После развода с драконом. Начну сначала в 45

Глава 34

Я вернулся в гостиницу. Принял ванну, переоделся и тяжело опустился в кресло. Запустил импульс магии в камин, уселся напротив и покачал в руке золотистый грог.

Мысли так и крутились вокруг подозрительного исчезновения мага.

Это меня насторожило сильнее самого обвала.

Щиты не рушатся просто так. Да, бывают сбои. Да, усталость, ошибки в плетениях. Но чтобы вот так — в момент, когда всё было на волоске, и потом ещё и исчезновение мага? Слишком чисто. Слишком «вовремя».

Меня не отпускало ощущение, что кто-то бьёт прицельно. Более того чаще всего обвалы и взрывы на производстве бывали именно у меня.

Я сжал кулак, ударил по подлокотнику.

В этот раз смертей удалось избежать. Но что будет в следующий? Сколько ещё проверок я сделаю, прежде чем признаю — это не случайность. Это игра против меня.

В груди неприятно кольнуло. Интуиция. То самое чувство, которое редко подводило меня. Я замер. Понял, что оно не про рудник. Не про шахтёров.

Про неё.

Ли.

Как будто невидимая нить потянула меня в сторону столицы.

Сильно, резко, настойчиво.

Дракон забился зверем в ментальной клетке, зарычал. Я отставил бокал, поднялся. Скривился от боли в плече. Дракон ощутимо взбрыкнул, зацарапал грудь изнутри.

К чёрту все дела!

Если со мной решили играть, то бить будут туда, где я уязвим.

И я сорвался в путь. К Ли.

Сделал оглушительный взмах крыльев. Перевоплощение прошло жёстко. Я взмыл вверх. День шел к закату. Тревога нарастала.

Я держал курс прямо на столицу. Когда впереди возникли башни Академии, пришлось снизиться. Над этой территорией полёты драконов были запрещены.

Я точно знал, куда лечу. Лилия не вернётся в наш особняк. Наше гнездо без нее опустело.

Я снизился, гулко хлопая крыльями, и мягко опустился в тень деревьев неподалёку от Академии. Когти вонзились в землю, драконье сердце билось громко, часто.

Я шел по направлению к домам преподавателей. Еще тогда узнал, где она будет жить.

Дверь была закрыта. В окнах темно.

Гулко стучало в висках: неужели она еще в Академии?

Я шагнул в тень деревьев, и тут взгляд выхватил движение. По дороге к дому матери шёл Мирей. Высокий, чуть ссутулившейся, с перевязанной рукой.

Я вышел к нему.

— Пап? — удивлённо произнёс Мирей, а потом его интонация резко изменилась. С облегчением он произнес. — Ты вернулся.

Я обнял его за плечи и посмотрел прямо в глаза, скользнув взглядом на его руку.

— Что с тобой?

— Пойдём к маме. Нам надо поговорить. Только будь сдержаннее…

Я нахмурился. Дракон внутри ярился.

— Что случилось, Мирей? И Лилии нет в доме.

— Как — нет? Мама ведь знала, что я приду. Только если…

— Если что? — я рявкнул.

Сын огляделся по сторонам, словно боялся свидетелей.

— Пап, то, что я скажу, тебе может не понравиться. Но ты должен это услышать. И правильно отреагировать.

— Да говори же! — нетерпение давило.

По мере того, как сын говорил, я злился… Особенно на то, что он сомневался в моей адекватной оценке ситуации. Я сжал переносицу, мрачно посмотрел на дом супруги.

— Идём к Алексе.

Но её не оказалось в общежитии. Разговор с комендантшей ничего не дал — та пожимала плечами, ничего не знала. Зато подсказала номер комнаты старосты.

А вот что я услышал от неё. Мне не понравилось. Алекса пропускала занятия с завидной регулярностью. Впрочем, как и вчера, и сегодня.

Придется отреагировать должным образом. Видимо, ее желание гостить в доме бабушки пагубно влияет на нее.

— Я с тобой, — твёрдо сказал сын и положил руку мне на плечо, стоило нам выйти на крыльцо общежития.

— Я на проходную. Хочу узнать, покидала ли Лилия Академию.

Привратник подтвердил: да, Лилия уходила, но обратно так и не вернулась. На неё это было не похоже, потому что она ждала сына.

Дракон внутри выл дурниной. Сумерки сгущались, а ощущение опасности никуда не уходило.

— Если Ли искала Алексу, то могла отправиться либо в наш дом, либо к моей матери. Но, думаю, что твоя сестра у бабушки. Та ей давно запудрила голову идиотскими советами, — выдохнул я сквозь зубы.

Я не стал отмахиваться от сына. Это касалось всей семьи.

В черте города летать было запрещено, пришлось снимать карету и трястись в карете в сторону родового особняка.

— Так ты веришь маме? И этим угрозам тоже? — вдруг бросил Мирей.

— Да. — Я не стал юлить. А сын качнул головой и кажется, наконец, расслабился.

— А что с твоей рукой? — спросил он.

— Разбирал обвал. Повредил. Потом перелет. И вот теперь боль пришла вновь. Скоро пройдет.

— А почему вообще произошел обвал?

— Щиты не выдержали.

— Есть погибшие?

Я посмотрел на сына. Раньше я никогда не вводил его в курс дела. Вообще — ни его, ни Лилию. Считал, что так будет спокойнее: меньше знают — крепче спят. Ошибался.

Теперь… я понимал, что стоит говорить со своими. Не приукрашать, не приуменьшать, а говорить как есть. Так честнее.

Сейчас Мирею двадцать. В свои двадцать три я принял дела после смерти отца. Тогда мне не на кого было опереться. Мать только узнала, что беременна и тут же осталась без мужа. Так что Мирей справится.

— Нет. — Я стиснул зубы. — Но были и другие обвалы. И снова щиты не выдержали нагрузки.

Сын нахмурился.

— Знаешь… Я недавно видел, как мама формирует щиты. Так быстро… Может быть, она смогла бы проверить те, что стоят у нас на производстве.

— Я об этом тоже подумал.

— А почему раньше не спросил её?

— Не думал, что она продолжает тренироваться со времён Академии.

— Расскажи о том, как вы учились, — попросил он.

Я невольно улыбнулся. Воспоминания накрыли. Я не рассказал, как ревновал её к каждому, кто пытался приблизиться. Но про то, что она была одной из самых талантливых студенток, умолчать не пытался. Как ловко строила щиты, как могла закрыться от любого, как ей делали предложения даже из других империй — а она отказала и осталась со мной.

— …Потом появились дети, и я был уверен, что моя Ли успокоилась, что ей это вовсе не нужно. Мое нежелание углубляться в чувства супруги подвело меня. Да и признаться, меня все устраивало, — я был откровенен перед сыном. — Боялся, что твоя мама пожелает покинуть меня. Я был эгоистичен в своей любви.

Сын слушал внимательно. И я видел по его глазам — мотает на ус.

— А ты кого-то встретил в Академии? — поинтересовался я.

— Хм… — замялся он.

— Ну же, говори. Я не твоя бабушка, которая в обморок падает при виде недостойной пары. Мы можем себе позволить выбирать сердцем, — поддержал я его.

Мирей почесал затылок, усмехнулся.

— Мать спасла её на паре. Если бы не она, то Софи угодила в лазарет со сломанной спиной.

— Значит, Софи… И кто она?

— Па! Ты ведь сказал, что без разницы!

Я рассмеялся и поднял руки вверх.

— Ясно, ясно. Яблочко от яблоньки, да? — поддел я сына. Тот, кажется, не знал, куда себя деть от неловкости.

А потом решил добавить. Утайки и недосказанности имеют свойство разрастаться, как снежный ком. Как в нашем с Лили случае.

— Мирей, я хочу, чтобы ты знал: я лично поддержу любой твой выбор. Да и мать — тоже. А вот о мнении остальных членов семьи можешь не беспокоиться.

Сын выдохнул с облегчением, благодарно кивнул.

Я протянул ему руку, и он ответил крепким рукопожатием.

Карета покачивалась на ухабах, за окнами тянулись тёмные улицы столицы. Внутри было полутемно, только редкие фонари выхватывали наши лица из мрака.

Мирей молчал, но я видел — гложет его. Слишком часто отводил глаза, слишком сжимал кулаки.

— Скажи прямо, сын, — нарушил я тишину. — Ты сердишься на меня за то, что я разрушил нашу семью?

Он резко вскинул голову, глаза блеснули.

— А как ты думаешь? — почти сорвался сын. — Ты всегда был для меня примером, а потом… потом всё рухнуло. Мама — одна, я между вами… Я не понимаю, зачем ты так поступил? Зачем изменил?

Я тяжело выдохнул, сжал переносицу.

— Мирей, будь я мудрее, я бы и сам хотел знать ответ. Честно. Помутнение, как иначе объяснить? Я и сейчас не нахожу слов. Но это не оправдание. Я предал доверие твоей матери. И это — моя вина.

Он смотрел на меня долго, будто решал, верить или нет.

— Значит, ты всё осознаёшь?

— Да, — кивнул я твёрдо. — И не собираюсь прятаться или искать оправдания. Я буду нести ответственность за то, что сделал. Но одно знай: как бы ни вышло, я всё равно люблю вас, своих детей. И её — тоже.

Мирей отвернулся к окну, молчал так долго, что я уже не надеялся услышать ответ. Но, наконец, он хрипло сказал:

— Если ты это понимаешь… тогда, может, ещё не всё потеряно.

Я подался вперед, сжал его плечо. Карета качнулась, и в этой темноте мы были просто отец и сын, без титулов и громких слов.

Слова сына попали прямо под рёбра. Я отвёл взгляд в сторону.

— Есть вещи, которые исправить нельзя, Мирей. Даже если очень хочется.

— Тогда хотя бы попробуй, — сказал он твёрдо. — Не ради себя. Ради нас всех. Пусть Мари родит этого ребёнка. Мне ведь не пять лет, я понимаю, что бывает разное. Она будет растить его, а ты давать деньги.

Я углубился в себя, губы дёрнулись в горькой улыбке.

— Неважно, что я буду делать с Мари. Важно, что преданное доверие твоей матери не вернуть. Я это знаю.

Я отвернулся к окну.

— Она ведь сирота. Ты знаешь это. И всю жизнь ей было сложно хоть кому-то довериться. Подлинное предательство — это предать её доверие. Мы будем только мучиться и убьём всё светлое, что было между нами. Станем ненавидеть друг друга ещё сильнее. Я этого не хочу. Она замечательная женщина, и развод с твоей матерью — дело решённое. Это единственное, что поможет нам.

— Но вы же истинные… как будет твой дракон?

— Как-нибудь справлюсь. Я не хочу ограничивать её, хотя раньше хотел. Кроме того, у меня уже есть наследник — ты. Так что присмотришь за семьёй.

— Отец!

Я хрипло рассмеялся.

— Я не собираюсь погибать. Так что учись пока. Только знаешь… я думаю, что буду вводить тебя в курс дел. Хочу, чтобы ты принимал участие в семейных делах.

Глаза сына блеснули.

— Тебе это пойдёт на пользу. Ведь чувствую: тебе придётся пережить то, что пережили мы с твоей мамой в своё время. Осуждение высшего света, шёпотки за спиной. Работа закалит твой характер, даст возможность понять кто тебя окружает. По моему опыту — всех морд не набьешь. Стоит просто игнорировать. Но и для этого нужны силы. А ещё советую сразу говорить со своей избранницей прямо. Я сделал ошибку в молодости. Не был достаточно открытым с Лилией.

У неё вечный комплекс отличницы: если она за что-то бралась, то делала это идеально. Усомниться в её благородном происхождении могли разве что те, кто точно знали обратное — настолько идеально она себя держала. Но именно это, казалось, и лишало нас кусочка настоящего понимания. А потом ещё и ещё… и вот уже не всё гладко в нашей семье. Сам виноват. Я тоже был не святой: умалчивал о многом, был слепцом.

— Я понял, пап.

— И дать возможность состояться. С детьми можно и подождать.

— А вы почему не подождали?

— Мы истинные. И дракон внутри требовал продолжения рода. Только с твоим рождением мне стало легче дышать и я смог хоть ненадолго отпускать её. Хотя убивать самцов, которые находились рядом, хотелось постоянно. Вы истинные с Софи?

Последовал тяжелый вздох.

— Я не знаю. Она не подпускает меня к себе.

— Главное, не торопись. И сначала убедись. Попроси её кровь.

— Я боюсь узнать ответ. Вдруг он окажется отрицательным. Я уже люблю её. Решил это ещё два года назад.

Я удивлённо замолчал. Столько времени — а я и не догадывался, что у сына драма в отношениях.

— Думаю, за два года ты точно понял, кто тебе нужен.

— Да. И я не хочу потом встретить истинную. Хочу сам выбрать себе пару и буду нести за это ответственность.

Услышал я свои же слова.

— Поступай как знаешь. Мы с Лили на твоей стороне …

Наш разговор закончился как раз тогда, когда карета прибыла к дому моей матери.

За разговором с сыном я смог немного унять тревогу, что разрасталась в груди.

Я спешно выскочил из кареты. Преодолел расстояние до двери. Дурное предчувствие гнало вперед. Позади спешил сын.

Я распахнул тяжёлую дверь особняка. Гулко хлопнуло дерево, створка едва не слетела с петель. Выскочивший из бокового коридора дворецкий появился на пути. На шум появилась мать и, судя по всему, она была в кабинете до этого.

— Аларик?!

На лице матери появилась смесь изумления и паники.

— Что такое?.. — Она всплеснула руками.

— Где Лилия? Я пришёл за ней. Где моя жена?! — шагнул вперёд. Едва сдерживал зверя. Казалось, я безбожно опоздал. Тут не пахло Лили. Но пахло слишком сильно ароматическими палочками. От этого зверю стало еще более не по себе. Зачем матери жечь их?

— У меня её нет. И не было, — ошарашенно выдохнула мать. — Ты… ты ошибся.

Мир внутри меня взорвался.

Я был уверен — моя Ли должна быть здесь. Но в этот миг в груди стало совсем неспокойно: интуиция орала, что случилась беда. Я навис над матерью, заметив, как она собирается отчитать меня за вторжение.

Леди Элоиза прищурилась, собираясь выдать мне длинную, хлёсткую отповедь за то, что ворвался без приглашения. Губы уже разжались для первой колкой фразы, но я перехватил её взгляд. И она осеклась. Видимо, моё лицо сказало больше любых слов: тяжёлое, мрачное, сдерживаемое лишь последним усилием.

— Сын… — голос её дрогнул, неожиданно смягчившись. — Сам на себя не похож. Сядь хоть, выпей чаю. Мы с тобой давненько не виделись.

Она подошла положила свои руки мне на плечи. Всегда такая идеальная леди.

Я почти не слушал, тревога грызла изнутри. А потом она увидела позади внука.

— Ох! Мирей! — отошла от меня и всплеснула она руками. — Нет, немедленно садитесь оба! — она вытянула руку, указывая на гостиную. — Вы мне должны всё рассказать. Почему мой внук в таком состоянии? И что с Лили?

Её глаза метались между мной и сыном.

— Если с ней что-то случилось, я должна знать. И я помогу вам, что бы ни было! Она мне не чужая! Я люблю её, как дочь, слышите? — твёрдо добавила мать.

Я прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Времени не было. Я чувствовал это каждой жилкой.

— Всё потом, мама, — глухо сказал я. — Скажи лучше, где Алекса?

Она напряглась. Сразу видно — ответ мой ей не понравился. Но лишние разговоры сейчас я себе позволить не мог. Позже. Потом разберёмся.

— Алексу я отправила в горы. Девочке нужен отдых, у неё трудный период. Она вернётся… уже завтра.

Я замер, вглядываясь в лицо матери. И медленно, по слогам, произнёс:

— Ты. Не должна. Делать подобного.

— Ох! Аларик! Как ты разговариваешь с матерью?! — вспыхнула мать.

— Я ещё раз предупреждаю тебя, — глухо ответил я. — Это последний раз, когда ты позволила себе так поступить за нашей с Лилией спиной.

— Но… я хотела как лучше. Девочка переживает ваш развод…

— Девочка наша очень рада нашему разводу, мама! — резко бросил я. Перед глазами всплыло, как она открыто поддержала Марию. — Так что не было никакой причины делать это.

— Ты груб, Аларик. И беспощаден.

— Я беспощаден к врагам, и хорошо, что ты понимаешь это, мама. — Я стиснул зубы, но больше давить не стал. — Вранья я не потерплю, — отрезал я.

Мать побледнела, прикрыла рот рукой.

— Ты смеешь меня в чём-то упрекать? Я не так тебя воспитывала! Отцу было бы стыдно за тебя. И какой ты пример показываешь моему внуку? — её голос взвился. — Покинь мой дом! Неблагодарный!

Я прищурился, но спорить дальше не стал.

Зверь внутри метался и рвал грудину. Выдохнул сквозь зубы, ощущая, как во мне кипит раздражение.

Где теперь искать Ли?

Разве что вернуться в особняк. Но нутром я чувствовал — её там нет.

Я уже почти вышел за дверь, когда взгляд зацепился за что-то в углу. На полу валялась костяная пуговица с гербом Академии. Я наклонился, поднял её и медленно посмотрел на мать.

Это пуговица с преподавательской формы.

А я знал только одну женщину, которая могла её носить и быть вхожей в этот дом.

И это была моя Ли.