Хулиган. Его принцесса

Глава 13. Пари на любовь

POV Даня

Я не мог дышать, глядя на эту картину.

— Он с ней флиртует, — прошипел Рябинин.

Крепко прижав кулак к губам, он продолжал смотреть на стол поодаль.

Черт возьми, он и правда флиртовал с ней.

Рябинин прикусил кулак и тихо застонал.

— Он даже пялится на ее сиськи. Орлов, перестань пялиться на ее сиськи! — цедил сквозь зубы Рябинин.

Владу было физически больно наблюдать за этой картиной, отчего я изо всех сил старался не рассмеяться.

С моих губ сорвался смешок, но я быстро подавил его, не желая раздражать друга еще сильнее, чем он уже был. Когда я оторвался от Рябинина и перевел взгляд обратно, чтобы проверить, действительно ли Орлов пялится на грудь Ксюши, то содрогнулся всем телом.

Орлов хмуро смотрел на меня, а в его глазах так и читалось обещание возмездия в виде серьезных телесных повреждений.

Я слегка помахал ему рукой и ткнул Рябинина локтем в бок.

— Перестань пялиться на них, — прошептал я.

Влад перевел непонимающий взгляд на меня.

— С какой это стати?

— Нас Орлов спалил и если ты не хочешь стать его грушей для битья, то тебе лучше перестать.

— От Орлова достанется тебе, а не мне. Это ведь ты притащил меня сюда.

— Сученыш, — возмущенно процедил я, потому что Рябинин был прав. Если даже Рябинина и влетит, то точно не так, как мне.

Вздохнув, я оторвал от него взгляд и снова посмотрел на пару, за которой мы подглядывали. Мы приехали сюда еще до приезда Лехи и Ксюши.

Я знал, что Орлов приведет ее сюда, потому что он как-то сказал, что это лучшая бургерная в городе. И я получил подтверждение своей версии, попросив Ваню проследить за ними и узнал, что они ехали как раз в этом направлении.

— С тебя тридцать штук, — сказал я Рябинину.

У Влада нервно задвигались челюсти.

— Ты еще не выиграл спор.

— Ты только что сказал, что он не мог перестать пялиться на ее сиськи, — напомнил я со смешком.

— Ну и что? Он все равно бросит ее и не оставит у себя.

Я усмехнулся.

Прошлой ночью я, Череп и Влад заключилипари на Леху и Ксюшу. Близился рассвет, когда остальные наши друзья наконец разбрелись по своим углам, и в доме воцарился покой. Мы втроем остались у Орлова, потому что мне было лень вставать с дивана, Влад был слишком пьян, чтобы покинуть кресло, а Череп был слишком сыт от съеденной пиццы, чтобы поднять себя с пола.

— Леха бросит Ксюшу, когда все закончится, — неожиданно сказал Рябинин.

— Не бросит, — парировал я, ухмыляясь в потолок.

— Извини, Дань, но в этом вопросе я на стороне Влада, — сказал Череп печальным голосом.

Я повернулся на бок и хмуро посмотрел на него.

— Я думал, ты на ее стороне?

— Она милая, но с Лехой ей не справиться, — ответил он. — Не думаю, что она долго протянет с ним. Да и хочет ли она быть с ним вообще? И со стороны Лехи нечестно принуждать ее к отношениям.

— Ох, нихрена себе! Ты умеешь быть серьезным? — прокомментировал ответ друга Влад, слегка заплетаясь в словах. — Но я согласен с тобой по всем пунктам, кроме последнего. Леха не собирается продолжать эти их фальшивые отношения. Он порвет с ней, как только мы достанем поставщика. И точка. Конец их истории.

Я не знал почему, но меня раздражали эти слова и эта беседа в целом.

— А что, если он не захочет? — спросил я.

— А что, если захочет? — ответил Влад.

— О, это будет весело, — вклинился Череп. — Поскольку никто из вас, говнюков, не любит проигрывать, давайте сделаем ставки. С каждого по тридцатке. Мы и Владосом против тебя, Дань.

— Слишком легкие деньги, — пробормотал Рябинин.

— Дело не в деньгах, Череп, — парировал я. — Дело в гордости. Малыш просто не хочет признаться себе, что я прав.

— Заткнись. И не называй меня малышом, мальчик, рожденный в золотом подгузнике.

— Это лучшее оскорбление, на которое ты способен?

— Я даже не начал тебя оскорблять, придурок.

— Как по-детски.

Мы продолжали обмениваться оскорблениями, пока из своей спальни не выскочил разгневанный Орлов, прикрикнув, чтобы мы заткнулись и не мешали ему спать. Как бы забавна ни была эта сцена, я много думал о ней с тех пор. Дело было вовсе не в деньгах. Дело было даже не в том, чтобы я оказался прав и выигрывал пари.

Главное — вернуть друга к жизни и подвести его к счастливой жизни, которой он заслуживал.

И если пребывание с Ксюшей сделает его счастливым, то я сделаю всё возможное, чтобы Орлов не потерял это счастье. Даже если это означало, что мне придется пойти против воли лучшего друга.

— Не хочешь убраться отсюда? — спросил я у Рябинина, когда наша парочка приступила к трапезе.

Влад не ответил. Вместо этого он поднялся на ноги и вышел из бургерной, а я следом за ним. Мое лицо уже побаливало от чрезмерной ухмылки, но я ничего не мог с собой поделать.

Мне нравилось то, что я видел. Нравилось, чтоЛеха менялся с Ксюшей.

Да, она останется.

И да, я точно выиграю это пари.

Будет приятно утереть нос Рябинину.

— Дань, иди без меня, — сказал мне Влад, как только мы переступили за порог. — Я останусь здесь ненадолго.

— Зачем? — я нахмурился.

Ответ я получил, когда на улице появилась горячая официантка, обслуживавшая Леху и Ксюшу, и зашептала Владу что-то на ухо. Тот кивнул ей и она торопливо исчезла в здании. Затем он ухмыльнулся мне и сделал рукой отмахивающееся движение, по типу “проваливай уже отсюда”.

Черт возьми, а парень то не лыком шит.

Покачав головой, я показал ему средний палец и пошел к своей машине. Я был уже на полпути к ней, когда заметил девушку, прислонившуюся к моей тачке, глаза которой были устремлены к телефону в ее руках. Не обращая внимания на ее присутствие, я разблокировал машину, распахнул дверь и забрался внутрь.

— Даня, ты не подвезешь меня домой? — раздался ее голос, прежде чем я успел закрыть дверь. — Я только что закончила свою смену.

— Я занят, — ответил я на тяжелом выдохе

— Да ладно тебе. Чего тебе стоит подкинуть меня? Просто в память о наших старых временах?

Я уставился на девушку, работавшую официанткой в бургерной, из которой я только что вышел. Я все еще не мог поверить, что она вообще работала здесь, и я все еще не мог поверить, что она продержалась здесь уже больше года. У нее были куда большие успехи в другой сфере…

Она все еще стояла, прислонившись бедром к двери моей машины, сжимая в ладони свой телефон.

— Ладно, Вика, — проворчал я. — Залезай.

Вика подмигнула мне, затем быстро обогнула капот и, открыв дверь на пассажирское сиденье, забралась в мою машину. Из-под ее униформы выглядывало глубокое декольте. Именно эти большие, неотразимые сиськи заставили меня трахнуть ее в первый раз. Она не изменилась. Ни капельки.

— Я скучала по тебе, знаешь ли.

— Ты скучала по моим деньгам, — парировал я, заводя тачку. — Не по мне.

— Это неправда, — возразила она.

— Я слышал, что ты собрала нехилую коллекцию богатых членов. Они тебя что, не в силах удовлетворить?

— Ты ревнуешь?

Я искоса взглянул на нее.

— С чего бы мне ревновать?

Ее губы изогнулись в соблазнительной улыбке.

— Не волнуйся, милый. Ты по-прежнему мой номер один.

Я ничего не ответил. На это даже не стоило отвечать.

Вика была дочерью одного из деловых партнеров моего отца, который обанкротился.

Ей не нравилось быть бедной, она была избалованным ребенком, который всегда добивался своего. Поэтому она приклеивалась ко всем, у кого были деньги.

Меня не волновало, что она была золотоискательницей, у меня было достаточно денег, чтобы она была всем довольна. Что меня волновало, так это ее стройные ноги, которые крепко обхватывали меня, пока я ее трахал.

Что еще меня волновало, так это информация, которой она всегда обладала, полезной и точной информацией, которую она получала черт знает откуда. И она никогда не делилась ею за просто так.

— Я слышала, ты кого-то ищешь.

Я взглянул на нее.

Раньше я бы забеспокоился, откуда она это знала и не опасно ли это было для нее. Но теперь меня волновало лишь одно — вытащить из нее эту информацию.

— Ты знаешь Игоря Еремеева? — спросил я, сворачивая на улицу.

— Героинового наркомана? Конечно, знаю, — фыркнула она.

Ах, вот как. А говорил ведь, что наркотой не баловался и хотел попробовать только что-нибудь легкое. Ну-ну…

— Мы ищем его поставщика. Ты знаешь, где можно его найти?

— Нет. Но я знаю кое-кого, кто знает.

Я резко повернул к ней голову. Когда я увидел, что она одарила меня озорной улыбкой, у меня внутри все сжалось.

Мы стояли на светофоре, поэтому я повернулся к ней всем телом и спросил:

— Сколько?

Ее улыбка превратилась в ухмылку.

— Насколько сильно ты хочешь это узнать?

— Не играй со мной в игры, Вика, — я нетерпеливо выдохнул.

Ее губы начали кривиться, прежде чем она успела это заметить. Она знала, что это меня разозлит.

Но я увидел это и это меня разозлило.

Нам нужна была ее информация. Всё шло медленно. Чертовски медленно. У нас не было никаких зацепок и сколько мы будем искать этого поставщика невозможно было даже представить.

Мне следовало отправиться к ней, как только мы закончили с Еремеевым, но какая-то часть моей души не хотела заканчивать это дело быстро. Быть может, потому что я хотел убедиться вчувствах Орлова к Ксюше. Но время поджимало и чем дольше мы искали этого поставщика, тем больше у него было времени скрыться с концами. Нам нужно было поскорее закончить это дело.

— Сколько, Вика?

Она положила руку мне на бедро.

— Мы можем обо всем договориться у меня дома, — сказала она низким, хрипловатым голосом.

Сука с дурацкими играми.

Я откинулся на спинку сиденья и нажал на педаль, когда загорелся зеленый свет.

Вика знала, как важна была для меня эта информация. Ведь мы занимались этим уже несколько лет.

Тем не менее она была хороша в постели и глупо было возражать против ее игр. И она знала, что если переступит черту, то я заставлю ее сильно пожалеть об этом.

— Хорошо, — ответил я с легкой ухмылкой на губах. — Давай договоримся.

POV Таня

— Нет.

— Ну же, Таня. Пожалуйста?

— Нет, — повторила я, отмахиваясь от официанта после того, как закончила со своим заказом. — Перестань настаивать, Уля.

Ульяна застонала и откинулась на спинку стула.

— Хотя бы просто поговори с ней.

— Ты вообще уверена, что она переживет эту ночь? — безэмоционально спросила я.

— Конечно, переживет. Они, наверное, сейчас занимаются сексом. Ты ее просто не видела, а я видела. Я ей такой макияж сделала, такие локоны. Она была чертовски сексуальна, — без всякой необходимости добавила она. — Орлов просто не сможет устоять перед ней. После этого свидания он влюбится в нее по уши, вот увидишь!

Я бросила на нее мрачный взгляд, поднимая свой стакан.

— Я же просила тебя держаться от нее подальше.

— Я хотела, чтобы она надела другой наряд, но она сказала, что он слишком открытый, — продолжила Ульяна, намеренно игнорируя мою предстоящую лекцию. — Таня, она даже накричала на меня! Ты можешь себе это представить?!

Накричала.

На самом деле она поступила правильно. Крик был единственным способом достучаться до Ульяны, если она проявляла упрямство.

— Ну, по крайней мере, она благоразумна, — пробормотала я, сделав глоток воды. — Но это не меняет моего мнения о ней.

— Я знаю, — Ульяна надулась. — И все же я бы хотел, чтобы ты это сделала.

— А мне бы хотелось, чтобы ты послушалась меня, Уля. Но, полагаю, мы не всегда получаем то, что хотим, не так ли?

— Давай перестанем об этом говорить, — сказала она в отчаянии.

— Это ты начала, — парировала я. — Я думала, ты хочешь встретиться со мной, потому что тебе скучно. А на самом деле — ты позвала меня, чтобы в очередной раз просить за Ксюшу, которую не так давно знаешь.

Ульяна вздохнула и взяла меня за руку.

— Ладно. Забудь.

А даст ли она мне забыть?

Но вместо того, чтобы задать этот вопрос, я просто пробормотала:

— Как скажешь.

Она улыбнулась и оторвала свою руку от моей.

— Слушай, как ты думаешь, мне стоит сесть на диету?

Я окинула ее взглядом.

— Так вот почему ты так мало заказала? Зачем тебе диета?

Она пожала плечами и ответила:

— Я чувствую себя толстой.

— Ты не толстая, — отрезала я нахмурившись.

— Мама сказала, что я набираю вес.

— Она говорит это только для того, чтобы заставить тебя заниматься спортом, — сказала я ей.

Она разразилась смехом.

— Я? Спортом? Ни за что! Хотя, знаешь, я делаю упражнения каждый день. Я тренирую свои легкие, когда дышу. Глаза — когда смотрю. А еще я тренирую свои пальцы, когда печатаю и рисую…

Ухмыльнувшись, я оборвала ее:

— Уверена, твоя мама просто хочет, чтобы ты вернулась в теннисный клуб.

— Я завязала с теннисом, — заявила Уля, закатив глаза. — Он перестал быть веселым.

— То же самое ты говорила о плаванье, танцах, театральном кружке…

Она хихикнула.

— Я не виновата, что я быстро перегораю.

— Если мне не изменяет память, ты вступала во все эти кружки только потому, что, цитирую — “там был такой красивый парень”, — язвительно заметила я.

— Да, так и было, но они все оказывались невероятно скучными. Мы совсем не подходили друг другу. Помнишь Арсения?

— С танцев который? А что с ним?

— Я сходила с ним на одно свидание. И, не шучу, но он, не переставая, рассказывал о своей бывшей. Все, мать его, два часа, представляешь?! Мне повезло, что позвонила мама, и я смогла уйти под предлогом важных семейных дел.

Мои брови поползли вверх.

— И что же он рассказывал?

— Какая Олечка чудесная, умная, пластичная. Какие награды она получала в танцевальных конкурсах. Какой красивой парой они были. Как ее любила его мать. Ах, да, пол часа он рассказывал, о своей матери, — с наигранным восхищением отзывалась Уля.

Засмеявшись, я спросила у нее:

— А если она такая хорошая, чего ж они расстались?

— Не поверишь, я всё наше с ним свидание задавалась этим вопросом.

— Есть у меня подозрение, что если она такая хорошая, то грешок был за ним, — предположила я вполне логичный вариант.

Особенно, с моей то верой в порядочность парней, после предательства Данила и издевательств Роберта, мне сложно было предположить что-то другое. Еще немного и я стану грести весь противоположный пол под одну гребенку. Моя следующая остановка — "Все мужики — козлы!".

— Ну или она его бросила, потому что он не дотягивал до высоты ее идеального плеча, — выдала другой вариант Уля. — В общем, об этом история умалчивает. Но я даже этому рада. Потому что, боюсь, если бы я спросила Арсения об этом, он бы задержал меня еще часа на три. И если первая часть истории была восхищенной, то эта была бы точно слезливой, — закончила Ульяна и вдруг погрустнела. — Эх, не везет мне с парнями. С виду все такие хорошенькие, а начинаешь знакомиться и там такой ужас всплывает.

— Не зря говорят, чтоглавное не внешность, а душа, — заметила я, словив поникший взгляд отчаявшейся подруги.

— Это точно, — с тяжелым вздохом согласилась она. — Ну а что делать, если я хочу и то, и другое?

С одной стороны, я понимала расстройство Ульяны. А с другой стороны, знала, что у нее были чутка завышенные требования к парням, под которые во век не отыщешь подходящую кандидатуру. Да и зная ее чрезмерную влюбчивость и способность к быстрому перегоранию — эта задачка приобретала сразу плюс три звездочки, становясь невозможно сложной.

У нее имелось по семь объектов безответной влюбленности на неделе. И при этом, с каждым последующим, она напрочь забывала о предыдущем.

Мне было интересно, кем же будет тот, кто завоюет ее сердце навсегда? И найдется ли такой счастливчик вообще?

— Наверное, просто ждать, когда появитсятот самый, — сказала я, не найдя другого ответа на ее сложный вопрос.

— До старости ждать? — возмущенно спросила она.

— Кто знает, — лишь пожала я плечами.

— Ну, тоже не плохо. Значит, старость будет веселой и умрем с ним в один день, — оптимистично заявила она, отчего я поражено усмехнулась ее таланту находить плюсы абсолютно во всем.

Затем принесли нашу еду и Ульяна, которая все еще загонялась из-за слов матери о ее полноте, не сразу притронулась к еде. Только после того как я приободрила ее, сделав пару комплиментов ее стройности, она стала ковыряться в тарелке.

— Смотри, а это случайно не машина Данила Громова? — вдруг спросила она, глядя в окно.

При упоминании этого имени я почувствовала, что мое тело замерло.

Нехотя я повернула голову, проследив за взглядом подруги. На светофоре действительно стояла довольно приметная машина Громова. И за рулем действительно был Данил.

Но на пассажирском сиденье кто-то сидел.

Девушка.

И она одним своим присутствием в его машине прожгла во мне дыру.

— Это же он, да? — взволнованно прошептала Ульяна. — Интересно, а кто это рядом с ним? Может быть, его девушка? И они, подстать Орлову с Ксюшей, были на свидании?

Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание, а желудок обожгло кипятком. Я задохнулась от боли и отвела взгляд.

— Уля, — прошептала я не своим голосом. — Я схожу в уборную.

Ульяна даже не взглянула на меня, настолько она была поглощена разглядыванием картины, что так сильно ранила меня.

— Да-да, иди, — пробормотала она, буквально отмахиваясь от меня.

Я зашла в туалет и заперла за собой дверь. Горло сжалось, на глаза навернулись слезы, но я смогла отбиться от них глубоким дыханием. Я знала, что так и будет, что он на самом деле не имел в виду те слова, которые сказал, но боль всё же обожгла меня.

Потому что, хотя я и не верила ему, я надеялась.

Как бы глупо это ни было, я надеялась, что он говорил мне правду.

Новая волна боли пронзила меня и мое тело содрогнулось от нее. Я смахнула слезы и глубоко вздохнула.

Он скучал по мне, да?

Я ему нравилась?

Нет, он просто в очередной раз захотел сделать мне больно.

POV Даня

Я даже не успел закончить, когда зазвонил мой телефон. Я целовался с Викой, ее ноги обхватывали мои бедра, а руки — мои плечи.

— Не отвечай, — выдохнула она мне в губы.

Я и не собирался, продолжая целовать ее. Просунув руку между нашими телами, я накрыл ладонью мокрую ткань ее трусов, понимая насколько она уже была готовой для меня. Ее бедра приподнялись мне навстречу, а из ее горло вырвался утробный стон. Ее можно было взять и просто трахнуть без всяких прелюдий.

— Сними одежду, — задыхалась она подо мной. — Снимай одежду, Громов. Я хочу почувствовать тебя.

Телефон продолжал звонить и у меня какое-то время хватало ума не обращать на него внимания, пока Вика нетерпеливо стягивала с меня одежду, а я позволял ей это.

А потом голову неожиданно прострелило — а что, если это был Орлов?

Эта мысль пришла мне в голову совершенно неожиданно, заставив остановиться. С раздраженным рычанием я соскользнул с кровати и вытащил телефон из косухи, брошенной на пол.

— Ну не-е-ет, — заныла Вика.

— Заткнись, — прорычал я, присаживаясь на край кровати.

Стоило мне взглянуть на экран телефона, как я понял, что звонил не Орлов, а Череп.

— Что? — резко ответил я.

Я услышал короткий смешок друга на том конце провода и только после него Череп соизволил ответить:

— Поймал.

Мои брови поползли вверх и я повернулся к Вике, которая пристально смотрела на меня, подслушивая телефонный разговор.

— Так быстро?

— Ты что, недооцениваешь мои способности?

— Я только что сообщил тебе эту информацию, не прошло и десяти минут.

— Ладно, признаюсь, Влад помог, — нехотя признал Череп. — Передай своей Вике спасибо, но сейчас тебе нужно прийти на склад.

— Я еще не закончил выражать ей свою признательность.

Череп усмехнулся с моего заявления, но быстро развеял всё веселье:

— Леха здесь и он уже начал, так что тебе лучше притащить свою задницу сюда как можно скорее.

— Он уже там?

— Да. И у нас уже даже есть зацепка. Мы с Владом собираемся проверить ее. Так, ты приедешь или нет?

Я шумно выдохнул и ответил:

— Да, скоро буду.

— Отлично, ждем, — пробормотал он и отключился.

— Надо было рассказать тебе о нем после того, как мы переспим, — проворчала Вика, наблюдая за тем, как я начал подбирать свою одежду с пола.

— Я вернусь, — пообещал я.

— Тебе же лучше.

Я ухмыльнулся и принялся быстро натягивать на себя худи. Закончив, я крепко поцеловал ее и собрался на выход. Виски, которое мы пили во время разговора о поставщике и до того, как начали целоваться на ее кровати, пролилось на пол из завалившейся на бок бутылки. Я наклонился, поднял ее и поставил на тумбочку.

А потом по какой-то неведомой причине мне захотелось обернуться. Вика обиженно повернулась на бок, спиной ко мне, раскидав свои каштановые волосы по белым простыням.

Но почему-то вместо ее каштановых волос я увидел длинные черные волосы Тани.

И почему-то я увидел, как она повернула голову и с легкой улыбкой на губах пригласила меня вернуться в постель.

Я моргнул и снова увидел перед собой спину Вики.

Блять.

Я торопливо покинул ее квартиру и, закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной. Поднеся руки к лицу, я с силой потер ими кожу.

Блять. Блять. Блять!

Я почувствовал, как чувство вины пронзило мое нутро, принося мне нестерпимо острую боль.

POV Таня

Была полночь, когда одеяло соскользнуло с моего тела.

Была полночь, когда вес его тела опустился на мою кровать.

Была полночь, когда тепло его тела, прижавшегося ко мне, разбудило меня.

— Тш-ш-ш, это я, — прошептал он мне на ухо, когда я встревоженно попыталась вскочить с кровати. Обхватив меня под грудью, он притянул меня еще теснее к себе и прижался к моей спине. — Не бойся.

— Данил, что ты здесь делаешь? — спросила я, часто-часто моргая от смущения. — И как ты сюда попал?

Я точно могла сказать, что он ухмылялся в этот момент, хотя и не видела его лица. Я просто знала это, я знала его.

Он вдохнул аромат моих волос и повел рукой вдоль моего тела.

— Ты забыла, как я пробирался в твою комнату, когда мы были маленькими? — спросил он.

Мой сонный разум прояснилс, и я поняла, что произошло.

Он пробрался на территорию дома, забрался на гигантское дерево снаружи и залез в мое окно.

— Ты пьян? — спросила я, почувствовав едва заметно исходящий от него запах крепкого алкоголя. — Ты приехал сюда пьяным? Ты залез на дерево пьяным?!

— И все-таки ты беспокоишься обо мне, — довольно пробормотал он, еще крепче обнимая меня. — Мне это нравится, Принцесса.

— Ты несешь чушь, — я изо всех сил пыталась освободиться от его цепких рук, но была слишком взбудоражена, чтобы использовать все свои силы. — Отпусти меня. И иди домой.

— Моя нежная, но строгая Принцесса, — вымолвил он с пьяным весельем в голосе.

Я вздохнула и сдалась.

— Я знала, что пожалею о том дне, когда позволила тебе так себя называть.

— Тебе нравится, когда я называю тебя Принцессой. А мне нравится, что только я могу так тебя называть.

— Ты не единственный, кто меня так называет, — отрезала я, вспомнив разговоры студентов обо мне.

— Тебе обязательно портить мне настроение? — пробормотал он пьяным возмущенным тоном, расстроившись оттого, что он лишился исключительное права называть меня Принцессой.

Я зарылась лицом в подушку и подавила смех. А пьяный Громов был забавным.

— Почему ты выпил? — с любопытством спросила я.

— Мы узнали, кто он.

— Ты о чем?

— О парне, который охотится за Ксюшей.

Эта информация заставила меня окончательно проснуться. Я повернулась лицом к Данилу. Луна давала достаточно света, чтобы я разглядела его и увидела, как он тепло улыбался мне, с собранными в уголках его зеленых глаз морщинками.

— И кто же он? — спросила я.

— Тодошев Георгий.

— Гоша?! — громче позволено воскликнула я, пораженная его ответом.

Данил перестал улыбаться, а его рука, спустившаяся к моей талии, замерла.

— Ты его знаешь?

Покачав головой, я ответила:

— Лично нет, я просто слышала о нем. Насколько я знаю, он хороший парень.

— Хороший парень, который продает наркотики и накачивает ими девушек, чтобы воспользоваться ими.

— Боже мой, — прошептала я поражено, никак не ожидая услышать такой правды о человеке, которого считала неплохим парнем, доверившись словам других студентов. — Серьезно?

Данил уставился на меня на мгновение, блуждая глазами по моему лицу.

Затем он тихо сказал:

— Я не хочу говорить об этом ублюдке. С меня хватило разговоров о нем с парнями.

Его рука на изгибе талии снова начала блуждать по моему телу, неторопливо спускаясь к бедру. А его глаза тем временем застыли на моих губах.

Он перекатился и оказался на мне, прижав меня к кровати своим твердым, горячим телом. Его зеленые глаза прожигали меня насквозь, отчего у меня неожиданно пересохло во рту.

Я почувствовала странное ощущение страха, причудливо сочетающееся с едва заметным намеком на предвкушение. По всему моему телу пробежала дрожь, и я поняла, что он почувствовал ее, когда его пальцы еще сильнее стиснули мое бедро.

В панике я уперлась руками в его грудь и попыталась оттолкнуть.

— Тебе лучше уйти домой, Данил.

— Принцесса… — прошептал он, прижимаясь лбом к моему.

Страх улетучился, сменившись предвкушением.

— Я сказала, не называй меня так, — беззлобно пробормотала я.

Мой пульс участился, когда он посмотрел прямо на меня. Его рука нежно приподняла мой подбородок, а его голова начала неспешно приближаться ко мне. Воспоминания о той ночи, когда я соблазнила его, вспыхнули в моей голове, и я с трудом подавила новую дрожь своего предательского тела.

— Ты знаешь, как тяжело быть вдали от тебя?

От его слов предвкушение мигом исчезло, оставив на своем месте жгучую ненависть.

Потому что я вдруг вспомнила.

Я вспомнила его машину.

И девушку на пассажирском сиденье.

Их близость и ее улыбку.

Именно поэтому я так долго не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок, терзаемая мыслями о том, что они могли делать после этой поездки.

Гнев и обида закипели во мне, когда я почувствовал, как мою грудь сдавило, словно на нее навалилась бетонная плита.

После того, что я видела, как он мог так поступать со мной? Как он мог продолжать говорить столь красивые и желанные слова, в которых не было ни грамма правды?

Бросив на него презрительный взгляд, я злобно прошипела:

— Как ты смеешь прикасаться ко мне после нее? После той девушки, которую я видела в твоей машине. Ты хочешь целовать меня теми же губами, какими целовал ее?

Это заставило его замереть в паре сантиметров от моего лица и задуматься.

А всего через мгновение на его лице отразилось чувство вины, которое больно ударило по моему сердцу.

Очень больно.

— Убирайся из моей постели, Громов.

Он уставился на меня с сожалеющим выражением лица и глазами, выражающими открытую боль.

Боль и чертово сожаление.

Он выглядел так, будто хотел что-то сказать, но передумал. Закрыв глаза, он убрал руки от моего тела, а я торопливо повернулась к нему спиной, чтобы не видеть этого предателя. И не видеть, как он уходил от меня.

— Я не трахал ее, — услышала я его слова и крепко зажмурила глаза.

— Мне все равно.

— Может быть, мне тогда вернуться к ней?

Волна боли прокатилась по мне и я, незаметно для Громова, проглотила болезненный ком в горле.

— Возвращайся и передай ей привет от меня, — пробормотала я.

— Ты действительно этого хочешь?

Его голос был нежным, но я не собиралась поддаваться ему, как это было когда-то давно.

Он лжец и предатель, таким нельзя поддаваться, таких нельзя впускать в свое сердце, таких нельзя любить…

— Тебе все равно, чего я действительно хочу, — прошептала я. — Тебе всегда было все равно на меня.

Он больше ничего не сказал.

Когда я рискнула повернуться, его уже не было в моей комнате. Лишь открытое сильнее окно говорило о том, что он и впрямь был здесь и что это не было уловкой моего больного воображения.

Занавески колыхались от дуновения ветерка и я некоторое время зачарованно смотрела на них.

А вспоминав, как он меня обнимал, я чувствовала, как слезы защипали глаза.

Потом я наконец выпустила их наружу, выжигая новое воспоминание в своем сердце и зная, что шрам от этого ожога будет жить там вечно вместе с остальными…