Плохой парень

ГЛАВА 37

ЮРА ШОЛОХОВ

Старшина, мать его итить! Ну почему он сегодня главный? Да и какого черта этому гному не спится? Я диву давался, как его вообще сюда взяли с таким ростом. Надеюсь, он хоть до писсуара дотягивается, иначе я вообще хз, как ему тут ссыкать.

Не смешно на самом деле, но меня трясет от злости, и сейчас разумнее всего как-то сублимировать.

—Я не понял, курсант Шолохов, это что за порнография тут происходит? Та забыл, где находишься? Телефон сюда, твою дивизию, — благим матом рычит на меня довольно громко, в коридоре загорается свет.

А вот и Соболь проснулся, дежурный в рот мне ноги!

Был бы не сонной тетерей, маякнул бы мне, что так и так, шухер…

Усач смотрит так, что кажется, будто бы готов удушить меня голыми руками. Блядство! Вот это вообще пиздарики на воздушном шарике, ведь он та еще заноза в заднице. Он и в хорошем настроении вставляет люлей на раз-два, а в плохом от него жди беды. По больше части он, разумеется, всегда в плохом настроении. Не зря его еще тараканом зовут, ведь он и правда очень на него похож, в особенности, когда злой.

—Виноват, товарищ прапорщик, — цежу и выравниваюсь по стойке смирно, но один замысловатый элемент в штанах упорно мешает мне не выделяться. Черт! Ну надо же так влипнуть.

В груди шарахает, словно я стометровку бежал. Смартфон блокирую и незаметно в задний карман укладываю. Сейчас побесится и успокоится же, да? Не будет же он в самом деле…забирать трубку. Я ж не сопливый первокурсник.

У нас давно уже в казармах можно юзать средства связи на свое усмотрение, главное, чтобы ты во время учебы не отвлекался.

Усач не унимается, делает ко мне шаг и звереет еще больше, наверняка увидев все ниже талии.

—Был дан приказ отдать телефон, я должен повторить приказ, курсант?! — его лицо становится пунцовым от бешенства, а меня уже коробит от происходящего. Еще плюется как старый дед. Вот сейчас он максимально неприятный тип.

Взять бы и стереть долетевшие до щеки слюни, но я стою и обтекаю от фонтана брызг. Срочно умыться, когда минута (или не совсем минута) позора кончится.

Ну, сука, откуда ты взялся на мою голову? Я ж не первую ночь так тусуюсь без сна, первый год обучения примерно в этом кресле у меня и прошел, когда я по Вальке убивался и ничего не могло мне помочь.

Сглатываю слюну, а мысленно роняю кирпич на Усача. Вот же мерзкий типок, у нас с ним в плане отношений полный дисконнект.

Он меня не любит по факту моего наличия в стенах академии. Я просек это сразу и на рожон не лез, но иногда я пролетаю мимо его поля зрения, и он с особой больной радостью ловит меня и возвращает на грешную землю…обязательно мордой в асфальт.

Вот сейчас отдать ему телефон и что дальше? Я ж помру до увала, если он у меня вообще будет. Это же залет!

Раздражение выплескивается очередной волной жара по телу.

—Товарищ прапорщик, виноват, — достаю телефон и с внутренним стоном и острой болью во всем теле протягиваю Усачу. Тот прямо загорается всеми оттенками синего, черт, хоть бы от злости не помер тут. А может от зависти? Мой член работает, а вот его уже вряд ли, судя по реакции на увиденное.

Бля, ну вот сейчас осталось только заржать конем, и меня не то, что в увал не выпустят, меня пропишут в наряды на ближайший месяц. и Вальку я буду видеть разве что на парах, да в своих влажных мечтах, уже без связи. Епт!

Понимаю, что начинаю закипать и разгоняться в желании выяснить причину, мать вашу, проблемы, но тормозить сложнее, чем я думал. Как буйвол сейчас, прямо чувствую, как мышцы наливаются гневом и выступают на руках.

—Упор лежа принять, курсант Шолохов! — еще громче вызверяется метр в кепке.

—Так точно, принять.

Вот лось педальный. Падаю на пол с высоты собственного роста и начинаю отжиматься.

—Будем выбивать дерьмо спортом. Быстрее, быстрее, юный онанист, а я пока посмотрю, кто тут растлевает курсантов военной академии!

Черт! Торможу, и начинаю вставать, потому что нихуя не крутая идея.

—Не понял! Не понял! Упор лежа принять, я сказал!— рычит и начинает смотреть в загоревшийся смартфон. Так, у меня там блок, на экране ничего не высвечивается, даже фотки. Сначала надо разблокировать…

Какого хера я тогда паникую?

Сердце барахлит, конечно, от страха, что это чмо увидит мою девочку.

—Разблокируй! — протягивает телефон мне, но я не реагирую. Прикидываюсь шлангом.

—Не помню пароль, товарищ старшина, — падаю на пол и отжимаюсь. Десять, пятнадцать, двадцать…

—Не помнишь? Ну тогда тебя отжимания в чувства приведут. Давай соточку.

Нех делать, как говорится. Я отжимаюсь и отжимаюсь, а дохожу до сотки, пока Усач наяривает круги вокруг меня.

—Все еще не помнишь? — наклоняется ко мне, а я даже с ритма не сбился.

—Никак нет, — рычу недовольно.

—Ну тогда двести, курсант Шолохов. И тебя вылечим от плохой памяти, и мышцы накачаем. Феноменально! — скалится и бесит меня еще больше, тяжесть в мышцах давит к полу, но я продолжаю. Не дождется слабости с моей стороны. Я скорее удавлюсь!

—Чтоб ты больше не занимался одним из семи смертных грехов, телефон побудет у меня некоторое время. Так сказать, чисто предвосхитить грядущие грешки. Отбой, курсант. В казарму шагом марш. А облико-морале обсудим на утреннем построении.

Говно собачье!

Уснуть по итогу я не могу, и это вполне ожидаемая ситуация. Все вращаю в голове, что с Валей разговор не закончил, и о чем она там подумать могла?

А потом о том, что нас буквально чуть не раскрыли. Меня моя девушка просила конфиденциальности, а я что? Утырок! А Усачев упырь, на этом и порешаем.

В моем телефоне Валя записана исключительно как Любимая, так что даже если наберет, хер кто поймет. А вот если открыть сообщения, то там уже будет куда интереснее, как и галерею…

Сука спалился тупо на ровном месте!

А на утреннем построении Усач во всей красе доказывает статус упыря.

—Равняйсь! Смирно! Курсанты, сегодняшний день начнем с наряда. Наряда вне очереди. Курсант Шолохов, выйти из строя.

—Есть, выйти из строя.

Подчиняюсь, хоть мысленно мечтаю эту рожу расквасить по кулаку. На него не смотрю, но чувствую противный взгляд на себе. Победоносный! Вот ска!

У меня в целом все ок, сегодня будет английский, сегодня я увижу Валечку и все поясню ей. Чтобы не волновалась…А эту неприятность мы переживем.

—Курсант Шолохов, вам наряд вне очереди. Поясните всем присутствующим, почему вас удостоили наряда вне очереди. Поделитесь радостью с товарищами! — улыбается и встает напротив меня. Спецом пялюсь в стенку за ним.

Ну я-то отвечу, а ты мой ответ переживешь?

—Не слышу ответа.

—Так точно, наряд вне очереди. Лысого гонял ночью, теперь отработка…— довольно громко произношу.

Три. Два. Один.

Взвод взрывается в диком хохоте. И даже крики старшины не могут успокоить этот гогот.

—НИКАКИХ УВОЛЬНИТЕЛЬНЫХ. ДОПРЫГАЛИСЬ! ОСТАВИТЬ РОГОТ, ВЫ НЕ В СТОЙЛЕ!

Звездец, залет.

Все внутренности опускаются, хочется крушить и ломать, но пока я стою и понимаю, что обтекает от злости чуть больше все-таки Усач.

Блядство, а как же моя работа? Мне Валечку содержать на стипендию не выйдет. На кой черт я пропизделся?