Моя идеальная ошибка

29. Изабель

Мак ловко лавирует по улицам Нью-Йорка, направляясь к огромному кондоминиуму Габриэля и Конни. Он ведет машину с привычным спокойствием, но поездка все равно кажется непривычно дискомфортной, и виной тому мужчина, сидящий рядом.

Алек смотрит в свое окно, а я в свое.

На нем идеально сидящий костюм. Далеко не в первый раз я вижу Алека в таком, но впервые хочется провести пальцами по его груди и вцепиться в волосы, нарушив безупречную аккуратность.

Я не делаю ничего из перечисленного.

После вчерашнего разговора я легла спать одна. Тогда это казалось правильным решением, но в итоге я просто лежала в постели, уставившись в потолок и прокручивая его слова в голове.

Он не хочет большего. Того «большего», о котором мечтаю я, которое тайно желала все эти годы. Я даже не говорила об этом. О том, как учащалось сердцебиение при его появлении. Как задерживалась рядом с Конни, если та упоминала, что брат заглянет в гости, просто чтобы провести пять минут в одном с ним пространстве.

Последние пару месяцев казалось, мы действительно сблизились. Он начал открываться, улыбаться, пускать меня ближе... но не дальше. До этой границы и ни шага за нее.

Просто секс.

Я разглядываю мелькающие за окном машины здания. Людей на улицах таких разных, как нигде больше в мире. Я никогда не воспринимала это как данность, хотя выросла здесь. Каждая национальность, туристы со всего света, экспаты, дипломаты, бизнес-делегации. Искусство, культура, языки и... бесконечные возможности. Бесконечные открытые двери.

Раньше я наслаждалась этим. Теперь же чувствую, что единственные двери, в которые мечтала войти, для меня закрыты.

Балет.

Алек.

Сегодня он тоже молчал, сосредоточившись на детях с той же интенсивностью, что и я. Вчерашние слова разрушили легкость между нами, то чувство безопасности, которое я всегда испытывала рядом с ним.

Мак поворачивает на знакомую улицу с высотками. Почти приехали.

— Эй, — Алек касается моей ладони, лежащей на свободном сиденье между нами.

Я опускаю взгляд. Большая загорелая рука накрывает мою. Эти руки стали так знакомы. Такие же мужественные, притягательные...

— Мне всегда нравились твои руки, — шепчу я.

Его пальцы смыкаются на моей ладони, скрывая от посторонних глаз. Губы слегка приоткрываются, будто Алек хочет что-то сказать. Но слова так и не звучат, и он тоже опускает взгляд на наши руки. Хватка слегка усиливается.

Возможно, больше и нечего сказать.

Мак останавливает машину перед жилым комплексом, и мы выходим. Ноябрьский воздух по-настоящему холодный, но это даже приятно. Приятнее, чем напряженная атмосфера в машине.

— Приятного вечера, — говорит Мак.

Я улыбаюсь ему.

— Спасибо. Тебе тоже.

Я не забыла его слов или того, почему он их произнес. Интересно, знает ли Алек о прошлом Мака? Бросаю на него косой взгляд и, возможно, момент для вопросов упущен. Просто секс. Больше не будет вечеров, когда мы валялись на диване, лениво смотрели «Девочек Гилмор» и болтали ни о чем.

Апартаменты Конни и Габриэля преобразились до неузнаваемости. Просторная гостиная с панорамными окнами и массивными книжными полками теперь напоминает игорный клуб. В центре два больших стола с зеленым сукном и профессиональными крупье. Народу не протолкнуться. С первого взгляда насчитываю человек двадцать, и это не считая тех, кто вышел на террасу.

Алек вздыхает.

— Это...

— Да, — киваю я. — Они выложились по полной. Вау.

Кухонный стол ломится от закусок, изысканно сервированных дорогим кейтерингом. Останавливаю взгляд на ледяной скульптуре.

— Не может быть, — бормочу я.

Я знаю Конни годами. Но эту ее сторону, Коннован с фамильными драгоценностями, разбросанными по квартире, с роскошными вечеринками и частными самолетами, видела лишь мельком.

Для них, Габриэля, Конни и Алека, это обычная реальность.

Алек застыл рядом. Он выглядит напряженным и недовольным, и я понимаю почему. Он посещает такие мероприятия только по необходимости.

Конни замечает нас, и улыбка растягивается по ее лицу.

— Вы пришли, — она заключает меня в объятия. — Рада тебя видеть. Здесь куча людей, с которыми тебя нужно познакомить.

— Правда?

— Еще как, — поворачивается к брату и обнимает его. — И тебя тоже рада видеть. Припасла твой любимый скотч.

— «Макаллан»?

— Да.

— Спасибо, — говорит он, но хмурость не исчезает.

Я почти слышу, о чем Алек думает, из-за чего хочется протянуть руку и сжать его ладонь.

Она просто хочет, чтобы ты вернулся в мир живых, хочу я сказать. Чтобы разговаривал с людьми и хоть немного радовался.

Но молчу. Вместо этого Конни уводит меня подальше от высокого и молчаливого старшего брата. Знакомит с компанией своих друзей: все в нарядных нарядах, с бокалами в руках. Пару лиц я узнаю с ее студенческих времен, но большинство новые, друзья Габриэля. Конни представляет меня как одну из своих лучших подруг.

Приятно, что она так старается.

После особенно долгого разговора с одной из групп, мы идем к бару за добавкой.

— Ну что, — шепчу я, — проект по слиянию друзей, кажется, идет неплохо.

Ее глаза блестят.

— Думаешь?

— Ага.

— Слава богу. Габриэль раньше устраивал покерные вечера, и я хотела продолжить традицию вместе.

— Правда, слегка улучшив? — киваю в сторону кухни. — Ледяная скульптура?

— Ладно, это была моя идея, — признается она. — Хотелось немного декаданса.

Я улыбаюсь. Конни никогда не делает что-то спустя рукава. Не уверена, что она вообще на это способна.

— Ну, тут его предостаточно. Но задумка отличная. Люди вроде ладят.

— Правда? Я подумала, наши семьи в одной комнате никогда не будут чувствовать себя комфортно... так что хотя бы друзья пусть уж точно поладят.

Я кладу руку ей на плечо и делаю голос нарочито серьезным.

— Просто чтобы ты знала, у меня нет обид против Габриэля или его друзей.

Она смеется.

— Знаю. Ты мой самый... безпроблемный друг, и я люблю тебя за это.

— Только за это?

— Ну еще ты мой йога-напарник.

— Ага, ага, — чокаюсь с ней бокалом и игнорирую укол вины в животе.

Самый безпроблемный друг.

Если бы.

Прислоняюсь к кухонному столу и окидываю взглядом вечеринку. Ее муж Габриэль сидит за одним из покерных столов. Ухмыляется, прижимая к груди пару карт.

— Габриэль играет?

— Ага. Мы сегодня заключили пари, и он очень мотивирован на победу.

— Пари?

— Угу, — она улыбается и слегка пожимает плечами, и я понимаю, что Конни имеет в виду.

— А. Пари.

— Ну, да. Скажем, я не слишком-то и расстроюсь, если он выиграет.

Я толкаю ее плечом.

— Не то чтобы я завидую... но и не то чтобы нет.

— Понимаю. Но у тебя сейчас больше свободного времени? Для знакомств? В сравнении со временем, когда занималась балетом.

— Ну, немного. Но я даже не знаю, с чего начать. Приложения для знакомств не особо-то привлекают.

— Я тебя с кем-нибудь познакомлю, — произносит Конни. Ее глаза игриво загораются. — Здесь наверняка найдутся те, кому знакомства интересны.

— Только бы не как тот тип на свадьбе...

— О, нет, он не появится. Это был друг друга друга друга, — она решительно качает головой. — Не все умеют держать себя в руках, будучи пьяными, особенно кретины. Ладно. Давай посмотрим, кого тебе представить...

Мы обе осматриваем комнату. Взгляд скользит туда, куда его всегда тянет, и легко находит Алека. Он не за покерным столом и не у бара. Стоит у встроенных полок, сжимая стакан скотча, и разговаривает с кем-то.

Я наклоняюсь, чтобы разглядеть собеседницу... Брюнетка. Больше ничего не разобрать.

Он кивает один раз, не отводя от нее глаз.

— Кто это? — спрашиваю я.

— М? А, женщина, с которой говорит Алек? Это двоюродная сестра Габриэля. Вообще хороший знак, что они разговаривают, — она наклоняется, будто может рассмотреть лучше. — И... вроде не ссорятся. Хм. Может, наши семьи еще смогут находиться в одной комнате.

— Уверена, что смогут, — я косо поглядываю на Конни.

Кое-что хочу спросить... но она знает его так, как не знаю я.

А мне отчаянно нужны ответы на загадку под названием «ее брат».

— Как думаешь, Алек вообще задумывался о новых отношениях? — спрашиваю я.

Она делает долгий глоток напитка.

— Нет, — наконец произносит она. — Хотелось бы. Я ничего не знаю о его личной жизни. Не то чтобы раньше многое знала... Они с Викторией познакомились, когда мне было лет пятнадцать. Были вместе почти десять лет, и я понимаю, но... прошло уже пять, — пожимает она плечами и смотрит на меня. — Разве ты ничего не заметила? Ты же живешь с ним в одной квартире.

— В разных концах.

— Ага. Я видела комнаты для нянь. Неплохо, да?

— Еще бы, мне не на что жаловаться. И нет. Никаких... свиданий я не видела и не слышала.

Ложь, хотя ею не является.

Просто секс.

Я прочищаю горло.

— Как они с Викторией вообще познакомились?

— Не уверена, на самом деле. Наверное, через общих друзей, — она вздыхает. — Но новые отношения пошли бы ему на пользу. Ты вообще видела его до смерти Вики?

— Нет.

Она умерла как раз, когда мы с Конни подружились. Я помню это отчетливо: бранч, одна из первых встреч, и ее лицо, когда появилась новость.

— Ну, тогда он все равно был Алеком. Угрюмым, педантичным, властным. Идеальным сыном и старшим братом. Нам с Нейтом никогда не тягаться с его примером, — голос смягчается, затем она снова вздыхает. — Но после ее смерти стало совсем уж крайностью. Вообще я рада, что уговорила его прийти.

— Да?

— О да. Думала, откажет, когда я зашла поговорить, но он неожиданно быстро согласился. Даже вышел из-за стола, — усмехается она. — Никогда его таким не видела.

Я удерживаю взгляд на покерных столах перед нами, где крупье раздает новые карты.

— Это здорово, — говорю я.

Уверена, это никак не связано с бумагами, разбросанными по полу, или запахом секса в воздухе.

Она снова толкает меня плечом.

— Думаю, в этом есть и твоя заслуга.

Сердце замирает.

— Думаешь?

— Ага. Сказала, что ты идешь, так что Мак все равно будет за рулем, и у него окажется знакомый для разговоров, — она широко улыбается. — Спасибо, что так хорошо относишься к моим племянникам и к брату. Знаю, с ним нелегко.

Я медленно киваю.

— Да. Не за что.

Она продевает руку под мою.

— А теперь пойдем общаться. Я уже придумала трех парней, которых тебе стоит представить. Один просто огонь, но с ним сложно говорить, зато двое других представляют собой идеальный баланс красоты и ума.

— Ты-то, замужняя женщина? — притворно возмущаюсь я.

Она тянет меня за собой.

— Девушка может просто смотреть. К тому же, это Габриэль предложил познакомить тебя с Тоддом. Пошли.

На ходу я допиваю коктейль и беру новый. Что-то с веточкой розмарина в инеем на бокале, работа бармена, которого Конни и Габриэль наняли на вечер. Крепкий.

Тодд и правда приятный. Ростом с меня, с кудрявыми каштановыми волосами и теплым взглядом. Мы болтаем несколько минут, прежде чем я замечаю, что Конни тихо исчезла, растворившись в толпе. Вижу ее сидящей рядом с Габриэлем у покерного стола. Он положил руку ей на колено и что-то шепчет на ухо.

Меня пронзает. Вот этого я хочу. Осознание бьет с болезненной ясностью: вечер мог бы быть совсем другим. Это могла быть я и Алек, но он дал понять, что подобного не случится.

— Так где ты работаешь? — спрашивает Тодд.

Я отвечаю как могу, и его реакция стандартна. Брови поднимаются при фразе «профессиональная балерина», затем появляется понимающая улыбка, когда я упоминаю «травма бедра» и «ранний уход со сцены».

С ним легко говорить. Приятно. Судя по тому, как он смотрит только на меня, Тодд заинтересован.

Я допиваю и второй бокал.

Кажется, что я флиртую, и это неправильно. Но я не занята. Наоборот, еще никогда не была так свободна. От работы, от города, от мужчины. Просто секс, сказал он. И если Алек не собирается быть со мной, не стоит лелеять эту маленькую влюбленность.

Даже если она уже не кажется маленькой.

Через помещение я замечаю, как Конни наблюдает за нами. Она дарит довольную улыбку. Хорошая работа, говорит взгляд.

Конни уже помогла мне с работой после ухода из балета, теперь и этот вечер, знакомство со всеми подряд. Она желает добра, и я благодарна, что Конни появилась в моей жизни.

Но надоело быть той, кому все помогают.

Раньше я каждое утро просыпалась с целью. Тренировалась до боли в ногах, выступала каждый вечер. Я горела. А теперь просто рухнула в пропасть.

Тодд касается моего плеча.

— Похоже, тебе нужен еще один коктейль.

Я долго смотрю на пустой бокал, но затем улыбаюсь.

— Знаешь что? Отличная идея. Кстати, ты видел террасу?

Он оживляется.

— Нет. Покажешь?

— С удовольствием, — произношу я.

Каждой клеточкой тела ощущаю его присутствие, пока мы идем через комнату. Выходим на террасу. Разговариваем на виду у всех гостей, и когда Тодд замечает, что мне холодно... даже позволяю накинуть пиджак на плечи.

Я чувствую онемение.

Слушаю его, поддерживаю беседу и даже улыбаюсь, но внутри не чувствую ничего. Только шокирующую пустоту вместо всех тех эмоций, что терзали меня после разговора с Алеком.

Мы говорим уже минут двадцать, когда я извиняюсь.

— Скоро вернусь, — говорю Тодду.

Он улыбается. Простая улыбка, говорящая я подожду, и так хочется хотеть кого-то вроде него. Не сложного, не угрюмого, не боящегося обязательств.

Кто хочет меня в ответ.

Я пробираюсь сквозь гостей, направляясь к коридору с гостевой ванной.

Алек хватает меня за руку.

Затягивает в темный коридор, брови сведены, а взгляд прищурен.

— Ты флиртуешь?

— Ну, с тобой флиртовать бесполезно, — огрызаюсь я. — Ты это ясно дал понять.

Алек хмурится.

— Я не это сказал.

— Именно это.

— Я сказал, что не могу дать то, чего ты хочешь. Не «я не хочу тебя».

Он касается лацканов пиджака Тодда на моих плечах. Гримаса превращается в усмешку.

— Ты знала, что я смотрю.

— Нет. Потому что ты весь вечер не обращал на меня внимания.

Он сжимает мою руку, продолжая тянуть от дальше по коридору и распахивая первую попавшуюся дверь. Помещение оказывается темным, аккуратным кабинетом. Алек захлопывает дверь.

— Я обращал внимание только на тебя, — он сбрасывает пиджак с моих плеч, позволяя тому упасть на пол. — Иди сюда.

Он целует меня. Губы жесткие, напористые, а я таю под натиском. Прикасаться к нему, целовать как наркотик. Чувствовать на себе его руки.

Как же не хочется настолько сильно этого жаждать.

— Если ты спишь со мной, — бормочет он, опуская ладони ниже, чтобы сжать мою попу, — то больше ни с кем.

— То же касается и тебя, — отвечаю я.

От него пахнет парфюмом и теплой кожей.

Алек усмехается, касаясь губами моего виска.

— Я не могу думать ни о ком другом. Только о тебе. Уже давно. Еще до того, как ты стала няней моих детей.

Я отстраняюсь.

— До?

Его взгляд скользит к моим губам, а большой палец по линии челюсти.

— Да. Я пытался не замечать этого, не замечать тебя... но, конечно, не получалось. Ты невероятно красива. Трудно было о тебе не думать.

Мне будто не хватает воздуха.

— И невероятно хорошая, — бормочет он.

— Хорошая?

— Угу, — веки Алека тяжелеют, он притягивает меня ближе. — Искренне хорошая. Добрая. Милая и упрямая... я хотел тебя даже тогда, но знал, что не имею права.

— Имеешь, — шепчу я.

Его губы в миллиметре от моих.

— Больше не надевай чужой пиджак.

— Тогда позволь носить твой на людях, — отвечаю я шепотом.

Алек стонет, пальцы впиваются в мое тело.

— Ты знаешь, почему я не могу этого сделать.

— Нет, — касаясь его губ, говорю я. — Не знаю. Если хочешь меня... сделай своей.

Он снова целует меня: резко, почти грубо, так что губы начинают гореть.

Руки скользят под попу, поднимая меня. Я обвиваю его талию ногами, сцепляя ступни за спиной.

Каждый поцелуй говорит одно. Ты моя. Алек легко удерживает мой вес, постанывая, когда я вцепляюсь в его волосы.

— Я не могу думать, когда ты рядом, — бормочет он. Губы скользят по моей шее, ниже, к тонкому ремешку красного платья. — Это, черт подери, сводит с ума.

— Думаешь, мне легче? — шепчу я.

Между нами слишком мало воздуха и все равно слишком много. Я засовываю руку под тугой воротник его рубашки, пытаясь дотянуться до кожи. Любой ценой.

Алек стаскивает бретельку платья, целуя ключицу. Губы обжигают.

— Я постоянно в тебе нуждаюсь, — признается он. — Даже ненавижу за это, милая. За то, что заставила снова в ком-то нуждаться.

Я провожу пальцами по его волосам.

— Знаю. Я тоже это чувствую.

— Не флиртуй с другими, — рычит он.

— Тогда не говори, что это просто секс.

Его губы касаются моих.

— Это не просто секс. И я, черт возьми, не желаю, чтобы так было. Хочу сделать тебя своей.

Я целую его, и Алек стонет в ответ, задирая подол платья. Он усаживает меня на край стола и целует так глубоко, что перехватывает дыхание.

— Тогда сделай это, — говорю я, нащупывая пряжку его ремня. — Плевать, что все против нас. Я хочу тебя.

Дыхание Алека прерывистое, он смещается, чтобы провести пальцами между моих ног, сквозь тонкую ткань трусиков.

— Ты мокрая.

— Да.

— Черт. Позволь мне...

Дверь распахивается, и яркий свет врывается в полумрак. В проеме возникает силуэт знакомого человека.

— Изабель? — весело зовет Конни.

А после столбенеет, увидев нас с Алеком.