Моя идеальная ошибка

30. Алек

Я закрываю Изабель собой, заслоняя от взгляда сестры. И пусть она полностью одета, это чисто инстинктивная реакция, я просто не могу иначе.

— Алек? — спрашивает Конни.

Мое имя звучит приглушенно, а затем она отступает из кабинета, и дверь с грохотом захлопывается.

— Черт, — произносит Изабель. Она вырывается из моих объятий, спрыгивает со стола, поправляя платье. — Черт возьми, не могу поверить... Боже мой.

— Все будет в порядке, — говорю я.

Но голос звучит фальшиво даже для меня самого.

Изабель проводит рукой по лицу.

— Конни не так должна была узнать... Я не... Нужно поговорить с ней.

— Давай я, — предлагаю я.

Она качает головой.

— Нет, мне стоит это сделать... Черт. А если она возненавидит меня?

Я качаю головой.

— Не возненавидит.

— Вполне может, я же притворялась, что между нами ничего нет, а ведь это Конни устроила меня на работу...

— Послушай, давай я. Позволь с ней поговорю. Хочешь поехать домой?

Она встречается со мной взглядом на долгое мгновение, прежде чем снова отрицательно качает головой.

— Нет, пойдем вместе.

— Хорошо. Пошли.

Голос звучит куда спокойнее, чем себя чувствую. Мы возвращаемся на шумную вечеринку, где все идет своим чередом, будто не случилось ничего из ряда вон выходящего. Вокруг все по-прежнему смеются, играют и общаются, даже не догадываясь о произошедшем.

Габриэль прислонился к кухонному столу. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: Конни уже все рассказала. В животе предательски холодеет.

Его нечитаемый взгляд скользит от Изабель ко мне.

— Где она? — спрашиваю я.

— Не думаю, что она готова с тобой говорить, — произносит он. Тон смягчается, когда Габриэль обращается к Изабель: — Конни в спальне наверху.

— Спасибо, — шепчет она и исчезает в толпе гостей.

Я провожаю ее взглядом.

— Значит, Конни не хочет меня слушать.

— Не сейчас, — Габриэль вздыхает. — Лучшая подруга сестры? Няня?

Я скрещиваю руки на груди.

— Как будто ты эксперт по удобным увлечениям?

— Туше, — он усмехается. Но затем обычная насмешливость сменяется неожиданной серьезностью. — Послушай, ты сам мне как-то сказал... Будь осторожен, но не переусердствуй.

— И что это значит? — вопрос звучит резче, чем я планировал.

При всей своей «Томпсоновости» Габриэль за последние месяцы доказал, что достоин быть мужем Конни.

— Вы с Изабель? Для меня это стало неожиданность. Но ведь ты тоже не предполагал, что между мной и Конни что-то будет, — он пожимает плечами. — Вы с сестрой очень похожи, а ее я хорошо изучил. Поэтому и советую тебе раньше времени не переживать.

Я прищуриваюсь.

— Понятно. Спасибо.

— Со временем ты поймешь. Так что, будешь топить горе в скотче или сбежишь, поджав хвост? Поскольку уверен, разговор быстро не продлится, — он окидывает взглядом гостей. — Можешь остаться, вечеринка ничего.

Габриэль прав. Видно, что они постарались. Компанию подобрали что надо. Нет назойливых дельцов, пытающихся всучить мне очередной проект. В сравнении с рабочими приемами и школьными сборами это небо и земля.

Но я не могу остаться. Если Конни не хочет меня видеть... так тому и быть.

— Передай Изабель, что я уехал на такси, и Мак ее ждет, — говорю я Габриэлю.

Он кивает.

— Хорошо. Так и сделаю.

— Спасибо за приглашение.

— Всегда рады, — произносит он.

Я киваю в ответ, не зная, что сказать, но... да. Я вижу в его сломах смысл. Теперь мы семья, хоть Габриэль и последний, кого я ожидал видеть зятем. Наверное, он думает так же.

— Удачи за покерным столом, — бросаю я.

Его ухмылка становится шире.

— Спасибо.

Я покидаю шумную вечеринку, и внезапная тишина лифта оглушает. Перед глазами стоит Конни в дверном проеме, в ушах до сих пор слышен испуганный вздох Изабель. Черт... Боже правый.

Да.

Это последнее, чего я хотел.

Может, и к лучшему, что Конни не стала говорить, я все равно понятия не имею, что сказать. Я провожу рукой по затылку и решаю пройтись пешком вместо такси. Да, выйдет небыстро, но мне и не нужна спешка. Дети на ночевке у друзей. Изабель и Конни не хотят меня видеть. Офис закрыт. Странное чувство, быть не нужным.

Я иду по ночному городу, стараясь не думать. Если начну, меня захлестнет сожаление.

Ночью Изабель не приходит в мою кровать.

Благодаря щелчку двери и осторожным шагам по паркету я понимаю, что Изабель вернулась и ясно, что она пытается прокрасться незамеченной. Я тоже не иду к ней. Включаю телефон, пролистывая наши сообщения, но новых не обнаруживаю.

Набираю «Как все прошло?». Но благодаря воспоминаниям, как вел себя в коридоре, стираю. Совсем потерял чертову голову. Видеть, как она смеется, как сидит итальянский пиджак на хрупких плечах...

Ворочаюсь в постели. Бесит. Не потому что Изабель не может делать что хочет, а потому что у меня нет права открыто быть с ней. Наши взаимоотношения секрет и, черт возьми, я сам хотел оставить все в тайне. Так почему же это так сводит с ума?

Очень долгое время я не испытывал ревность.

Она же не раз ее вызывала. Горькое чувство, будто пепел на языке. Может, с ней все острее потому, что она мне не принадлежит.

Закрываю глаза. Гоню мысли прочь. Но новые всплывают сами собой, будто сознанию невыносима пустота, и каждая невозможнее предыдущей.

Изабель живет здесь. Спит со мной каждую ночь. Я помогаю ей с карьерой, слушаю рассказы о днях, смешу ее. Она прекрасна, когда смеется. Я обожаю ход ее мыслей.

Каково это, снова жениться? Быть ее мужем?

Я швыряю телефон на тумбочку. Не могу позволить себе такие мысли. И знаю это. Она хочет детей. Хочет, чтобы я был рядом. Не могу сделать ее мачехой в двадцать пять. Ее друзья, семья... каждый начнет видеть лишь клише. Няня и босс. И она однажды тоже. Захочет своей жизни, а не встраиваться в мою.

И я не переживу ее уход.

Но это не мешает фантазировать, будто преград не существует. Будто она действительно моя.

Я обхватываю рукой член. Он быстро твердеет. Закрывая глаза, я представляю Изабель в свадебном платье. Снимаю его, слышу ее смех, замирая перед кружевным бельем. На пальце виднеется обручальное кольцо с бриллиантом. Изабель делала вид, что большой камень ей не нужен, но втайне его обожает. Смеется, когда я жадно срываю с нее лифчик, вцепляется в мои волосы, когда беру сосок в рот.

В фантазии нет чувства вины, никто не смотрит на нас сверху вниз, только чистая радость на ее лице. Она реагирует так, будто я могу дать все, чего она хочет. Называет меня мужем. И когда представляю, что это ее левая рука сжимает член, мне чудится прикосновение обручального кольца к коже.

Я кончаю под видение нашего медового месяца. Изабель шепчет мое имя, выгибается, а ее прекрасное тело купается в солнечном свете. Это не украденные моменты в спальне. Это медленно, роскошно, наше. Начало чего-то.

И когда я наконец засыпаю, то делаю это с мечтой, что все может стать реальностью.

Утро встречает меня отвратительным настроением. Дети, должно быть, тоже, поскольку Сэм закатывает истерику из-за резиновых сапог. Это раздражает, но пятилетку не убедишь, что все из-за погоды.

Изабель и Мак отводят детей в школу, а я еду в офис на раннюю встречу. Переговоры с европейской компанией, которую Нейт пытается приобрести, но из-за разницы во времени и плотного графика другого времени нет.

Все идет гладко. Насколько возможно, пока ассистент не прерывает меня звонком.

— Констанция хочет вас увидеть.

Ах.

Назначенной встречи нет, а значит причина ее визита только одна.

— Проводите, — говорю я.

Дверь распахивается, и в кабинет входит сестра. Рыжие волосы, из-за которых она так похожа на мать, собраны в строгий хвост. Лицо напряжено.

— Конни, — приветствую я.

— Алек, — парирует она, устраиваясь в кресле напротив и скрещивая ноги, будто готовясь к битве.

— Мне жаль, что ты узнала обо всем таким образом.

Ее глаза сужаются.

— Жаль, потому что хотел сообщить новость сам? Или жаль, потому что никто не должен был узнать?

Так. Значит, разговор будет таким.

Конфликты с Конни всегда были редкостью. Лишь в этом году она начала проявлять ту горячность, которую я замечал с другими.

Я постукиваю пальцами по столу.

— Что на это ответила Изабель?

— Нет, — ее голос становится тверже. — Сейчас спрашиваю я.

— И я не собираюсь отвечать на этот вопрос.

— Не включай режим генерального директора. Это не деловые переговоры.

— Разве не этим ты занимаешься? — спрашиваю я. — Кстати, хорошо получается.

Она качает головой.

— Это я ее порекомендовала. Настояла, потому что думала, что ты будешь хорошим работодателем. Строгим, да. Но не тем, кто воспользуется ее положением.

— Я не пользуюсь ее положением.

— Да, она сказала то же самое, — замечает Конни.

— Что еще она сказала?

Но сестра лишь скрещивает руки на груди.

— Ты не можешь уволить ее, если станет неудобно.

Я прищуриваюсь.

— Я никогда не сделаю этого.

— Хорошо. Отлично. Она сказала, что между вами ничего серьезного.

— Да, — медленно отвечаю я. — Ладно. Хорошо.

— Честно, не знаю, делает ли это ситуацию менее или более странной, — Конни вздыхает. В этом звуке отражается целая гамма эмоций. — Боже. Я просто не хочу, чтобы ты причинил ей боль, Алек. Сейчас ей это не нужно.

— Я не собираюсь причинять ей боль.

— Мужчины всегда так говорят, а потом делают с точностью до наоборот, — возражает она. — Каковы твои намерения, если это «ничего серьезного»?

— Это сложно, — произношу я.

— Сложно, потому что ты ее работодатель и не хочешь смешивать бизнес с удовольствием?

— Да, — отрезаю я. — Среди прочего.

Есть еще с двадцать причин, одна из которых сидит прямо передо мной.

Конни вздыхает.

— Я знаю, ты не был открыт для чего-то нового со времен Виктории... и знаю, мы никогда не говорили об этом. Но разве ты не думаешь, что она хотела бы, чтобы ты двигался дальше?

Я стискиваю зубы. Это последнее, о чем я хочу говорить. Лучше бы она накричала.

— Скорее всего, — произношу я.

Думать о Виктории — не то, чем я занимаюсь в последнее время. Особенно сейчас, с Изабель. Слишком сложно держать все это в голове и примирить того человека, которым был с ней, с тем, кем являюсь сейчас.

Голос сестры тверд, но в нем слышна уязвимость.

— Это нормально хотеть двигаться дальше. Получать удовольствие. Я бы поддержала тебя. Но почему с моей лучшей подругой? Я доверила ее тебе! Ей нужна эта работа и крыша над головой, пока она приходит в себя.

Это уже лучше.

— Я знаю. Не хотел причинить тебе боль, — говорю я.

Слова даются с трудом. Так не должно быть, но как есть. Мы редко разговариваем. Но в последнее время я слишком часто подводил младшую сестру.

— Это просто так... странно, — она поднимается с кресла и смотрит на часы. — У меня встреча с маркетинговой командой. И, честно... я не знаю, что еще сказать. Просто не причиняй ей боль, Алек. Будь предельно ясен в своих желаниях.

— Потому что это так чертовски просто? — сухо спрашиваю я.

Конни широко распахивает глаза. На мгновение воцаряется тишина, но затем она качает головой.

— Нет. Не просто. Но сделай это ради нее. Изабель уже ищет другую работу, и когда все закончится, просто убедись, что она останется в выигрыше.

Я знал, что она размышляла о карьере, но уже подает заявки?

Для меня это новость.

— Что еще она сказала? — снова спрашиваю я Конни.

Если это звучит, как мольба, мне все равно.

— Поговори с ней сам, — отвечает сестра.

Она выходит из кабинета, и дверь захлопывается, оставляя меня в оглушающей тишине, далекой от безмятежности.

Я закрываю лицо руками.

Черт.

Мне нужно поговорить с Изабель. Но сегодня ежегодный гала-ужин «Контрон», который всегда проводится за неделю до Дня благодарения, и мое присутствие обязательно. Речь готова, все подготовлено. Отец тоже придет и наверняка снова спросит о месте в совете директоров. Конни и Габриэль придут.

Но Изабель не будет.

И впервые искренне хочется, чтобы она была со мной в качестве спутницы.