода повисло гробовое молчание.

В нетерпении я начала вышагивать по комнате, слушая гулкий стук сердца.

— Я считаю до трех. Раз…

— Я никому не говорил, Таня, — слабо возразил он.

— Два…

— Я не говорил, клянусь…

— Три…

— Орлов знает! — быстро выпалил он. — Но я ему не говорил. Он сам догадался.

Я перестала вышагивать и мысленно прокляла его.

— Кто еще? — спросила я.

— Только Леша. Клянусь.

Значит ли это, что он не знал, что Рябинин тоже был в курсе нашей связи? И Романов, к слову, тоже.

Должна ли я была сказать ему об этом?

В конце концов, я решила этого не делать. Я бы не хотела, чтобы это спровоцировало возможный конфликт между ними.

К тому же у меня было ощущение, что Рябинин не собирался говорить об этом. Я его сильно обожгла, а в таком обычно не признаются.

— Что он сказал тебе? — продолжила я свой маленький допрос.

— Он… он сказал, что я должен всё исправить и вернуть тебя.

На доли секунды его слова ввели меня в ступор, побудившем распахнуть рот в немом порыве.

— Чушь, — только и смогла вымолвить я в ответ.

— Клянусь, он сказал мне исправлять свои ошибки. Он даже пообещал, что больше не будет прятаться, когда я… я познакомлю вас. Он этого хочет.

— То есть он еще и знает, что я была твоей лучшей подругой детства?! — спросила я, пребывая в еще большем шоке.

— Да. Он догадался.

Я замолчала, всё обдумывая.

Это значит… Олов нас благословил?

Первый по значимости человек в жизни Громова дал добро на наши с ним отношения и даже подталкивает друга ко мне?

Я покачала головой, быстро заглушаянадежду, зародившуюся в моем сердце.

Было уже слишком поздно.

Дни превратились в недели.

А недели превратились в месяцы.

Второй курс заканчивался, а вместе с ним и все шансы на то, что мы с Данилом снова будем вместе. И пока Глеб будет упрямо добиваться своего, мы никогда не будем вместе.

Было уже слишком поздно.

Но почему-то мне хотелось, чтобы это было не так.

Я хотела увидеть его, как бы сильно я не хотела признаваться себе в этом.

Как же я хотела его увидеть сегодня…

— Знаешь, скоро у меня день рождения, — тихо прохрипел Данил. — Я хочу увидеть тебя.

Его слова прожгли во мне дыру.

Дыру в самом сердце.

Я зажмурила глаза от боли.

— Нет, — сказала я мягко и твердо.

— Принцесса…

Боже, Боже, Боже…

Ну почему это было так трудно и больно?

— Нет, — более твердо ответила я, открывая глаза.

— Пожалуйста.

— Прощай, Громов.

Сказав это, я повесила трубку.

Потом обхватила себя руками и выглянула в окно, стараясь не заплакать, глядя на звездное небо.

— Таня, — позвал Глеб, открывая дверь в мою комнату и невольно призывая меня взять себя в руки. — Пора ехать к Кравцовым.

Обернувшись, я не удержалась и спросила:

— Глеб, ты уверен в этом?

В мгновение ока лицо брата потемнело.

— Не задавай мне вопросов.

— Илья Артемович… Илья даже не знает… Он даже не догадывается…

— Замолчи, — приказал Глеб низким, смертоносным голосом.

Я замолчала и сморгнула навернувшиеся на глаза слезы.

— Пошли, — продолжил он. — Я не хочу опоздать на ужин.

— Прошу тебя, — взмолилась я тоненьким голоском. — Не делай этого.

Он подошел ко мне, и я, запрокинув голову, уставилась на него. Его глаза были холодными, челюсть напряженной, и, взяв мое лицо в свои руки, он прошепталслова, которые полностью разбили мое сердце:

— Я уже сделал это.

POV Даня

Я не мог выбросить это из головы.

Была пятница. Прошла неделя и один день с тех пор, как я в последний раз разговаривал с Таней.

Это был мой день рождения.

Я поднес бутылку к губам и сделал долгий глоток. Глядя в темноту с балкона Черепа, я оперся локтями о перила, желая, чтобы она была сейчас здесь, со мной.

Весь день я только и делал, что надеялся на это.

И то, что мне отказали в единственном подарке на день рождения, о котором я так отчаянно желал и молил, разбило и опустошило меня.

Родителей, как всегда, не было в городе, чтобы отпраздновать день рождения своего единственного сына. А мне и было всё равно. Раньше, когда я был маленьким, меня это задевало и обижало, но не теперь.

Отец до сих пор злился на меня за то, что я не пришел на благотворительный бал в канун Нового года, впрочем, не он один. И он всё еще был разочарован тем, что я не стал идеальным сыном, о котором он всю жизнь мечтал. Вот только ему было не объяснить, что он не приложил своей руки к тому, чтобы я вырос тем, кого он хотел во мне видеть, и теперь попросту пожинал свои плоды отсутствия в жизни сына. Он даже не позвонил, чтобы поздравь меня. А вот мать позвонила, но я не ответил. Я не нуждался в ее фальшивых и неискренних поздравлениях.

Вениамин был первым, кто меня поздравил.

Он пришел в мою комнату в полночь, зная, что я еще не спал, читая комиксы, и подарил мне ящик пива.

— Только родителям не говорите, — сказал он, когда мы устроились в гостиной. — Я еще не готов к увольнению.

— Я единственный, кто может тебя уволить, — проворчал я. — Не забывай, они наняли тебя для меня. И пока ты полезен — ты будешь работать на меня.

— Вы не можете меня уволить, Данил Денисович, — ухмыльнулся Вениамин.

— Ты можешь хотя бы сейчас называть меня по имени? — раздраженно пробормотал я, окидывая его хмурым взглядом. — Сделай мне подарок на день рождения.

— Я уже сделал вам подарок, — сказал он, кивая на ящик, из которого мы уже пригубили по бутылочке. Губы телохранителя дрогнули, когда он нахально добавил: — Данил Денисович.

Засранец…

Мои друзья были следующими, кто поздравил меня, встретившись в универе. Череп ударил меня по плечу и поздравил с днем рождения. И пока я отбивался от его нападений, к нам подошли Леха и Влад, каждый из которых пробормотал свое поздравление.

— С днем рождения, малыш, — сказал я, отталкивая от себя Черепа.

Не у меня одного сегодня было день рождения. Мы с Рябининым родились в один день, но с разницей в целый год.

— Ага, — пробормотал он в ответ.

— Влад, ты уверен, что не хочешь, чтобы сегодня на вечеринке были девушки? — Череп хмуро посмотрел на младшего именинника. — Ты точно уверен?

— Уверен, — Рябинин нахмурился. — Это мой день рождения, разве я не имею права голоса?

— Это и мой день рождения, — отозвался я, сложив руки на груди.

— Я не пойду на вечеринку, если там будут девушки, — проворчал Рябинин, подобно капризному ребенку.

Мы уже говорили об этом и спорили вчера, и позавчера, и неделю назад. Я понимал, почему этот сопляк был непреклонен в своем желании не пускать девушек на вечеринку. Ему не нравилась Ксюша, не нравилось видеть Лешу вместе с ней и всё это Бог знает по какой причине…

Несмотря на то что Ксюша всё чаще проводила с нами время, Рябинин так и не проникся к ней симпатией.

Если бы он разрешил девчонкам присутствовать — Ксюша обязательно пришла бы в числе первых. И хотя это был еще и мой день рождения, я не хотел портить Владу этот день, поэтому не стал оспаривать его решение. Не стал спорить и Орлов.

Я надеялся, что Таня поздравит меня следующей. Но за весь день в универе я ни разу не видел ее. Ни взгляда, ни ее тени.

Я знал, что она была в универе, потому что больная или нет, она никогда не пропускала занятий, так было в школе, так продолжалось и сейчас.

Она пряталась от меня. Избегала меня.

Она даже не удосужилась позвонить мне или просто написать.

А я надеялся. До последнего надеялся, а потому чувствовал себя полным дерьмом.

Что еще больше усугубляло мое хреновое настроение, так это наш препод, Кравцов.

В последние дни его поведение было странным, он вел себя как-то подавленно. И как бы я ни издевался над ним, он лишь молча смотрел на меня и продолжал лекцию.

Когда пара закончилась, Кравцов зачем-то подозвал меня к себе. Я сказал Орлову идти вперед на парковку, а сам пошел к преподавателю выяснять, что ему было нужно от меня.

— Насколько хорошо ты знаешь Таню Градову? — внезапно спросил он меня.

Это было то, чего я совсем не ожидал.

— Чего?

— Я видел вас в прошлом году, — сознался Илья, постукивая ручкой по своему столу. — Вы целовались на парковке.

Блять.

Еще один…

Почему так много людей видели нас в ее машине, когда мы пытались скрываться ото всех?

Орлов, теперь Кравцов, кто еще?!

— А что? — резко спросил я. — Почему вы спрашиваете?

Казалось, Кравцов не собирался мне отвечать, а лишь ждал ответа на поставленный вопрос, в это время сканируя меня холодными глазами.

— Если вы видели нас в прошлом году, то зачем спрашивать об этом сейчас? — задал я очередной вопрос.

И снова в ответ столкнулся с молчанием.

Кравцов, глядя на меня, видимо, пришел к какому-то выводу, потому что сказал:

— На этом все, Громов. Можешь идти.

Я не мог понять, чего он добивался, задавая эти вопросы. И это выводило меня из себя.

Блять, ну почему это должно было произойти в мой день рождения?

Почему именно сегодня на меня свалилось столько дерьма?

Почему девушка, в которую я был по уши влюблен, с каждым днем отдалялась от меня все дальше и дальше?

— Наверное, это плохая вечеринка, если именинник стоит на холоде и пьет в одиночестве.

Слова Орлова заставили меня вздрогнуть и вытеснить из головы мысли о Тане.

Я посмотрел на друга.

Леха был в хорошем настроении, но оно мигом улетучилось, стоило ему увидеть мое лицо. Когда я увидел, что веселье исчезло с лица лучшего друга, я усилием воли улыбнулся.

— Я просто задумался, — сказал я, отходя от перил.

— Ты всё еще не помирился с ней, — тихо заметил Орлов.

Я подошел к своему лучшему другу и похлопал его по плечу.

— Это сложно. Сложнее, чем я думал.

— Я сложный и ты как-то со мной справляешься, значит справишься и с ней, — со всей мудростью ответил друг.

Слабо усмехнувшись, я убрал руку с плеча Орлова.

— Я принес сюда только один торт, хотя Ксюша испекла два. Второй у меня дома, — он вдруг перевел тему, понимая какой тоскливой стала обстановка. — Не хотел, чтобы Череп съел его весь и тебе ничего не досталось. Ты же видел, как он сожрал торт Рябинина? Он просто зверь.

Когда я никак не отреагировал на его слова, Леха нахмурился и сказал:

— Давай-ка мы тебя напоим.

А затем он потянул меня за собой, спаивать и заставлять всё забыть хотя бы на какое-то время…

Это должен был быть мирный, ничем не примечательный день без каких-либо происшествий.

Барабаня пальцами по джинсам, я терроризировал взглядом лежащий на коленях телефон.

Я раздумывал, стоило ли мне звонить Тане или нет.

Я дулся на нее, как маленький ребенок, и хотел, чтобы она связалась с мной первой. Но моя бывшая девушка упрямилась, и я уже был готов поднять белый флаг и позвонить ей сам.

Это было жалко. Я был жалок и знал это.

Она уже бросила меня. Дала понять, что между нами всё кончено. Но я также дал ей понять, что не собирался отказываться от нее.

Однако это не значит, что я не мог злиться на нее.

Краем глаза уловив движение сбоку, я быстро сориентировался и поймал бутылку с водой, брошенную в меня Черепом.

— Бляха, — усмехнулся Череп, выходя из кухни. — А я-то надеялся, что сделаю тебе сотрясение мозга.

— Придурок, ты даже написать слово “сотрясение” без ошибок не сможешь, — ответил я, швыряя снаряд обратно.

Череп отмахнулся от бутылки и откинулся на спинку дивана.

— Разве ты не хотел играть?

Я перевел взгляд на Рябинина, сидящего в кресле и играющего в “GTA”.

— Я не такой злой, чтобы отбирать игрушку у ребенка, — громко сказал я. — Пусть малыш играет.

— Да пошел ты, — пробормотал Влад, не отрываясь от телевизора.

— Сколько раз тебе повторять, чтобы ты следил за своим языком?

— Сколько раз тебе отвечать, что мне наплевать?

Сопляк…

— Оставь его в покое, — прошептал мне Череп. Я не мог не заметить обеспокоенного выражения на его лице. — Мне кажется, ему нехорошо.

Я нахмурился, взглянув на Рябинина, и так же тихо ответил:

— В последние дни он и правда какой-то мрачный.

— И он много спит. Вчера он даже уснул прямо на лекции. А два дня назад он вообще проспал первые пары и пришел только к третьей.

— Есть предположения, что с ним?

— Нет, — Череп покачал головой. — Я хотел отвезти его в больницу, но он не согласился.

— Я поговорю с Лехой. Посмотрим, сможет ли он заставить этого сопляка пройти обследование.

— Я вас слышу, придурки, — огрызнулся Рябинин через плечо. — И со мной всё нормально. Мне не нужно это гребаное обследование.

Я нахмурился еще сильнее и спокойно посмотрел на него, а затем наклонился к Черепу и прошептал:

— Поговорим об этом позже, — тот согласно кивнул в ответ.

— Я всё еще слышу тебя!

Усмехнувшись, я столкнул Черепа с дивана.

— Почему бы тебе не заказать нам что-нибудь поесть, бесполезный ты хозяин? Где твое гостеприимство?

— Я вообще-то кое-что нам готовлю.

— Кстати, пахнет гарью, — пробормотал Рябинин, принюхавшись.

— Блять! — на лице Черепа отразилась паника и он, быстро поднявшись на ноги, побежал на кухню. — Мои кексы!

Чего?

Ксюша, должно быть, сдержала свое обещание дать Черепу рецепт тех пирожных. И как бы забавно это ни было, я не сомневался, что Череп сможет повторить ее шоколадно-карамельные кексы. Может быть, он и идиот, но работать руками он умел — будь то драка или готовка.

Мой взгляд снова прильнул к Рябинину.

— Ты выглядишь бледным и больным, — сказал я ему. — Иди приляг, малыш.

Яростно стиснув контроллер в своих руках, Рябинин пробормотал:

— Почему бы тебе просто не оставить меня в покое и не пойти подцепить еще парочку венерических заболеваний?

Черт возьми, меня уже тошнило от их шуток о венерических заболеваниях. И виновата в этом была Таня, наговорившая Ксюше всякой ерунды.

— И перестань называть меня малышом.

— Пока ты младше меня, я никогда не перестану называть тебя малышом, — проворчал я в ответ. — Ха. Похоже, это значит, что я буду называть тебя малышом… вечно.

— А вы подходите друг другу больше, чем я думал, — с отвращением пробормотал Рябинин.

О ком это он?

Прежде чем я успел спросить, что он имел в виду, дверь внезапно распахнулась и на пороге появился Орлов. Увидев его, я мгновенно вскочил с дивана и застыл от увиденной ярости на лице своего лучшего друга.

Что это с ним?

Что-то произошло?

Если бы кто-то перешел дорогу моему лучшему другу, клянусь Богом, я бы…

И тут я заметил, что Леха не сводил глаз с Влада.

И тут меня осенило…

Что, черт возьми, этот сопляк натворил на этот раз?

— Лех… — тихо и успокаивающе начал я, но Орлов, казалось даже не услышал меня.

— Что ты сказал Ксюше?! — прорычал он на Рябинина.

И тут же мирный, безмятежный день, на который я рассчитывал, разбился вдребезги.