Надежный тыл

22. Алина

Мир передо мной раскололся на части, когда я увидела, как Даниил падает на пол. Как белеет его лицо, как синеют губы, а глаза становятся пустыми и стеклянными. Как его жена бросается к нему, тряся его за плечи и плача. А я не могла пошевелиться, не могла даже шагу сделать от ужаса, сковавшего мое тело.

— Не смей! — рыдала Анна. — Ты не можешь оставить меня так… ты не можешь.

Может.

Эта мысль поразила меня так резко и отчётливо, что мне самой стало не хватать воздуха. Она была реальной, тяжёлой, и она звенела в моей голове, как удар молота.

Анна рыдала, кричала, звала его, но ничего не делала. Просто сидела над ним, как взрослая женщина, поглощённая горем, но совершенно беспомощная.

И в этот момент что-то внутри меня переключилось. Ужас отступил, а на его место пришла резкая, холодная ясность.

Я схватила телефон, быстро набрала номер и выпалила в трубку:

— Сердечный приступ. Нужна бригада с реаниматологом и кардиологом. Поняла. Что мне делать?

Мой голос прозвучал ровно, но в груди всё дрожало от напряжения.

— Что мне делать? — повторила я, осознавая, что не могу позволить себе паниковать.

— Посадите его, подложив что-то под спину, согните колени, — спокойно говорили мне в трубку.

Прижимая телефон к плечу, я бросилась к Даниилу, которого всё ещё трясла Анна. Её руки судорожно дёргали его за плечи, словно от этого зависела его жизнь. Не думая, я со всей силы оттолкнула её.

Анна вскрикнула, но отступила, и я упала на колени перед Даниилом. Его глаза были открыты, но взгляд затуманенный, словно он цеплялся за сознание из последних сил. Он не мог говорить, его губы дрожали, но издавали только тихий хрип.

Я быстро подняла его, посадив так, как велел врач в телефоне.

— Максимально облегчите доступ кислорода, — строго сказал голос из трубки.

Не раздумывая, я схватила ворот рубашки и резко рванула. Пуговицы разлетелись в стороны, галстук соскользнул с шеи, и его грудь оказалась обнажена.

— Вот так, — пробормотала я, вытирая пот со его лба.

Телефон всё ещё был прижат к моему плечу, а руки нервно дрожали, но я не могла позволить себе замедлиться. Я рванулась к окну и изо всех сил пыталась его открыть. Оно не поддавалось, словно издевалось надо мной.

Не раздумывая, я схватила тяжёлые каменные часы с его стола и с силой ударила по стеклу. Раздался глухой треск, но окно выдержало. Я ударила снова и снова, пока стекло, наконец, не посыпалось на пол мелкими осколками. Поток холодного, свежего воздуха ворвался в кабинет, ударив в лицо, и я сразу почувствовала, как стало легче дышать.

— Дальше что? — спросила я в трубку, едва справляясь с дрожью в голосе.

— Человек в сознании?

— Да, — коротко ответила я, скосив взгляд на Даниила. Его глаза смотрели на меня тяжело, но осознанно.

— Нужно дать таблетки нитроглицерина под язык. Если их нет, дайте разжевать аспирин, — продолжал холодный и уверенный голос на том конце.

Я оглянулась в поисках хоть чего-то, но ни одной аптечки или лекарства поблизости не было видно.

— Вера Николаевна! — вылетела из кабинета, — не ебу где, но, если хотите работать и дальше, ищите или нитроглицерин или аспирин. У вас две минуты!

Её лицо вспыхнуло от неожиданности, но она моментально вскочила с места, побежав в неизвестном направлении.

Я вернулась в кабинет, чувствуя, как внутри всё сжимается от ужаса и отчаяния. Даниил лежал на полу, его грудь поднималась и опускалась с трудом, губы едва шевелились, как будто он пытался что-то сказать, но слова не выходили.

Рядом с ним, обнимая за плечи, сидела Анна. Она плакала, гладя его по лицу, целуя в лоб, покрытый испариной.

— Он в сознании? — снова спросил голос в телефоне.

— Да, — ответила я, едва справляясь с дрожью в голосе.

В этот момент в кабинет вбежала бледная Вера. В её руках был блистер с аспирином, а в глазах читался неподдельный ужас от увиденного.

— Алина, нитроглицерина нет, но я нашла аспирин, — быстро сказала она, опускаясь на колени рядом с Даниилом.

Я схватила упаковку, выдавила таблетку и приблизилась к нему, стараясь, чтобы он сфокусировал взгляд на мне.

— Даниил, нужно это разжевать, слышишь меня? — сказала я чётко и громко, поднося таблетку к его губам.

— Дай ему хоть воды! — прорвалось отчаяние Анны, её голос сорвался в рыдания.

— Нельзя! — резко ответила я, не отводя взгляда от лица Даниила. — Дани, пожалуйста, постарайся.

Его взгляд на миг стал осмысленным, он чуть приоткрыл губы, и я вложила таблетку ему в рот.

— Жуй, — прошептала я, а затем громче повторила: — Жуй!

Я видела, как его челюсти медленно сжались, и почувствовала, как весь воздух в комнате наполнился напряжением. В этот момент каждый из нас жил только одной мыслью: он должен выжить.

— Хорошо, — выдохнула я, хотя внутри всё ещё бушевал ураган эмоций. — Дани, вот так, молодец.

Анна продолжала тихо рыдать, прижимая его голову к себе, гладя по волосам, словно пытаясь удержать его здесь, в этом мире. Её голос был почти шёпотом:

— Ты не можешь так, Даня… ты не можешь оставить меня…

Телефон снова ожил, голос на другом конце звучал настойчиво:

— Проверьте дыхание. Грудная клетка должна двигаться ровно. Бригада почти на месте.

Я склонилась ближе, прислушиваясь, как его дыхание становится чуть менее прерывистым, но всё ещё слабым.

Стук в дверь раздался как гром среди тишины. Вера рванула к выходу, чтобы впустить врачей. Через мгновение кабинет наполнился людьми в форме, быстрыми командами и металлическими звуками медицинского оборудования.

— Назад! — резко велел один из медиков, и нас всех оттеснили от Даниила.

Я почувствовала, как ноги подкашиваются, и только тогда осознала, что всё это время держала себя в напряжении, не давая себе упасть.

Анна, смахнув слёзы с лица, выглядела так, словно балансировала на грани. Я хотела что-то сказать, но слова застряли в горле.

Теперь всё зависело от тех, кто склонился над Даниилом.

Медики действовали быстро, слаженно. Один из них подключал аппаратуру, другой давал команды:

— Давление падает. Подключаем кислород.

Словно в тумане я наблюдала за их работой. Каждое их движение, выражение лиц, каждая фраза вызывали новый прилив паники.

Анна опустилась на стул, закрыв лицо руками.

— Он сильный, — прошептала она, словно убеждая не только меня, но и саму себя.

Я кивнула, хотя сомневалась, что она это заметила. Внутри меня боролись два чувства: страх и странная, неестественная ясность.

— Мы стабилизировали его состояние, нужно срочно отправить его в больницу, — подошел к нам один из врачей.

— Я его жена, и я поеду с ним, — тут же отозвалась Анна, резко поднявшись на ноги. Она толкнула меня плечом, оттесняя на шаг в сторону, словно её слова не допускали возражений.

Я молча отошла, чувствуя, как её гнев и страх буквально исходят от нее волнами. Её лицо было напряжённым, но в глазах читалась только одна мысль: я должна быть рядом.

— Хорошо, — кивнул врач. — Машина уже готова.

Анна быстро подошла к носилкам, которые медики перекатывали к выходу, её руки дрожали, но она не выпускала из них руку Даниила. Я осталась стоять на месте, наблюдая, как их фигуры исчезают за дверью кабинета.

Комната опустела, оставив за собой только следы хаоса — разбитое окно, разлетевшиеся бумаги, пуговки от рубашки и галстук Даниила на полу. Села на пол и закрыла лицо руками.

Закрыв лицо руками, я попыталась справиться с вихрем мыслей и эмоций.

«Он выживет? Всё будет хорошо?»

Но никто не мог дать мне ответа. Все события, произошедшие за последние минуты, казались сюрреалистичными, как будто это случилось не со мной, а я лишь смотрела на это со стороны.

В голове крутилась только одна мысль: Он не должен…. Не должен…. Нет…

Слёзы сами собой начали стекать по щекам, я даже не пыталась их сдержать. Слёзы ужаса, боли, горечи и осознания того, насколько сильно я привязана к человеку, который находился между жизнью и смертью.

Теплая рука опустилась на мое плечо.

— Пойдем, девочка, я сварю тебе кофе… — хрипло сказала мне Вера, помогая подняться. — Ты теперь нужна здоровая и сильная.

Вера усадила меня на диван в приёмной, рядом с её столом.

— Сиди здесь, — строго сказала она, прежде чем направиться к кофемашине. — Всё, что случилось, уже позади. Даниилу Сергеевичу помогут, а ты должна прийти в себя.

— А если… — голос мой сломался.

— Нет. Он и не такое переживал. А вот шакалы сейчас накинутся. Тебе ли этого не знать, девочка? Лев ранен, ослаб…. Вот и примчатся. Уже завтра начнется. Николаю теперь оборону держать, и тебе тоже. Так что в руки себя возьми. Я сейчас всех соберу, вам нужно решать, что делать дальше.