Плохой парень

ГЛАВА 24

ВАЛЯ

Меня пронзает такой ужас, что сложно даже словами передать. Я пытаюсь мягко отделаться от загребущих рук Юры, но тот словно специально вжимается в меня, а Карина ржет и уходит, бросая напоследок:

—ВЫ ХОТЬ ПЕРЕД РОДИТЕЛЯМИ ГОЛЫЕ НЕ ХОДИТЕ.

Вот! Именно этого мне и не хватало для полного, мать его, счастья! Я с особым усилием разворачиваюсь, что Юра сделать мне, конечно, позволяет, вжимаясь в меня теперь спереди! Черт возьми, он и правда голый и готовый.

—Как же утренний секс? Валечка, нельзя же так мужчину своего оставлять…

Клянусь, я очень стараюсь не смотреть вниз, но там не надо смотреть, достаточно чувствовать то, что крупная головка упирается между бедер, надавливая так, что внизу живота опять начинает мучительно тянуть, пригвождая меня к полу и зажигая те самые порочные мысли в голове ярким пламенем.

Шолохов на меня смотрит вязким взглядом, путающимся в моих губах, затем скользит выше, и как только я хочу открыть рот, чтобы высказать ему все то, о чем думаю, он впивается в меня болезненно-опьяняющим поцелуем, вырывая из горла рваный писк.

Боже. Лучше бы я была пьяной, потому что тогда я бы смогла пояснить свое мучительное волнение и сковывающие грудь спазмы. Я бы смогла пояснить, почему коленки трясутся, почему так хочется провести языком по пухлым губам в ответ, и я провожу же!

Почему я вообще реагирую так, как реагирую, расплываясь в сильных руках и позволяя все это блядство в родительском доме, где в любой момент кто-то может появиться в коридоре. Когда он начинает сжимать мои ягодицы и приподнимать меня, я с силой прикусываю его губу, и отрываюсь от того, что мы творим.

—Ты с ума сошел!! — шиплю, но Шолохов снова меня целует, в этот раз развязнее, глубже. Пальцы пробираются под трусики и ныряют во влажные складки, меня просто отключает от приборов, когда он вторгается в меня одним пальцем, а вторым быстро-быстро водит по пульсирующей горошине. Черт!

Насаживаюсь на них в ответ, приподнимаясь и оседая…

—Когда ты податливая и такая послушная, мне нравится даже больше, чем когда бузишь. Хотя когда бузишь, у меня член по лбу бьет, — отрывается на миг и шепчет мне в ухо, слизывая мочку.

Юра уносит меня обратно в спальню, открыв дверь ногой, и итоге мы вваливаемся туда и падаем на кровать.

Все слишком быстро и слишком остро. Футболка летит на пол, путаясь в волосах, белье по швам расходится. Юра направляет в меня член и с силой насаживает на себя, присасываясь к шее.

Пара толчков возносит меня в небеса, когда он, ругнувшись, снова и снова в меня вторгается, покусывая грудь и зализывая свои укусы. Ягодицами я ощущаю налитые похотью яички, пока прыгаю на нем сверху с очевидной поддержкой, потому у меня нет сил больше.

На талии точно останутся синяки, как и по всему телу, всюду, где меня касался Юра.

Он ночью вытрахал меня до остатка.

Я НИКОГДА так быстро не заводилась и никогда не была настолько готовой вот прямо сразу. Обычно это долгие прелюдии, поцелуи и подготовка на уровне полета космос, а сейчас мой полет в космос — это одно прикосновение Юры к воспаленной коже. Один взгляд, поцелуй, но можно и без него, только касание члена к бедрам и хриплый шепот, скользящий по коже.

Боже.

Обхватываю руками широкую шею, стараясь удержаться, когда Юра замирает, одновременно с моим вторым оргазмом, разрывающим реальность надвое. Смотрит в глаза долю секунды и улетает следом, плотно насадив меня на себя так, что я чувствую каждую судорогу наслаждения, скользя взглядом по его расслабленному лицу и приоткрытым губам, со смазанной каплей крови на ней.

Потные и удовлетворенные мы сидим крепко обнявшись. Чувствительная грудь скользит по жесткому волосу.

Дышим адски тяжело.

Я снова занимаюсь сексом с Юрой. И это происходит самопроизвольно. Лбом упираюсь в его плечо и пытаюсь выровнять дыхание. Между ног горячо и немного саднит, потому что очень много секса, и…его член очевидно же крупнее, чем у Леона. и дело вовсе не в длине, а в толщине.

Да и в длине тоже, чего уже греха таить?

Какой кошмар, я уже и это успела сравнить.

—Когда у тебя месячные? Я почитал, есть удачные дни и неудачные. Будем каждый день пробовать, если у тебя нерегулярные. Смотри на меня, Валя, — произносит Юра, перехватив меня за подбородок.

Если бы сейчас зашел кто-то из наших родителей, я была бы в меньшем шоке, чем от произнесенной тирады.

—Утром, в обед и вечером, Валь. Родишь аж бегом. Сначала мальчика, потом девочку. Я бы хотел троих, но там как пойдет, ладно?— он смотрит на меня так, как никто никогда не смотрел.

Ладно, как смотрел он же, когда я, будучи взрослой, отшила сопляка на его балу.

Я привстаю, несмотря на то, что Юра резко против, и сажает меня на свой член еще раз, словно это способствует зачатию больше, чем то, что он в меня кончил уже дважды за последние шесть часов.

—Отпусти, — прошу спокойно, на парня не смотрю, в отличие от него. Все взгляды только на меня, и в нем желание на сто крат выше моего.

Я на удивление, чувствую мандраж, а еще жуткий страх, потому что это мой будущий кто там? Студент? Нет, курсант. Я сплю не просто с братом лучшей подруги, но и со своим курсантом.

Это дурдом.

Даже не начав работать, нарушила устав. И знать не хочу, чем это все чревато.

Юра упирается в мою грудь лбом, дышит тяжело. Ответных ласк, очевидно, не ждет, потому что настроение изменилось, и не заметить это трудно. Я с каким-то звериным трепетом смотрю на пульсирующие мышцы его груди. Сразу столько всего в голове роится, что передать сложно, даже невозможно.

Стараюсь не думать, что вот эти красные полумесяцы оставила я сегодня ночью, да. Я отчетливо помню, как впивалась ногтями в его липкую от пота кожу, как прижималась губами, как проводила по ней языком. Я помню все, и эта память меня убивает.

Потому что при всем моем желании, пьяна я точно не была.

—Хочешь сделать вид, что ничего не случилось? — читает мои мысли Юра, но я с ответом не нахожусь. Торможу на ровном месте, считывая последние отголоски спазмов крупного члена глубоко внутри себя. Боже, как он хорош.

Почему он так хорош и где он всему этому научился? Может все дело в отсутствии презерватива? Леон всегда использовал допсмазку, роптал на то, что моей природной не хватает. Здесь ее было в избытке. Я не была еще настолько мокрой никогда, и вряд ли дело в отсутствии презерватива, скорее, вовсе не в нем. Перевожу беглый взгляд на простыни, по которым все видно.

Налицо весь ночной кураж. Прикрываю глаза и прикусываю губу, затягиваясь воздухом, наполненным запахов Шолохова. Меня пронзает вновь в самое сердце.

Мальчик, ну откуда ты такой взялся на мою голову?

—Я не была пьяна, но была расслаблена от коньяка, что тоже кое-что, если смотреть на ситуацию со стороны, — выношу вердикт, снова предпринимая попытку встать. Юра даже с места не дает двинуться, бедрами вперед подаваясь. Я чувствую слипшуюся сперму на внутренней поверхности бедер.

Это еще с ночи. Она вытекала из меня, да?

Одуреть. Я очень надеюсь, что он правда ничем не болеет, потому что…тут даже не надо думать о возможном заражении, тут надо понимать, что при самом плохом раскладе я уже заражена.

Юрой Шолоховым.

Парень поднимает голову, а одной рукой ведет вдоль моего тела к груди, перехватывая сосок двумя пальцами, что я пытаюсь не допустить, но в итоге вздрагиваю и охаю в губы Юры, как из ниоткуда взявшиеся передо мной.

Смотрит томным взглядом на меня, а на дне слепая ярость.

—Ты ведь понимаешь, что была со мной потому, что хочешь меня? Потому что я тебе нравлюсь, несмотря на все отговорки и больные мысли в голове. Отбрасывай их, потому что откатить до заводских настроек уже нельзя. Я все сказал, Валь. Если бы ты и правда не влипла в меня, я бы еще понял, а так…извини, малыш, все будет у нас, — осторожно касается пальцами моего лица и вновь бедрами вверх подается, отчего я ощущаю уже более твердый член.

Он хоть когда-нибудь падает у него?

—Ты закрыл гештальт, Юра?— цежу фразу, что так и вертелась на языке долгое время.

Черты лица заостряются, и Шолохов рывком перекидывает меня на кровать спиной, наваливаясь сверху. Лбом прижимается к лицу, а одну ногу закидывает себе на талию, вторгаясь в меня особенно глубоко. По бедрам так и стекает. Катастрофа.

Задыхаясь, я смотрю в глаза аду, что разверзается передо мной.

—Еще раз пизданешь такое, я трахну тебя прямо там, где мы будем стоять, потому что только это успокоит меня, черт возьми, достаточно для того, чтобы не прибить тебя, ведьму, — рычит злобно, периодически вторгаясь в меня и ударяясь лбом в мой.—Как тебе в голову это пришло вообще, блять? Ты что, не видишь, что я повернулся нахуй на тебе?

Спазмирующие ощущения не отпускают, грудь трется о жесткий волос, посылает импульсы вниз. Разгоряченный и злой, парень дышит мне в лицо и смотрит так, что становится страшно.

Я не вижу, да? Не вижу бешеного взгляда, направленного на меня пиком? Не чувствую вибрации и вожделения?

Не падаю в пропасть собственных ощущений? Он смотрит не моргая, пугая еще сильнее, ведь я…я чувствую, кажется, роящийся табун бабочек в животе.

И пытаюсь их давить. Зря.

Юра перехватывает мою руку и облизывает пальцы один за другим, все также не моргая всматриваясь в меня как на самое дорогую ценность в своей жизни.

—Начнем с простого, я буду за тобой ухаживать, а ты не бузи.

—Ты в меня кончил дважды, а теперь решаешь ухаживать? — нервный смех вырывается из меня сам по себе. Прикрыв глаза ловлю мягкие поцелуи Юры.

—Одно другому не мешает, Валь. Так че там? Какие планы на вечер? Последний день перед работой надо провести достойно, — Шолохов бодается носом в меня, мягко отталкиваясь бедрами назад. Член мучительно медленно выходит, и я чувствую пустоту.

Юра наклоняется и собирает белесые капли, проталкивая их внутрь.

—Я надеюсь, при родителях ты не будешь показывать, что между нами?

—А что между нами? —То что между нами, — дергаюсь, когда Юра перехватывает мой подбородок и уже без тени юмора смотрит на меня.

—Отношения и чувства между нами, Валя. Запомни. Но раз ты пока не хочешь афишировать, потерплю. Меня, конечно, подмывает перед твоим батей сверкануть. Потому что знаешь, некрасиво, что я такой втихаря с тобой. Все-таки мы кореша с ним, да и вроде как благословение надо получить.

Минутное молчание, и мы оба взрываемся хохотом. Даже страшно представить, как именно Юра решил получить благословение на то, чтобы меня оплодотворить. Мы поехали крышей. В частности я.