Хулиган. Его принцесса

Глава 29. Отчаянное предупреждение

POV Даня

— И почему я не удивлен, что ты здесь?

Он стоял, прислонившись к косяку открытой двери, скрестив руки, и смотрел на меня сверху-вниз, приподняв одну бровь. Я в ответ уставился на мужчину, который был жутко похож на моего лучшего друга, только вдвое старше.

— Где Леша? — спросил я.

— Спит. И ты тоже должен спать. Уже за полночь, а тебе еще в университет.

Он явно не собирался впускать меня в дом, это было отчетливо ясно по его действиям и словам.

Высокий, широкоплечий, с сильными чертами лица — таким был Орлов старший. Они с сыном были несомненно похожи — внешне и по характеру. Когда-то я считал этого человека эталонным примером мужа и отца, но с тех пор прошло слишком много времени.

С тех пор Леха стал ненавидеть его всей душой и сердцем, а я вместе с ним.

С тех пор Леша стал совсем другим….

Сергей Владимирович продолжал буравить меня твердым взглядом, будто пытаясь убедить в своих словах. Вот только я не верил в его бредни о том, что Леха спал. Но я не собирался поднимать шум и входить в дом силой. Поэтому я повернулся, чтобы уйти и убраться подальше от него.

— Я видел ее, — услышал я слова, брошенные в спину, когда я не успел сделать и шага прочь.

Отбросив гнев, я обернулся на отца своего лучшего друга и относительно вежливо, как бы неприятно это ни было, спросил:

— Кого?

— Девушку моего сына.

Я почувствовал, как свело мои челюсти.

— Когда?

— Вчера. На парковке универа.

— Вы подошли к ней?

— Не смог, — мужчина покачал головой. — Я хотел подойти и представиться, но появился Леша и мне пришлось отложить эту затею на другой раз.

— Леша никогда не простит вас за это. Он вряд ли горит желанием познакомить вас со своей любимой девушкой.

Сергей Владимирович проигнорировал мои слова и, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Как я понимаю, она его первая девушка. Он молодец. Она красивая.

— Вы правы — он молодец и ему очень повезло с ней. Но Леша никогда не простит нас обоих, если услышит как мы обсуждаем его отношения.

— Ладно, — Сергей Владимирович оттолкнулся от двери и сделал шаг вперед, выходя за порог дома. И как только дверь за ним захлопнулась, мужчина наклонился ко мне и сказал низким, зловещим тоном: —А теперь поговорим о неком Георгии Тодошеве, — я бы соврал, если бы сказал, что его слова не заставили меня насторожиться. — Поговорим о ваших недавних делах с моим сыном.

— Я так понимаю, что вы уже в курсе произошедшего? — спросил я, успешно борясь с желанием сбежать к чертовой матери отсюда.

Черт возьми, Орлов старший по-прежнему пугал меня до смерти.

Он пугал меня, когда я был еще ребенком, и продолжал пугать до сих пор.

Сергей Владимирович был одним из немногих людей, которым было всё равно на статус или репутацию других. Ему было абсолютно наплевать, был ли до неприличия богат или могуществен его собеседник, которому он всё равно говорил то, что думал, не подбирая слов и выражений.

Он был одним из немногих людей, которых мой отец уважал и которым доверял. И одним из немногих, кого сторонился из страха.

Справедливых людей, имеющих власть, всегда боятся. А он был именно таким.

— Почему, думаешь, я приехал сюда еще на Новый год? — спросил он, снова приподняв темную бровь.

— Ясно, — тихо протянул я.

Сергей Владимирович размашисто шагнул ко мне, оказавшись нос к носу, и заставив попятится.

— Вы хоть понимаете, что натворили?! — взревел мужчина, хватая меня за грудки куртки. — Вы…!

Отклонившись назад, насколько это было возможно, от совершенно взбешенного мужчины, я осмелился перебить его:

— Видимо, вы всё же не зря увидели свою симпатичную будущую невестку, — быстро выпалил я. — Тодошев преследовал ее.

Мужчина нахмурился и отпрянул от меня, выпуская из своей пугающей хватки.

— Что?

Я поспешил продолжить, пока у меня была такая возможность:

— Он сказал, что Ксюша должна была стать его призом за всю его тяжелую работу и жизнь. Он хотел затащить ее чужими руками на вечеринку, опоить и… — язык не повернулся сказать то, что могло произойти с Ксюшей, которая теперь стала дорога Леше, а стало быть и мне. — И он бы это сделал, если бы мы не вмешались. А ваш сын так и хандрил бы, прожигая свою жизнь в четырех стенах, если бы у него не появилась девушка.

Услышав эту сторону правды, лицо Сергея Владимировича перекосило, вот только теперь стоило гадать — от злобы к кому.

— И тем не менее вы знаете, что вам не нужно было ввязываться в это дело! Вы могли бы предоставить это полиции, Леониду, мне. То, во что вы вляпались в этот раз, было тем, с чем вы еще никогда не сталкивались. Это был не просто случай с зазнавшейся студенческой шпаной, среди которой вы имеете мнимую власть. То, что вы сделали, было опасно, Данил.

— Я знаю, — пробормотал я, вспоминая подобный разговор с Леонидом Арсентьевичем.

— Вы ведь поняли, с кем имели дело? Поняли, кто за всем этим стоял?

Я внутренне вспыхнул, но сдержал порыв.

— Поняли, — ответил я усилием воли вполне сдержанно.

— Это не обычный человек. Он могущественен, богат и опасен. У него есть влиятельные связи во всевозможных местах. Если бы он захотел избавиться от вас — ему бы ничего не стоило сделать это.

— Я знаю, о ком идет речь и кто он такой, — прорычал я. — И я позаботился об этом. Почему вы думаете, нам никто ничего не сделал?

— Почему вы думаете, нам никто ничего не сделал? — раздалось ядовитое передразнивание. Достав из кармана штанов телефон, Сергей Владимирович открыл контакты и показал мне знакомый номер. — Потому что он позвонил мне.

Чувствуя, как кровь стремительно закипает в жилах, я уставился на номер.

Сукин сын!

— Я не хочу, чтобы это повторилось. Я хочу, чтобы вы завязали со своими играми в самосуд, — предупредил Сергей Владимирович, убирая телефон обратно в карман.

Вот только это уже повторилось. Рябинин натравил нас на парня своей сводной сестры, но поскольку отец Орлова об этом не упомянул, значит — он об этом еще не знал. Оно и к лучшему.

— Проследи, чтобы этого не повторилось.

— Не могу, — кисло ответил я, покачав головой.

— Что значит “не можешь”? — глаза мужчины ожесточились.

Мое раздражение, которое уже плескалось на поверхности, вдруг выплеснулось наружу жестокими словами:

— Я не могу излечить вашего сына от того, что вы с ним сделали! — я заметил, как мужчина вздрогнул и как в его глазах промелькнула боль. Я тут же пожалел, что вышел из себя и попытался как-то сгладить острые слова: —Теперь он считает своим долгом помогать людям. Я, как и вы, не в восторге от этого, потому что знаю, как ему тяжело дается эта помощь и чего нам порой это стоит. Но я ничего не могу с этим поделать. Леша сможет прекратить это только в одном случае — если отпустит свое прошлое и начнет жизнь с чистого листа. Мы все пытаемся ему в этом помочь и я очень надеюсь, что Ксюша сыграет не последнюю роль в излечении вашего сына. У нее это получается лучше, чем у всех нас…

На самом деле Сергей Владимирович был хорошим человеком, любящим отцом и преданным мужем.

Он был таким, каким я хотел бы видеть своего отца, — заботливым и любящим.

И это было совершенно невероятно, как одна единственная ошибка человека могла навсегда разрушить его жизнь и жизнь его семьи.

Как слабость одного человека могла навсегда разрушить чужое счастье…

— До свидания, Сергей Владимирович, — тихо сказал я и, больше не глядя на него, зная, сколько боли непреднамеренно причинил ему, направился к своей машине.

POV Таня

Когда я вошла в аудиторию, там уже было довольно оживленно.

Было еще довольно рано, но к первой паре уже подоспело достаточно людей. Ульяна с Ксюшей тоже уже пришли, и то, что я снова увидела их вместе, больше не отозвалось внутри меня раздражением. Наверное, я привыкла видеть их вместе. Привыкла к их компании.

Люди в универе тоже привыкли видеть нас троих вместе. С наставления Глеба я делала всё возможное, чтобы сблизиться с Ксюшей. Но меня продолжал терзать один немаловажный факт — эта дружба с Ксюшей по какой-то причине никак не отразилась на моей репутации. Неужели все эти переживания с моей стороны были напрасны? Я не думала, что к моей дружбе с девушкой печально известного хулигана отнесутся настолько спокойно.

— Всё нормально? — спросила я, подходя к девочкам.

Ульяна сидела на парте и, открыто ухмыляясь, смотрела на Ксюшу, которая выглядела так, будто хотела быть где угодно, но только не здесь.

— Завтра нашу тихоню съедят заживо, — заявила Уля.

— Нет, не съедят, — нахмурившись запротестовала Соколова.

— Ладно, — Уля повернулась ко мне и выдвинула другой ответ: — Вместо этого ее завтра убьют.

— Ульяна!

— Принесут в жертву?

— О чем вы обе говорите? — спросила я нахмурившись.

Ксюша испустила долгий страдальческий вздох и тихо объявила:

— Завтра Леша ведет меня в дом Данила знакомить со своими друзьями.

Я вздрогнула от укола зависти, пронзившего мою грудь.

— Молитвы знаешь? — спросила я, тщательно скрывая внутреннюю боль. — Потому что тебе, наверное, стоит начать молится уже сейчас.

Ульяна разразилась смехом, а Ксюша только застонала и закрыла лицо руками.

— Вы просто нагоняете страха, — заныла она. — Они, наверное, хорошие ребята.

— Ключевое слово “наверное”, — подхватила Уля.

— Она не оставит тебя в покое, Ксюша, — пробормотала я, намекая на ее скорейший уход из лучших побуждений — для ее же блага и моего собственного.

И Соколова верно меня поняла, поднимаясь на ноги и уходя к своему излюбленному месту в дальнем углу аудитории.

Ульяна закатила глаза, наверняка будучи недовольной окончанием веселья, и слезла с парты, в то время как я полезла в сумку за конспектом, думая совсем не о предстоящей паре.

Черт, я не могла поверить, что завидовала Ксюше.

Ну и что, что она собиралась в дом Данила?

Что с того, что ее всем представят?

У нас с Данилом все было кончено.

Об этом не стоило и даже думать.

Это не должно было стать поводом для моих страданий и учений.

Экран моего телефона загорелся, когда я убирала его в сумку. Я быстро глянула на пришедшее сообщение от Глеба, в котором он сообщал, что прибудет завтра и сразу по прибытии мы собираемся поужинать.

Ужин.

Только он, я и очередной его непонятный умысел. Или тот вечно откладываемый сюрприз?

День еще не успел начаться, а у же получила две печальные новости, испортившие мне настроение.

Все утро я только и делала, что думала об ужине с Глебом. Когда Уля и Ксюша ушли на обед, я отправилась в туалет, чтобы привести себя в порядок.

Мои руки были сжаты в кулаки, а я изо всех сил пыталась их разжать. Но одна только мысль о встрече с Глебом повергала меня в губительную панику и я отчаянно пыталась сосредоточиться на том, чтобы не потерять самообладание. После той ситуации с матерью отношение Глеба ко мне стало еще более неприятным.

И меньше всего Глебу хотелось бы, чтобы я добавила новых шрамов своим ладоням.

Я не должна была больше злить его.

Это потребовало усилий, но мне удалось успокоиться. Я вышла из туалета, делая глубокие, успокаивающие вдохи.

В коридоре было удивительно тихо, все студенты, должно быть, ушли на обед, но у окна стояла одинокая фигура. Он стоял ко мне спиной, скрывая свое лицо, но я бы узнала эту позу и эти грязно-светлые волосы из тысячи.

Это был не кто иной, как Рябинин Владислав, младший из наших хулиганов.

Стараясь не смотреть на него, я сосредоточилась на том, чтобы поскорее добраться до кафетерия. Рябинин смотрел в окно, но, услышав мои шаги, обернулся и встретился со мной взглядом.

Он выглядел удивленным.

И я, признаться, тоже.

Я ожидала увидеть его в ужасных синяках и ссадинах после произошедшего с ним в стенах того подпольного клуба, который Громов грозился сжечь дотла, но ничего такого не заметила.

Видимо, те недели, что он провел в стенах больнице под надсмотром своим заботливых друзей — пошли ему на пользу и помогли быстро встать на ноги.

Влад вдруг ухмыльнулся и эта ухмылка не предвещала мне ничего хорошего.

И как раз когда я собиралась пройти мимо него, он ожидаемо преградил мне дорогу.

— Как жизнь, Градова? — спросил он с презрением в голосе. — А еще лучше — как твоя личная жизнь?

Я не дала себе сглотнуть, не позволил себе показать свой страх. Расправив плечи и вздернув подбородок, я бесстрашно уставилась на него в ответ.

Данил не мог ему рассказать.

Нет.

Данил не мог…

Я отказывалась верить, что он мог проболтаться. В конце концов, он хранил наши секреты все эти годы.

Но Рябинин был умным. Очень умным. Он мог догадаться и сам.

Что уж говорить, если догадался Череп, то об этом должны были знать уже все…

И всё же этому, как его назвал Громов, малышу, этому первокурснику явно нужно было знать свое место и проявлять уважением к старших.

Я улыбнулась и сделала шаг к нему, отчего его наглая ухмылка померкла.

Склонив голову набок, я тихо и с улыбкой спросила:

— А тебе то что до этого, малыш?

Его взгляд в мгновение ока стал ледяным.

— Не называй меня так.

— А ты не разговаривай со мной, — ответила я, все еще мягким, но угрожающим голосом. — Мы с тобой не друзья.

Он долго смотрел на меня.

Затем его руки легли мне на плечи и он грубо толкнул меня к ближайшей стене.

— Что если я хочу стать твоим другом? — прошептал он, его губы почти касались моих. — Или кем-то более близким?

Я, честно, пыталась сдержать смех, но он всё же взял надо мной вверх, отчего я заливисто рассмеялась.

Я смеялась так громко и так сильно, что Рябинин отпустил меня и сделал быстрый шаг назад.

— Спасибо тебе, — пробормотала я спустя какое-то время, вытирая уголки глаз от проступивших слез. — Я давно так не смеялась. Ты только что сделал мой паршивый день чуточку лучше. Еще раз спасибо.

Сказать, что он был ошарашен, это было ничего не сказать. Он даже слова вымолвить не смог, так и застыв на месте. Наверное, с подобной реакцией он сталкивался впервые.

Я похлопала его по плечу и не удержалась от упрека:

— Вижу, ты себя прекрасно чувствуешь после больницы. Но, вместо того чтобы зажимать девушек по углам, ты бы лучше поберег себя.

Оттолкнув его, я повернулась, чтобы как можно скорее уйти от этого напыщенного придурка. Может, он и друг Орлова, может, он и пугает весь универ, наравне со своими друзьями, но мне было наплевать на него и его выходки.

Не будь он другом Данила, я бы преподала этому сопляку урок и…

— Откуда ты знаешь? — донесся до меня его голос как раз перед тем, как я успела завернуть за угол. — Никто не знает, что я был в больницу.

На мгновение я замерла.

— Преподавателям сказали, что я слег с гриппом и отлеживаюсь дома.

Я закрыла глаза и прерывисто выдохнула.

— Даня сказал тебе?

Черт…

Мне не следовало открывать рот. Нужно было послать его в долгое пешее и просто уйти.

Дура, дура, дура!!!

Открыв глаза, я повернулась обратно лицом к нему, думая о том, как разрешить собственную глупость.

Независимо от того, что он знал и что планировал сделать с этой информацией, я была спокойна, уверена в себе и холодна как лед.

Рябинин в это время широко ухмылялся, глядя на меня, довольствуясь своим попаданием в яблочко.

— Его заслуга, не так ли?

— Советую тебе не лезть не в свое дело, Влад, — произнесла я, четко выговаривая каждое слово, чтобы он понял меня с первого раза.

— А если я этого не сделаю?

На моих губах заиграла хорошо отрепетированная улыбка, но в этот раз я осмелилась добавить к ней оскал.

— Дело твое. Если ты рассчитывал услышать от меня угрозы, то не жди, я до них не опущусь. Но просто советую тебе не лезть не в свое дело.

Сказав это, я всё же зашла за угол и направилась к кафетерию, по пути проклиная Громова за то, чтоон оказался никудышным актером.

POV Даня

Я только что вышел из душа и начал одеваться, когда кто-то постучал в дверь моей спальни. Скоро должны были прийти мои друзья для знакомства с Ксюшей. И хотя я уже был знаком с ней, Череп с Рябининым впервые встретятся с ней.

И это будет весело — она и все мы под одной крышей. Орлов, возможно, в конце этой встречи открутит нам головы за идиотские выходки, без которых будет невозможно обойтись, но это будет того стоить. Если Леха решил познакомить Ксюшу с нами, значит он более чем серьезно относился к их отношениям, а это был хороший знак для всех нас.

Мы все были рады встрече с Ксюшей. Ну или почти все…

Я, по крайней мере, был точно этому рад. Череп тоже был в восторге от идеи наконец-то встретиться с ней. А вот Рябинин — нет. Его раздражало, что Ксюша была небезразлична Орлову, но лучше бы этому сопляку поскорее смириться с этим устоявшимся фактом.

— Данил Денисович? — раздался голос из-за двери и мое настроение тут же испортилось.

Потому что появился тот, кого я не хотел видеть больше всего.

— Сколько уже можно говорить, чтобы ты называл меня по имени? — громко сказал я, сбрасывая полотенце на кровать и натягивая боксеры. — И не входи. Я все еще не хочу тебя видеть.

— Я прошу прощения, Данил Денисович, но я не могу этого сделать.

— Чего именно?

— Простите?

— Чего именно ты не можешь сделать?

— Называть вас по имени.

Где только мой отец откопал его? Любой другой на его месте, уже давно бы уступил, но не он…

Перед тем как я поступил в университет, отец решил нанять для меня личного телохранителя, которого первое время скрывал под маской управляющего домом. Позже я, конечно, всё прознал и в тот же день Вениамина ожидало повышение до охранника еще и моих родителей на выходах в свет — так он занял сразу три должности и каким-то чудом везде преуспевал.

До его появления мне было всё равно на свою охрану. Я мог с легкостью улизнуть от них незамеченным или же, если мне было лень, я просто платил им за то, чтобы они отвязались от меня на какое-то время. Родителей это, разумеется, не устраивало, а потому однажды порог нашего дома переступил Вениамин. Он был молод, моложе прежних охранников, и был чертовой занозой в заднице.

Что ж, по крайней мере, он был предан и держал рот на замке.

Но этот сукин сын умел держать язык за зубами только тогда, когда ему это было нужно. Вениамин серьезно относился к своим обязанностям телохранителя, и я предполагал, что это были отголоски его военной службы в прошлом.

— Могу я войти? — снова спросил он.

— Нет, — твердо отрезал я.

— Вам нравится общаться через дверь?

— Скорее мне нравится не видеть твое лицо.

Если бы друзья сейчас слышали меня, то они бы точно надо мной посмеялись. А если бы они узнали, что у меня всё это время бы личный телохранитель, они бы устроили мне ад в виде упреков, насмешек и подколов.

Вениамин больше не подал голоса и я решил, что он ушел. А потому, закончив одеваться, я взял телефон и вышел из спальни.

И тут же застыл на пороге, увидев Вениамина.

Блять…

Он был одет в свой обычный костюм, его волосы были зачесаны назад, а мрачная манера поведения более чем соответствовала официальному костюму. Он не был крупным мужчиной, но был значительно выше большинства других людей. Он был одет как джентльмен и профессиональный телохранитель, но бился без чести и достоинства. Я видел его в действии. Он, как и Орлов старший, был не из тех, с кем можно было шутить.

— Вы все еще сердитесь на меня, Данил Денисович? — спросил Вениамин с бесстрастным выражением лица. — Вы знаете, что я сделал это, чтобы защитить вас и ваших друзей.

— Я позвонил тебе, чтобы перестраховаться, чтобы ты прикрыл нас, — мрачно проворчал я. — У тебя были для этого свои связи. А ты взял и позвонил отцу Орлова!

— Вы имели дело с наркосиндикатом. Я не подходил для этой работы, а вот он — да. И, прошу заметить, благодаря ему вы вышли сухими из воды.

— Ты… — я устало потер лицо, собираясь со словами, как у меня отняли возможность сказать всё, что я хотел.

— Он владеет юридической компанией. Он лучший в своем деле. У него есть связи и власть везде, даже в преступном мире, — Вениамин сделал шаг вперед. — А учитывая то, что вы и ваши друзья тогда сделали и во что вляпались, даже не подозревая об этом, он был нам нужен. Вы перешли черту, Данил Денисович. И вы это знали. Вот почему вы позвонили мне.

Я стиснул челюсти.

Да, я знал.

Я и сам подумывал о том, чтобы позвонить отцу Орлова, но Леха никогда не простил бы меня, узнай он об этом. Он даже не знал, что я всё еще общался с Сергеем Владимировичем.

— Ваши друзья прибудут через час, — продолжил Вениамин. — Все готово к их приходу, а горничные предупреждены, чтобы держались подальше от этого крыла до их отъезда.

— Хорошо, — пробормотал я. — Спасибо.

— А я буду у себя.

— Да, да, — нетерпеливо отмахнулся я. — Можешь идти.

— Данил Денисович, я могу еще что-нибудь сделать для вас? — вежливо поинтересовался Вениамин.

Я почувствовал, как напряглись мои челюсти и сделал глубокий вдох.

— Да. Мне нужно, чтобы ты называл меня по имени.

— Я прошу прощения, Данил Денисович, но…

Я тут же оборвал его:

— Понял, иди уже.

Его губы дрогнули в ухмылке, а затем он сделал намеренный акцент на обращении:

— Как скажете, Данил Денисович.

После этого он покинул мои комнаты, а я отправился к столу, ломившемуся от коробок с пиццами и ящика пива. Не хватало только изысков домашней еды, приготовленных руками Ксюши.

Если Орлов так полюбил ее еду, значит она была божественна. Скоро мы это проверим.

С улицы донеслись знакомые крики, когда я открыл пачку чипсов и выглянул в окно.

Влад выходил из машины Черепа, о чем-то споря с другом. Впрочем, как обычно…

— Близится веселье, — довольно пробормотал я.

Я разблокировал экран своего телефона и набрал номер. Приложив его к уху, я ждал, пока он ответит на мой звонок.

— Привет, Лех. Где ты?

— Забираю Ксюшу. Скоро будем.

— Проследи, чтобы она принесла мой сэндвич, — сказал я, выходя навстречу Черепу и Владу.

— Я, блять, сказал тебе "нет", — рыком ответил Орлов. — Не звони мне больше.

Я усмехнулся как раз в тот момент, когда связь прервалась.

Будет точно весело!

POV Таня

По тому, как Глеб улыбался, нет, ухмылялся мне, пока мы ужинали, было нетрудно догадаться, что брат был в хорошем расположении духа. Но причин его приподнятого настроения я, к сожалению, не знала.

Знай я их — мне было бы чуточку проще и спокойнее, а так… Я медленно сходила с ума от собственных мыслей, подобно рою, гудящих в моей голове, и страха, сковывающего мои внутренности.

Мы находились в одном из лучших ресторанов города, любая на моем месте радовалась бы, но не я. И какой бы ни была красота городских огней за панорамой окна — она не снимала моего напряжения, дошедшего до самых краев.

Попытки прочитать его мысли, предугадать, что он задумал, мешали мне наслаждаться вкусной едой и прекрасным видом. Да и могла ли я наслаждаться ужином с братом, который меня ненавидел и которого я боялась? Очевидно, что нет…

— Как поживает Ксюша? — спросил Глеб, как только принесли первую часть нашего заказа.

— Хорошо, — ответила я, зная, что разговор о Соколовой был одной из причин, по которой он пригласил меня на этот ужин.

Но были и другие темы, о которых я еще не догадывалась.

— Надеюсь, вы хорошо ладите? — спросил он мягким тоном, но с ноткой предупреждения в голосе.

— Конечно, — я ответила ему холодным взглядом, не показывая истинных эмоций — волнения, паники, страха. — Мы все эти дни проводили вместе.

— Да. Я слышал об этом. Ты даже пригласила ее в дом.

— Думаешь, это была плохая идея?

— Наоборот, — Глеб взял свой бокал с вином и сделал неторопливый глоток. — Я думаю, она не из тех, кто любит ходить по магазинам или ночным вечеринкам, верно? Поэтому пригласить ее в дом было хорошим решением с твоей стороны. К тому же подруги ведь так и поступают — ходят друг к другу в гости, делятся самым сокровенным, поддерживают друг друга.

Я кивнула и опустила взгляд в свою тарелку, желая оказаться где угодно, но только не здесь.

— А как насчет тебя?

Я была вынуждена снова поднять на него свои глаза.

— Меня?

— Как ты? — он коротко улыбнулся мне.

— Я в порядке, — ответила я с ноющим подозрением.

— Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься? — в лоб спросил брат, на секунду выбив меня из колеи.

Стиснув зубы, я ответила ему:

— Нет.

Он ведь не мог знать, правда?

Романов знал. Рябинин знал. И, возможно, Орлов тоже знал. Он был ближе всех к Данилу. В таком случае, о наших неудачных отношениях могли знать абсолютно все.

Громов, черт бы его побрал!

Я его придушу!

Этот придурок смог удержать рот на замке, но не сумел скрыть своих чувств, выставив их на обозрение своих друзей, которых, в отличие от Громова, никто не просил молчать. Мне следовало ожидать чего-то подобного. Катастрофы…

Я очень старалась, чтобы никто не узнал о Даниле. И хотя мы уже расстались, я не собиралась никому сообщать о наших окончившихся отношениях. Я собиралась унести этот секрет с собой в могилу.

Но в глубине души я чувствовала, что Глеб знал об этом. Наверное, меня бы больше удивило, если бы он не знал. Мой брат всегда всё знал, даже если оставался в Японии. От него ничего нельзя было утаить, у него везде были глаза и уши.

— Хорошо, — пробормотал он. Затем его взгляд скользнул поверх моего плеча и его глаза мгновенно загорелись. — Как раз вовремя.

— Что? — мои брови нахмурились.

— Глеб! — раздался чей-то голос, а его шаги торопливо приближались к нашему столику. — Прости за опоздание. У меня была встреча.

Мое тело напряглось, желудок болезненно сжался, а сердце заколотилось в груди, набатом отдаваясь в ушах.

Я знала этот голос.

Я слишком хорошо знала этот голос…

Переведя взгляд на Глеба, который, поднимался из-за стола, я отметила его довольную ухмылку. Руки сами собой сжались в кулаки и расположились под столом на коленях, прячась от чужих глаз.

Теперь я поняла.

Поняла, что задумал мой брат.

— Рад снова тебя видеть, — сказал Глеб, когда они пожали друг другу руки. — И прости, что не предупредил сразу о своем приезде.

— Ничего страшного. По крайней мере, ты наконец-то нашел время пригласить меня куда-нибудь.

Я так и застыла на своем месте и была не в силах ни повернуться, ни поднять глаз на брата.

Я боялась, что убью Глеба за это.

Боялась, что закричу и брошусь на него с ножом, который так маняще сверкал по правую руку от меня.

Я не сомневалась ни в своих силах, ни в своей злобе.

Но почему…?

Почему он опять это делал со мной?

— Привет, Таня, — заговорил со мной голос прибывшего. — Мне правда жаль, что я опоздал.

Только тогда я осмелилась поднять глаза и столкнуться с цепким взглядом брата. Улыбнувшись, я расправила плечи, повернулась и скользнула взглядом по человеку, которого Глеб, очевидно, пригласил на наш ужин.

— Здравствуй, Илья.