Хулиган. Его принцесса

Глава 24. Подарок со зловещим оттенком

*Даня и Таня в возрасте одиннадцати лет*

Данил был начеку.

А всё потому, что у Тани было странное, хитрое выражение лица, и Данил был уверен, что она что-то задумала.

Они сидели в библиотеке дома Громовых и играли в шахматы.

Данил продолжал безрезультатные попытки разжечь ее темперамент во время игры, но пока ему не удавалось вывести ее из себя или разозлить.

Всякий раз, когда он поддразнил ее или высмеивал ее ходы, она лишь улыбалась в ответ, как будто знала что-то, чего не знал он.

А вскоре дверь открылась и на пороге показалась Лидия — женщина, сопровождающая Таню и держащая в руках высокую белую коробку. Данил нахмурился от неожиданности, а когда Таня поприветствовала ее и пригласила войти, нахмурился еще сильнее. Ему не нравилось, когда его беспокоили и тем самым мешали проводить время с его Принцессой.

— Вот сюда, — сказала Таня и пожилая женщина аккуратно поставила коробку на стол. — Спасибо.

Учтиво склонив голову и слегка улыбнувшись, Лидия молча покинула комнату, позволив Данилу выдохнуть с облегчением. Он никому не признавался в этом, но он до жути боялся эту вечно молчаливую женщину.

Он посмотрел на коробку, с любопытством и опаской разглядывая ее со всех сторон. Затем он перевел взгляд на Таню и поймал ее непонимающий взгляд.

— Что там? — спросил он.

— Сюрприз, — ответила Таня, кивнув на коробку.

Его глаза подозрительно сузились.

— Для кого?

Смеющиеся глаза Тани встретились с его глазами, когда она сказала:

— Для тебя.

— Меня? — удивленно переспросил он, совсем растерявшись.

— Данил, ты так много сделал для меня и так много дал мне, — торжественно начала Таня. — Поэтому я решила отплатить тебе за твою доброту, сделав вот такой подарок.

По его позвоночнику пробежала дрожь.

— Почему ты такая… вежливая? — нервно спросил он. — Ты меня пугаешь.

Она не ответила и просто подтолкнула коробку в его сторону. Сложив руки на коленях, она ждала, пока он откроет ее.

Не теряя настороженности, Данил посмотрел на коробку, задумавшись, что могло быть внутри нее? И почему она дарила ему подарок, когда на то даже не было повода?

Под ее пристальным взглядом Данил взял коробку и, осторожно открыв ее, достал из нее что-то завернутое в бумагу. Положивэтона стол, он поднял глаза и посмотрел на Таню, которая открыто ухмылялась.

Данил не мог сказать, что творилось в ее голове. Чем старше она становилась, тем труднее становилось понимать ее. А ведь в детстве ее можно было прочесть, как открытую книгу.

— Ну, — подталкивала она его. — Не смотри на меня так. Я думала о тебе, когда выбирала их.

— Их?!

Она, наконец, улыбнулась, но больше ничего не сказала, а Данил с трудом держал свои эмоции под замком, не желая показыватьсятрусом и слабаком.

Он глубоко вздохнул, взял в руки этот сверток и осторожно развернул бумагу. И чуть не выронил то, что оказалось у него в руках. На него уставились два длинных круглых деревянных куска с нарисованными на них лицами.

— Ч-что это? — запнулся Данил, быстро положив на стол свой подарок.

— Куклы Кокеши.

— Коке… что?

— Это японские куклы, — терпеливо объяснила Таня.

— Они изготовлены вручную из выдержанного дерева с использованием традиционных методов и материалов. Куклы Кокеши — это хранители детей, которые присматривают за ними, пока те растут, и оберегают их от всех бед. А если повернуть им голову, они могут издавать писк, похожий на детский плач.

Кукла с лицом девочки пристально смотрела на него, словно проклиная. А мальчик улыбался ему жутковатой улыбкой, отчего у Данила волосы на руках встали дыбом.

Трясущимися руками взяв куклу мальчика, он повернул деревянную голову и услышал унылый жалобный звук, напоминающий плач, от которого по всему телу поскакали мурашки.

“Лучше это были бы куклы Вуду, они и то не такие страшные,” — подумал Данил, но решил не говорить этого, чтобы не обидеть Принцессу.

Он еще не успел прийти в себя от ужаса, как Таня сделала еще одно отвратительное предложение.

— Я знаю идеальное место, куда ты можешь их поставить, — сказала она, явно изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение лица. Взяв Данила за руку, она потянула его в спальню и указала на его коллекцию игрушек. — Ты можешь поставить их туда.

— Т-туда? — вновь заикнулся Данил, отчаянно надеясь, что она так жестоко шутила.

— Да. Чтобы ты всегда их видел.

Данил ни за что не собирался просыпаться каждое утро и ложиться спать каждый вечер с мыслью, что эти уродливые куклы будут первым и последним, что он увидит.

Он впервые почувствовал себя настолько потрясенным и это чувство ему совсем не нравилось.

— Может, найдем им другое место? — аккуратно пробормотал он.

— Зачем? — спросила Таня, с трудом изобразив невинный вид.

— Ну, знаешь…

Он так и не придумал, что сказать, а Таня тем временем смотрела на него, не отрывая своих прекрасных карих глаз.

А затем комнату заполнила музыка ее смеха.

Данил не мог ни пошевелиться, ни моргнуть. Его тревога была забыта словно по щелчку пальцев, а всё его внимание переключилось на ее смех. Его грудь вздымалась, сердце бешено колотилось, и он, казалось, не мог оторвать взгляда от ее лица.

И это чувство ему понравилось.

И хотя в тот момент его раздражало то, что Таня впервые одержала над ним верх, всё, о чем он мог думать, это о том, чтоон хотел провести с этой девочкой всю свою жизнь.

POV Таня

— Всех с наступающим! — сказала Нина по окончанию совета.

Я поморщила нос, когда все вокруг завопили от восторга.

Все были в приподнятом настроении, готовясь к Новому году, делясь друг с другом планами и результатами закрытой или еще нет сессии.

Все, итак, уже давно мысленно праздновали Новый год, выкинув из головы учебу.

А еще была пятница. У меня в животе запорхали бабочки, и я, собрав вещи в сумку, поднялась на ноги, с трудом подавив головокружительное чувство внутри себя. Я запретила Данилу встречаться со мной, потому что хотела сосредоточиться на учебе и закрытии сессии, а теперь мне не терпелось увидеть его.

Но первым делом я направилась к Ульяне, у которой только что закончилась пара и я совсем не удивилась бы, если бы застала ее с Ксюшей. Она все еще крутилась вокруг Соколовой и вовсе не собиралась слушать меня. Она была упрямо настроена на свой лад, сколько бы я ни читала ей бесконечных нотаций.

Но все же мы пришли к некоторому соглашению. Она пообещала, что сведет свои дружеские нападки на Соколову к минимуму и не станет афишировать свою дружбу с Ксюшей.

— У меня сегодня вечеринка, — услышала я Ульяну, разговаривающую, конечно же, с Ксюшей.

Они обе задержались в коридоре и я, не имея лучшего варианта, с раздражением направилась к ним.

Мы так не договаривались.

Неужели она не видела, что все смотрели на нее с неодобрением? А все из-за общения с девушкой Орлова, которую считали девушкой монстра, избивающего людей ради забавы. Никто же не знал, как дело обстояло на самом деле.

— Вечеринка? — спросила Ксюша.

— Да. В честь нашей свободы. Я же тоже закрыла сессию, — ответила Уля. — Больше никаких нудных пар, никаких зачетов и экзаменов!

— Тебе только дай повод.

— Ну да, а еще мои родители с мелочью уже отправились в Сочи, оставив квартиру в мое распоряжение, так что это определенно идеальное время для вечеринки! — Ульяна воскликнула с таким энтузиазмом, что аж захлопала в ладоши от радости. — Так что тебе стоит прийти.

Боже мой, она сошла с ума.

Она же буквально подливала масла в огонь. По сути, она говорила всем, чтоКсюша — ее близкая подруга, поскольку Ульяна приглашала на свои вечеринки только близких друзей, что делало их практически эксклюзивными. Неужели она не сделала никаких выводов, когда над ней издевались в школе?

Ксюша увидела, что я быстрым шагом приближалась к ним, отчего ее улыбка мигом померкла. Уля же, увидев меня, схватила свою новоиспеченную бедовую подружку за руку и, посмотрев на меня, засияла так, словно не делала ничего глупого и непредусмотрительного.

— Как прошел совет? — спросила она.

— Скучно, — отмахнулся я. — Судя по твоей счастливой физиономии, у тебя зачет?

— А то! — радостно отозвалась она.

Я закатила глаза и спросила:

— Ну, и как так вышло? Ты же забыла шпоры.

— Ой, отстань, — фыркнула она обидчиво и пробормотала себе под нос: — Зануда.

Только я хотела открыть рот, чтобы хоть что-нибудь ей ответить, как она вдруг сама обратилась ко мне:

— Я не помню, я говорила тебе о сегодняшней вечеринке?

Я перевела взгляд на Ксюшу, невольно заставив ее низко склонить голову.

— Где?

— У меня дома. Я уже сказала Даше, чтобы она все купила.

— Твоя подружка придет? — резко выпалила я с явным гневом и тут же пожалела об этом.

Потому что, очевидно, это было не то что нужно было сказать, а тем более в таком месте, да еще и при Соколовой.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями, но она это сделала. Ульяна напряглась и на ее лице медленно появилось грозное выражение.

Ее ничуть не пугал мой суровый взгляд, к которому за уже привыкла за годы нашей дружбы. А Ксюша, напротив, пыталась выглядеть спокойно, словно ее не задевало мое отвращение, но у нее очень плохо это получалось.

— Знаешь, мне надоело играть роль твоего посланника, — огрызнулась Уля. — Она здесь, Таня. Спроси ее сама.

Я сжала руки в кулаки.

Можно было с уверенностью сказать, что я больше не злилась.

Потому что я была в ярости.

После всего, что я для нее сделала, после того, как мы много лет были лучшими подругами, она собиралась поссориться со мной из-за нее?

Из-за Соколовой?

Орлов уже однажды отнял у меня Данила, и было очевидно, что он не перестал отнимать его у меня и по сей день. Он всегда был для Громова на первом месте. Я знала это, когда начинала наши отношения, но это не означало, что я смирилась с этим фактом.

И я точно не собиралась позволять произойти подобному второй раз — я не позволю Соколовой отнять у меня лучшую подругу, как когда-то сделал ее парень. Они у меня никогда и никого не заберут.

Никогда!

— Что ты только что сказала? — произнесла я тихим шепотом, пытаясь, вопреки своему желанию, но ради своей репутации, подавить ярость. — Серьезно? Ты поддерживаешь эту суку?! Ты что, не понимаешь…?

— Не смей так говорить о Ксюше! — вспылила в ответ Ульяна. — Я не…!

Ксюша побледнела и попыталась заставить Ульяну отпустить ее, но та крепко держалась за нее.

Мои руки сжались в кулаки, а ногти больно впились в ладони. Мне было почти все равно, были ли вокруг люди, я хотела накричать на Ульяну и попытаться в очередной раз вразумить ее хотя бы на самую малую крупицу.

Но прежде чем я успела что-либо сказать в ответ, Ксюша внезапно встала между нами, явно желая прекратитьнашу начавшуюся из-за нее ссору. Она стояла ко мне спиной, поэтому я не могла видеть выражения ее лица, но по ее писклявому голосу могла понять, что она была напугана.

— Я не смогу прийти на твою вечеринку, — пролепетала она Ульяне.

Уля в последний раз нахмурилась, а затем перевела взгляд на дрожащую перед собой девушку. Вздохнув, она положила руки на бедра.

— Ксюш, тебе нужно чаще выходить в люди. Хватит сидеть в четырех стенах, — ответила она раздраженным голосом.

— Уля, как бы мне ни хотелось пойти, я действительно не могу. Мы выезжаем завтра в четыре утра, помнишь? А у меня еще даже сумка не собрана. Я не могу.

— А-а-а, точно… — пробормотала она. — Я совсем забыла.

Ульяна выглядела такой расстроенной, что я почувствовала, как во мне вспыхнула ревность.

Значит, она так сильно хотела, чтобы Ксюша пришла на ее вечеринку, да?

— Я тоже не смогу, — тут же заявила я, скрестив руки на груди.

И если раньше Ульяна выглядела подавленной отказом Ксюши, то теперь ее выражение лица было таким, словно я только что влепила ей пощечину.

— Что? — взвыла она. — Но почему?

— Я занята, — даже не солгала я.

Я испытала садистское удовольствие, увидев ее удрученное выражение лица.

Затем это удовольствие сменилось чувством вины, когда я поняла, что выставила себя ужасным человеком и такой себе подругой.

Я заметила, что Ксюша пристально смотрела на меня, нахмурив брови, словно пыталась что-то понять. Когда наши взгляды встретились, она кашлянула и отвела взгляд.

Какого черта она на меня уставилась?

— Это отстой, это полный отстой! — заныла Уля, начав вышагивать перед нами, понуро опустив голову в пол. — Что толку устраивать вечеринку, если на ней не будет моих лучших подруг?!

Я перевела взгляд на Ксюшу, когда услышала от Ульяны “моих лучших подруг”. Должно быть, мое выражение лица испугало ее, потому как она побледнела прямо на глазах.

Уля продолжала что-то уныло бормотать, когда я всё же соизволила сжалиться:

— Ладно, ладно! — прервала я ее тираду, увидев, как много людей смотрели на нас. — Я пойду на твою дурацкую вечеринку.

Ульяна так резко повернулась ко мне, что ее распущенные волосы рассекли воздух.

— Правда? — спросила она, подперев подбородок руками.

— Да, — ответила я. — Но я не останусь на всю ночь. Ты же не против?

— Я согласна со всем, лишь бы ты только пришла, — взволнованно сказала она, обхватив меня руками. — Ты самая лучшая на свете!

Это было мелочно, но я самодовольно улыбнулась Ксюше. Она выглядела немного раздраженной, когда тихо попрощалась со мной и Ульяной, прежде чем пошагать прочь от нас. Уля выпустила меня захвата своих рук только для того, чтобы прокричать Ксюше вслед, что она теперь должна загладить перед ней свою вину за то, что не придет на ее вечеринку. И, возможно, это было проделкой моего воображения, но Ксюша, казалось, ускорила шаг.

Пока Ульяна занималась приглашением других людей, я достала из сумки телефон, намереваясь написать Данилу. Он будет явно разочарован переносом времени нашей встречи, в общем-то, как и я. Но ничего не поделаешь.

“Ульяна пригласила меня на свою вечеринку сегодня вечером,” — написала я Данилу.

Ему не потребовалось и минуты, чтобы ответить:

“И? Ты собираешься пойти?”

“Я уже сказал ей — да.”

“Ты же сказала, что не дашь заднюю.”

“Я и не говорю, что не встречусь с тобой. Я останусь на ее вечеринке только до восьми.”

“Обещаешь?”

“Обещаю. Приедешь за мной? Я напишу тебе адрес позже.”

“Хорошо. Я пока потусуюсь с парнями. Но, пожалуйста, не затягивай. И напиши мне, когда тебя нужно будет забрать. Люблю тебя.”

Я вздохнула и несколько раз перечитала слова, которыми он завершил нашу переписку.

Это было так непривычно, так ново, так радостно и больно одновременно.

Когда рядом со мной оказалась Ульяна, любящая совать свой любопытный нос в чужие дела, я быстро выключила телефон и торопливо сунула его в сумку.

— С кем переписывалась? — спросила она.

— Ни с кем, — тут же ответила я. — Идем?

Уля усмехнулась и согласно кивнула:

— Идем.

POV Даня

Ночь покера с друзьями прошла довольно неплохо.

Я проиграл всего несколько десятком тысяч, благодаря Лехе и Владу. Череп, с другой стороны, проиграл по меньшей мере сотку и был явно не в восторге от этого.

Но была у меня еще большая причина для огорчения.

А именно внезапная мрачность Орлова и его упрямство, из-за которого я так и хотел придушить его.

Леха весь вечер провел в задумчивости, а когда я спросил его об этом, то был послан в долгое пешее. В общем, мне в очередной раз сказали не лезть не в свое дело. Он всегда так говорил, всегда требовал, чтобы я отстал от него и ушел заниматься своими делами. И меня всегда выводило из себя, когда он так поступал.

Мы были друзьями. Лучшими друзьями. Но, черт возьми, он продолжал относиться ко мне, как к пустому месту.

Вечер начался дерьмово и оставил меня в дерьмовом настроении.

Но я знал, что лучшая часть вечера ждала меня впереди.

А всё потому, что я наконец-то снова буду с Таней.

Я усмехнулся про себя, припарковав машину у автобусной остановки, к которой меня попросила подъехать Таня. Выглянув в окно, на зимний темный вечер с легким снегопадом, я подумал, что ждать ее придется долго, тем более с учетом, что она задержалась на вечеринке почти на час, не имея возможности уйти. Но тут открылась дверь и Принцесса торопливо скользнула на пассажирское сиденье.

— Я как раз собирался написать тебе, что подъехал, — сказал я ей, наклоняясь для поцелуя.

Таня несколько секунд потворствовала мне, а после всё же оттолкнула меня.

— Я сбежала, — призналась она с немного тяжелым дыхание. И правда, бежала. — Ульяна начала заставлять всех петь с ней караоке, вот мне и удалось незаметно улизнуть.

Была во всем этом одна странность, на которую я никак не мог не обратить своего внимания. А потому, собственноручно пристегнув свою Принцессу, я откинулся на спинку сиденья, завел машину и решил перейти к волнующему меня вопросу:

— Ты говорила, что тебя пригласили на вечеринку, — сказал я.

— Ну да.

— Тогда почему ты не пьяна? — непонимающе спросил я, не почувствовав на ее губах вкуса алкоголя.

Таня издала смешок, из-за которого я бросил на нее вопросительный взгляд.

— Что?

Она покачала головой и спросила в ответ:

— Ты вообще слышал что-нибудь о вечеринках Ульяны?

— Не уверен.

— Это не те вечеринки, на которые ходишь ты, Данил.

— Звучит скучно, — заметил я.

Таня хлопнула меня по плечу.

— Ты никогда не был на ее вечеринке. Как ты можешь говорить, что они скучные?

— Много народу было?

— Да, — сказала она. — И к твоему сведению, ее вечеринки знамениты. Даже эксклюзивны. Приглашения на них — мечта для многих, за него убить готовы, и это без наличия там хоть капли алкоголя. Если вам нечем зацепить людей, кроме как выпивкой, — вот что скучно, не так ли? Вам бы поучиться у нее устраивать вечеринки, — с дерзкой ухмылкой заявила она.

Подождите.

Возможно, я слышал о вечеринках Ульяны. Была у меня в прошлом году девушка, чьей имени я уже, разумеется, не помнил, но с которой нас неоднократно объединял бурный секс. Помнится, она всё время ныла, что никак не могла получить приглашения на эту знаменитую вечеринку.

И Череп тоже, возможно, рассказывал мне, а возможно, и нет, о том, как она устраивала трезвые вечеринки и при этом собирала кучу народа, вызывая его открытое недоумение.

Я перевел взгляд с дороги на Таню. И к моему разочарованию, на ней было не платье, а красный топ и обтягивающие джинсы. А ее прямые черные волосы были убраны в аккуратный высокий хвост. Мне так и хотелось стянуть с нее резинку, потому что мне нравилось перебирать пальцами ее шелковистые волосы, нравилось видеть ее с распущенными волосами.

— Не отвлекайся от дороги, Громов, — проговорила она и я, усмехнувшись, повиновался приказу своей Принцессы. — Не хватало нам еще разбиться из-за тебя. И, пожалуйста, сбавь скорость.

Я подавил глубокий вздох, сбавляя скорость, хотя и ехал не слишком быстро, но, конечно, моя прекрасная девушка, как всегда, нашла повод для замечания.

— Я осторожен, Таня, — ответил я заверяющим тоном.

— Кстати, это новая машина? Если бы я случайно не разглядела тебя за рулем, то даже бы не обратила внимание на нее, — пробормотала она, оглядываясь салон.

— Нет. Она у меня уже давно. Но я впервые за рулем.

— Имей в виду — я не сяду в ту твоюгрязнуюмашину.

Да я бы и сам не позволил ей сесть в нее.

Вместе с той тачкой я пережил немало приятных воспоминаний.

Это был первый автомобиль, который подарил мне отец.

Эта машина хранила в себе кучу воспоминаний о сексе как внутри, так и снаружи. Вот, что имела в виду Таня, говоря о моей “грязной” машине.

А что если…?

Если выбросить этот хлам на свалку? Избавиться от нее, как отсимвола своей прошлой жизни с кучей блядей. А что, неплохая идея. Даже Таня оценит такой жест.

— А как ты думаешь, почему я взял именно эту тачку? — ответил я ей с усмешкой.

Таня фыркнула и отвернулась к окну, а я, остановившись на светофоре, взял ее руку и поднес тыльную сторону ее ладони к своим губам, запечатлевая долгий поцелуй на костяшках пальцев. Я видел, что она изо всех сил старалась сохранить самообладание, но по подрагивающим губам понимал, что ее броня начала давать серьезную трещину.

Вернув внимание к дорожному движению, я спросил ее:

— Так, чем ты хочешь заняться, когда доберемся до моего дома? И, кстати, мое предложение — отвезти тебя куда-нибудь, — еще остается в силе.

— Нет, — покачала она головой. — Я не могу так рисковать. А если нас кто-нибудь увидит. Во всяком случае, пока я не готова к этому, — сказала она, бросив на меня извиняющийся взгляд, на что я понимающе кивнул. — Твоих же родителей нет дома, да?

Я по-хулигански ухмыльнулся и открыл рот, чтобы заговорить, но она перебила меня грозным предупреждением.

— Даже не думай об этом, Громов.

Смеясь, я поцеловал ее руку, но ничего не сказал на этот счет и вернулся к прошлому вопросу:

— Так чем ты хочешь заняться? У меня всё еще стоит бильярдный стол, можем поиграть. Или можем посмотреть кино.

Я надеялся, что она выберет кино. Я готов был молиться на этот выбор. Ведь тогда у меня будет возможность сесть рядом с ней, прикоснуться к ней, поцеловать и соблазнить. Черт возьми, я весь день только об этом и думал.

Только пусть она выберет просмотр кино.

Я свернул на свою улицу, а уже подъезжая к дому, я заметил, что Таня продолжала хранить молчание, так и не сделав свой выбор. Но я и не думал давить.

Где любви — хотя бы капля, там терпенья — океан…

Я сосредоточился на дороге и впервые поездка показалась мне до невозможности бесконечной. Но, наконец-то, мои мольбы оказались услышаны и показался мой дом.

Заехав на территорию дома, я наконец посмотрел на Таню.

И тут мои глаза расширились.

На ее лице было то дерзкое выражение, которое я так хорошо помнил. Такое же выражение было на ее лице, когда она дарила мне кукол Кокеши в качестве предполагаемого подарка за необъяснимую благодарность.

Твою мать…

Она вспомнила.

Блять, блять, блять!

Таня озорно улыбнулась мне, помахивая телефоном, на котором она выбрала фильм для нашего романтического вечера. И знаете, что это было? "Астрал", мать вашу…

POV Таня

С тех пор как я в последний раз видела особняк Громовых, если не считать последний раз, когда я сначала была вусмерть пьяной, а потом разгоряченной до такой степени, что бежала из дома, как от проклятья, прошло немало времени, но все выглядело почти так же.

Трехэтажный дом из красного кирпича, белые колонны вдоль фасада, придающие ему царственный вид, и парадные двухметровые двери. Его родители любили хвастаться особняком, поэтому внимание к деталям было очень заметным. И, поскольку они былиодной из самых известных семей, не было ничего необычного в том, что другие семьи, включая моих родителей, следовали дизайну их дома.

На ступеньках нас ожидал мужчина. Тот самый, который отвез меня домой после ночи с Данилом и который обеспечил анонимность нашей встречи в парке. Он был одет в костюм, весь в черном, и его строгие манеры более чем соответствовали его одеянию. Он был достаточно молод, возможно, чуть старше Ильи Артемовича.

Мы с Данилом вышли из машины и мужчина с достоинством спустился по ступенькам. Встретившись взглядом с Данилом, он отвесил ему сдержанный поклон.

— Добрый вечер, Данил Денисович, — сказал он, прежде чем повернулся ко мне. — Добрый вечер, Татьяна.

— Горничные? — сухо поинтересовался Громов, кидая мужчине ключи от машины.

— Не беспокойтесь, Данил Денисович, я возложил на них обязанности, благодаря которымони будут заняты до поздней ночи и удалены как можно дальше от вашего крыла.

Челюсти Громова стискивались всякий раз, когда мужчина обращался к нему по имени-отчеству. А я при виде этого поджала губы, чтобы случайно не улыбнуться. Когда он был младше, это его совсем не беспокоило, ему это даже нравилось. Почему же сейчас он выглядел таким раздраженным от подобного обращения?

— Хорошо, — Данил положил руку мне на поясницу и повел меня по ступенькам в дом. — Я позвоню, если мне понадобится что-то еще.

— Конечно, Данил Денисович.

И я не была уверена, но мужчина, казалось, сделал акцент на своем обращении, словно пытаясь уязвить Громова. Тогда мое любопытство взяло верх и я наклонилась к Данилу.

— Кто этот человек? — прошептала я.

Выражение лица Громова все еще было раздраженным, когда он взглянул на меня.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что я постоянно вижу его.

Данил ничего не ответил. Мы поднялись по лестнице и свернули к комнатам Громова, его личному крылу, площадью как три моих спальни. Когда он продолжил молчать, я толкнула его локтем в бок, тем самым заслужив прищуренный возмущенный взгляд.

— Он заноза в заднице, вот кто он такой, — проворчал он.

Я подняла бровь в ответ на это заявление.

— Я спросила, кто он, а не что он.

— Потому что это всё, что тебе нужно знать о нем.

Уклончивость Громова означала, что этот человек, вероятно, былне просто рядовым работником в доме Громовых. Но я быстро отмахнулась от собственных мыслей и детективных цепочек. Не мое это дело, как устроен дом этой семьи. Тем не менее я не могла не испытывать любопытства.

Данил открыл дверь в свою комнату и отступил назад, пропуская меня вперед. Мои щеки запылали, когда я вспомнила, когда была здесь в последний раз, но успешно отогнав эту мысль, я повернулась к нему с вопросом.

— Ну что, я включаю фильм? — мило поинтересовалась я.

Его цвет лица вдруг стал белым с едва заметным зеленым оттенком.

— Ага. Я только… Я сейчас вернусь.

— Хорошо, — ответила я, улыбаясь панике в его голосе. — Я подожду тебя.

Из-за моего веселого тона Громов стал удаляться с возмущенным бормотанием себе под нос. Выражение его лица перед тем, как он вышел из комнаты, буквально кричало о том, что он думал, как бы ему уйти от просмотра кино.

Широко улыбнувшись, я села на диван.

Ну не мог же он винить меня в своей боязни фильмов ужасов? И разве я виновата, что мне нравится этот жанр?

Может быть, я и не совсем случайно выбрала именно фильм “Астрал” для нашего вечера, но я думала, что он уже преодолел этот детский страх. Увидев, что это не так, мне захотелось поиграть с ним.

Черт, надо было взять с собой маску, которую Ульяна подарила мне на Хэллоуин.

Когда я узнала, что Данил не любит фильмы ужасов, я долгое время не могла в это поверить. Он же всегда вел себя настолько бесстрашно, что у меня сложилось впечатление, что он вообще ничего не боялся. Я совершенно случайно узнала об этом его недостатке, когда нашла у него в столе диск фильма “Звонок”. Громов меня тогда отправил в комнату за своей книгой, а я наткнулась на диск, с которым и застыла в руках.

— О Боже. Я думала, что выбросила его много лет назад, — пробормотала Анна Максимовна, заметив, что я держала в руках.

— А почему вы должны были его выбросить? — спросила я.

Анна Максимовна на мгновение уставилась на меня, а потом, хитро усмехнувшись, тихо сказала мне:

— Потому что это оказалось слишком страшно для Данила.

Тогда я недоверчиво рассмеялась и подумала, что это была всего лишь шутка.

Но я все же решилась проверить ее слова о боязни Громовым привидений, монстров и всего страшного. И, к моему забавному удивлению, я узнала, что это былоабсолютной правдой.

Вскоре Данил вернулся в комнату и с его лица исчезло угрюмое выражение. Вместо этого на его лице появилось задумчивое выражение, а на губах заиграла легкая ухмылка, отчего я сразу же насторожилась.

Что он задумал?

— Давай сначала зайдем в мою спальню, а уже потом посмотрим фильм, — сказал он мне, наклонившись, чтобы убрать мою сумку с колен и, взяв меня за руку, поднять на ноги. — Я хочу тебе кое-что показать.

Я ни за что не пойду в его спальню!

— Что ты собираешься мне показать? — язвительно спросила я. — Свой член?

Он рассмеялся и попытался заставить меня сдвинуться с места.

— Нет, кое-что другое. Но если ты хочешь… — нахально заговорил он, кладя руку на свой пах.

Я отдернула руку из его цепкой хватки, ничуть не изменившейся с годами, и скрестила руки на груди.

— Я и близко не подойду к твоей спальне, Громов.

— Я просто хотел показать тебе, что все еще храню твоих кукол, — защищаясь ответил он. — А теперь пойдем.

Он направился в свою спальню и не оглянулся, чтобы удостовериться, а пошли ли я за ним. Самоуверенный, как и всегда. Удивленная тем, что у Данила всё еще хранились куклы, которые я подарила ему много лет назад, я последовала за ним, не успев толком подумать о том, что делала. Все мои мысли были заняты куклами, которые я подарила ему в качестведетской шалости.

Почему он до сих пор хранил их, если они его так пугали?

Мог спокойно, без малейшего зазрения совести, выкинуть их, когда мы разорвали все связи. Но он почему-то этого не сделал.

Громов до умопомрачения улыбался, глядя, как я неторопливо приближалась к нему. Его руки были засунуты в карманы, а голова наклонена так, что он стал напоминать Чеширского кота.

Я перевела взгляд на то место, где в последний раз видела подаренных кукол.

И они действительно всё еще были там.

Тяжело сглотнув, я отчаянно пыталась не поддаться эмоциям, но это было крайне трудно.

— Я понял это, когда ты подарила их мне.

Я нерешительно оторвала взгляд от кукол и повернула голову к Данила.

— Что понял?

— Что я хочу провести с тобой остаток своей жизни, — нежно признался он.

Мои глаза расширились.

Сердце заколотилось.

А желание прикоснуться к нему стало таким сильным, что ему было невозможно противостоять.

— В одиннадцать лет ты уже хотел быть со мной? — недоверчиво спросила я.

— Я не знал, что это любовь, — он пожал плечами. — Я тогда еще не созрел. Если бы я был немного старше и понял это, то я бы, возможно, набросился на тебя при первой же возможности.

Искра потухла и он снова начал бесить меня, оскверняя нежные чувства своей неутолимой похотью, сочащейся из всех его щелей.

— Слава Богу, что тебе было одиннадцать и ты был несозревшим сопляком, — скривила я губы. — А теперь спускай их. Я хочу на них посмотреть.

Громов усмехнулся, услышав этот приказ. Он поднял руку, взял кукол с полки и протянул их мне.

— Держи, соплячка, — самодовольно отозвался он, побуждая во мне желание стукнуть его по голове чем-нибудь тяжелым.

Но он вовремя переключил мое кровожадное желание на кукол, которым завлекли всем моим вниманием. Я удивленно уставилась на кукол, которых, несмотря на то простое желание напугать Громова, я все же выбирала с осторожностью и любовью.

Данил действительно хранил их.

И он был честен со мной, когда сказал, что думал обо мне все эти годы.

Когда я смотрела на кукол и была тронута осознанием того, что Данил заботится о них все эти годы, мое сердце наполнилось теплом.

Он засыпал и просыпался, смотря на этих кукол и вспоминая обо мне.

Данил подошел ко мне сзади и обнял за талию. Его рука скользнула по моему животу, а сам он прижался к моей спине. Я импульсивно прильнула к нему и улыбнулась.

Я почувствовала его губы на своих волосах, поцелуи — на макушке.

И тут до меня дошло…

Мы находились в его спальне.

Там, где я совсем не хотела оказаться.

Там, куда он так хитро заманил меня куклами.

Там, где я несколько месяцев назад проснулась в его объятьях.

Черт, как же он был коварен и хитер.

Дыхание вырвалось из моих легких и паника начала овладевать мной.

Я заставила себя сосредоточиться и сглотнуть.

— Что ты делаешь? — спросила я осипшим от смеси волнения и возбуждения голосом.

— Обнимаю тебя, — ответил глубоким, сексуальным голосом, от которого у меня по животу пробежала волна жара и разлилась между ног.

Он был невероятен!

— Я… я здесь только для того, чтобы посмотреть на кукол, — запинаясь пролепетала я. — И я уже увидела их, так что пойдем обратно.

— Весь день.

— Что? — выдохнула я.

— Я весь день думал о том, что сделаю с тобой этим вечером, — он прикусил зубами мочку моего уха, отчего я мелко задрожала. — Весь… гребаный… день.

— Как думаешь, этими куклами можно разбить голову? — спросила я задыхающимся голосом. — Хочешь проверим это?

Его рука, наплевав на мои нелепые запреты, забралась под мой топ и скользнула вверх к моей груди.

— Данил… — я вздрогнула, а затем затаила дыхание, когда его рука коснулась моей груди и собственнически сжала ее. — Я… я хочу посмотреть кино, Данил.

— Позже, — прошептал он мне на ухо. Я сделала еще один дрожащий вдох, когда он скользнул рукой под лифчик, а его большой палец прошелся по моему напряженному соску. — Мы посмотрим все фильмы, которые ты захочешь… но позже.

К его большому пальцу добавился указательный, и он покатал между ними мой сосок, слегка сжимая и посылая острые импульсы вдоль всего моего тела. Я прижалась к нему всем телом, и, если бы Данил крепче не обхватил мою талию, я бы рухнула на пол из-за в одно мгновение ослабших коленей.

А этот придурок наслаждался моим состоянием.

Одной рукой удержав вес моего тела, другой — он ловко расстегнул пуговицу на моих джинсах.

Я попыталась оттолкнуть его.

Я не должна была позволять ему такие вольности.

Признаться, я бы солгала самой себе, если бы сказала, что его поцелуи, прикосновения и объятия не вызывали у меня бабочек в животе и желания перейти в горизонтальную плоскость.

Будучи в его объятьях, я вспоминала ту единственную ночь, которую разделила с ним, и, зная, как хорошо он был знаком с моим телом, а я — с его, было очень трудно сопротивляться ему.

Вот почему я старалась быть равнодушной. Чтобы защититься от его обаяния и феромонов.

Я даже пообещала себе, что не буду спать с ним раньше, чем через месяц или два.

Но затем его пальцы снова сжали мой сосок, а одновременно с этим пальцы другой руки скользнули по трусикам, и я больше не могла думать.

Не буду спать. Ну-ну…

Моя голова упала на его плечо и я из последних сил тихо прошептала ему:

— Ты заплатишь за это.

Пальцы его рук задвигались с новой силой, заставляя меня задохнуться и подавиться последними крупицами сопротивления.

— Положи кукол и поцелуй меня, Принцесса.

Я с готовностью повиновалась его хриплому приказу.

POV Таня

Я резко обернулась, вздрогнув от пронзительного, почти звериного взгляда, который словно ударил меня в самое нутро. Миг, и я почувствовала опаляющее дыхание на своих губах…

Какими же вкусными и бесстыдными были его поцелуи, на грани помешательства.

Стиснув мою голову, Данил беспрепятственно толкнулся в мой рот юрким кончиком своего языка, заставляя нас обоих застонать в унисон.

Его язык начал играть с моим, сначала нежно и ласково, постепенно наращивая голодный темп, проникая всё глубже и выбивая из меня томные стоны. А его ладони беспрепятственно скользили по моему телу.

Я хотела его. Каждой клеточкой своего тела, существа и сердца я желала Данила. Желала раствориться в нем.

Почувствовав его умелые пальцы на моих влажных трусиках, я подавилась стоном и забыла как дышать. Шире расставив ноги, я услышала довольную усмешку Данила и ощутила, как он сильнее стиснул мои складки через сочащуюся влагой ткань.

Я потеряла дар речи, вжимаясь в его горячую ладонь, когда он положил мою руку на свой возбужденный пах, готовый с минуты на минуту приступить к главному событию сегодняшнего вечера.

— Принцесса, — безумно улыбнулся он. — Как же я тебя люблю.

Он подхватил меня на руки, заставив обвить его шею, и понес, не прерывая нашего сладкого поцелуя. Мы целовались, как сумасшедшие, сливаясь в одном порыве…

Внезапно Данил сел вместе со мной на кровать, на которой я так боялась оказаться, и, ненадолго выпустив меня из своих рук, рывком стянул с себя футболку.

— Иди ко мне, — прохрипел он севшим от возбуждения голосом и снова впился в мой рот поцелуем, захватив в стальные тиски своих рук.

В его взгляде читалась жажда, обожание, похоть, которая еще совсем недавно меня раздражала, а теперь воспаляла…

Изогнувшись в явном призыве, я позволила Данилу снять с меня топ, оставшись лишь в алом кружевном бюстгальтере. Адреналин зашкаливал, сердце бешено колотилось в груди.

— Градова, — пробормотал он, пожирая меня своим звериным взглядом — Я пиздец, как хочу тебя.

Он ловко расстегнул мой бюстгальтер, быстро снял его с моих рук и отбросил прочь.

Данил шумно сглотнул, жадно блуждая глазами по моему телу. В его взгляде читалось что-то дикое, от чего по коже пробежала дрожь, а звук его тяжелого дыхание стал музыкой для моих ушей.

Обхватил губами один мой сосок, другой он стал перекатывать между пальцами.

— Я так долго ждал этого, — прошептал он, целуя меня с такой нежностью, словно я стала хрустальной.

Данил целовал меня так впервые. Будто боялся спугнуть меня и потерять, сделать что-то не так…

Наши взгляды встретились, и все стало ясно без слов. Мы принадлежали друг другу, я — только ему, а он — только мне.

Внезапно мир перед глазами стремительно поплыл и я в одно мгновение оказалась распластана на кровати его мощным телом.

Он вновь стал терзать мои губы, теперь уже не так осторожно, наоборот, он едва сдерживал себя, чтобы не навредить. А его руки в это время ловко освободили меня от джинсов и трусиков.

Теперь я лежала под ним абсолютно голой, захлебываясь от нахлынувших чувств. Его прикосновения разжигали во мне огонь, пробегающий по всему телу, отчего я порхала где-то в нирване.

Во время очередных головокружительных поцелуев, его пальцы уже вовсю стали хозяйничать у меня между ног, бесстыже размазывая влагу по складочкам и возбуждая меня до самого предела.

— Принцесс, как же я хочу тебя, — его пальцы скользнули в меня, отчего я едва сдержала пошлый стон.

Голова закружилась, тело задрожало, а он, сбросив с себя одежду, устроился между моих разведенных ног.

— Таня… — прошептал он, касаясь обжигающей головкой чувствительной развилки моих ног. — Я так тебя люблю…

POV Даня

Смотря в ее пьяные от возбуждения глаза, я с шумом втянул горячий воздух, сжимая член у основания. Стояк был настолько каменным, что им можно было забить до смерти. Но на Таню у меня были совсем другие планы — она мне еще живой нужна была, чтобы как можно чаще повторять это.

Скользя рукой по члену, мой взгляд невольно скользнул ей между ног…

И я реально поплыл…

— Моя Принцесса, — я провел по ее набухших складкам, вырывая из нее сдавленный стон, и, удерживая ее растерянный взгляд, удобно расположился у развилки ее восхитительных ножек.

— Данил… — протестующе пробормотала она, пытаясь стиснуть колени.

— Тш-ш-ш… — прошипел я, не позволяя ее коленям сомкнуться. — Не порть исполнение моей фантазии, которой я жил последние несколько месяцев. Сегодня я, наконец, тебя попробую.

— Ты что…? — приподнявшись на локтях, она посмотрела на меня с неподдельным изумлением.

— Буду совращать свою невинную Принцессу и учить ее всем прелестям любви и секса… — улыбнулся я, едва осознавая происходящее.

И пока она не успела воспротивиться вновь, я втянул клитор в рот и ощутимо сильно щелкнул по нему языком.

— Данил! — просипела осипшим голосом Принцесса.

Не дав ей опомниться, я лизнул ее клитор. И она так сильно вздрогнула, что на пару миллиметров оторвалась от постели, заставляя меня рассмеяться прямо в её нежные складки, распространяя волны дрожи по ее нежному телу.

Таня совсем забыла, что лишь одно мгновение назад хотела воспротивиться моему желанию познакомить ее с оральными ласками, когда я полноценно прижался губами к ее нежной плоти, нежно целуя, неторопливо нализывая, смакуя ее вкус.

Далеко не скромный стон вырвался из нее, когда она ощутила на своей сердцевине не только мой язык, но еще и пальцы, осторожно входящие внутрь. С каждым моим движением внутри нее, Принцесса стонала всё громче и бесстыднее.

Я покрывал ее короткими поцелуями, ласкал набухшую плоть, слизывал ее шелковистую смазку и попросту терял голову от своей Принцессы.

А когда-то я поклялся самому себе, что не буду заниматься этим делом… Но Таня ведь была исключением из всех правил, она не была безымянной девкой, трахающейся со всеми подряд. Она была моей девочкой, которой я хотел дарить удовольствие и наслаждение всеми возможными способами.

— Дани-и-и-л… — протяжно простонала она.

Наблюдая за ее реакцией, я обхватил ее ягодицы и резко приподнял, отрывая от матраса.

Ее дыхание участилось, когда я закинул ее ноги на свои плечи, жадно погружаясь ртом в ее раскрытую промежность.

Я исследовал языком ее крошечную дырочку, соблазняя Таню, приучая ее к моим прикосновениям, заставляя ее сладко дрожать в моих руках.

И судя по ее затихшим стонам и напряжению всего тела она была близка к первому за сегодня оргазму.

— Нравится?

— Да-а-а… — прохрипела она, все смелее подставляясь под мои ласки, пока я усердно вылизывал ее сердцевину.

— Хочешь меня?

— Не смей дразнить меня, Громов… — запыхаясь, процедила она, пока ее руки комкали простыни.

Проведя рукой по своей напряженной эрекции, я мечтал о моменте, когда снова окажусь внутри ее влажной, манящей глубины. Но продолжал терпеливо ждать подходящего момента.

Целуя ее пульсирующие от притока крови лепестки, я дразняще нырял языком в ее дырочку и тут же выныривал обратно.

Не отрывая глаз, я нажал языком на пульсирующий клитор, наблюдая, как задергались ее бедра.

— Дани-и-ил… — вцепившись в покрывало, она блаженно простонала мое имя.

И-и-и… воспользовавшись ее разлетевшись на миллион осколков сознанием, я быстро устроился сверху, еще шире раздвинул ее ноги и медленно вошел внутрь ее влажного, податливого тела.

Звериный стон вырвался из моей груди, когда я полностью оказался в ее обжигающей и стискивающей глубине. И ничто не могло сравниться с этим…

Туго, влажно, горячо.

Я стиснул зубы, чтобы не кончить раньше времени, не успев в полной мере насладиться своей Принцессой.

Накрыв рукой ее беснующийся клитор, я начал растирать его, отчего Таня тут же выгнулась дугой и томно застонала, прикрывая глаза от наслаждения.

Подловив момент, я влажными поцелуями осыпал ее соленую от пота шею, а когда отстранился, то словил ее полный обожания взгляд.

Таня тяжело дышала, покорно глядя мне в глаза, а я с каждым толчком двигался все быстрее и глубже.

Сжав ее аппетитный зад, я резко толкнулся, накидываясь на ее приоткрытые губы, не прекращающие издавать пошлые, заводящие меня стоны…

— Ты сводишь меня с ума…

Я смотрел на нее и сердце бешено колотилось от восторга и любви. Вот она — моя мечта наяву.

Сделав несколько резких движений, я застонал, ловя ее помутневший взгляд.

Меня накрыло волной, пронзившей до самого нутра. Желание пульсировало в жилах, подталкивая к краю.

Хотелось прыгнуть туда вместе с ней.

В бездну безумия, за грань…

Я снова дотянулся до ее клитора, лаская его напряженными пальцами, продолжая двигаться внутри нее размеренно, но глубоко.

Ее губы приоткрылись и я жадно впился в них, ощущая, как она ответила мне с такой же страстью.

Мы целовались, как будто это был наш первый раз. Самый желанный и долгожданный раз.

Таня громко стонала, двигаясь в такт благодаря инстинктам, взятым верх над целомудренным разумом.

Это была уже не любовь.

А голая одержимость на грани помешательства.

Голодный алчный трах, в котором мы проникали в душу друг другу.

Я схватился за спинку кровати, наслаждаясь каждой прочувствованной секундой. Ее отдачей, ее телом, ее душой… Она отдала мне всю себя, а я — в ответ…

— Ты уже кончила от моего языка… — прошептал я, дико ухмыльнувшись. — Теперь хочу, чтобы от меня…

Ее глаза встретились с моими, и она задрожала, подаваясь навстречу.

Внезапно Таня едва заметно кивнула, прикусив нижнюю губу.

И всё!

Резьбу сорвало к хренам!

В меня будто вселился голодный до похоти демон, который хотел затрахать ее до полного, мать ее, беспамятства!

Крепче ухватившись, я стал глубже насаживать Таню на свой напряженный стояк. Сдавленно застонав, я с дикой яростью вонзался в неё.

Снова и снова.

Не останавливаясь ни на секунду.

Я продолжал до искр из глаз, до заложенных ушей, бурлении вскипевшей крови и обильного пота, струящегося по телу.

Нас обоих трясло в предоргазменном состоянии, а мой пульсирующий член жаждал разрядки, но я решил дать ей первой достичь пика…

Она же Принцесса, а яджентльменкак-никак…

— Дани-и-ил… — задрожала она всем телом. — Да-а-а-а… — постанывая, извивалась она подо мной.

Она кончала, сжимая меня бедрами с невероятной силой, а я ждал ее финала, позволяя ее до самой последней искры прочувствовать свой оргазм. И только потом уже я кончил сам… Следом за своей Принцессой…

Спустил на нее. На мою любимую Принцессу. Первую и единственную любовь…

Это было безумие, но такое сладкое, томительное, неистовое… Это был полный астрал, в котором соединились наши души.

Навеки.

До самой гробовой доски.

Вот такой астрал мне нравится…

POV Даня

Мне пришлось сдержать свое обещание и позволить Таня включать любые фильмы, которые ей только заблагорассудится, и в неограниченном количестве.

Она заставила меня просмотреть столько фильмов, что, казалось, их просмотр отнял у меня пару лет жизни, а еще кучу нервных клеток, сожженных чертовыми скримерами. Когда она включила первый фильм, я пытался держаться и сидеть с напускным храбрым лицом, но уже к середине фильма я пересел за Таню, обхватив руками ее тело и спрятавшись за ее божественно пахнущими волосами.

Я даже не пытался соблазнить ее.

Да и что толку? Чтобы опозориться из-за того что у меня не встал?

Насмотрелся такого, что всё желание как рукой сняло, как и сон на ближайшие несколько дней, а то и недель.

Но Тане нравилось, а потому я был вынужден в муках терпеть просмотр фильма ужасов. Только ради нее…

Надо было видеть, с каким удовольствием Таня наблюдала за происходящим по ту сторону экрана. Ее громкий смех каждый раз, когда выскакивала мертвая женщина, казался почти зловещим. Но каждый раз, когда она неосознанно прикасалась к моим рукам, чтобы поиграть с кольцами, я вспоминал, каксильно ее любил, и, ей-богу, если бы она захотела посмотреть все фильмы ужасов в мире, я бы ей это позволил.

Последующие дни были заполнены попытками тайком встретиться с ней. А с тех пор как она закрыла сессию и у нее начались каникулы, увидеться с ней было уже несложно. Таня и сама порывалась увидеться со мной, наконец-то привыкнув к моему присутствию в своей жизни и разрушив свои барьеры.

И чем больше времени мы проводили с ней вместе, тем больше нового я узнавал о ней.

Например, я узнал, что она полюбила гавайскую пиццу, хотя раньше, когда мы были детьми, она ее терпеть не могла. Например, что сейчас она предпочитала слушать акустическую музыку, а тогда слушала только классику. Но было и то, что с годами осталось неизменно — она всё также не любила бегать, а я очень часто заставлял ее это делать в детстве.

И как же мне нравилось узнавать это о ней.

Но помимо этого мы и часто ссорились. Наверное, ссор было даже больше, чем новых факты о Принцессе. По большей части это была моя вина. Мне нравилось дразнить ее и бросать ей вызов. И нравилось, что она никогда не отступала и бросала мне вызов по-своему. К тому же секс в момент ссоры всегда был просто охренительным.

Но если без секса я еще мог как-нибудь обойтись, то без объятий и поцелуев ее губ — никак. Всякий раз когда мы оставались наедине, я не упускал возможности вдоволь насладиться своей Принцессой, обнимая ее потрясающее тело и целуя пухлые губы.

Один лишь только разговор с ней мог скрасить мое самое плохое настроение. Просто видя ее улыбку и слыша ее смех, я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Но даже несмотря на всё это счастье, над нами нависла темная туча, периодически портящая настроение.

Это были наши семьи, о которых мы старались не говорить без острой надобности.

И Орлов, о котором мы не говорили больше вообще.

Это была черта, которую мы молча согласились пока не переступать. Это только бы заставило Таню нервничать и отдаляться. И это бы только разозлило и расстроило меня. Это только напомнило бы нам о том, что наши отношения были осложненными многими обстоятельствами.

Уход от темы не решал наших проблем, но на данный момент это было всё, что мы могли сделать.

Было и еще кое-что, что беспокоило меня.

Таня никогда не позволяла мне слишком долго держать ее за руки, играть с ее пальцами или ласкать ее ладони.

И хотя мне очень хотелось выяснить — почему, я продолжал позволять ей это. Как-никак я еще был в процессе возвращения ее доверия.

И были более важные вещи, на которых нужно было сосредоточиться, более важные вещи, которые следовало обсудить. Так что я позволил ей оставить эту странную причуду без огласки.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, когда я забрался в ее окно. — Я думала, ты на вечеринке Черепа.

Я выпрямился и поцеловал ее, не в силах больше ждать ни секунды до этого желанного момента.

— Я соскучился, — ответил я, когда Таня попыталась ввернуться из моих холодных объятий.

Она ничуть не выглядела впечатленной моим заявлением.

— И ты снова пьян. Я, кажется, просила тебя — не заявляться ко мне пьяным.

— Я выпил только одну бутылку. Клянусь. И вообще, я пришел сюда, чтобы отдать тебе свой новогодний подарок. Ты же завтра уезжаешь в Японию, — объяснился я.

— Ты уже подарил мне часы, — напомнила Таня, а потом вдруг нахмурилась. — Только не говори, что ты подаришь мне себя на Новый год.

— Как ты догадалась? — я хмыкнул и крепче стиснул ее талию.

Она закатила глаза, смеясь и не веря своим ушам.

— Ты невозможен, ты знаешь это?

— Знаю, — я прислонился лбом к ее лбу и прошептал: —Я буду скучать по тебе. Как я не хочу, чтобы ты уезжала.

— Мы увидимся на благотворительном балу в канун Нового года, — напомнила она мне, проведя руками по моей груди. — Ты ведь будешь там, правда?

— Я уже обещал тебе, что буду.

Она улыбнулась мне.

И это не была одна из ее сдержанных, заученных улыбок.

Эта улыбка была настолько лучезарной, что осветила темный вечер.

И отчего-то мне захотелось прямо здесь и сейчас услышатьее признание мне в любви. Хотя бы в качестве ее подарка на предстоящий праздник.

— Тогда у меня тоже будет для тебя подарок. В твоем стиле.

Застигнутый врасплох ее заявлением, поскольку она уже сделала мне подарки — машинку из ограниченной серии для моей коллекции и новые запонки, которые я надену на бал, — я не знал как отреагировать, когда она поднялась на цыпочки, притянула меня ближе и распахнула губы.

Сам того не ведая, я подался ей навстречу и встретился с ее губами.

— Ты уйдешь до того, как наступит полночь, хорошо? — прошептала мне прямо в губы.

— Я обещаю.

Это, конечно, не признание, но тоже неплохо. Ее подарком стали сладкие поцелуи, мягкие объятья и уютное пристанище для сердца и души.

Позже, когда она уснула, я осторожно надел ей на палец серебряноекольцо, такое же как те, что я носил сам, но украшенное рядом сверкающих камней.

А потом, перед тем как покинуть спальню, я еще долго смотрел на ее прекрасное лицо иблагодарил Бога за то, что тот вернул мне мою Принцессу.