Плохой парень

ГЛАВА 40

ЮРА

Звездец просто! Просто звездец! Какого лысого черта он приперся к ней?

Я стою под дверью и уши грею, а у самого внутри разгорается агония. Ну не блядство же?

Пульсирую как от удара током в темечко и понимаю, что я в шаге от вылета из академии. В милипиздрическом шаге, твою мать!

По ощущениям, Стражев подкатывает яйца к моей женщине, а я даже физическое замечание ему сделать не могу! Нет, я могу, но это будет последний мой кордебалет тут.

Сука.

Как же бесит эта ситуация! В любой другой ситуации я бы тут же обозначил берега, за которые никому не позволено заплывать.

Жилы вытягивает, как представляю, что это он сраный веник подарил. Сука. Да какого черта?

Я этого и боялся больше всего, что Валя станет объектом вожделения для вот таких вот майоришков, удумавших, что им может быть дан зеленый свет.

И надо же, умница, еще и красавица, да и батя у не при связях и при должности! Просто пятерное комбо, от которого меня начинает мутить.

Заставляю себя выдохнуть и кулаком прижимаюсь к стенке. Слух обострен до предела, пока я пытаюсь выцепить посторонние звуки из аудитории.

Крыша поехала тихо шифером шурша, но я прекрасно понимаю, что если не вслушаюсь, то ворвусь туда и просто начищу ему рожу. Ну и что, что это прямой билет на отчисление? У меня так-то второй универ есть на случай, если я уже не смогу сдержаться уж совсем никак.

Спустя доли секунды Стражев выходит из аудитории, а я так и стою изваянием у стенки, на что он, разумеется, обращает внимание:

—Курсант Шолохов, я не понял. А в чем проблема? Почему вы не на занятии? — грозный голос разносится по пустому коридору, пока я всматриваюсь в него как во врага, в которого сейчас вцеплюсь мертвой хваткой.

Сомкну руки вокруг свиной шеи и буду душить, пока оттенок лица не приобретет ярко-коралловый.

Сука. Он еще и такого типажа, который нравится бабам. Мужики иногда баб называют ебабельными, а бабы как называют мужиков, которые очень даже входят в целевую аудиторию по максимальному пределу?

Похер.

Стою и пытаюсь не взорваться. Перед глазами плывут мошки, да и мышцы словно узлом стягивает. Ненавижу это состояние.

—Вице-сержант Шолохов, вы онемели? Я с кем говорю? — добивает грубым рычанием, пока моя рука практически дергается в сторону его наглой напомаженной рожи.

Без передних зубов ему будет в разы проще же.

Я все пытаюсь рассмотреть возможные следы помады, и эти наносекунды, расходующиеся на скрупулезное изучение, подобны смерти нервной системы.

Вибрирую.

Нет следов помады. Просто у Вали есть помада, я знаю, как она выглядит и какая она вкус, любые подробности воссоздаю в памяти и радуюсь этому факту, как ребенок.

—Бегом на стрельбу! — хмурится и палит на меня как на соса

Чуть ли не благим матом орет чувырло, а у меня же сейчас шоры на глаза упадут, и ему пиздец придет. Мгновенный и очень приятный мне.

—Так точно, — выплевываю и иду не так уж и быстро, как следует в таких случаях. Вышестоящий по званию отдал приказ, а я с радостью бы клал на него с высокой колокольни.

А ещё лучше с радостью бы приложился кулаком по наглой роже, которая посмела притащить веник Вале.

Уверен, что этот проворный жук поставил себе цель заполучить мою женщину, и за это я пересчитаю ему не только зубы, но и кости, потому что, блять, иначе я не умею.

Я же резко против того, чтобы Валя тут работала. Вообще оно мне не упало ни разу!!

С одной стороны радовался, что видеть ее буду каждый день…а сейчас меня ломает от паники.

Лучше бы она работала где-то среди женщин, и моя нервная система была бы спокойной.

На стрельбище веду себя как конченный псих. Просто потому что не могу успокоиться, по итогу с такой ненавистью стреляю по мишени, что наш препод решает забрать у меня оружие.

—Шолохов, ты какой-то взвинченный, — смотрит на меня серьезно, прищурившись. —В молоко не попал, точно в цель. Остальным учиться бы у тебя Шолохов. А эмоции выруби. Тем более ты на стрельбище, дружок. Правила помнишь же, пояснять не нужно.

—Не выспался просто, — не спиздел, конечно, потому что технически я именно не выспался. Злой. Неудовлетворенный и пиздец огорченный.

И даже немного оскорбленный.

До конца пар удается немного выдохнуть, а вот Валю найти, чтобы поговорить, нет. Я без связи и без увала, если верить нашему додику, блять.

Без увала весь взвод, опять же, по ходу из-за моей невинной шутки и их неумения не ржать как кони по поводу и без.

В столовке на обед набираю как не в себя, потому что планирую угрохать тело на спортплощадке. Хотя бы отжимания, а там посмотрим, конечно…

Стражев появляется тут как тут, портит мне аппетит одним своим видом. Обводит мой поднос изучающим взглядом, и я почти могу догадаться о его конченных мыслях на этот счёт

—НЕ В КОНЯ КОРМ, ШОЛОХОВ.

Очень глубокая мысль вырывается из его рта, а у меня снова проверка на прочность. На сколько меня ещё хватит? Хер его знает.

Игнорируя выпад титаническими усилиями, ухожу в сторону стола нашего взвода. Вибрация в руках колышит поднос с тарелками. Тварь же…

—Ефимов, дай трубу, срочно надо, — падаю на скамью и почти мягко кладу поднос с едой.

У нас дружный и сплоченный коллектив, так что моя просьба не вызывает каких-то ненужных вопросов и эмоций.

—Та без проблем…он в казарме, вечером забирай.

— Мне раньше надо, — тихо цежу, оглядываясь по сторонам.

Сейчас я как никогда зол ещё и по другой причине: я не помню номер Вали наизусть. Так бы позвонил и вставил бы пистонов, но в моем случае что остаётся?

Дать ответный удар по противнику и взять реванш!!

Ефимов вскидывает брови в немом вопросе.

—Принесешь в душевую? — спрашиваю запредельную глупость.

—Бля, Шолохов, ты в адеквате?

—Нет, но буду ещё в большем неадеквате, если ты не принесешь, — вспыхиваю в яростном возмущении.

Даже борщ с салом не спасает ситуацию.

После обеда мне-таки вручают телефон, и я в инете ищу службу доставки. Долго и муторно выясняю с консультантом, что же мне надо, ведь я в душе не ебу что надо.

Кроме того, что точно не розы. Самые дорогие цветы и самые красивые, но не блядские розы!!!

Ты думал, что самый умный? А хуй там плавал!

Я заказываю доставку на три дня подряд.

Новый день, новый букет.

И подпись.

Ш.

Чтобы развеять все сомнения.