Хулиган. Его принцесса

Глава 28. Школьные воспоминания

*Таня и Леша в возрасте двенадцати лет*

Таня открыла дверь в учительскую и бесшумно проскочила внутрь, поприветствовав нескольких учителей и направившись к своему классному руководителю, по совместительству заучу школы. В тот день подозрительно много учителей вдруг собралось в учительской без острой на то надобности. Их всех снедало жгучее любопытство…

— Это он? — услышала Таня, как учитель истории спросил учителя физики.

— Да. По документам он уже ученик нашей школы.

— Тогда почему он здесь, а не на уроках? — присоединилась к диалогу учительница биологии.

— Говорят, он много пропустил и теперь должен наверстать пропущенные материалы, прежде чем вернуться к очному обучению. Хотя, кто знает, будет ли он вообще учиться со всеми…

Теперь и Таня столкнулась с любопытством, задаваясь вопросами — о ком шла речь и почему кто-то переводился в ее школу в середине первой четверти?

Довольно крупный мужчина разговаривал с завучем по учебно-воспитательной работе и несколькими учителями средних классов, в том числе классным руководителем Тани.

Рядом с мужчиной тихо стоял мальчик ее возраста. Именно его пристально обсуждали все учителя и Таня на мгновение задумалась, из-за чего была вся эта суета. Обычный мальчик не вызвал бы подобного ажиотажа.

— Инна Петровна, — позвала Таня, привлекая к себе внимание.

Женщина заметно подпрыгнула от неожиданности, а Таня сделала вид, что ничего не заметила.

— Д-да, Таня? — спросил учитель, выпрямившись.

— Я принесла вам список учеников, которые будут участвовать в олимпиаде по математике. Вы просили занести на этой перемене, — добавила она, когда заметила, какой напряженной стала атмосфера в помещении.

— А, это, — женщина приняла лист из рук Тани. — Спасибо. Можешь идти и напомни, пожалуйста, классу о сегодняшней контрольной.

Таня кивнула и повернулась, чтобы проследовать к двери, когда вдруг невольно задержалась. Ее взгляд привлек крупный мужчина, должно быть, отец мальчика. Но когда он положил руку на плечо парня, а тот злобно стряхнул ее, словно ему были противны чужие прикосновения, Таня поняла, чтосемьей они не были. А еще она заметила, что на мальчике была тяжелая куртка, хотя на улице была жаркая осень.

Она вообще много чего заметила.

Например, какобеспокоено и страдальческисмотрели глаза завуча, когда она смотрела на мальчика. Что учителя, находящиеся с ними в учительской, казались напряженными и боязливо косились на мужчину, сопровождающего будущего ученика.

И что на лице и шее этого мальчика виднелось множество проходящих синяков.

Таня взяла себя в руки и пошла к двери. Но прежде чем выйти из учительской, она с любопытством оглянулась.

Мальчик смотрел на нее.

И Таня, которую не так-то просто было напугать, поскольку она знала, что такое настоящий страх, тут же отвела взгляд и быстро скользнула за дверь.

Потому что лицо мальчика было бесстрастным и ничего не выражающим.

А его глаза… Они были холодными, стеклянными и…

Мертвыми.

*****

POV Таня

Мы спокойно обедали, когда Ксюша вдруг нерешительно обратилась ко мне:

— Тань?

— Мм? — спросила я, поворачиваясь к ней лицом.

— Ульяна сказала, что вы учились в одной школе вместе с Лешей. Ты знала его тогда?

До того как она задала этот вопрос, у меня было очень хорошее настроение, а теперь оно махало мне на прощание.

Еще пару минут назад я пришла к выводу, что в выборе между Ксюшей и Сабиной с Миленой я выберу обед с Соколовой, потому как она была не очень разговорчива и большую часть времени молча ела.

Но как же я ошиблась.

И как заманчив был тот одинокий столик в дальнем углу.

Стараясь изобразить на лице полное безразличие, я посмотрела сначала на Ксюшу, занявшую место напротив, а потом на Улю, сидящую рядом с ней и нетерпеливо наклонившуюся вперед из-за интереса к начавшейся беседе.

— Почему спрашиваешь? — неохотно спросила я.

— Просто… Я хочу лучше понять его, — прошептала Ксюша. — Я хочу знать, каким он был в школе, в детстве. Кроме тебя мне вряд ли кто-то это расскажет.

Похвальное рвение с ее стороны. Но хотелось бы мне, чтобы она требовала ответы не с меня.

Но, кажется, разговор был неизбежен.

На мгновение на меня нахлынули воспоминания о том, как я впервые увидела Орлова в своей школе. Это было как будто вчера, а на деле же пролетело уже столько времени, столько лет…

Я поразилась, что вообще вспомнила об этом спустя столько времени. Ведь, казалось бы, зачем держать в памяти ту встречу в учительской с мальчиком, у которого были пугающе мертвые глаза.

После того случая я редко видела Орлова в школе.

Отчасти потому, что он был на гибкой форме обучения.

Но в основном потому, что он всегда былс человеком, которого я ненавидела больше всего и от которого умышленно держалась подальше.

И хотя Данил не просил меня держать историю Орлова в секрете, я понимала, чтоона не предназначалась для чужих ушей и всеобщего знания. Я не должна была раскрывать ее.

Но что-то сказать Соколовой всё равно было нужно. Я же была на пути становления ее подругой.

Возможно, частичная правда, поможет мне стать на несколько шагов ближе к достижению своей цели, при этом сохранив секрет Орлова в тайне…

— Насколько мне известно, — начала я, готовясь говорить безобидную правду, уверенно врать и недоговаривать, — Орлов не здешний, он переехал сюда и перевелся в нашу школу, когда был в пятом или шестом классе. Я слышала, что он переехал к какому-то родственнику, но не знаю, насколько это правда. Но точно знаю, что первый год учебы он учился за два. Он безвылазно пропадал в школе, с учителями, которыми занимались с ним с утра до ночи. По какой-то причине он пропустил полтора года школы. А позже, когда он показал свое истинное лицо, то все подумали, что он это время отбывал в колонии для несовершеннолетних.

— Нет, это не так, — импульсивно выпалила Ксюша.

— Ты что-то знаешь об этом? — не удержалась я от вопроса.

— Нет, не то чтобы… Просто так думаю…

— Если честно, я вообще удивлена, как с его репутацией и угрозами директора школы заявить о его недопустимом поведении всем вузам, он поступил сюда. И как он до сих пор не вылетел отсюда — мне тоже интересно, — а сейчас я даже не врала.

— Почему я его не помню? — спросила Уля.

— А разве должна? Он учился в параллели, первые два года о нем никто и не слышал даже, потому что он был занят учебой. Потом он стал прогуливать уроки, все драки он устраивал за пределами школы и их тщательно скрывали, чтобы не навредить репутации школы. Не выгнали его только потому, что за ним стоял какой-то серьезный человек. Возможно тот самый родственник, к которому он и переехал, — я посмотрела на Ксюшу, что молча обдумывала мои слова, и пожала плечами. — Я знала об этом только потому, что была на хорошем счету у учителей и была старостой класса. Но это все, больше я ничего о нем не знаю.

— Странно все это, — Ульяна нахмурилась. — И еще мне непонятно, как он здесь учится. В списках его нет и на парах его никто никогда не видел.

— Может, ему преподают отдельно? — сказала я правду, скрытую под обычным предположением.

— Или его семья, о которой, прошу заметить, ничего неизвестно, замешана в криминале, и поэтому его никто до сих пор не отчислил, — выдвинула Уля нелепое предположение.

— Нет, это бред, — со смехом парировала Ксюша и я с ней полностью согласилась.

Эти беспочвенные предположения выходили за рамки разумного.

— Почему сразу бред? — насупилась Уля и я начала думать, что она была той, кто пускал все эти нелепые слухи о нашем местном хулигане. Порою меня раздражала подобная разговорчивость Ульяны, от которой так и хотелось улизнуть.

Что я и сделала вчера и о чем очень сильно пожалела. Если бы мне не захотелось улизнуть от Ульяны, я бы не стала свидетельницей того разговора в туалете кафе, и не разозлилась бы настолько, что позвонила Громову. Это была ошибка…

От одной только мысли о вчерашнем разговоре у меня разболелась голова.

— Еще скажи, что он итальянский мафиози, — отозвалась я, обратившись к Ульяне, за неимением лучшего варианта.

— Может быть, — никак не унималась она. — Ну а если серьезно, то почему вы отрицаете возможность того, что он завязан в криминале? — Ксюша вздрогнула, но Уля не обратила на это внимания и продолжила: — Вдруг его отец какой-нибудь бандит, а Орлов идет по его стопам, избивая всех, кто попадается ему под руку?

Лицо Соколовой заметно побледнело, а ее рука задрожала так сильно, что ей пришлось отложить вилку в сторону. Но Уля не обратила внимании и на это, так увлеченно рассуждая о парне своей подружки.

— Уля, не перегибай. Посмеялись и хватит, — отрезала я, выходя на помощь Соколовой.

— Ладно-ладно… — как-то слишком уж быстро согласилась Ульяна.

Эта тема, наконец, подошла к концу и мы все погрузились в блаженное молчание. А вскоре я заметила, что Соколова упорхнула от нас в свои мысли, что тоже было довольно неплохо. Вот только Ульяне это не пришлось по душе и она решилась вырвать Ксюшу обратно в реальность.

— Ксюш, а ты ничего не замечала странного в его поведении?

— Уля, прекрати, — раздраженно пробормотала я. — Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

Ксюша послала мне благодарный взгляд, а я, быстро кивнув ей, боролась желанию самодовольно ухмыльнуться.

Уля начала обсуждать предстоящую вечеринку, устраиваемую одним старшекурсником — вечеринку, на которую я уже сказала ей, что не пойду, и на которую она непреклонно продолжала меня звать. Она не могла пойти одна и не могла пригласить Ксюшу, потому что Орлову бы это явно не понравилось. А потому Ульяна демонстрировала на мне свое завидное упорство, продолжая зазывать, а я отвечала ей в ответ своим упрямством.

И когда она, казалось бы, смирилась и опустила эту тему, а я почти успела выдохнуть с облегчением, Ульяна завела разговор о походе по магазинам…

Я была в шаге от того, чтобы попросить Соколову убить меня и избавить от этих мучений…

POV Даня

— Может, мне тоже стоит сделать татуировку, — размышлял я, глядя на рукав Орлова, пока тот отжимался на полу своего подвального спортзала.

— Может, тебе стоит завести девушку, — хмыкнул он, ни на секунду не прерываясь. — Тогда ты, наконец, оставишь меня в покое.

Всё что я мог, — это молча уставиться ему в спину.

Я пытался завязать непринужденную беседу, чтобы отвлечь Леху от мыслей о Рябинине, а этот придурок совсем не шел на контакт, в своей обычной манере привыкнув язвить со мной.

И если раньше на подобное замечание с его стороны я реагировал спокойно, то теперь, когда у меня действительно появилась девушка, но которую я успел так быстро потерять, меня выводили из себя эти разговоры.

Покачав головой, я вынуждена пробормотал в ответ:

— Не хочу.

Леха искоса взглянул на меня и насмешливо спросил:

— Правда? Тогда что тебе нужно от этой девушки?

— Какой девушки? — нахмурился я.

— Градовой.

Громкий звук разнесся по подвалу, когда я уронил штангу, которую только что взял в руки.

Какого черта?!

— На самом деле, — продолжил Леха, поднимаясь с пола и шагая к скамье, на которой стояла бутылка с водой. — Почему бы тебе не вытатуировать ее лицо у себя на груди?

Блять.

Блять!

Блять!!!

Он знал. Он, черт возьми, всё это время знал о ней!

— Ты сегодня слишком разговорчив, — процедил я, переводя сбившееся дыхание.

— Я пытаюсь от тебя избавиться. У меня получается? — ответил Леха, теперь в его тоне точно прозвучал юмор.

— Нет.

— Так что насчет той девушки, Градовой…

— Мы всерьез собираемся говорить о ней? — раздраженно спросил я.

— В последнее время она крутится вокруг Ксюши, — продолжил Орлов, не обращая внимания на мой протестующий стон.

— Отлично, блять, — недовольно буркнул я, отворачиваясь. — Мы серьезно говорим о ней.

— Но я не понимаю почему. Не похоже, что она заинтересована в дружбе с Ксюшей.

Я бросил на него ядовитый взгляд.

— Точно так же, как я не заинтересован в этом разговоре? — предпринял я попытку закрыть эту тему.

Но, как бы сильно мне не хотелось завершить этот разговор, Орлов лишь снова проигнорировал мое ехидное замечание.

Должно быть, Леха был серьезно настроен избавиться от моего общества и выбрал тактику разговора, к которому я не был расположен. Умно, хитро, но, к его несчастью, я не собирался оставлять друга ни под каким предлогом.

С тех пор как мы забрали Рябинина из “Логова”, Орлова снова стали мучить кошмары. Я видел боль, отразившуюся на его лице, когда Леха взглянул на этого полоумного сопляка.

Мне тоже было тяжело видеть Влада таким разбитым, ноя должен был оставаться сильным для всех них, как и Леха, который пытался быть сильным для Рябинина.

И потому я не собирался оставлять сейчас Орлова одного.

Тем более что с Ксюшей он теперь встречался не так часто, как им того обоим хотелось.

Быть с Ксюшей означало для Лехи — быть счастливым. Не быть с ней — означало быть подавленным.

Так что я определенно не собирался оставлять его одного до тех пор, пока все не встанет на круги своя.

— Не понимаю, почему она тебе нравится, — пробормотал Леха, откручивая крышку своей бутылки. — Она совсем не твой типаж.

А это уже пошли провокации…

— А у меня был какой-то типаж девушек? — удивленно спросил я, не находя закономерности во внешности девушек, с которыми я когда-то трахался.

— Мне поименно назвать девушек, с которыми ты спал чаще всего, или сказать, что их всех объединяло? Шатенки, большая грудь, ноги от ушей, бляди одним словом. А Градова ни по одному пункту не подходит- брюнетка, невысокая, чуть выше Ксюши, на грудь не смотрел, как-то не интересно было, ну и точно не блядь, скорее наоборот.

— Серьезно, Лех? — застонал я, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. — Мы правда собираемся говорить о ней?

— Ты можешь завершить этот разговор, — ответил Леха, указывая подбородком в сторону двери.

— Я никуда не уйду, — отрезал я. — И если уж на то пошло, то Ксюха тоже не подходит под типаж девушек, которых ты трахал до нее. Ни блядь, ни стерва, а скромная невинная тихоня. Что ты на это скажешь?

Леха лишь хмыкнул на мое ответное нападение и ничего не сказал в ответ.

Затем в глазах лучшего друга появилось задумчивое выражение и я подготовился ко второму раунду.

— Значит, она просто одна из тех девушек, с которыми ты регулярно трахаешься, да?

Я импульсивно оттолкнулся от стены, но сдержал себя и остался стоять на месте.

— Ты хвастался, что назначаешь девушек на каждый день недели. Какой у нее день? Вторник? Четверг? Погоди. В прошлую пятницу ты рано ушел домой. Значит, она пятничная девушка, не так ли?

— Орлов, — процедил я низким и убийственным голосом, — я не посмотрю, что ты мой лучший друг и разобью тебе лицо, если ты еще хоть слово о ней скажешь.

Леха вздернул бровь.

Он не привык к тому, что я вот так прямо ему угрожал, если только он не мешал собственному благополучию.

И по задумчивому выражению лица лучшего друга я понял, что тот размышлял о том, кем была для меня Градова и что она для меня значила. И в этот момент, пока Леха сканировал меня своими холодными глазами, я едва сдерживал себя.

Потому что, ей-богу, если Орлов еще хоть слово скажет о Тане, я осуществлю свою угрозу и разобью ему лицо.

— Градова — это есть твоя Принцесса, не так ли?

Я почувствовал, как внутри все сжалось и как сильно заскрипели мои зубы.

— Значит, я прав — она и есть та самая Принцесса, — он ухмыльнулся уголком губ, сделав вывод по моему молчанию.

— Как ты вообще узнал, придурок?

— Я видел ее из окна твоей спальни, — заявил Леха, а затем, подняв бутылку с водой и сделав большой глоток, продолжил: — Когда ты хотел нас познакомить еще детьми.

— Ты тогда спрятался, — угрюмо пробормотал я. — И не захотел выходить. Не захотел знакомиться с ней.

— Мы были детьми. А она девочкой, у которой могли быть вши.

— Ага, конечно, — фыркнул я, не поверив в этот бред.

Он знал, что она была из богатой семьи и вши были всего лишь нелепой отмазкой на нежелание знакомиться с Таней. Таким уж он был — человеком, тяжело впускающим незнакомцев в свою жизнь.

Мне очень повезло стать его другом и я должен был благодарить за это наших отцов, какими бы они не были, но они подарили нам эту дружбу.

— Мне потребовалось время, чтобы собрать воедино все детали, — Леха выдержал мой тяжелый взгляд и продолжил: — Я начал подозревать тебя в отношениях, когда ты стал всё чаще появляться в универе и, что было тебе совсем не свойственно, пропадать с вечеринок. А еще я пару раз видел, как вы целовались.

Я отшатнулся назад, потрясенный его крайним заявлением.

— Чего? Когда?

— В ее машине, перед парами.

— Ты придурок, — пробормотал я. — Ты должен был рассказать мне.

— А ты рассказал мне о ней? — выражение лица Орлова стало сердитым и я понимал суть его претензии. — Ты сказал мне, что вы отдалились друг от друга. Ты сказал, что не знаешь, где она.

Я отступил от стены.

— Послушай, Лех, я не хотел врать тебе, просто… — и как я, блять, должен был сказать ему правду, чтобы Орлов не счел себя виновником всех бед, произошедших между мной и Таней? — Это мои дела, мои проблемы, моя личная жизнь… И я хочу разбираться во всем сам, без посторонней помощи.

— Чушь, — молниеносно парировал Леха. — Имей ты такую позицию — ты бы не лез в мои с Ксюшей отношения.

— В любом случае, — умышленно громко начал я, — между нами все кончено. Мы уже расстались.

Голова Орлова отклонилась в сторону и он пристально всмотрелся в мое лицо.

— Не похоже, что все кончено.

Я уставился на него в ответ, чувствуя, как у меня сводило челюсть.

Затем я покачал головой и твердо заявил:

— Ты прав. Это еще не конец.

— Я не буду заставлять тебя всё рассказывать, — тихо сказал Орлов. — Это твоя работа — быть надоедливым другом. Но, Дань, мне не нравится видеть тебя в таком состоянии. Это моя работа — быть унылым другом, а не твоя, не надо отнимать мой хлеб. Поэтому исправляй всё, что ты успел наворотить в своих едва начавшихся отношениях, и становись обратно тем придурком, которого я привык видеть.

Я промолчал. Но не потому что мне было нечего сказать, а потому что был удивлен советом от друга, который то и дело пытался избавиться от моего назойливого общества, а теперь беспокоился за меня.

— Икогда ты нас познакомишь? — вдруг спросил Орлов. — Обещаю в этот раз не прятаться.

— Да пошел ты, — покачал я головой и усмехнулся.

— Я серьезно. Я не буду прятаться.

— Это на тебя не похоже, Орленок, — я слегка улыбнулся. — Это что, эффект Ксюши?

Леха закатил глаза и направился к выходу из подвала.

— Избавься от этой ухмылки и не называй меня так, придурок, — он снова усмехнулся, видимо, как и я, возвращаясь мысленно в прошлое, наше детство. — И убирайся к черту из моего дома.

И сейчас я был готов покорно ступить за порог его дома, исполнив его волю и оставив одного.

Потому что настроение Орлова заметно улучшилось, а с моей души спал неимоверно тяжелый груз и я испытал огромное облегчение — Леха наконец-то узнал о Тане, моей Принцессе, а значит — мне больше не придется ему врать.

POV Таня

— Ксюша — самый нерешительный человек, которого я встречала в своей жизни, — тихо заявила Ульяна, сподвигнув меня оторвать взгляд от книги, которую я читала.

Ксюша сидела на моей кровати и рассматривала разбросанную одежду, которую мы помогли ей сегодня купить. На ее лице застыло растерянное выражение, когда она, наверняка, размышляла над наставлениями Ульяны о том, что с чем носить и что с чем сочетать.

Я нахмурилась, вспомнив мучительный пятичасовой поход по магазинам с ней и Ульяной. Мне действительно не следовало позволять Уле уговорить нас пойти на шоппинг. Кроме головной боли и усталости эта затея принесла мало толку.

— Может быть, — пробормотала я.

— Будь это не так — она бы любила ходить по магазинам, а она ненавидит это занятие. А всё потому, что она до жути нерешительна, — стояла Уля на своем.

Взяв плойку с моего туалетного столика, который теперь был захламлен косметикой, она принялась за последнюю незавитую часть моих волос.

Вернув взгляд к книге, я пробормотала:

— Я тоже не люблю ходить по магазинам, это отнимает слишком много сил и времени. Именно поэтому был давно придуман онлайн-шопинг. Может, стоило и Ксюшу познакомить с этим чудом технологий?

— Одежду нельзя заказывать онлайн, — воспротивилось Уля моему предложению. — В прошлый раз я заказала комбинезон красивого бирюзового цвета, а пришел цвета голубой бирюзы, представляешь?

— А это не одно и тоже?

— Конечно же нет! А представь Ксюшу на моем месте, если бы ей вместо бирюзового доставили бы комбинезон цвета циан, она бы даже не заметила разницы!

— Я бы тоже не заметили, — с усмешкой заключила я.

— Бескультурная невежда, — совсем без злобы процедила она. — Как можно не знать таких простых цветов? Я же не назвала цвет яйца странствующего дрозда.

— Господи, а такой есть? — спросила я, удивляюсь произнесенному названию.

— Да, он на три тона темнее бирюзового.

Я закатила глаза, поражаясь услышанному и с какой серьезностью об этом говорила Ульяна.

— И что плохого в том, чтобы ходить по магазинам? — уже в который раз я слышала этот вопрос.

— Всё.

— Не нуди, мы сделали это для Ксюши, практический опыт пойдет ей на пользу, — возразила Уля. — И так она перестанет носить безвкусную одежду.

— Ей все равно. Ее парню все равно. Почему тебе не все равно?

— Я действую на благо мира, — заявила Ульяна, возомнив из себя невесть кого. — Это должно быть недопустимо, чтобы такая красивая девушка, как она, одевалась так безвкусно.

При этих словах Ксюша подняла голову и нахмурилась.

— Вы говорите обо мне? — спросила она.

— Я сказала “красивая девушка”, — ответила Уля, перестав говорить шепотом. — А ты разве красивая?

Ксюша усмехнулась, хотя я ожидала увидеть обиду на ее лице.

— Ты все еще злишься, что не смогла убедить меня купить те туфли?

— Они идеально подходили к твоим ногам! У тебя такие стройные икры! А ты скрываешь их под джинсами и кроссовками! — возмущенно выпалила Уля. — Ты же блондинка. Ты должна соответствовать стереотипу.

Ксюша потеряла улыбку и нахмурилась.

— Ты имеешь в виду, вести себя как истинная блондинка?

— Именно!

Развеселившись, я закрыла книгу и стала наблюдать за спором этих двоих. Ульяна стояла перед нашей блондинкой, уперев руки в бока, а Соколова смотрела, вздернув брови.

На туалетном столике зазвонил мой телефон, отвлекший меня от развернувшегося мини-спектакля.

Опять он….

Громов снова без конца названивал мне.

— Мне нужно ответить на звонок, — сказала я девочкам, быстро взяв телефон в руки. — Я скоро вернусь.

— Давай я тебя накрашу, — предложила Уля, когда я выходила из своей спальни.

— Нет.

— Ксюш, ну пожалуйста.

— Нет!

Плотно закрыв за собой дверь и убедившись в отсутствии поблизости посторонних ушей, я подошла к окну и ответила на звонок.

— Перестань мне звонить, — прошипела я, обойдясь без любезного приветствия.

— Знаешь, что только что произошло? — проигнорировав мои слова, вкрадчиво спросил Громов.

— Мне все равно…

— Череп ударил меня.

— Ты меня не слышишь? Я говорю — мне все равно.

— Точнее, он хотел ударить, но промахнулся, в чем ему очень повезло, иначе бы я избил его тушу до полусмерти. И ты знаешь, что я мог бы.

Я стиснула зубы. Громов был слишком настойчив, непреклонен и уперт.

— Я уже рассказал тебе о том, что мы положили Рябинина в больницу. Так вот, если бы Череп ударил меня, он бы лежал в соседней от него палате. А знаешь, почему он пытался меня ударить? — хоть Данил и спрашивал меня, ему не требовался ответ, чтобы продолжить: — Потому что я не позволил ему войти в подпольный бойцовский клуб, где покалечили нашего друга. Мне было бы все равно, если бы он вошел внутрь, но Орлов бы пошел следом за ним, а я не хотел этого допускать, понимаешь?

Вздохнув, я прислонилась бедром к подоконнику и позволила Данилу говорить всё, что он хотел. Таким образом, без моего сопротивления, этот односторонний разговор закончился бы куда быстрее. И Громов бы больше не звонил мне, а Ульяна и Ксюша не получили бы лишнего повода поинтересоваться о звонившем мне человеке.

— И Рябинин, этот сопляк… Он устроил такой шум в больнице, не желая там оставаться, что довел свою мать до слез, а отчима до ярости. Тот даже не позволил девочкам навестить своего брата.

— Ты закончил? — спросила я устало.

Данил помолчал несколько мгновений, а потом сказал:

— Да, закончил. Я позвоню тебе позже еще раз.

— Пожалуйста, не надо…

Но на линии уже послышались короткие гудки.

Я с шумом вдохнула через нос и сжала телефон так крепко, что, будь я достаточно сильной, могла бы раздавить его вдребезги.

С тех пор как я в ярости позвонила Громову, узнав, что он изменил мне, точнее так подумав, он взял за правило звонить мне по самым глупым поводам и рассказывать обо всем, что происходило в его жизни и жизни его друзей.

Однажды он даже позвонил мне, чтобы сказать, что разбил одну из своих любимых коллекционных фигурок. В другой раз он позвонил мне, чтобы спросить, какой учебник для второкурсников самый тяжелый, чтобы он мог им проломить череп своего друга Черепа. Впрочем, я тогда даже посмеялась.

Потом он часто звонил, чтобы рассказать мне о состоянии Рябинина, о “Логове” и о том, как они все переживали, что Влад не выживет, когда увидели, как сильно он был избит.

Сначала, чтобы противостоять Громову и его бесчисленным звонкам, я снова заблокировала его номер. Но потом он стал звонить с другого номера, потом с еще одного, а когда у него закончились номера, этот придурок позвонил Ульяне, притворившись Эдиком, представителем первого курса, которому якобы нужно было срочно поговорить со мной. И я догадывалась, что следующим его шагом будет сближение со мной в живую, а не посредством звонков.

А я не хотела сталкиваться с ним.

Не хотела видеть его.

Не хотела дышать его воздухом.

Это было бы слишком сложно и больно для моего сердца.

Поэтому с тяжелым вздохом поражения я разблокировала его номер и просто стала отвечать на его звонки, сохраняя между нами то немногое расстояние, позволяющее мне оставаться целой.

Обычно наши разговоры длились не дольше пяти минут, и хотяменя бесило, что я все еще не могла от него отделаться, какая-то часть меня все еще была рада, что у нас была эта связь.

Очень маленькая часть, которую я пыталась заглушить и искоренить.

Громкий шум в спальне вывел меня из размышлений и заставил вернуться к девочкам. И какую картину я застала, вернувшись — Ульяна лежала на кровати и смеялась так сильно, что почти плакала, а Ксюша стояла рядом, сжав руки в кулаки. Она стояла спиной ко мне, а потому я слабо понимала, что случилось между ними двумя за мое недолгое отсутствие.

— Что здесь происходит? — требовательно спросила я.

Ксюша вздрогнула всем телом.

Затем она медленно повернулась ко мне.

И у меня отвисла челюсть, когда я увидела ее лицо.

За то недолгое время, что меня не было, Ульяна успела с толком поиздеваться над Ксюшей.

Такого вызывающего макияжа я еще в жизни не видела — черные тени с блестящими стрелками, тянущимися до самых висков, красная помада, сильно вышедшая за контур губ, темные графичные брови, нелепо смотрящиеся со светлым оттенком кожи и волос Ксюши. И весь этот боевой раскрас был сделан умышленно. Ни за что в жизни я бы не поверила, что Ульяна сделала это нечаянно.

Из меня вырвался непрошенный смех и мне пришлось прислониться к двери, чтобы не упасть. А хмурое лицо Соколовой вызвало еще более бурную реакцию с моей стороны и неконтролируемый смех в придачу.

— Она… красотка… скажи же… — сквозь смех говорила Уля.

— Теперь она истинная блондинка, — вторила я подруге, вытирая слезы с уголков глаз.

— Может, хватит уже шутить про блондинок? — раздраженно пробормотала Ксюша.

Я перестала улыбаться и посмотрела на нее.

То, что Ксюша составила мне сегодня компанию и вроде как стала мне другом, помогло мне перестать думать о Даниле и хоть немного отвлечься от него.

Ее наивность порой раздражала меня, но в то же время уморительно смешила.

И это было так приятно — быть с кем-то, кого не волновало, кем я была я и насколько богата была моя семья. Это было редкостью в моей жизни.

Она даже не чувствовала себя неуютно, пока находилась в доме, хотя и отметила, каким большим и просторным он был, когда только переступила порог.

Размышляя обо всем этом, я вспомнила слова Данила о Рябинине. Должно быть, это из-за него Орлов был так занят, а потому не мог так часто быть с Ксюшей.

Что ж, это было даже к лучшему. Потому как это дало мне возможность сблизиться с ней.

И неохотно я начала наслаждаться ее обществом, хотя и терпеть не могла, когда она говорила об Орловом и, по сути, о Громове.

Оттолкнувшись от дверного проема, я направилась к Соколовой.

— Иди сюда, Ксюш, — сказала я ей. — Я научу тебя краситься, чтобы Уля, наконец, отстала от тебя.

— Зануда, — проворчала Уля. — Испортила такое веселье…

POV Даня

— Может, ты уже перестанешь мне звонить?

Из дальнего угла гостиной Черепа я наблюдал за своими друзьями — насупившимся хозяином дома, сидящем на диване перед телевизором, и Лехой, беззаботно устроившимся рядом.

Я почувствовал, как дрогнули мои губы, когда я ответил:

— Нет, — я ни за что не перестану ей звонить. — Что делаешь? — спросил я, прислонившись бедром к настольному футболу, не сводя глаз со своих друзей. — Дай угадаю — думаешь обо мне, не так ли?

— Ты пьян? — Таня не заставила себя ждать с ответом.

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты задаешь глупые вопросы.

Низко усмехнувшись, я переложил телефон в другую руку и постучал пальцами по столу.

— Я просто скучаю по тебе, — сказал я ей.

— Я вешаю трубку.

— Вешай, но знай — я буду звонить тебе до тех пор, пока мы не поговорим.

Таня, не удержавшись, вымученно застонала и, по установленному обычаю, сказала:

— Я дам тебе пять минут, чтобы сказать всё, что ты хочешь сказать. Потом я вешаю трубку.

— Знаешь, что мы могли бы сделать за эти пять минут, если бы были вместе?

Несколько мгновений она молчала, будто обдумывая мои слова, а потом выпалила:

— Озабоченный!

Я снова рассмеялся.

— Кто из нас двоих озабоченный, если у тебя такие грязные мысли? Я совсем не это имел в виду.

Откровенно наглая ложь. Потому что мои мысли были в несколько раз грязнее ее.

И будь Принцесса сейчас моей хотя бы на пять минут — я бы уделил особое внимание каждой имеющейся у нас секунде, чтобы вдоволь насладиться друг другом.

— Я знаю, что ты имел в виду и чего не имела я, — парировала Таня, легко уличив меня во лжи.

— Ты же знаешь, что хочешь меня. Не отрицай этого, малышка.

— Ты только что назвал меня “малышкой”? Мне не послышалось?

Вдруг послышались стоны отвращения и я поднял глаза на друзей, всё еще занимающих диван. Они оба смотрели на меня с выражениями лиц, полностью соответствующими раздавшемуся только что звуку. Придурки…

Показав им средний палец, я сказал в трубку:

— Я заеду к тебе чуть позже.

— Догадываешься, что я закрою? — с издевкой спросила Таня.

— Нет, не закрывай окно в этот раз, — взмолился я, вспоминая как в прошлый раз было больно столкнуться с закрытым окном.

— Не приходи, я всё равно тебя не впущу, — ее тон был, как всегда, категоричен. — Твои пять минут тоже истекли, так что я вешаю трубку. И больше мне не звони.

Ну уж нет.

Я позвоню еще не один раз. Далеко не один…

— Отлично, — со вздохом согласился я, а потом дразнящим тоном добавил: — Увидимся позже.

— Не увидимся, — сказала она, прежде чем отключилась.

Я ухмыльнулся, представив себе ее очаровательно сердитое лицо и прокрутив в голове ее милый, но раздраженный голосок. Видя это, слыша ее голос, мне было всё труднее держаться от нее на расстоянии. И все же я уважал ее выставленные границы.

Но после того как она остынет, я попытаюсь залатать эту брешь в наших отношениях. Нет, не брешь… А целую пропасть.

А пока я не стану торопить события.

Орлов наблюдал за мной, пока я пересекал комнату и опускался на диван между ним и Черепом. Мой лучший друг не выглядел счастливым и я ненадолго задумался почему. Я знал, что накануне он виделся с Ксюшей, а значит, его настроение должно было быть более чем хорошим, но не тут то было. Может, проблема заключалась в чем-то другом? Я схватил со стола кусок пиццы и уже собирался задать этот вопрос, как вдруг случайно взглянул на Черепа.

— По какой причине у тебя такая недовольная физиономия? — спросил я, откусив от своего куска.

— По причине того, что Орлов меня раздражает, а ты — бесишь, — ответил Череп раздраженным тоном.

— Чем я то тебя бешу? — я озадаченно нахмурил брови. — Я ж еще ничего не сделал даже.

— Тем, что от тебя так фанатеют девчонки.

— Не так уж она и фанатеет от него, если заперла в прошлый раз окно и не впустила его, — пробормотал Орлов.

Засранец…

— Зависть — это плохо, знаешь ли, — ответил я Черепу.

— Кто сказал, что я завидую? — последовал встречный вопрос.

— Короче, я пошел, — вдруг заявил Леха, поднимаясь с дивана. Когда Череп выпрямился, обрадованный уходом своего главного тюремщика, Орлов добавил: — Дань, останься здесь.

Огонек надежды в глазах Черепа потух, в ту же секунду как он узнал о смене своего караульного. Он протестующе зарычал и откинулся обратно на спинку дивана, пронзив нас своим убийственным видом.

Я почти сочувствовал ему. Если Леха был моим лучшим другом, то Череп был лучшим другом Рябинина, и сказать, что Череп был взбешен, увидев состояние Влада, когда мы пришли в “Логово”, это было ничего не сказать. В тот момент он жаждал крови, и если бы не Орлов, он, возможно, лежал бы в той же больнице, что и Влад.

Мы с Лехой, разумеется, стояли на дежурстве, присматривая за Черепом и следя за тем, чтобы он не покидал своего дома. Последние несколько недель были сущим адом.

Заботясь об Орлове, следя за тем, чтобы Рябинин оставался в больнице, присматривая за Черепом, чтобы тот не наделал глупостей, и оплакивая свои разрушенные отношения с Таней, я жил в непрекращающемся напряжении, позабыв о спокойствии и расслаблении.

Наступила черная полоса, но, как всем было известно, за ней рано или поздно наступает белая. И вот тогда-то я выдохну и возьмусь за свои отношения.

— Чего? — я сузил глаза, глядя на лучшего друга. — Я не останусь с ним на всю ночь. У меня так-то дела.

— Можешь уйти в любое время, — позволил Леха, натягивая свою куртку. — Череп никуда не денется, если хочет встретиться с Ксюшей в это воскресенье.

— Серьезно? — с энтузиазмом воскликнул Череп и наклонился вперед. — Ты не шутишь?

— Нет.

— О, скажи ей тогда, чтобы принесла мой сэндвич, — вставил я в шутку, предвкушая, какое веселье нас ожидало.

— И мне тоже, — подхватил Череп.

— Громов с тобой поделится, — пробормотал Орлов, хватая свой телефон.

— Нихрена подобного! — тут же воспротивился я.

— Значит, вообще нихрена не получишь! — запротестовал Череп.

— Всё, я звоню Ксюхе, — заявил я, выдвигая неожиданный ход.

— Позвонишь ей и я позабочусь о том, чтобы тебе нечем была трахать баб, — крикнул Леха через плечо, направляясь к двери.

Напугал, как же…

Он, как никто другой, знал, что теперь я всецело принадлежал одной лишь Принцессе. Вот только мы с ней сейчас были не в лучших отношениях, а значит секс с ней мне не светил. А на других я уже не позарюсь, не после того как Таня побывала в моей постели. Теперь туда ход был закрыт для всех и открыт для нее одной.

И Орлов знал это, поэтому его угроза была пустой, но в то же время продуманной — он и чуть припугнул меня, и в то же время не раскрыть меня перед Черепом. Каким бы тупицей временами Кирилл ни был, он совсем не был глупым.

Череп сердито зыркнул на меня, когда за Орловым захлопнулась входная дверь.

— Что? — спросил я, совсем не понимая его реакций на меня.

— У тебя новая девушка?

От его внезапного вопроса я на мгновение потерял дар речи. А что еще сильнее меня удивило — так это то, с какой интонацией Череп спросил об этом. Будто хотел содрать с меня шкуру, если ответ будет положительным.

— Почему спрашиваешь? — недоверчиво спросил я, наконец обретя голос.

Череп несколько секунд смотрел на меня, буравя недовольным взглядом. А затем покачал головой и сказал:

— Забудь. И проваливай отсюда.

Когда я упоминал о зависти с его стороны, я не был серьезен. Но сейчас казалось, что Череп всерьез завидовал тому факту, что у меня была девушка. Иначе как можно было объяснить его подобную реакцию?

— Я бы пошел, — нерешительно отозвался я. — Но мне не внушает доверия твое настроение. Я не хочу сейчас уйти, а потом забирать тебя из “Логова” и наблюдать, как тебя собирают по частям в больнице.

— Я никуда не денусь, Громов. Просто вали уже. Меня тошнит от твоей рожи.

— Как скажешь, придурок, — отозвался я, закатив глаза с его непривычно мрачного настроя. — Увидимся завтра.

Череп махнул мне рукой на прощание и я, бросив на него подозрительный взгляд, быстро накинул куртку и вышел из дома друга. Гадая, какая муха его укусила, я забрался в тачку и, как только захлопнул дверь, услышал раздавшийся звонок.

— Что? — со вздохом я ответил на входящий вызов, все еще прокручивая в голове странное поведение друга.

— Данил Денисович, он снова здесь.

Я застыл и тут же выбросил из головы Черепа. Кажется, созрела проблема посерьезнее.

— Кто? — спросил я, хотя уже, итак, знал ответ.

— Орлов Сергей Владимирович. Отец Алексея.