Хулиган. Его принцесса (Эла Герс) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 27. Завидный друг

POV Таня

Я не знала, как он узнал.

Я не знала, когда он узнал.

Но когда он широко распахнул для меня свои объятия, я без раздумий бросилась в них и позволила ему утешить меня.

— Выпусти это, Таня, — сказал мне Кирилл, когда его длинные, сильные руки сомкнулись вокруг меня.

И я подчинилась, выпуская наружу всю скопившуюся внутри боль.

Мое тело сотрясалось от рыданий, болезненно вздрагивая при каждом всхлипе.

Я держала в себе эту боль весь вчерашний день, всю ночь и сегодняшний день. Я запретила себе плакать, потому чтослезы стали бы доказательством того, что я поступила неправильно. Слезы бы означали, что я сожалела о расставании с Данилом.

Весь день я притворялась спокойной и собранной, но боль была слишком велика, чтобы я могла справиться с ней. Тогда ноги сами, по неведомой мне причине, понесли меня в медкабинет, где я застала Черепа, который, казалось, ждал моего прихода.

Запрокинув голову, я посмотрела на него расплывающимся от слез взором и прошептала:

— Пожалуйста, скажи, что ты сначала пошел к нему.

Он кивнул, позволим мне судорожно выдохнуть.

— Он в порядке. Вчера мне удалось затащить его в бильярдную вместе с Орловым и заставить его вести себя как последний идиот.

Слава Богу…

Я так боялась, что он мог натворить что-нибудь из-за нашего разрыва.

Теперь мне было чуточку спокойнее, но всё также больно.

Потом я вновь уронила голову, уткнувшись лицом в грудь Кирилла, и разрыдалась сильнее прежнего, полностью отдавшись чувствам.

— Ты… ты не должен был… приходить, Кирилл, — пробормотала я через некоторое время, запинаясь из-за нехватки кислорода в легких. — У тебя… из-за меня… теперь мокрая футболка.

— Я пришел, потому что знал, что тебе это нужно, — услышала я над своим ухом. — И же знаю — ты из тех, кто скрывает свои чувства и, если их вовремя не выпустить, ты можешь взорваться, Таня. А это опасно для всех, — с усмешкой заключил мой старый друг. — И я Череп, а не Кирилл, помнишь?

— Как ты вообще узнал о нас? — спросила я с уже выровнявшимся дыханием.

— В тупости есть свои плюсы. Считая меня недалеким, люди, как правило, ведут себя рядом спокойно и не думают о том, что говорят, считая что я не смогу сложить два плюс два.

Я оторвала лицо от его груди, чтобы сказать, что никогда не считала его таким, но он продолжил говорить:

— И я знаю, потому что я всегда присматривал за тобой, Таня. Ты была первой, кто помог мне, и нравится тебе это или нет, но я всегда буду присматривать за тобой. И подставлять плечо, если тебе нужно будет выплакаться. Хочешь я выделю отдельную футболку для твоих слез? — попытался он разрядить атмосферу.

Я бы хотела посмеяться, но была настолько тронута его серьезными словами, что только и смогла уставиться на него благодарным взглядом.

Затем я прерывисто вздохнула, потом еще раз, чтобы взять себя в руки и сдержать новый поток слез, и кивнула ему, давая понять, что успокоилась.

— Умница, — нежно сказал он, отпустив меня и погладив по голове. — Погуляй сегодня с подружками, отвлекись.

Я убрала его руку со своей головы и нахмурилась:

— Не думаю, что это хорошая идея.

— А ты попробуй, — настойчиво попросил он.

Я поджала губы, раздумывая над его предложением, которе, наверное, было весьма толковым.

А затем спросила его дрожащим голосом:

— Как он?

Кирилл сделал несколько шагов в сторону и взял со стола медсестры коробку с салфетками. Он начал вытирать слезы с моего лица, как будто я была той маленькой девочкой, которую он когда-то знал. Надо отметить, он делал это достаточно нежно, прямо как в детстве, несмотря на то каким здоровяком он теперь был. А он совсем не изменился, разве что в лучшую сторону…

— У нас сейчас сложная ситуация, — сказал он. — У Рябинина проблема.

Забрав у него салфетку, я пробормотала:

— Понятно, можешь не продолжать. Мне не нужно этого знать.

— Но ты все равно узнаешь, — усмехнулся Кирилл. — Не от меня, так от него…

Я ничего не ответила, лишь подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. После слез я выглядела хуже, но чувствовала себя намного лучше, как бы странно это не звучало.

Я глубоко вздохнула, расправила плечи и придала своему лицу выражение холодного безразличия, которым я так искусно владела.

— Хочешь, я втащу Громову за тебя? За то, что он такой придурок.

Я вздрогнула от услышанного и обернулась.

— Даже не думай, — предостерегла я его. — И он не… придурок. Я уверена, что ты, как никто другой, знаешь, почему это должно было закончиться.

— Вообще-то нет, — честно ответил он.

Покачав головой, я сказала ему:

— Неважно. Мне пора возвращаться.

Он усмехнулся.

— С тобой всё будет хорошо, Таня, — вернул он слова, много лет назад сказанные мной.

Я благодарно улыбнулась ему в ответ и ушла. Мне не нужно было говорить Романову, чтобы он никому не рассказывал о наших с Громовым отношениях или о том, что я плакала, потому что он никогда никому не рассказал бы и без предупреждений.

Все было прямо как в детстве, но в этот раз по-другому.

Мы больше не просто признавали боль друг друга.

Мы помогали друг другу справиться с ней, или, по крайней мере, он помогал. Мне еще предстояло сделать что-то для него в ответ.

Впервые за много лет я пожалела, что не могла быть его другом.

Но Громов, Орлов и Рябинин просто обязаны были хорошо к нему относиться. И должны были радоваться, что Кирилл был их другом. Потому что он был одним из тех людей, которых я, наряду с Данилом, к сожалению, не могла иметь в своей ужасной жизни…

Ксюша не могла даже посмотреть мне в глаза, когда сказала:

— Мне нужно в туалет. Я скоро вернусь.

Я кивнула ей и, получив мое согласие, Соколова быстро удалилась из-за стола. Едва сдерживая себя, я смотрела ей вслед вплоть до момента, когда за ней закрылась дверь.

Она сводила меня с ума, ведя себя так, будто я могла сожрать ее живьем, если она сделает хоть одно неверное движение. Я, конечно, знала, что пугала ее, но не настолько же, чтобы бояться меня как какого-то монстра…

И еще больше меня сводила с ума мысль, что мне нужно было стать ее близкой подругой.

— Где Ксюша? — спросила Уля, появляясь с нашими напитками и десертами.

Мы втроем сидели в кафе неподалеку от универа по моей личной инициативе.

— В туалете, — ответила я, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

— Ты ее так сильно пугаешь? — со смешком спросила Уля.

Я взяла у нее свою чашку с американо и сделала глоток. Затем я удивленно приподняла бровь и с легкой улыбкой спросила:

— Откуда мне знать?

— У тебя улучшилось настроение, да? — спросила она с ответной улыбкой.

— Может быть. А что?

— Да так, я просто до сих пор в шоке, что ты пригласила нас с Ксюшей в кафе, — ответила она. — Я думала, ты сразу поедешь домой, раз уж сказала, что плохо себя сегодня чувствуешь из-за этих дней.

Я пожала плечами. Если честно, наверное, стоило бы поехать домой, от греха подальше. Потому как совокупность из критических дней и ситуации с Громовым делала такуюядерную смесь, что это было опасно не только для меня, но и для них.

Я могла запросто потерять контроль над эмоциями, что уже сделала, встретившись с Кириллом и показав слезы, что было мне совсем несвойственно. И если слезы были еще более-менее безобидными, то мой гнев был опасен. Я не могла допустить повтора потери контроля над собой.

Было бы логичнее поехать домой, но Глеб в последнее время не давал мне покоя, всё чаще спрашивая о моей дружбе с Соколовой, и я поняла, что настало время сблизиться с ней. Да и совет Кирилла не остался без внимания.

Что ж, во всякой случае лучше страдать из-за принудительного сближения с Ксюшей, чем продолжать сидеть в своей комнате и реветь, страдая из-за Данила.

— Мне тоже нужно в туалет, — пробормотала я, ставя чашку на стол. — Скоро вернусь.

Ее улыбка вмиг исчезла с лица.

— Ты же не собираешься убить ее там?

— Нет, — невозмутимо ответила я. — Я предпочту убить тебя.

Уля посмеялась и махнула на меня рукой.

Вздохнув, я вышла из-за стола и направилась через весь зал к нужной мне двери. Как только я вошла в кабинку, дверь в туалет снова распахнулась и, судя по количеству шагов, вошла группа девушек.

— Серьезно?! Громов?! Ты переспала с самим Громовым?!

Сердце пропустило удар и я молча распахнула рот, сжимаясь от боли в груди.

— Обалдеть! — с изумлением сказала другая девушка. — Вы реально переспали?!

Закрыв кабинку на замок и прислонившись спиной к двери, я скрестила руки на груди и внимательно вслушалась в диалог, хотя мне однозначно стоило уйти или заткнуть уши, чтобыне пораниться еще сильнее о любовь к Громову.

— Ага, — ответил самодовольный гнусавый голос, который я быстро распознала — Шилова Елизавета, студентка журфака и любимица парней за счет своей легкодоступности. — Помнишь вечеринку у Романова? Мы случайно пересеклись там. Ну а потом…

У меня внутри все сжалось. Вечеринка у Романова. Та, после которой он приехал ко мне? Или была какая-то другая, пока я была в Японии?

— Лиз, ну, и как все прошло? — спросила девушка.

— Скажем так, это был самый лучший секс в моей жизни.

Они продолжали говорить, но я уже не слышала. Мои мысли были заняты тем, что Данил изменил мне во время моего отъезда…

Чертов лжец!

Неужели все его слова о любви были… пустым звуком?

Дура…

Я не могла поверить, что была такой дурой, раз поверила ему и снова впустила его в свою жизнь. Мне следовало принять предложение Черепа избить его. Он этого явно заслуживал…

Внезапно я вынырнула из страданий и услышала:

— У меня всего лишь хламидиоз. И ты серьезно переживаешь за Громова, у которого и без меня наверняка целый венерический букет? Ты же знаешь, что он ни одной юбки не пропускает! — отозвалась Лиза.

Подождите, что?!

Я крепко зажмурилась и нервно рассмеялась с нелепости происходящего.

Хламидии? У нее были хламидии, а Громов все равно ее трахал? Еще и со мной спал?! Только этого мне не хватало, теперь еще и проверяться из-за него…

И, не дай Бог, у меня будет хоть одна зараза — я его кастрирую к чертовой матери!

И ни за что больше я не подпущу к себе этого бабника!

Хотя бабник — это мягко сказано… Он заслуживал громких и куда более грубых слов.

Девочки ушли, а я зарылась лицом в ладони и вздохнула. Поняв, что лить слезы по поводу предательства Громова не стоило, я подняла голову и уставилась в потолок.

Он не стоил моих слез, верно? А значит и расстраиваться из-за него тоже не стоило.

Но чем больше я думала о том, что только что услышала, тем сильнее разгорался гнев, который я изо всех сил старалась сдержать.

Сделав глубокий вдох, я повернулась и открыла дверь кабинки.

Ксюша стояла перед раковиной и смотрела на меня через зеркало с таким видом, будто увидела призрака.

— Что?! — огрызнулась я, закрывая дверь и приближаясь к ней.

Она опустила взгляд и продолжила мыть руки.

— Ничего!

Стараясь изо всех сил унять свой гнев, я подошла к раковине, чтобы тоже вымыть руки. Краем глаза я заметила, как Соколова вздрогнула, из-за чего я с трудом поборола желание накричать на нее. Она всегда изображала из себя жертву, всегда вела себя так, будто нуждалась в спасении. Все-таки кроткий характер — это не всегда хорошо.

Что ж, у нее в любом случае был Орлов, ее принц на белом коне, готовый героически спасать своего зашуганного кролика.

С каменным лицом я вышла из туалета и присоединилась к Ульяне за нашим столиком.

Она начала что-то говорить или рассказывать, а я слушала вполуха, делая большие глотки кофе, чтобы успокоиться. Во мне все еще было столько злости, что я кое-как справлялась с ней. Но у меня хватало силы духа, приобретенного благодаря многолетней практике, чтобы отбросить боль, обиду и гнев, а также то, что их вызывало.

— Знаешь, я тут подумала… — заговорила Уля таким созерцательным голосом, что это заставило меня посмотреть на нее.

— Ух ты! Это что-то новенькое, — язвительно пробормотала я.

Она издала прерывистый вздох, прежде чем продолжила:

— Так вот. Я подумала о том, что ты рассказала мне о Леше, Ксюша.

Брови Соколовой нахмурились в замешательстве, а ее кружка с какао зависла в воздухе.

— Что я тебе рассказала?

— Что он довольно милый и заботливый, когда не ведет себя как придурок. Что он всегда ведет себя как идеальный джентльмен по отношению к тебе — открывает двери, носит твою сумку, забирает в универ и возвращает домой, платит за ужин и все такое. Так что, возможно, и другие парни не такие уж плохие. Может мне тоже завести себе какого-нибудь хулигана?

Я прищурилась, глядя на нее.

— Даже не думай об этом, Ульяна.

— Ну да, Леша такой. Более того, я однажды предложила ему заплатить за ужин и чуть не поседела на месте от его взгляда. Больше я, в общем-то, не пыталась и просто приняла его заботу во всех ее проявлениях, — ответила Ксюша. — Но не все ведь такие. Я, конечно, не знакома с друзьями Леши, я пару раз встречалась только с Данилом Громовым, но могу сказать, что они не совсем подходят на роль прекрасного принца.

Ульяна лишь пожала плечами на вывод своей подруги.

— Кому нужен прекрасный принц? Я бы предпочла найти себе плохого парня. Может, мне стоит попробовать познакомиться с Громовым?

Познакомиться с Громовым…

Повсюду этот Громов, Громов, Громов!

Черт бы его побрал вместе с этой ревностью!

Я стиснула зубы и посмотрела на Ульяну. Если я услышу от нее еще хоть одно слово о Даниле, я добавлю ее макияжу багровых красок.

— Не думаю, что это хорошая идея. Я только что услышала, что у Данила может быть хламидиоз, — тут же сообщила Ксюша, нервно поглядывая на меня. — Так что, выбери кого-нибудь другого.

Чувствуя, что новоявленный гнев стал уходить, я бросила короткий взгляд на Соколову, а затем посмотрела на Улю.

— Она права. И более того я тоже кое-что слышала. Говорят, Громов мог подцепить сифилис от Вики Пантелеевой с экономического, — пробормотала я, придумывая ложь на ходуи пододвигая к себе свой красный бархат. — И гонорею от Арины Усовой, подружки Пантелеевой, — а сейчас я даже практически не врала. Я действительно слышала, что у нее гонорея, вот только не знала, успел ли Громов побывать в ее трусах.

— Неужто свершилось чудо? — воскликнула Уля, всплеснув руками. — Вы только что согласились друг с другом! Мои две лучшие подруги наконец-то нашли общий язык, скоро вы и дружить начнете. Кто бы мог подумать, что мое упрямство приведет к столь шикарному результату! Но, возможно, дело еще и в загаданном мною в новогоднюю ночь желании.

— Ты потратила свое желание на эту ерунду? — изумилась я с отработанным артистизмом.

— Это не ерунда. Тебе легко говорить, когда у тебя одна лучшая подруга. А что делать мне, если вас двое и ты не хочешь принимать Ксюшу?

— Ладно, успокойся, — остановила ее я, едва не закатив глаза.

— Забавно думать о Даниле как о… бабнике, — задумчиво пробормотала Ксюша.

И вот, только осевшая волна гнева, вновь поднялась внутри меня.

Громов стал для меня неким негативным триггером.

— Почему? — спросила Уля, крутя соломинку в своем мохито.

— Ну, потому что он не похож на него. Он чем-то похож на Лешу, такой же мрачный и пугающий, но более улыбчивый.

— И сексуальный, как сам Адонис, — добавила Ульяна.

— Уля, приди в себя, — раздраженно пробормотала я, не в силах более слышать его имя и терпеть собственное притворство. — Он же полный придурок. Нет, не просто придурок, он урод! Не могу поверить, что девочки вообще на него ведутся. Надеюсь, он подхватит себе все венерические заболевания в мире. Хочу, чтобы у него был полный венерический букет!

"А если у него и впрямь хламидиоз, то еще и чтобы член отсох," — добавило я мысленно.

Ульяна посмеялась, игриво хлопнув меня по плечу.

— Это слишком жестоко даже для тебя, Таня.

— Ого, — удивленно вздохнула Ксюша. — Кажется, ты его сильно ненавидишь.

Я наклонилась вперед и прошипела:

— Такие, как он, не стоят времени умной девушки. Но если учесть, что ты влюбилась в Орлова, то какой вывод можно сделать?

Ее голова дернулась назад, а на ее лице промелькнула обида.

— Таня, твою мать! — огрызнулась Уля. — Так хорошо все было, надо же было тебе все испортить!

Я медленно откинулась на спинку стула, видя как на глаза Ксюши стали наворачиваться слезы.

— Извинись перед ней, Таня, — Ульяна сердито посмотрела на меня и даже рявкнула: — Сейчас же!

Я наконец-то закатила глаза. Забавно, но я не жалела о своей вспышке. Она заслужила проверку реальностью. И я тоже. Потому что я была не менее глупа, чем она, раз тоже влюбилась в Данила.

В этом мы были похожи — две влюбленные дуры, одна с разбитым сердцем, а другая… потом обязательно столкнется с тем же.

Ксюша посмотрела на меня влажными глазами и я поняла, что должна была это исправить. Глебу бы не понравилось, узнай он, как я повела себя с Ксюшей.

— Извини, — сквозь зубы бросила я и отвернулась к окну, потягивай свой порядком остывший американо.

Что было удивительно, так это то что вскоре после моего извинения напряжение рассеялось, и остаток времени, которое мы провели в кофейне, был довольно комфортным и даже веселым.

Я позволила себе внести вклад в дискуссию и даже встала на сторону Ксюши, когда Ульяна стала вновь ругаться на ее стиль одежды. А потом заботливо подбросила Соколову до дома, после чего повезла Улю, которая всю дорогу не умолкала, болтая о том, как классно мы посидели и как часто нам теперь нужно было устраивать подобного рода посиделки.

— Спокойной ночи, — кричала Ульяна вслед моей отъезжающей от ворот ее дома машине. — Сладких снов, Таня!

Я поджала губы, зная, что точно не увижу этой ночью сладких снов. Возможно, я даже не усну, как было вчера, когда я полночи проворочалась в слезах с мыслями о Даниле.

Как только я оказалась дома, то сразу же заперлась в своей спальне. Диана почувствовала мое плохое настроение, а потому благополучно оставила меня в покое.

Я бросила сумку на стол и устало растянулась поперек кровати.

Миссия выполнена.

Ксюша прониклась ко мне симпатией ко мне и совсем скоро я смогу окончательно завоевать ее доверие, как и желал Глеб.

Затем я вспомнил то, что услышала в кафе, и моя ярость снова разгорелась, достигнув опасных высот.

Я попыталась отвлечься: подумать о Ксюше, о своих планах, об учебе — но не успела даже осознать, что делала, когда вскочила с кровати, схватила со стола сумку и вытащила оттуда свой телефон.

И прежде чем я успела опомниться или остановить себя, я уже разблокировала его контакт и нажала кнопку вызова.

POV Даня

— Громов!

Я вытирал нос салфеткой, когда не глядя ответил на звонок. И какого же было мое удивление, когда я услышалголос человека, который, как я думал, позвонит мне в последнюю очередь.

— Таня? — удивленно пробормотал я.

— Ты редкостный урод! — злобно выпалила Таня, значительно повысив голос.

Я испустил долгий выдох. Прошло не так много времени с тех пор, как я в последний раз слышал ее голос, но уже успел по нему соскучиться. И услышать ее сейчас, даже в гневе, было для меня сплошным удовольствием.

Она позвонила мне, вселила в меня надежду на лучшее, а теперь безжалостно разбивала ее?

И что я на этот раз такого сделал, что ее так разозлило?

— Я не понимаю, — сказал я, вновь взглянув на дверь, ведущую в подъезд, чтобы проверить, не вышел ли Орлов из дома Ксюши. Голова, итак, раскалывалась, а ее гневные крики только усугубляли мое состояние. — В чем дело? Почему ты кричишь на меня?

— Как ты смеешь просить меня не бросать тебя?! Как ты смеешь просить меня дать тебе еще один шанс, после того как ты трахался с другой, в то время как я была в Японии, а ты якобы заботился о своем драгоценном Орленке!

Она замолчала, а я впал в ступор, осмысливая ее претензию.

— Чего, блять? — спросил я угрожающе тихим голосом.

— Вечеринка у Романова, Шилова Лиза, секс? Ничего не припоминаешь?!

Мне хотелось рассмеяться в голос, но я боялся испортить этим и без того сложную между нами ситуацию.

А Таня, видно, этого совсем не боялась, считая, что между нами уже всё было бесповоротно разрушено.

— Нет, не припоминаю, — отрезал я. — Черт возьми, Таня. Я был так занят Орловым, что не ходил ни на какие вечеринки. Я был всего на одной, еще до произошедшего пиздеца, и то сразу же ушел оттуда к тебе, потому что хотел увидеться перед твоим отъездом. Всё остальное время я, так или иначе, проводил с Орловым — ища его по всему городу, сидя с ним как нянька или устраивая для него день рождения, — я замолчал, мысленно приказывая себе сбавить обороты и успокоиться, а потом продолжил: —Таня, кто бы что тебе ни сказал, что бы ты ни услышала, — это неправда.

— И ты думаешь, я тебе поверю? — последовал ее недоверчивый ответ.

— Тогда зачем ты позвонила мне? — резко парировал я.

Она вновь замолчала.

А я вспылил, не уследив за лопнувшим терпением:

— Я был предельно честен с тобой, Таня! И ты правда думаешь, что я стал бы всё портить из-за какой-то девчонки?!

— Не кричи на меня, — ответила она, уже не так раздраженно и без прежнего запала.

— Уж прости, но я не могу не кричать! — продолжил я. — Я тут разрываюсь между тобой, которая меня отталкивает, Орловым, которого чуть не убили, и Рябининым, у которого сорвало крышу! У меня даже сосредоточиться ни на чем не получается, потому что не могу перестать думать о тебе! А ты предъявляешь мне за какие-то измены, которых не было!

Она не нашлась с ответом.

— Рябинин, сука… — пробурчал я, сжимая кулаки. — По его просьбе мы затащили парня егосводной сестрына наш склад, потому что этот ублюдок изменял ей. Рябинин совсем с катушек слетел и чуть не убил его! А когда Леха попытался оттащить его, тот, блять, замахнулся на Орлова ножом! Мелкий, мать его, засранец! — меня едва не трясло от злобы.

Я чуть сам не убил этого сопляка, благо Череп остановил меня. А Леха, видя, как я был взбешен, попросил отвезти его к Ксюше, чтобы та обработала его раны. Обычно, это было заботой Черепа — обрабатывать раны, приводить в чувство и определять нужна ли помощь извне.

Но Орлов не просто так решил переложить эту заботу на свою впечатлительную девушку, он сделал это, чтобы отдалить меня от Рябинина, которому так и хотелось свернуть малолетнюю шею. Аж руки чесались…

И если Ксюша из-за этого представления порвет с Лехой, то этому мелкому сученышу точно от меня не поздоровиться. Но сначала его нужно было найти. Поскольку сразу после произошедшего, он пулей вылетел со склада и убрался прежде, чем кто-либо успел за ним угнаться.

— Черт бы его побрал, — зарычал я, пятерней проводя по волосам.

— Данил… — начала Таня, но я не дал ей сказать.

— А теперь этот придурок пропал и не выходит на связь. И нам нужно найти его, пока он ничего не натворил на эмоциях.

— Данил…

— Когда я найду его, малыш пожалеет, что ушел.

— Данил!

— Что?! — спросил я резким тоном.

— С тобой всё хорошо?

И этим своим нежным голоском она умело заткнула мне рот.

Я замолчал, закрыв глаза, и позволил ее беспокойным словам, сочащихся заботой, с головой захлестнуть меня.

— Данил? — позвала она, когда не услышала слов от меня.

Я перевел дыхание. Головная боль только усилилась, а в носу зажгло.

— Да, — ответил я, но все испортил чихнув.

Блять…

— Ты заболел? — донесся до меня ее сладкий голос.

Я открыл глаза, услышав звук открывающейся двери, и увидел Орлова, вышедшего из дома своей девушки.

— Ничего страшного. Мне нужно идти.

— Хорошо, — невесело прошептала она.

Но прежде чем отключиться, я не мог не сказать:

— Я люблю тебя, Принцесс.

Только после этого я прервал звонок.

— Едем? — спросил я, когда мой лучший друг забрался на пассажирское сиденье.

Леха кивнул и я, не долго думая, тронулся с места.

Решив сосредоточиться на нашей проблеме, а именно нашем всё еще друге, я попытался выкинуть из головы все мысли о Тане.

Но это было непросто, почти невозможно. Даже тот хаус, устроенный Рябининым, не мог в полной мере отвлечь меня от Принцессы.

Она ведь первой вышла на связь после нашего расставания, хотя и повод был для нее не самым радостным. Но она ведь сделала это, а не молча ушла в еще большую обиду, плавно перетекающую в ненависть.

Значит — шансы были.

И наши отношения были далеки от завершения.

Но несмотря на это мы с Таней были и далеки от воссоединения…

Я прикончу Рябинина, как только найду его.

Чихнув, я вытер нос рукавом куртки.

— Ты заболел? — спросил Леха.

Я поднял голову, потирая нос. Орлов стоял, прислонившись плечом к дереву и скрестив руки, а я стоял рядом. Мы ждали, когда Рябинин вернется домой после того, как исчез со склада.

Заснеженные деревья скрывали нас от посторонних глаз его семьи, но я знал, что если не перестану чихать, то нас наверняка обнаружат.

Черт возьми…

— Не знаю, — пробормотал я. — Чихаю уже полдня и чем больше времени проходит, тем херовее мне становится.

— Похоже на простуду.

— Я, блять, Геракл, — возмутился я и застонал, снова чихнув. Да твою же мать! — Я никогда не болею, — всё равно уперто стоял я на своем.

— Может, сядешь в тачку? — пробормотал Леха слегка раздраженным голосом.

— Нет, я в порядке.

— Иди в машину, — настаивал он.

— Никуда я не пойду. Я же сказал — я в порядке, — возмутился я. — Перестань беспокоиться обо мне.

— Кто сказал, что я беспокоюсь? Я просто не хочу, чтобы ты нас выдал.

Я ухмыльнулся. Почему он просто не мог согласиться с нем, что заботился о своем друге? В этом же не было ничего постыдного.

— Знаешь, — моя ухмылка вмиг превратилась в оскал, — если бы у меня была девушка, как твоя Ксюха, которая заботилась бы обо мне, я бы непременно отправился не просто в тачку, а прямиком к ней домой. Чтобы она заботливо лечила меня, а я благодарил ее всю ночь напролет. Если ты понимаешь, о чем я.

Орлов ничего не сказал на мое замечание, но выглядел так, будто хотел живьем содрать с меня кожу.

— Девушка, которая не задается вопросом, куда ты идешь, что ты делаешь, с кем ты. Лех, тебе пиздец, как повезло. Она прямо твой джекпот, — продолжал я, пока черты лица моего лучшего друга мрачнели с каждым словом.

Хотел бы и я себе такую девушку.

Девушку, которая не будет отворачиваться от меня после малейшей неизбежной ошибки.

Девушку, которая примет меня таким, какой я есть, со всеми достоинствами и недостатками.

Девушку, которая будет также дорожить мной, как и я буду дорожить ей.

Девушку, с иссиня-черными волосами, прекрасными темно-карими глазами и красивым именем Татьяна…

— Жаль, что у меня нет девушки, которая могла бы так же заботливо перевязать мои раны, — продолжал бурчать я, смотря на свои сбитые костяшки.

— Заткнись уже, — зарычал на меня Орлов.

Я шумно выдохнул, уронив голову.

— Я никогда не пойму девушек. Только что они были к тебе неравнодушны, а уже в следующую секунду стали холодны. И ты даже не понимаешь, что сделал не так.

Орлов бросил на меня непонимающий взгляд и, вздернув бровь, спросил:

— Мы все еще говорим о Ксюше?

— Очевидно, что нет, — буркнул я.

— Если ты просто перестанешь все портить…

Я скосил на него глаза, одарив друга недоверчивым взглядом, и вспылил:

— Серьезно, блять? Ты даешь мне совет по поводу отношений?!

Он даже не знал, о ком шла речь и в чем заключалась суть моих проблем, чтобы давать какие-то советы…

Или знал?

Черт возьми, в какой момент жизни я успел стать таким параноиком?

— По части отношений, как оказалось, Орлов явно сильнее тебя, — донесся до нас со спины голос Черепа, а затем показалась его громоздкая тень, неторопливо приближающаяся к окружающему нас тусклому свету фонарей. — Ты умеешь кадрить девок и трахать их, Даня, но встречаться с ними ты не умеешь.

Я скривил губы от отвращения. То, что он застал меня не в самом лучшем виде в тачке и сделал какие-то свои выводы, еще не давало ему права осуждать меня. Он, как и Орлов, ничего не знал ни о моей девушке, ни о наших отношениях, чтобы учить меня жизни.

Повернувшись к Черепу, я не удержался от ехидства:

— О, смотрите кто пожаловал. Чел, который тоже нихрена не смыслит в отношениях, но умеет до смерти пугать маленьких девочек в лифте.

Ухмылка Черепа вмиг сошла с его широкой физиономии.

— Я просто поднял руку, чтобы почесать голову, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Я ж не виноват, что она испугалась этого.

— Да-да, конечно… Твоей вины в этом нет, здоровяк.

— Может, тебе втащить? — импульсивно предложил Через.

— А давай! — с вызовом согласился я, чтобы мне было на что отвлечься.

— Ты нашел его, Череп? — нетерпеливо вмешался Орлов, предостерегая начало нашего петушиного боя. — Ты нашел Влада?

Череп покачал головой, а черты его лица напряглись.

— Пока нет. Я заставил остальных искать его. Но никаких вестей еще нет. О чем, блять, он вообще думал? — тот провел рукой по голове. — Он зашел слишком далеко.

— Это я виноват, — разочарованно пробормотал я. — Я должен был лучше следить за ним.

Подозревая, что Рябинину сорвет крышу, мы решили разделиться. Я остался в стороне, удерживая Влада, пока Орлов с Черепом занимались некой прелюдией и разговаривали того урода. И я не мог подозревать, что в одну секунду Рябинин сорвется с места и я не успею его остановить…

— Да, должен был, — глаза Черепа скользнули к щеке Орлова, где под пластырем, заботливо наклеенным Ксюшей, скрывался свежий порез. — Но Влад вышел из себя, мы были не в силах проконтролировать его.

Мы и правда не ожидали, что у Рябинина будет столько ненависти к парнюсвоей сводной сестры. За то что этот ублюдок изменил Даше, а как оказалось позже еще и распускал о ней всякую грязь, Влад был готов его убить. Иначе нельзя было объяснить, зачем этот отмороженный притащил с собой нож. Никто из нас не ожидал, что он кинется на парня с ножом. Мы впервые видели его таким разъяренным…

И уж точно никто не ожидал, что он порежет им Орлова, который всего лишь навсего пытался оттащить друга и не позволить тому испортить себе жизнь.

И чья это, блять, была вина?

Рябинин не должен был брать с собой нож и уж тем более кидаться с ним на парня.

Но и я не должен был витать в мыслях оней. Тогда бы я сумел вовремя среагировать и сдержать Рябинина, чтобы никто не пострадал.

Я не должен был терять концентрацию.

Это была снова моя вина.

И почему я такой косячный?

Друзьям помочь не могу, удержать Принцессу не могу, я вообще хоть что-нибудь могу?!

Потом я снова чихнул, чем сам себя выбесил и довел до крайней точки раздражения.

И почему я, блять, заболел именно сейчас?!

— Ты заболел? — спросил Череп с ухмылкой в голосе.

— Повторяю в последний раз — я не болею! — прорычал я, чувствуя, как поднималась моя температура то ли из-за гнева, то ли болезни.

— Либо заткнитесь, либо проваливайте в тачку, — прошипел на нас Леха. — Она, блять, нас услышит!

Я перевел взгляд на девушку, стоявшую на балконе дома. Это былаДаша, та самая сводная сестра Рябинина, встречающаяся с полным придурком, который не стоил и ее мизинца. Я знал ее — она была старшей дочерью своего отца, владеющего лучшей клиникой в нашем городе и вращающегося в высших кругах. Дарья Ясенева, которую все знали, как жизнерадостную, талантливую, упертую и до ужаса неуклюжую девушку.

Она, как и мы, ждала, когда Влад вернется домой.

Я снова чихнул, отчего Череп заржал в себя.

— Даже если мы заткнемся, то она все равно услышит нас, раз Даня чихает, — заметил он.

— Что я могу поделать?! Я это не контролирую! — запротестовал я и снова чихнул. — Да, блять!

— Будь здоров, — с тем же ехидством пожелал Череп.

А в следующую секнуду раздалось:

— Рябинин, мать твою! — внезапно рявкнул Леха и я перевел взгляд на него. — Где ты, блять, находишься?!

Я всем телом напрягся и сжал руки в кулаки, глядя на лучшего друга, одновременно напуганного и разъяренного. Мы все делили эти две эмоции, при которых хотелось обнять друга при его находке, позволив себе выдохнуть с облегчением, а с другой стороны — хотелось найти его и придушить к чертовой матери за доставленный стресс и неприятности.

— Влад, просто скажи мне, где ты? — низко произнес Леха, сжимая телефон так сильно, что кожа на костяшках его пальцев побелела.

Что бы он ни услышал, это точно было что-то плохое, потому что выражение его лица больше не было сердитым. На его лице теперь читался чистый страх.

Затем он кивнул нам с Черепом, давая понять, что пора была уходить.

— Влад, просто скажи мне, где ты? — спрашивал Леха умоляющим тоном, от которого у меня волосы на затылке встали дыбом. — Где ты?

— Что происходит, Лех? — спросил Череп, пытаясь не отставать на пути к моей машине. — Где он?

Орлов покачал головой, отказываясь отвлекаться от разговора. А затем вдруг бросился бежать.

Мы с Черепом быстро переглянулись между собой и побежали следом.

Черт возьми, что такого сказал Влад, что вызвал у Орлова такую неподдельную спешку?

Дело дрянь. Однозначно.

Когда мы добрались до моей тачки, я не стал терять времени и быстро запрыгнул в нее. Леха скользнул на пассажирское, а Череп едва успел устроить свою задницу на заднем сиденье, когда я сорвался с места.

— Нет! Даже не думай об этом! — рявкнул Орлов в трубку. — Мы едем за тобой, Влад. Ты ведь сейчас в своей тачке? Оставайтесь там. Не выходи… Я все исправлю. Ты знаешь, я все исправлю. Я помогу тебе.

Что он исправит?

Что, мать их, происходит?!

Прежде чем я успел спросить, Орлов убрал телефон от уха и стал набирать текст, орудуя пальцами так быстро, что они расплылись для взора.

— Лех, где он? — спросил я, вцепившись в руль мертвой хваткой.

Руки Орлова замерли. Он медленно выдохнул ия с ужасающей ясностью понял, где находился Рябинин, прежде чем Леха успел сказать:

— В “Логове”, — пробормотал он.

— Бля… — прошептал Череп, наклонившись вперед. — В “Логове”? Ты сейчас серьезно?

Откуда он мог узнать, где находилось это место?

Сердито рассуждая об этом, я разгонял тачку, выжимая педаль газа.

Мы с Орловым никогда не выдавали местоположение этого места. И после всех трудов, мольб, уговоров и ругани, которые я приложил, чтобы заставить Орлова держаться подальше от этой дыры, мне теперь придется еще и разбираться на этот счет с Рябининым?!

Этот сопляк прикладывал все силы к собственной кончине от моих рук.

— У него совсем крыша поехала! Его же там покалечить могли! — вновь заговорил Череп. — Он в порядке?

— Я отправил своих людей проверить его, — тихо ответил Леха.

Чего, блять?!

Мне сейчас не послышалось?!

Я так резко повернул голову к Орлову, что услышал хруст своей шеи.

— Ты же сказал, что порвал все связи с этим местом! — прорычал я.

— Да говорил, — ответил Орлов, продолжая писать.

— Ты…!

— Сосредоточься, — отрезал Череп. — Оставь эти разборки на потом. Сейчас есть дело поважнее. Ты можешь ехать быстрее?

— С удовольствием, — пробормотал я, выжимая педаль в пол. — И мы, блять, еще вернемся к этому разговору.

— Как скажешь, — раздраженно ответил Леха. — А сейчас следи за дорогой.