Плохой парень

ГЛАВА 30

ВАЛЯ

Возле академии море мужчин в форме, и я понимаю, что сейчас все внимание будет настроено только на меня. От волнения потеют ладошки, а папа моментально включается в рабочий процесс. Мало того, что у него даже лицо меняется, так еще и взглял становится чисто полковничьим.

—Дочь, дальше ты у меня Валентина Львовна, а я у тебя Лев Романович. Сама понимаешь, я тебя, грубо говоря, сюда засунул, и об этом будут трындеть из каждого утюга. Военные те еще пиздуны-перекатигорошки, — забывает папа о том, что он в обществе дамы, а потом внезапно сжимает руку в кулак и переводит на меня серьезный взгляд.—Всерьез не воспринимай. За мат прости.

—”Простите, Валентина Львовна”, пап, — озорно исправляю его и подмигиваю, потому что подловить отца — дело вообще сложное, но, как показывает практика, не невозможное!

—Так точно, товарищ полковник, — поправляет меня грозным голосом, и в глазах уже сама серьезность. Моя улыбка его не топит, но немного…отвлекает от этого грозного баса.

—Так точно, товарищ Рахманинов. Виновата, сэр, господин, повелитель, — смеюсь в открытую, и папа уже тоже не сдерживается. Я блуждаю взглядом по толпе и, кажется, нахожу знакомую фигуру. Да нет, глупости. Отсюда не видно.

—Так все. Покажи им, где зимуют раки. И пусть кусают локти от того, какую дочь я вырастил. Порви на лоскуты. Сейчас построение, дальше знакомство с группой. Ты будешь еще и куратором по воспитательной части, за это накидывают часы, так что я тебя вписал. После пар зайди в учебную часть на третьем этаже, я тебя представлю коллективу.

В смысле? Какой еще куратор? Зачем? Я понятия не имею, чего с ними делать!

—Пап?

—Лев Романович, — нетерпеливо посматривает на собирающуюся на плацу толпу. —Тебе нужна полная ставка, чтобы получать нормальную зарплату, мне надо закрыть английским языком все недостающие группы. Наш военный переводчик спетлял в столицу. Махнулись неглядя, — недовольно буркает.

Он вообще не любит что-то долго размусоливать, но я тоже пошла во многом в мать и буду долбить до последнего, клевать в темечке, о чем он тоже в курсе и сдается под моим натиском влегкую.

Ладно, понятно. Надо так надо, даже если не хочу…

На улице меня ожидаемо не рассматривает только слепой. Естественно! Я забыла спросить, одна ли я тут преподавательница, или есть еще девушки в коллективе. Собственно, разницы никакой, кроме того, что стучать каблуками выходит громко пока что только у меня!

***

Я иду за отцом едва дыша, ощущая на себя десятки внимательных взглядов. Моей уверенности обычно не занимать, а сейчас куда она девается? Кусаю внутреннюю часть губы и смотрю сквозь толпу.

Народ передо мной расступается, потрясенно оглядывая с ног до головы. Ладно, по струнке они расступается вовсе не передо мной, а перед отцом, тут же выравниваясь.

—Здравия желаю…

Летит со всех сторон. Квинтэссенция мужчин на один квадратный метр потрясает, ввергает в шок. Я молча топаю следом, стараюсь удерживаться от характерного стука каблуков.

Очевидно, придется их снять, иначе я своим цоканьем доведу всех. Может даже и себя в первую очередь.

На плацу собираются все взводы и курсы. Ровно в шеренгу в несколько рядов, что в итоге представляет собой слаженный отработанный механизм.

Отец проводит меня в сторону, где стоит педсостав. Все по форме, с погонами, такие серьезные и взрослые мужчины, и я…в обтягивающей юбке на каблуках. Еще никогда так неловко себя не чувствовала.

Отец ныряет к кафедре, возле которой огромный стол с погонами. Значит, сейчас буду первый курс “обилечивать”.

Торжественно. Красиво. Пацаны все как на подбор, и это цвет нации. Но все равно как дети. Правда, дети…

Мимо меня проходит папин лучший друг, а по совместительству еще и начальник академии, дядя Илья, и он для меня всегда дядя Илья, я даже не помню его отчество. Теперь придется выучить.

—Здравия желаю, Валечка, — тихо шепчет и улыбается тепло, проходит вниз к папе, а я только кивнуть и успеваю, прежде, чем его взгляд с меня стекает на толпу.

В нормальной ситуации я должна была бы прийти в академию раньше, чтобы уточнить все официальные вопросы и поприветствовать руководство, да и с коллективом познакомиться. Как минимум, узнать об основных правилах. У меня выходит с корабля на бал, и все вопросы давно решил отец.

—Курсанты! Равняйсь! — все парни на плацу моментально выравниваются на одинаковом расстоянии. —Смирно!

От жесткого приказного тона даже я подпрыгиваю. Ощущаю рядом с собой движение, кто-то даже как бы невзначай касается меня своим плечом. Я не реагирую, но и двигаться мне больше некуда. Разве что в мужчину, что стоит теперь справа от меня.

—Здравствуйте, товарищи курсанты!

—Здравия желаю, товарищ генерал-майор! — звучит толпа в ответ.

В нос тем временем ударяется запах неприятно-резкого парфюма. Не люблю такие запахи. Боковых зрением замечаю, как проблескивает золотой браслет часов на широком запястье.

—Поздравляю вас с началом учебного года!

—Ура! Ура! Ура! — первые ряды молодцов привлекают внимание по-особенному приятно. Я скольжу внимательным взглядом по ним и спотыкаюсь об один-единственный взор. Юра Шолохов не моргая смотрит только на меня, пока все остальные, наверняка, взирают на начальника военной академии.

Подмигивает, улыбается уголком губ и внимает говорящему.

—Под торжественное поднятие флага приготовиться к вручению погонов курсантов Военной академии имени *** первого курса.

Начинается вручение, а мои ноги тем временем, мягко говоря, затекают в одной позе. И я начинаю ерзать, немного выхожу вперед и приподнимаясь на носочках выше, освобождая пятку. Взгляд перевожу в толпу, туда, где стоял Юра, но они сместились.

Это все так долго течет, что я от отчаяния кусаю губы и проклинаю себя за идею надеть каблуки на это адовое мероприятия. Ноги пекут с такой силой, что на глаза наворачиваются слезы.

—Красота требует жертв, но ваша сражает наповал, — звучит над головой, когда ладонь уж очень интимно почти касается моей руки. —Вам помочь?

Я резко вскидываю боевой взгляд и натыкаюсь на свежевыбритое лицо мужчины за тридцать пять. Его внимательный взгляд застрял где-то у меня в районе задницы и икр. Возможно, этого мужчину можно назвать симпатичным, ну приятным точно, но у меня какое-то отвращение рождается.

Потому что я занята.

Не могу описать, но первое впечатление очень часто бывает обманчивым.

—Благодарю, я справлюсь сама, — выбираюсь из лодочек и опускаю ноги на ковровое покрытие, которым укрыто все пространство, где стоят старший комсостав и преподаватели.

Отворачиваюсь, но теперь, кроме спин, ничего и не вижу.

Зато какое облегчение в ногах.

—Характер в отца, похвально, — хрипло звучит со спины, и у меня сами собой глаза закатываются.

Ладно…и чего я завелась, в самом деле? Немного прохожу в сторону и сталкиваюсь с внимательным взглядом Юры, лишенным всякого терпения. Буравит меня, на что я складываю губы в подобии чмока. Даже со стороны вряд ли будет заметно, но ему понятно.

Это Шолохова, конечно, не успокаивает. Он почему-то взбешен, но с этим разберемся позже.

—Кафедра войск разведки и специального назначения, курсанты второго курса обучения, шагом марш.

Вся левая шеренга направляется прямиком в академию, и я понимаю, что торжественная часть завершена. Но голова все еще повернута вслед парню, который первым вышагивает вперед.

Боже.

Он в форме еще красивее. На щеках разливается огнем румянец, начинает проступать по всему телу ожогами.

Он такой…такой…Серьезнее и мужественнее. Старше и точно не имеет ничего общего с тем сопливым пареньком, которого я когда-то знала.

Скажите, пожалуйста, что со мной случилось? Я сошла с ума. Меня свел с ума Юрка Шолохов.

—А я говорил тебе, что не лучшее решение так одеться, — отец приносит мне туфли и выдыхает недовольно, опуская их возле моих ног. Я успеваю натянуть их, прежде, чем к нам подходит начальник академии и, в противовес всем нормам, молча перехватывает мою руку и целует.

Не уверена, что это по уставу норма. Да плевать. Я искренне рада его видеть, потому что он мировой мужик, да и каждые выходные он был в нашей компании на шашлыках.

—Здравствуйте, товарищ генерал.

“Дядя Илья” как-то остается в горле невысказанным, да и наглеть не стоит.

—Генерал-майор, — поправляет отец. О да. Я не сомневаюсь даже.

Дядя Илья улыбается мне и щурится на отца, мол, ну что ты загоняешь?

—Наконец-то в наше темное царство заскочило солнышко, — улыбается шире. Папа вот прямо держит лицо, ни взглядом не показывая, что я его дочка.

И зачем этот цирк, если главный босс только что дал почву для сплетен, что я его любовница, по меньшей мере?

А вот незнакомец встает поодаль и с интересом наблюдает за нами, не стесняясь пялиться на меня во все глаза. Ох. Не будет легко?

Дважды прямо на него смотрю, но он взгляд не отводит.

Попутно стараюсь поддержать беседу…превозмогая волнение от такого обильного внимания. За все время, как мимо меня проходят мужчины в форме, я не вижу ни одной девушки. Все ясно. Я тут одна девушка! Надеюсь, хотя бы повара и библиотекарь женщины.

—Спасибо, я все поняла, даже если будут проблемы, первым делом к вам или к полковнику Рахманинову.

Улыбаюсь сдержанно, а затем иду вслед за отцом, который все мне покажет. По крайней мере, первую аудиторию, в которой пройдет пара. Моя первая пара в группе, у которых я…куратор по воспитательной части.

Я даже не хочу думать, как мне их воспитывать и о чем говорить.

Если у них на уме будет только одно воспитание….половое.

Когда мы проходим по коридорам военной академии, все, кто так или иначе встречается на пути сразу останавливаются и отдают честь. Вот только голову повернуты не к папе, а ко мне. И внимание пристальное у них тоже ко мне!

Итак. Это официально. Катастрофа. Волнение начинает царапать горло колючей проволокой.

Я не думала, что тут будет так много мужчин, а не обычных пареньков.

Вероятно, мне будет не так легко справиться с ними, как я думала. А уж каково будет Юре, я даже думать не хочу.

Мы входим в аудиторию, где сидят курсанты второго курса третьего взвода. Это я запомнила. Третий взвод…войск разведки и специального назначения. На первой парте восседал Юра, который вскакивает, как только я переступаю порог аудитории.

—Здравия желаю, товарищ полковник! Третий взвод к уроку английского языка готов. Отсутствующих нет. Заместитель командира взвода, курсант Шолохов.

Ох. Как удар под дых. Встаю истуканом рядом с отцом и понятия не имею, что дальше. От волнения мокнут ладони, и я не нахожу ничего более логичного, чем просто вцепиться в сумку стальным захватом.

—Вольно! Садитесь. Что ж, третий взвод, я нашел вам куратора! Предупреждаю сразу, Курсанты! За каждое кривое слово у нас один вариант. Наряд для обеспечения чистоты в санузлах! А теперь вспомнили, что вы — честь и доблесть, и поприветствовали вашего преподавателя английского языка и литературы. Рахманинова Валентина Львовна. Этих не жалеем, Валентина Львовна. По всей строгости. И если что не так — ко мне на ковер. Шутки насчет фамилии равняются пожизненному наряду в стенах этой академии. Это я вам говорю не как офицер, а отец. Вопросы?

—Никак нет! — хором и громко отвечают парни, и я дергаюсь от этого внезапного хорового ора.

—Вот и славно. Учите английский, пацаны. Хорошего обучения, — поворачивается ко мне, кивает и подмигивает. С этого ракурса видно только мне…

У меня сердца в пятках, когда он выходит и хлопает громко дверью.

Первое.

Я снимаю обувь.

Второе.

Все присутствующие моментально опускают взгляды на мои ноги.