Плохой парень

ГЛАВА 17

ВАЛЯ

Я несколько раз поглядываю в окно, просто чтобы удостовериться, что он уехал, но ничерта он не уехал, так и ждет, нетерпеливо расхаживая возле своего танка, на котором впору давить неугодных людишек в порыве острой ненависти.

И ровно в тот момент, как я чуть больше приоткрываю занавеску, он рывком поднимает голову и цепляет мое пристальное внимание. Черт.

Прятаться я не буду, и вместо этого, открываю окно и выкрикиваю самую глупую вещь в мире:

—Скоро спущусь, — она разлетается по двору, растягивая улыбку Юры от уха до уха. В ответ мне летит еще и нагло-раскрепощенный взгляд, сбивающий с ног как шар для боулинга.

Глупости такие ведь, да?

Отлетаю от окна как от проказы и иду искать самые закрытые вещи в своем гардеробе. Да в чем бы я ни была, все равно ведь как голая перед Шолоховым. Это не исправить никак.

В итоге выуживаю чуть ли не все имеющееся, с беспристрастным лицом рассматриваю и так же отрешенно откидываю в сторону, в кипу таких же неподходящих вещей.

И в какой-то совсем уже отчаянный момент я просто натягиваю безразмерную футболку и накидываю сверху джинсовку, а дальше шорты до колен, которые вообще совсем не женственные. Сразу не к месту вспоминаю слова Леона, что они мне вовсе не идут, и “лучше бы платье”.

Катись к черту!

Идеально, совсем непривлекательно, как подросток и так далее по списку, что мне в данном случае скорее подходит, чем нет.

К моменту, когда я выхожу на улицу, на лице Юры нет и намека на злость, он бы ждал, очевидно, и дольше без всякого упрека или даже намека на него. Тут же сожрав меня взглядом, он идет открывать пассажирскую дверь, на что, колебаясь, думаю идти назад, но тут сюрприз…

—Там продукты. И в багажнике тоже, если ты вдруг решишь ехать там, — вновь читает мои мысли Шолохов и галантно открывает мне дверь, после чего подмигивает, мол, давай, выхода все равно нет.

Охнув, не глядя больше на Шолохова, сажусь на пассажирское.

—Карина приедет с мужем, они со столицы едят. Так что у тебя выхода точно нет, кроме как со мной. Спасать некому, сечешь фишку? — довольно лыбится, уперевшись локтем в дверь. Я пристегиваюсь и устало выдыхаю, прикрыв глаза.

—Я поняла уже, да, садись и поехали, — коротко отвечаю, считывая бешеный стук сердца.

Пытаться доказать что-то Юре — это все равно, что головой о стенку биться.

—Вот и славно, так бы и сразу, а? — дверь закрывается тихо, несмотря на то, что машина все же танк. Отчетливо понимаю, что Шолохов вбухал в тачку немало денег, по крайней мере на доводчики.

В салоне чисто и не воняет ничем посторонним, сзади и правда виднеются пакеты с едой, их там целая кипа, что сразу закрадывается мысль, а зачем же так много…

—Ну что, рассказывай, как дела? — первым делом спрашивает меня Юра, стоит ему усесться за руль. Я не смотрю на него, но боковым зрением все отмечаю. Даже то, на что обращать внимание не хочется.

На играющие бицепсы на покрытых светлым волосом руках. На такие же накаченные бедра, мышцы на которых не оставляют даже намека на недосказанность.

Теперь в замкнутом пространстве запах Шолохова четче и ярче в моем сознании вспыхивает самыми живыми красками.

Парень включает кондер, и становится немного легче переносить все это.

—Да что у меня будет, нормально все.

—Ты уже подготовилась к парам?

—Тебе нужно привыкнуть называть меня по имени и отчеству, и уж точно не на “ты”, — натянуто улыбаюсь, поворачиваясь к Шолохову, а тому хоть бы что.

—Даже в кровати? — шире улыбается, а следом и облизывается, на что я вспыхиваю и отворачиваюсь, сложив руки на груди.

Просто немыслимое хамство. Немыслимое и беспардонное!

—Ладно, ну че ты сразу. Да понял я, не тупой. Был бы тупой, не понял бы…— произносит спокойнее и уже без налета на юмор, а мы тем временем выезжаем из города, и уж теперь тапку в пол он жмет что надо. Я понятия не имела, что “Тундра” так умеет.

Уж точно не ожидала, а потому впиваюсь больным взглядом вперед и цеплясюь взмокшими ладошками в ремень безопасноти. Ужас стягивает горло железной проволокой, и кажется, я близка к тому, чтобы упасть в обморок.

—Скорости боишься?

—Я не понимаю, зачем рисоваться, Юра. Сбавь скорость, — прошу практически не дыша, а по факту моя душа в пятки уходит, как только он резко перестраивается в правый ряд, обгоняя медлительных в левом!

И снова в левый уходит, разгоняясь еще и еще, пока мой ужас не встречается с его весельем, и, видимо, поняв весь спектр моего страха, Юра тормозит и сходит с чертовой дистанции, где мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

—Извини, не думал, что ты ссыкушка.

Меня бросает то в жар, то в холод.

—Я в аварию попала, и потому плохо отношусь к скорости, — с облегчением выдыхаю, когда чувствую, что теперь мы практически плетемся по меркам пролетающих мимо смельчаков.

Юра же резче притормаживает, уже грубо спрашивая:

—Какая авария, Валя? — в голосе неприкрытое удивление, смешанное с какой-то удрученностью, а я не собираюсь продолжать эту тему.

—Обычную, Юр. Где примерно как ты и гнали, а затем не справились с управлением, — отмахиваюсь, доставая из упаковки салфеток одну, и протираю лицо.

Дружок Леона всегда был не особо умным, а та ситуация четко дала понять, что он псих. “Урус” в хлам, а у меня сотрясение от сработавшей подушки безопасности. У Леона разбитый нос, и все вместе мы практически попрощались с жизнью.

Но нам повезло, потому что дуракам иногда везет.

—Когда случилось? Небось твой конченный за рулем был, да? Поц, — язвит Юра, а у меня нет сил ссориться вновь. Очевидно, тема бывшего его заводит с пол-оборота.

—Не он, но тебе ведь неважно, только дай повод взорваться, — спокойно отвечаю, готовая к дальнейшему исходу в самом плохом ключе.

—Нет, меня бесит, что для умной девушки ты вела себя как идиотка, — шипит мне в лицо, сворачивая вправо слишком резко, отчего я в сторону водителя кошусь.

—Не тебе меня судить.

—Правильно, потому что теперь ты будешь меня слушать.

—Не забывайся, мальчик, — злобно бросаю в ответ, отворачиваясь от Шолохова. Меня трясет от злости, и я даже представить не могу, чем закончится этот день. Если мы не поубиваем друг-друга, будет хорошо, но руки так и чешутся выписать парню затрещину.

Помимо всего прочего, моральная усталость дает о себе знать, и я понимаю, что глаза слипаются.

Возможно я просто прикинусь спящей, и он от меня отстанет. А возможно, я вырублюсь в процессе. За городом жуткие пробки, всем куда-то надо. И мы едем мучительно медленно…

Меня вырубает.