Надежный тыл

32. Алина

Мои руки дрожали, лицо горело, а сердце, казалось, готово было вырваться из груди, когда я нажала кнопку «отбой». Слова, которые только что прозвучали на громкой связи, всё ещё звенели в голове, не укладываясь в сознании. То, что я услышала, не поддавалось никакому объяснению.

Борис только что своими руками подписал приговор своему отцу. Его голос, полный гнева и упрямства, звучал в моей голове, словно эхо.

И Анна… Господи, Анна! Она ничего, абсолютно ничего не хотела знать. Её попытки оправдаться, жалкие и бессмысленные, разъяряли меня ещё больше. Она, которая всегда считала себя женой, сейчас не сделала ничего, чтобы спасти человека, с которым прожила столько лет.

Я села на край рабочего стола, чувствуя, как моё тело сотрясается от смеси злости, страха и бессилия. Как так получилось? Почему всё зашло так далеко? Если бы я могла повернуть время вспять…

Слёзы сами собой навернулись на глаза, но я быстро вытерла их, заставив себя успокоиться. Хорошо, что Николай забыл отключить звонок. По крайней мере я теперь знаю, как обстоят дела…. Закрыла глаза, сдерживая рыдания, рвущиеся из груди. А потом набрала номер.

— Зоя… помнишь ты говорила, что я…. Я могу жить у тебя? Это еще в силе?

На другом конце провода наступила пауза, затем послышался удивлённый голос.

— Конечно, Алина. Ты знаешь, что мой дом — это и твой тоже…. А что такое?

— Зой, твоя тетя еще занимается продажей недвижимости? Мне нужно срочно продать квартиру…. По хорошей цене.

Обнимая Дейва за его мощную шею, я рыдала взахлёб, не в силах сдерживать слёзы.

— Прости, мальчик мой… прости меня… — шептала я, уткнувшись лицом в его густую гриву.

Рядом стояла Зоя, её лицо было мокрым от слёз, которые она пыталась сдержать, но безуспешно.

— Лин… — сказала она тихо, её голос дрожал. — Он будет в хороших руках… Обещаю.

— Дейв… — прошептала я снова, не в силах отпустить его.

Словно понимая, что нам придётся расстаться, он жалобно заржал, нежно тыкаясь тёплым носом в моё лицо. Его большие, умные глаза смотрели на меня с такой преданностью, что боль в груди стала почти невыносимой.

Прийти за ним должны были с минуты на минуту. Я знала, что времени осталось совсем немного, но не могла заставить себя отпустить его. Этот конь был мне другом. Больше, чем другом — моей семьёй. Он всегда был рядом, когда мне было плохо. Теперь мне предстояло сказать ему прощай.

Я зарылась лицом в его длинную, мягкую гриву, сжимая пальцами его тёплую, гладкую кожу. Его дыхание было тяжёлым и спокойным, словно он старался меня утешить, хотя сам знал, что мы расстаёмся.

— Это неправильно, — прошептала я, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то ещё. — Это так неправильно…

Зоя осторожно положила руку мне на плечо, но не произнесла ни слова. Она понимала, что здесь слова бессильны.

Дейв снова тихо заржал, тёплый воздух от его дыхания коснулся моей щеки. Я закрыла глаза, отчаянно пытаясь запомнить этот момент навсегда — тепло его тела, запах его гривы, нежное прикосновение морды.

Когда за ним пришёл грум, я почувствовала, будто у меня вырезают сердце. Каждое движение было словно ножом по душе.

Я смотрела, как его уводят, как его мощные ноги осторожно ступают по стылой земле, как он оглядывается на меня, словно не понимая, почему я не иду с ним.

— Дейв! — мой голос сорвался в крик, полный боли и отчаяния.

Он остановился, обернулся, его большие глаза смотрели прямо на меня, полные той же тоски, что и моя душа. Я хотела подбежать, обнять его, забрать обратно, но ноги словно приросли к земле.

Я плакала навзрыд, словно прощалась со всем, что было мне так дорого. Этот конь был частью меня, частью моей жизни. Я отдавала его, но вместе с ним уходила часть моей души.

Зоя осторожно обняла меня за плечи, но я едва заметила её прикосновение. Я могла только смотреть, как Дейва ведут всё дальше, пока он не исчез из виду, а вместе с ним не исчезло ощущение тепла и уюта, которое он всегда приносил в мою жизнь.

— Он будет в порядке, — прошептала Зоя, но её голос звучал будто издалека.

Сзади послышались шаги, и я обернулась. Мужчина в чёрной куртке, тот самый, с которым я обсуждала условия, стоял с конвертом в руках. Его лицо выражало смесь неловкости и деликатности, словно он понимал, как мне сейчас тяжело.

— Алина, — обратился он тихо, опуская взгляд. — Простите… Здесь та сумма, о которой мы говорили.

Он протянул мне конверт, но я не сразу взяла его. Мои руки дрожали, и в горле стоял ком.

— Обещаю вам, ему будет у меня хорошо, — добавил он, глядя мне прямо в глаза. В его голосе была искренность, которая едва уловимо согрела моё разбитое сердце.

Я осторожно взяла конверт, чувствуя его вес в своих руках. Деньги. Просто деньги, которые я должна была получить в обмен на частичку своей жизни.

— Пожалуйста, — тихо сказала я, подняв на него глаза, полные слёз. — Заботьтесь о нём. Он… он особенный.

— Я знаю, — ответил мужчина с лёгким кивком. — Вы можете приехать к нему в любое время. Если захотите.

Я кивнула, не в силах ответить. Он ещё раз кивнул, развернулся и ушёл, оставив меня стоять с конвертом в руках и пустотой в душе. Зоя молча положила руку мне на плечо.

Утром, собрав себя по кусочкам, нашла в себе силы встать и поехать на работу. Каждое движение давалось с трудом, но я понимала: останавливаться нельзя. Голова болела уже несколько дней подряд, но я привыкла жить с этой болью, опоясывающей лоб и затылок. Она словно отвлекала меня от другой, более глубокой боли — той жгучей пустоты, что обосновалась в моей душе.

В руках сжимала сумку, внутри которой лежало всё, что удалось собрать за последние пять дней. Почти полная сумма. Я смотрела на неё, как на символ моего упорства, но вместо гордости чувствовала только опустошение.

Огромного усилия стоило выйти из машины и шагнуть в офис. Люди мелькали вокруг, кто-то здоровался, кто-то кивал. Но я не слышала и не видела их. Всё, что было важно, — довести начатое до конца.

Войдя в пустой кабинет, который всего лишь две недели назад был моим, положила сумку на стол, открыла её и посмотрела на аккуратно сложенные пачки. Деньги. Всего несколько дней назад они казались мне чем-то нереальным, почти недостижимым, но теперь лежали передо мной. Пять миллионов. Двух не хватало, но я была уверена, что их мы найдем. Большая часть денег была собрана.

Подняла трубку.

— Николай Платонович… — голос мой звучал сухо и безжизненно, — заняты?

На том конце провода послышался тяжёлый вздох.

— Вообще-то, Алин, есть немного, — ответил он с едва скрытым раздражением. — Ты в курсе, что после обеда назначено большое совещание?

— Да, — коротко ответила я, сжимая трубку так, что пальцы побелели. — Это не займёт много времени. Мне нужно поговорить.

Николай ненадолго замолчал, будто обдумывая, стоит ли сейчас тратить на меня своё время.

— Хорошо, — наконец сказал он, его голос стал чуть мягче. — Давай, заходи.

Я кивнула, хотя он не мог этого видеть, и положила трубку. Забрав сумку со стола, вышла из кабинета и направилась к нему. Каждый шаг казался тяжёлым, как будто я шла с грузом в тонну на плечах.

Когда я вошла, Николай сидел за своим столом, устало листая какие-то бумаги. Увидев меня, он поднял взгляд и жестом предложил сесть, посмотрев внимательно и настороженно, словно пытаясь понять с чем я пришла.

— Лин…. — вдруг мягко начал он, — знаю, ты устала…. Знаю, что Борька тебе проходу не дает…. Поверь мне, скоро это все закончится…. Клянусь тебе. Продержись еще немного. Если хочешь — давай дам отпуск на неделю — две.

Я молча положила перед ним сумку.

— Что это? — тихо спросил он.

— Это пять миллионов. Больше мне собрать не удалось….Отдайте их Анне, пусть немедленно готовят Даниила к операции. Не говорите, что от меня, не надо…

Он молча смотрел на меня, не в силах выдавить ни слова. Его глаза, округлившиеся от удивления, были похожи на два блюдца. Рот открывался и закрывался, будто он пытался что-то сказать, но слова застревали в горле. Это было почти смешно, если бы не было так грустно.

— Алина… — наконец выдавил он, откашлявшись, словно пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. — Ты… Кто ж тебя просил-то? Что ты сделала? Господи, ты почку продала? Алина!

— Нет… — глухо отозвалась я, опуская взгляд. — Квартиру, машину… и, — от боли перехватило дыхание, — Дейва.

Эти слова прозвучали тихо, но в них было столько боли, что воздух в комнате будто стал тяжелее. Николай замер, словно обдумывая услышанное.

— Ты… — начал он, но не смог продолжить.

— Это всё, что у меня было, — продолжила я, уже не поднимая глаз.

— Глупая ты девчонка! — вдруг выкрикнул он, вскочив с места. Его голос сорвался, но в нём было больше тревоги, чем злости.

Николай порывисто подошёл ко мне и обнял так крепко, что я на мгновение потеряла дар речи.

— Глупая девочка, — повторил он, его голос дрожал. — Почему ты мне не сказала? Почему не… Алина! Твою мать! Мать твою!

Я попыталась что-то ответить, но он не дал мне времени.

— Данька меня убьёт, когда вернется! — продолжил он, резко отстранившись и глядя на меня так, будто я совершила самый безрассудный поступок в мире. — Ты вообще понимаешь, что ты сделала?

— Я сделала то, что было нужно, — сказала я, стараясь говорить спокойно, хотя ком в горле душил меня.

— Нужно? — его глаза вспыхнули, но я видела, что это не злость, а отчаяние. — Алина! Откуда ты вообще это взяла?

— Я слышала ваш разговор с Анной… — ответила я, не сводя с него взгляда. — Вы забыли выключить телефон…

— Дебил! — выругался он, ударив себя по лбу так, что я вздрогнула. — Алина, я полный идиот и дебил!

Он начал нервно шагать по комнате, что-то бурча себе под нос, явно пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

— Бля… всё, пора заканчивать с этим, — резко заявил он, остановившись и глядя на меня с неожиданной решимостью. — Всё слишком затянулось! Пора мне навести порядок в этом зоопарке!

— Николай Платонович… — начала я, чувствуя, как тревога поднимается внутри меня. — О чём вы?

— О том, что эта ситуация вышла из-под контроля! — сказал он, его голос стал громче. — И сегодня все закончится. Все, моя девочка, хватит. Поигрались достаточно. Деньги пока оставляй у меня в кабинете, нечего с ними по офису скакать. Сама…. О, бля…. Иди к Вере… сейчас я всем устрою…. Армазвездец!

— Николай…. — я попыталась вернуть его в разговор, но он уже занялся своими делами, не оставляя мне шанса что-либо спросить или уточнить.

Я замерла на мгновение, затем, тяжело вздохнув, вышла из кабинета. Его слова звучали в голове эхом, вызывая всё больше вопросов. Что он собирается делать? Почему его решимость внезапно стала такой пугающей?

— Алина, — остановил он меня на выходе, — через час совещание, тебе нужно на нем быть.

— Николай… — начала я, чувствуя, как тревога снова поднимается. — Борис… мне запрещено на таких совещаниях бывать…

— Борис пусть своё мнение себе в жопу засунет, — резко перебил он, махнув рукой. — А если что-нибудь ещё вякнет, я и Витя ему язык в задницу запихаем, поняла?

Я моргнула, растерянная его прямотой и неожиданной грубостью.

— Николай Платонович вы уверены? — всё же спросила я, пытаясь разобраться в его намерениях.

— Алина, — он посмотрел на меня серьёзно, его голос стал чуть мягче, но не менее решительным. — Просто будь там. Всё остальное оставь мне. Через час в кабинета Даниила. Не опаздывай.

Вера напоила меня кофе со сливками и угощала пирожными, почти силой заставляя поесть.

— Алина, если вы в обморок свалитесь прямо на совещании, Николай Платонович меня… уволит, — говорила она, глядя на меня строгим, но заботливым взглядом. — Где я в таком возрасте работу искать стану? Пожалейте меня, дорогая, съешьте ещё кусочек.

Я улыбнулась краем губ, больше из вежливости, чем из настоящего желания.

— Вера, что будет на совещании? — спросила я, стараясь сохранить спокойный тон, но тревога всё же проскальзывала в моём голосе.

— Без понятия, — пожала плечами Вера, забирая пустую чашку и пододвигая мне ещё один кусочек пирожного. — Не знаю. Знаю только, что Николай Платонович в бешенстве. Вызвонили всех: Бориса, Анну, её адвоката, даже эту как ее… Анжелику!

Я нахмурилась, услышав это имя.

— Анжелику? — переспросила я.

— Ну да, — подтвердила она, вздыхая. — Ну и наши замы все собираются: Витя, Коля, Павловский. А из начальников отделов позвали только вас, Алина.

Я замерла, пытаясь понять, почему именно меня. Это не укладывалось в привычную картину.

— Странно, — тихо сказала я, не отрывая взгляда от своей тарелки.

— А вы, дорогая, не думайте много, — добавила Вера, заметив мой задумчивый вид. — Николай Платонович умеет… удивлять. Особенно когда он так звереет! Всё равно узнаете, когда начнётся. А пока пейте кофе и ешьте пирожное. Совещание без вас точно не начнётся, так что не переживайте.

Минута бежала за минутой, и мне казалось, что стрелки часов замерли на месте. Но они двигались, хоть и очень медленно, томительно.

За десять минут до назначенного времени меня начало потрясывать, я даже сидеть больше не могла — ходила из угла в угол по нашей малюсенькой комнате отдыха.

— Пойдёмте, Алина Геннадьевна, — махнула рукой Вера, — все равно вы тут как львица в клетке ходите. Думаю, большая часть зоопарка уже собрались. Вы не бейтесь, наши мужики вас в обиду не дадут.

— Я не боюсь, — пробормотала я, пока мы шли по длинному коридору в сторону приемной Даниила.