Плохой парень

ГЛАВА 66

В КАБИНЕТЕ, ГДЕ НЕ ПРИНЯТО РУГАТЬСЯ МАТОМ

Двое мужчин ругаются и смотрят друг на друга волком. Еще бы…в такой ситуации, когда вся военная академия стала свидетелем порки одного из вышестоящих по званию. Мало того, что курсант позволил лишнего, еще и ректор не прошел мимо. Когда входит изрядно удивленный третий мужчина, воцаряется тишина. Слышно только надсадное дыхание.

Полицию и скорую не вызывают, потому что некому. Так решается “на высоте”.

—Кто-то уже выложил по чатам пару занятных фото. Там курсант Шолохов матом обращается к майору Сырникову. Ну и делает физическое замечание.

—ТВОЮ МАТЬ, РАХМАНИНОВ! ЭТО ТО, О ЧЕМ Я ГОВОРИЛ. Изъять телефоны у всех курсантов. Я хочу обнаружить любые упоминания во всех устройствах стереть под ноль. Стражев, свободен, — начальник академии достает бутылку дорогого коньяка и два стакана. Разливает по двухсотке в оба, выпивает сначала один, затем второй.

Нервы стали не к черту.

Стражев сказал бы, что “не в коня корм”…но он молчит, терпеливо рассматривая мужичков. Лучше не будить лихо, пока оно тихо. А начальник тем временем вне себя от ярости, потому что только сегодня планировал круто поменять свою жизнь. Здоровье стало подводить…он давно планировал свою пенсию.

Но не дают же человеку даже на пенсию спокойно уйти. Скандал на скандале! А теперь и вовсе ЧП.

—Стражев, свободен, я сказал.

—Позвольте вставить пять копеек, я все же свидетель, — решается на подвиг Стражев, потому что не любит несправедливость во всех проявлениях.

—Вставляй, добей.

—Я смог разблокировать телефон Сырникова.

—Еще одна статья, поздравляю.

—Я не смотрел само содержимое, но тут есть папка с названием Компромат. Изволите глянуть?

Начальник хмурится, поморщившись так, как будто съел килограмм лимонов.

—Меня наклонности подонков не увлекают. Стереть все. Телефон после всего предоставить мне, — раздает последние указания. —Теперь свободен, Стражев, спасибо. За все, — последнее произносит с нажимом.

Когда в кабинете остаются только двое, атмосфера накаляется.

—Это катастрофа. Ты понимаешь?

—Понимаю. Признаю. Не собираюсь уходить от ответственности.

—Еще бы, ты у нас благородный, мать его итить! А мне что прикажешь делать? С ублюдком работать? Улыбаться ему и сдавать хороших мужиков на приговор? — голос повышается равномерно накалу страстей.

И глохнет в один момент.

—На свадьбу дочери пригласишь? — ухмыляется грустно начальник академии, а затем разливает снова по двухсотке в оба стакана

—И на крестины тоже, друг.

Воцаряется молчание, от которого тянет на пару затяжек ядреных сигарет. И хоть оба не курят, но покурить охота. А кому-то еще и пустить мужскую скупую…Ситуация атас.

—Рахманинов, тебе не место на этой должности, — приговор звучит как выстрел в упор. Он убивает, но быстро.

Это было очевидно для всех. В условиях, которые сложились теперь, глупо было полагать, что за мордобой кого-то повысят по карьерной…

Но у судьбы другие планы? Не так ли?

—Рапорт напишу сегодня, — с нажимом произносит виновник торжества. —С Шолоховым что делать планируешь?

Кое-кто пытается делать вид, что лобовая атака не болезненная, так, всего лишь вся жизнь пошла под откос “под сраку лет”

—Как что? Пожать руку мужику. А ты, я надеюсь, когда-то вручишь ему офицерское звание, друг мой. Потому что теперь начальник академии ты. Я сегодня выдвинул твою кандидатуру и не встретил никаких преград на своем пути. По состоянию здоровья я больше не могу исполнять свои обязанности. А эту ситуацию беру на себя, как последний подарок тебе от меня. Сырников не напишет никакой заявы и вообще больше не будет причастен к военным структурам. Ты думаешь, я не понимаю тебя, как отец? Как отец…понимаю, а как уже ИО начальника академии, советую в следующий раз чистить рыло обидчикам вне стен академии, чтобы потом не было мучительно больно искать свидетелей, как мы это делаем сейчас. И чтобы никакая падла больше не смогла сказать, что ты нарушил устав. Военный да, мужской нет. У тебя за все твои годы службы не было ни одного залета. Все мы имеем право на один. Теперь счетчик обнулился, Рахманинов. И для тебя я просто друг. Добро пожаловать на новую должность, Лев Романович, я желаю вам никогда не отступаться от жизненных принципов, даже если иногда они будут идти вразрез с военным уставом. Прежде всего, вы должны оставаться человеком. От себя…Стражева смело можно ставить на новую вакантную должность. Он за вас и в огонь, и в воду. Даже не сказал, что ты на самом деле ударил говнюка. Выслужиться не пытается. Бери на заметку. Не просто сын твоего старого друга, а мужик. Горжусь вами обоими.

***

Существуют ситуации без выхода. А бывает так, что такая ситуация открывает вам миллион новых выходов. Осталось только узреть их во тьме.

ВАЛЯ

Я была готова ко всему, но не к тому, что отца повысят до начальника академии, а дело замнут. Буквально. Я слышала о том, что Сырников пытался подать заявление в полицию, но его теряли, не рассматривали, а врачи написали, что указанные ранения применимы к термину “несчастный случай”, но никак не к избиению.

Я понимаю, что постарались сделать так, чтобы дело не пошло дальше. Припугнули, но не сработало. Сырников пошел дальше…

А через две недели я узнала, что его на самом деле уволили за взятки. Нашлись даже свидетели с точными явками и паролями, как говорится. То есть уволили за дело с волчьим билетом, но при этом не завели дело. Пригрозили им, что тоже ничего, если смотреть на ситуацию здраво.

Теперь мы все забыли о том, что был такой человек в стенах академии.

А пока я снова и снова выворачиваю содержимое желудка, Юра стоит надо мной и причитает.

—Нихуя! Три теста в кульке. Делай прямо сейчас! — рычит недовольно, а затем приподнимает меня и со спины обнимает.

Я вытираюсь и вырываюсь из объятий.

—Выйди, — с укором произношу, на что Юра удивленно вскидывает брови.

—Малыш, мы час назад трахались как кролики, а до этого ты ублажала меня ротиком. Я видел все, так в чем дело?

Бросает такими фразами меня в холодный пот. Тяжело вздыхаю и заставляю себя спросить его прямо:

—Ты в курсе, как делают тесты на беременность?

—Писают на них. Давай писай, я отвернусь.

—ЮРА!

—Да что Юра! Ты себя видела? Сейчас упадешь, я тебя одну не оставлю!

—Это интимный момент.

—Что может быть интимнее того, что мой член побывал в тебе во всех возможных вариациях? — покрикивает, а меня резко тянет на поплакать. Вот прямо по щелчку.

Всхлипнув, указываю на дверь, на что Юра смотрит на меня во все глаза.

—Между прочим, я тоже страдаю! У меня всю неделю болят яйца от того, что не занимаюсь с тобой сексом, для меня это стресс. Извини! — резко разворачивается и выходит, а я тут же закрываю дверь на щеколду.

—Я так не играю! — вопит мне в ответ и ударяет кулаком о дверь.

—Я тоже!

Хмыкаю, стягивая с себя трусики. Что ж, Юра купил три разных теста. Вообще он свято верит, что работает лучше всякого теста на беременность. И раз уж я стала так много хотеть секса, что пришла к нему в казарму сама на прошлой неделе, то я точно беременна. Да, пришла.

Но чтобы посмотреть на него, а по итогу мы закрылись в аудитории и занимались жарким сексом прямо на парте. С некоторых пор в этом кабинете роллеты на окнах всегда опущены.

А теперь меня затошнило от роллов. И настолько серьезно затошнило, что внутренности вызвались наружу до болезненных спазмов.

Вскрываю один тест, второй и третий. Буду делать сразу три. Сразу. Чтобы наверняка…

Все по памяти, мне инструкция и не нужна. Выжидающе смотрю на первую прорисовывающуюся полоску. Сердце не стучит больше.

Смотрю.

Смотрю.

Смотрю.

У меня уже рябит перед глазами. Дыхание перекрывает.

—Ну что там? — доносится со стороны двери, но я молчу, потому что…

У меня не двоится в глазах?

Двоится?

Двоится…

Слезы застилают зрение. Я не понимаю, что происходит, но что-то точно происходит. В животе все органы замирают, а вторая полоска явно прорисовывается рядом с первой.

Хватаю все тесты сразу скопом и открываю дверь. Меня заливает влагой, а Юра в ужасе смотрит на меня, на сжимаемые тесты, и обхватывает меня в нежном объятии:

—Не плачь, ничего страшного, мы же стараемся, все буде. А давай. Слушай…а давай ты немного отдохнешь, поедешь куда-то, а на зимние вместе сгоняем. Посмотри, сколько стресса было за последнее время. Еще и третий взвод проблемный. Головняк же! Куда это годится? Ну все, не плачь…

А я теперь смеюсь, пытаюсь посмотреть ему в глаза. Голос пропадает, а язык заплетается.

—Юра, я беременна. Все три теста показали это, — сипло произношу не своим голосом.

Шолохов замирает, рассматривает тесты и нужна ровно секунда, чтобы он все понял. дошло, да? С задержкой…

Он взрывается хохотом, обхватывает меня под бедра и поднимает на руки, кружа в первобытном танце. Напоминаю, мы оба не то чтобы очень одетые!

А меня начинает мутить еще сильнее.

Обхватываю Юру за голову и целую в щеку, а он меня в губы, перехватывая за макушку.

Никогда не думала, что от счастья я буду плакать. Всегда казалось дикостью…Радость есть улыбка, а у меня слезы. И жадные поцелуи Юры, слаже которых нет ничего.

—Меня же тошнило…

—Похуй, пляшем. Валь, я же говорил, любимая, я же говорил а ты все нет, да нет. А хер ли нет, если да. Я лучше теста на беременность! Я и есть он! — смеется, и мягко приземляется на кровать, после чего подминает меня под себя. Накрывает мощным телом и прижимается пахом к бедрам.

От счастья взрывает на осколочки.

Я смотрю в его глаза и не верю, что это происходит со мной.

—Юр, Юр, надо к врачу сходить…Юра, надо все точно узнать, — шепчу, пока Шолохов снова и снова вторгается в меня языком и губами, пока скользит вдоль шеи и приземляется на груди, обхватывает один сосок, второй, елозит губами по ним и заставляет меня задыхаться от недостатка кислорода.

—Точно беременна, я читал, что грудь наливается. Все. Сейчас сиси будут болеть, уже болят, да! Ты мне говорила на днях, чтобы не мял, я не мял, а ты уже того. Так. Сексом беременным заниматься можно, это я тоже уже узнал. Только не грубо, и если врач скажет, что можно. Дальше. Витамины и прочее, в общем надо сходить вместе с гинекологу. Я у мамы узнаю, ее подруга лучший акушер, рожать будем вместе, потому что хер кому я своих детей доверять буду, а тебя и подавно. Итак, не смей орать, чтоб я не шел на роды, все равно припрусь! Бдить буду! В сад только в частный и только с трех лет, я хочу следить за всем. Дальше…работа нужна, наверное, придется мне с курсантского поприща пиздовать нах, на заочке учиться, а параллельно работать, бабки нужны. Родителям пока ни слова, они от радости тебя изведут. Хватит и того, что мы в открытую пара. Подругам молчок. Одежду посвободнее. Скажем перед НГ, поняла? Чтобы никакая падлюка не сглазила, — начинает перечислять, а я только улыбаюсь, держась за него крепко-крепко.

—Юр, я тебя люблю, — шепчу ему в губы.

Заплаканная с мокрым носом. Самая непривлекательная из всех.

—Я тебя люблю, Валя. Но замуж уже. Вотпрямщас. Не хотела по любви, будет по залету…

По залету.