Плохой парень

ГЛАВА 27

ВАЛЯ

Меня начинает душить обида, но я молча иду в сторону подъезда, а на Юру не смотрю хоть, видит Бог, есть желание впиться ему в шею просто потому, что могу! Меня разрывает!

ДА КАК ВООБЩЕ ОН МОГ?

Запоздало по факту понимаю, что вообще-то он ее оттолкнул, да? А я на эмоциях сейчас вообще не соображаю. Или соображаю достаточно для того, чтобы закрыть на это глаза?

Нет! Я просто гордо и с высоко поднятой головой пройду мимо!

А вот Шолохов, в отличие от меня, не собирается делать вид, будто бы ничего не случилось. Я приближаюсь к подъезду, а он навстречу мне двигается. В глазах пылает огонь, в а мимике отчетливо прослеживается билет в один конец по эмоциональному фону.

Нас обоих сейчас разворотит.

Девчушка бежит за ним, видит меня и замирает на месте. Раскрасневшееся и опухшее от слез лицо чисто по-женски меня пугает и хочется, как минимум, успокоить ребенка. А в том, что она младше Юры, сомнений не остается.

Откуда во мне материнский инстинкт? Господи, Юра, ей хоть восемнадцать есть?

—Валь, бля, давай ты не так все поняла, ага? — хватает меня за руку Шолохов, а вот у девушки сейчас инфаркт случится, а может и остановка сердца. Она с такой болью на нас смотрит, как будто я на ее глазах котенка задавила.

Слюна в горле комом встает.

—Дай пройти, ты и так занят, — цежу ровным голосом, но кардиограмма показала бы американские горки.

Шолохов буквально бледнеет на месте, а затем пятнами идет, пока в его руку снова впивается незнакомка с бездонными глазами. Она красивая девочка, прямо есть на что посмотреть, так что Юру понять можно.

Может ему было бы лучше с такой вот погодкой, ну или приблизительно его возраста, чтобы не было такого оглушительного дисбаланса.

Юра с силой сжимаю мою ладонь, а на лице играют желваки. Пронзает током от любого касания, а от этого и подавно, в нем искрится предвкушающая злость, от которой вполне можно будет оглохнуть.

Барабанные перепонки звенят, и этот долбанный шум мешает оценивать ситуацию здраво. В нашем треугольнике точно кто-то лишний.

—Что ты в ней нашел? Она же старая! — летит мне в лицо для полного счастья. мгновение. Рука Юры взметается вверх, но не касается девушки.

В этот момент мое сердце останавливается. На долбанные доли секунды оно перестает качать кровь. Шок и ужас скатываются по позвоночнику холодной волной.

А еще плещется обидой осознание своего возраста, и что я вполне могу смотреть старше Юры, да я ведь и так старше! И в принципе, где она соврала? Куда я лезу, а?

Глаза пощипывает, как если бы в них кинули песка, но однозначно, я не доставлю ей уж такого удовольствия увидеть мою реакцию.

—Рот закрыла и пошла на хуй отсюда, — разражается благим матом Шолохов, отчего я подскакиваю не то от перепуга, не то от вибрации, что исходит от парня. Он с такой ненавистью смотрит на нее, что у меня внутри все покрывается корочкой льда.

Хочется одернуть и не допустить дальнейший возможный скандал. Незнакомка потрясенно открывает рот и глубоко втягивает воздух, после чего, задыхаясь, шепчет:

—Я думала, у нас любовь, я думала, что мы пара, — пока шепчет это, губы дрожат, взгляд размывается от слез. Она смотрит на меня и на Юру, ищет каких-то ответов, коих у меня уж точно нет.

Как бы там ни было, ситуация складывается скверная. Потому что выходит, что он бросил ее из-за меня, и сейчас она вполне имеет право винить в происходящем …и его и меня!

Был ли в отношениях? Да, конечно, был, а потом раз-два и готово, следующая. Некрасиво, Шолохов, и даже как-то грязно, но плавать вместе с ними в этом бурлящем омуте не хочется, и я вырываю руку из захвата Юры и пытаюсь пройти вперед.

—Если ты меня бросишь, я покончу с собой! Ты выбрал ее вместо меня!!! Ты трахал меня, чтобы что??? Забыть ее? Я тебе что? Игрушка?! — она замахивается и начинает бить Юру.

И что прикажете делать? Мой шок такой очевидный, что не скрыть его не получается. Юра меня не отпускает.

—Идиотка, что ли? ГОЛОВУ ПОЛЕЧИ. Валь, не слушай, она нуждается в психологе. Я никому ничего не обещал и в любви не клялся, — рычит недовольно, отмахиваясь от девушки. Теперь он ведет меня в сторону подъезда, а она продолжает истошно вопить нам вслед.

—Я ненавижу тебя, Юра Шолохов! НЕНАВИЖУ! А когда она снова тебя бросит, не приходи плакаться в жилетку! — бросает напоследок сорванным голосом.

Иду за Юрой как на углях, испытывая в принципе такие же муки. Совести. Осознания. И желания прикоснуться к нему. Все это иррациональным компотом плескается в моей голове, выстраивая четкие границы, те, которые я перешагнула.

Кусая губы, кручу фразу, брошенную обиженной девочкой, и с ужасом впитываю в себя ее правдивость.

Я же старая, да?

Не в общем понимании этого слова, но однозначно внешне скоро будет видна разница невооруженным глазом.

А Юра красивый, молодой и все при нем. Как долго нам отпущено в этом случае? Когда внешний вид будет намекать на реальное положение вещей?

Когда он начнет засматриваться на молоденьких и красивых?

***

—Ты почему молчишь, блять, Валя? — рычит Юра, толкая меня к стене. Я не слышала, что он сказал, так как была глубоко погружена в собственные мысли. Теперь перед глазами стелется взбешенное выражение лица с оттенком потерянности.

Он на полном серьезе боится моей реакции, как собственно и я своей. Потому что мне на удивление уже никак, как-то вырубило, что ли, после масштабного взрыва.

Смотрю на Юру сквозь пелену, вязкую, тормозящую мои стремления. Я в ней тону и захлебываюсь.

Лишь сильные руки Шолохова заставляют выныривать на поверхность. Они напористо одаривают пугающей жестокой нежностью. Мне кажется, меня никто так не касался, никто столько чувств в это не вкладывал. В обычные, мать вашу, касания. Почему все настолько сложно?

Между нами. Между мною и тобой, Юра?

Нахмуренный взгляд рубит без ножа. Отмахиваюсь от скрепляющих мое тело рук, но это все равно, что биться головой о стенку. Бесполезно. Бесполезно сражаться с этим парнем.

Он прижимается губами к виску и рвано шепчет:

—Я не целовал ее, малыш. Не ответил, тут же отодрал от себя, — оправдывается.

Как же его пугает дальнейшее развитие событий. В каждом движении до агонии желание рассказать, как было. До потери пульса страх, что я пойму не так.

Будь я девчонкой лет пятнадцати, наверное, так и поняла бы. Буквально. Но сейчас я старше и мудрее, да, первым порывом стала обида, а вторым осознание, что перед ним все-таки была обиженная девочка, и она, не заслуживает, чтобы он ее отмутузил от себя.

Да он оттолкнул, да, был якобы поцелуй. Но это ведь такие мелочи, по сравнению с тем, что бывает в жизни.

Моя ревность, а это именно она, не дремлет, скребет грудину острыми когтями, но я даю ей аргумент не делать этого.

Юра явно не думал ее целовать, и он точно боится, что я подумаю иначе.

Страх уже плещется на дне его взбешенного и потрясенного взгляда. Я пытаюсь оттолкнуть парня, чтобы пройти на свой этаж…наш этаж, но он не дает. За руку удерживает меня и играет желваками. Заостренные черты лица могли бы напугать любую другую, но не меня.

Эти “скалы” я не боюсь.

А затем и вовсе эти скалы напарывают меня на себя, плотно прижав к холодной стене.

—Да ответь мне, мать твою!

—Что тебе ответить?

—Что в твоей голове сейчас варится? Я прямо чувствую, что теряю тебя, блять! — ожесточенно рубит в лицо, отпустив меня. Кулаки упираются в стенку в стальной хватке, и теперь не так просто отойти в сторону. Даже сдвинуться с места не вариант.

—Ты бросил эту девочку ради меня?

—Да, я перестал ее трахать ради тебя. Отношения у нас были свободные.

—А девочка в курсе была?

—Я не обещал ей жениться и не клялся в любви, кажется, этого вполне достаточно, чтобы понять “серьезность” отношений.

—Она в тебя влюблена. Молодая, красивая, почему ты не выбрал ее и откуда ей знать обо мне?

—Она изначально знала, во что ввязывается! Хватит уже, блин, мне мозги сношать, Валя! Хватит. Я сказал, что между нами все кончено и распрощался с ней. Она понимала, что рано или поздно этот момент настанет.

—Не понимала, ты ей разве это сказал? —Я сказал, что наши отношения временные и обоюдно приятные.

—То есть ты просто спал с ней?

—Да, блять! Ну прости, что я не девственник.

Это не новость для меня, но почему-то осознание, что он и правда спал с другими, неприятно саднит внутри. Серной кислотой разъедает. Прикусив губу, я нервно усмехаюсь и киваю в ответ. Стараюсь не думать, как он мог с ними спать, был ли такой же эмоциональный, жадный? Голодный?

—В таком возрасте не обещания о любви страшнее четких инструкций относительно будущего. Не ломай девочку, Шолохов, — сейчас мой голос пугает даже меня, напоминает училку. —Откуда она знает обо мне? Дышать нечем, Юра, — взрываюсь, пытаясь оторвать руки Шолохова от себя.

Он молчит, только смотрит на меня из-под нахмуренных бровей. Как буйвол. Что ж, молчишь и ладно.

Первый шаг по лестнице приходится особенно тяжело, потому что на ногах оседает свинцовый взгляд Юры.

Он идет следом, и мне кажется, отставание идет буквально на полметра, Шолохов ударяется периодически в меня. На вопрос не отвечает, и эта недосказанность бесит сильнее, чем могла бы в любой другой момент.

Я целенаправленно иду к своей квартире, а Юра ловит мое запястье и тянет к себе.

—Отпусти, я домой хочу.

В пространстве резонирует теперь уже моя ярость. Отвечай, мать твою, на мои вопросы!

—Ты и так дома. Поговорим.

—Ты не отвечаешь на мои вопросы, не вижу смысла говорить, — рычу, вырывая ладонь из стального захвата. В нем нет больше нежности, есть только оглушительная злость.

Юра раздумывает доли секунды и, перехватив меня за талию, рывком толкает на дверь своей квартиры, которая тут же открывается под мой писк. Мы вваливаемся в квартиру, и я начинаю бить его кулаками по груди.

—Хватит! Я не кукла, которую можно трахать и швырять куда и как хочешь! — верещу громче, потому что меня достало это отношение!

А он просто молча достает телефон и швыряет мне в руки. Заблокирован, но даже на экране блокировки…мое фото с его выпускного. Скорее…наше, только Юру не видно, но даже со спины понять несложно, Уже тогда он был достаточно широкий в плечах. Слюна комом встает в горле, а рука начинает дрожать. На фото я улыбаюсь и смотрю на него так, как можно смотреть на своего возлюбленного.

—Я не скрывал никогда реального положения вещей, и не надо мне навешивать вину за то, что я мужик, который хочет секса, — плюет ехидно в ответ.

У меня столько аргументов в ответ. И все они разбиваются вдребезги от увиденного.

Разве парни такое делают? Я была уверена, что нет.

—Послушай нет…я старше, и ты брат моей подруги. Я твой преподаватель, Юра Шолохов, — перед глазами плывет, когда я шепчу простые истины. Это мой последний аргумент, хоть сердце кровью и обливается. Он наступает на меня скалой. Усмехается в лицо, как если бы я сказала шутку. Отводит на мгновение взгляд и снова приковывается ко мне.

—Мне плевать на все. Я тебя все равно заберу, украду, присвою, — подхватывает меня на руки и упирается лицом в шею, жадно втягивая воздух. — Можешь бежать, догоню. Можешь пытаться выбесить, не выйдет. Можешь на ревность толкать. Хочешь ударить? Давай, — перехватывает за подбородок и в губы шепчет, глядя мне в глаза.

—Юра, я говорю тебе “нет”, — царапаюсь о его губы своими, на что он только шире улыбается, но не устремляется вперед. Глаза в глаза. Затем рука скользит ниже и ныряет под резинку шортов. Накрывают ткань трусиков и слегка надавливают. Волнами меня обдает жаром и искрящимся возбуждением.

—Извини, мне надо бы проверить. Я проверил. Ты пиздишь. Так вот, а я говорю “да”.