Плохой парень

ГЛАВА 36

ЮРА ШОЛОХОВ

Первая ночь — первая пытка. Значит так, я уже понял, что нихуя не смогу нормально спать без Вальки. Собственно, я и дышать без нее не особо могу. Перед отбоем еще отжался сотку, но ничерта не помогло… В казарме со стояком — сомнительное наслаждение, а без него не получается, потому что я закрываю глаза и вижу свою девочку. Облизываюсь, достаю смартфон и листаю фото. У меня там клондайк, конечно, и столько фоток, что любой бы обзавидовался. Я там храню даже те, которые сделал сам украдкой на старый телефон.

Тут она с другой прической, волосы длиннее были, я в мыслях миллион раз прокручивал идею того, как я хватаю их и натягиваю на кулак, пока тяну ее к себе, чтобы поцеловать в губы, чтобы нырнуть в нее целиком и полностью.

Словом мой телефон — это своего рода памятник. Пацаны не поймут, да никто не поймет, но может я только этой папкой и жил. А еще ее соцсетями, которые она так редко всегда обновляла, но если и делала это, то попадала в самое сердце.

Просто каблуком насквозь пробивала каждой последующей фоткой, где она на этих самых каблуках, в юбках, в платьях, в свободных брюках и белой блузке на каком-то важном собрании.

Я правда даже не видел этого дебила ее рядом, не видел вообще никого. Только смотрел на нее и дышал полной грудью.

А теперь я могу сделать иначе….

Откидываю одеяло и встаю. Храп стоит адовый, я не привыкну быстро к этому веселью, но надо стараться. В ближайшее время мне придется слушать сладостную музыку нон-стоп. Вообще не понимаю, как можно так храпеть? Ладно еще они стираются регулярно, и запаха носков нет. Я к этой чертовщине чувствителен и привыкать не собираюсь.

Я не из тех, кто думает, что мужик должен быть потен и вонюч. Нет, потный я бываю часто, тут ясно, если ты бежишь стометровку на время. Словом, с этим понятно, но ходить в трехдневных носках и потом, чтобы они в углу стояли…это уже чересчур.

Прямо в пижаме топаю в коридор, а там дежурный храпит стоя.

Пиздец. Вдруг война, а он устал! Выключаю звук на смартфоне и иду в сторону комнаты отдыха. Там у нас шахматы для умных, книги для нудных, а еще самое тихое место, где никто не будет мешать мне.

Нам.

Тихо забираюсь в комнату и поглядываю на часы. Двенадцать ночи, она, наверное, спит. Вообще я ждал, что она пришлет мне фотку свою на ночь глядя, но она ничего не прислала…

Пишу первым.

“Где мой вечерний поцелуй? Где фото? Как спать вообще при такой несправедливости?”.

Меня бы устроил поцелуй в член.

НО…

Сижу жду. Весь вибрирую, пока фото пересматриваю по кругу. Черт! Меня нет только в ее инстаграме, а я туда пытался попасть всеми возможными и невозможными способами. Начиная от “Идеи для маникюра” и заканчивая фотками левых турецких мужиков. Она не принимала. Да и мою реальную страницу тоже.

А если я в ней теперь регулярно, добавит? В инсту?

Она мне не отвечает минут десять. Я на изжоге сижу и недовольно жую губы.

А потом приходит сначала смайлик, отчего меня от радости плющит, затем фото…в зеркале, где Валя в обычной пижаме, короткой правда до безобразия, в такой спать нельзя, спать только голой, а вот ходить передо мной, самое оно.

Никакие не нюдсы, но я же рентген, мне даже этой фотки достаточно для того, чтобы нарисовать все детали самостоятельно.

Сквозь полупрозрачную ткань свободной футболку с вырезом виднеются стоящие соски, которые я совсем недавно кусал и всасывал, перекатывал языком во рту.

“Извини, я так устала, что пришла и сразу легла отдохнуть, в итоге уснула. Только встала, представляешь?”.

Конечно, устала. Так много мужиков и все на нее смотрят, пиздец же! А еще каблуки эти, я тоже устал от них, просто устал на них смотреть и не думать о своем стояке, который очень видно.

Нам нужно заняться сексом не снимая эти каблуки.

“А я без тебя уснуть не смог, все ждал”.

“Уже поздно, ложись, Юрочка :)”.

От смайлика мне снова ведет, но дальше прилетает себяшка. Валя без грамма замазок, которые так любит бабы, просто улыбается и смотрит на меня. Это секс по фото, совсем как есть секс по телефону.

“Услышать тебя хочу…” пишу ей и кусаю костяшки.

“Юра, ты там всех разбудишь!”.

“Нет, я тут не усну, пока тебя не услышу. А то сейчас сбегу и приду к тебе, решай сама”.

Нарушу внутренний распорядок, влипну, но услышу ее, блять, сегодня. Сердце грохочет с перебоями. Оборачиваюсь и кроме темноты не вижу ничего. Тут глухо, как в танке, можно и секс по телефону устроить на несколько раундов. Я не практиковал, но с ней хочу практиковать все

***

Она не звонит, а я уже заведен. Выдыхаю и медленно увеличиваю каждую последующую фотку, что имеется у меня в телефоне. Интересное кино из всего можно слепить. Итак, приплыли, да? Звучит как диагноз, но у меня и правда с Валей выходит как диагноз, без нее вообще не выходит, так что и пытаться не стоит.

—Ну же…давай звони, — шепчу под нос, разглядывая экран, на котором в увеличенном виде красуются ее пухлые губы. Эти губы совсем недавно я заедал, слизывал и дышал ими.

Мне важно получить от нее шаг, мне чертовски это необходимо. Вязкое ощущение. Чувство на разрыв, что не только я ломаю голову о стенку, которая в итоге все-таки поддается и разлетается вдребезги. А там моя принцесса.

Проходит долгих пару минут, и на телефон поступает первый входящий. Все чертовски просто, ровно один гудок мог прозвучать у Вали в трубке. Ровно один, а затем…я беру трубку, и влажные фантазии уже не остановить.

—Юрочка, так вообще нельзя себя вести в стенах академии! — недовольно бубнит моя нежным голоском. В нем и укор, и недовольство и предвкушение.

—А как можно?

—Явно не так, тебя могут услышать.

—Пфф. Кто? Соболь, который спит на дежурстве? Вся академия дрыхнет, нас сегодня имели во все дыры, так что…— говорю спокойно, не шепотом. — Сейчас явно никто ничего не услышит. И вообще с темы не съезжай!

Тут и армагеддон не поднимет некоторых. Разве что будет мина взрываться в полуметрах от сонного царства.

Валя смеется едва слышно, будто бы глушит в себе радость. Мне кажется, то чмо убило ее радость. Надо же быть таким долбоебом! Ему же хуже, потому что он свой шанс проебал. А я нет.

—Юра, ты превращаешь меня в какую-то очень невоспитанную даму, — тянет моя девочка и отрешенно выдыхает.

—Отлично, значит ты мне фоточки пришлешь? — глаза закрываю и поправляю член, давно стоящий колом. Мне хватает и рваных мыслей в голове о том, как она будет делать фото, и в чем она.

Нет, в голом виде не надо, потому что интернет помнит все. И я лучше сдохну, чем позволю кому-то увидеть такие фото…

—Сфоткай, в чем ты, — прошу на последнем издыхании.

Кажется, даже могу воссоздать ее запах, почувствовать языком возбужденный сосок. Моя память нещадна. Она меня к краю подводит, пока я перехватываю ладонью член через ткань трусов и представляю, что эта тяжесть растворяется в моей девочке.

Надавливаю и втягиваю резко воздух, после чего выдыхаю и отпускаю.

Никогда не понимал тех, кто онанирует на фотки, пока сам не начал это делать. Правда, я делал это постоянно, и чем больше фоток Вали я получал, тем сильнее меня вставляло.

Совсем как какого-то мелкого дрыща в пубертате. И смешно, и грешно.

—Я тебе прислала фоточку, Юра, — смеется она, доводя меня до исступления. Ну давай сыграем.

В эту игру можно играть вдвоем, малыш.

—А ты мне пришлешь фоточку, Юра? — томно переспрашивает, и я бы рад растянуть это удовольствие, но надо решать на берегу. Снова проезжаюсь рукой по члену через ткань боксеров и откидываю голову назад. Пиздец. Ну почему с ней всегда так? Что это ведьма-то такая?

—Мальчик отправляет фото члена, а мужик приезжает и показывает, — рублю как есть, потому что вот такой хуйней я точно не занимался и не стану.

По телу скользит судорога, и ударяет в пах. Я привстаю и чувствую, что давление на уши перекатывается.

Валя от моего умного высказывания смеется, как будто это самая смешная вещь, которую она слышала. Понятия не имею почему, но от ее смеха меня еще больше вставляет и кажется, что я вообще на все готов и согласен. Мне больше ничего и не надо, ясно?

—Я бы сейчас облизал твою грудь, спустился бы по животику и провел языком от пупка к лобку, — спокойно произношу, рисуя картинки в голове. Я бы много чего сейчас сделал с ней.

Член горит огнем, и, рвано втянув воздух, я жду нежного голоска в ответ. Валя задерживает дыхание, и я уверен, что кусает губы. Слышу это. Почти предвижу.

—Поцелуешь, и я тебя поцелую, когда у тебя будет увольнительное, курсант Шолохов, — довольно официально рубит Валечка, отчего я чувствую новый прилив крови в центр принятия решений.

Пиздец. Вот просто. И как дожить до увольнительного?

—Валь, а как ты меня целовать будешь?

—В губы, в щеки, в твои кубики.

Приятно. Чертовски. До помутнения рассудка.

—А ниже?

Минутное молчание.

Меня закручивает сильнее в водовороте чувств. Пальцами провожу вдоль члена, ловлю в петлю и круговыми движениями вожу вокруг головки. Пульсация в голове усиливается. По ощущениям, я сейчас взорвусь к чертовой матери.

Валя дышит чаще, мне бы очень хотелось, чтобы она занималась точно тем же, чем занимаюсь сейчас я. Сильнее сжимаю член в руках и надавливаю на головку. Меня подбрасывает от эмоций, а вместе с тем Валя произносит: —Ниже тоже. Я бы хотела попробовать.

Да! Да! Да! Попробует и будет пробовать часто. И я тоже буду часто. И мы, черт возьми, не выйдем на выходных из квартиры!

—А что у тебя под трусиками?

Воображение рисует спелые влажные вишни и то, как я целую их, слизываю влагу и мягко толкаюсь членом.

—Курсант Шолохов, у меня под трусиками стальные яйца. А у вас? — как гром среди ясного неба, звучит у меня над головой. Твою мать!

Ушат ледяной воды на меня сплошным потоком льется.

Я с места подрываюсь и роняю к чертовой матери телефон. Хорошо что хоть трусы и штаны натягивать не пришлось, как-то само собой прикрылось!

Все тело горит огнем.