После развода с драконом. Начну сначала в 45

Эпилог

Прошло пять месяцев и вот я возвращаюсь домой.

Карета мягко остановилась на территории особняка. Аларик вышел первым и подал мне руку.

Я коснулась его ладони и, прежде чем ступить на землю, сделала глубокий вдох.

Воздух родной империи был… другим.

И вообще… здесь пахло домом, весной, мокрой травой после дождя. И ещё чем-то до боли знакомым: покоем, счастьем, радостью.

Я крепче сжала в руке свиток диплома.

— Осторожно, — тихо сказал Рик, чуть улыбнувшись. — Не хватало ещё оступиться на пороге.

Я улыбнулась на заботу мужа обо мне, вернее о нас. Огладила свой внушительный живот.

Вышла из кареты, и сердце сразу защемило. На крыльце стояли мои дети, Нариман и по всей видимости экономка.

Первая сорвалась с места Алекса. Моя девочка. Она бежала так быстро, что я даже не успела ничего сказать — только раскрыла руки. Она влетела в мои объятия, и уткнулась носом мне в грудь.

— Алекса! Раздавишь мать с братиком, накажу, — проворчал Аларик. Я лукаво посмотрела на своего дракона. Того ведь никто не обнимал, вот он и ворчит.

— Мамочка! — голос дочери дрожал, а я гладила её по волосам, стараясь не расплакаться прямо сейчас. Пять месяцев не видела детей. Мы только переписывались.

И вдруг я заметила на лацкане её форменного пиджака эмблему. Совсем не та, что была раньше.

— Ах, Алекса, — я тронула пальцами значок. — У тебя… другой факультет?

— Да, мамочка, — засмеялась она сквозь слёзы. — Я перевелась. На твой! И у меня уже есть первые успехи.

Я не удержалась и рассмеялась вместе с ней, крепче прижимая к себе.

— Вот так сюрприз, — выдохнула я. — Горжусь тобой.

— А я тобой, — ответила она шёпотом, отстранилась и с интересом покосилась на мой диплом. Я передал ей его.

А сама уже наблюдала за своим сыном. Он подошёл ко мне. Высокий, сдержанный, но глаза блестели от радости. Он молча обнял меня.

— Мы скучали, мам, — сказал он негромко. — Очень.

— Я тоже, — улыбнулась я.

Аларик стоял чуть в стороне, наблюдая за нами.

Из-за спины Мирея показался Нариман. Всё тот же немного растерянный, но с улыбкой, в которой было столько тепла, что невозможно было не ответить.

— Нариман… — я шагнула к нему, и он тут же заключил меня в объятия.

— Добро пожаловать домой, Лили, — сказал он тихо.

— Как наш дом? — спросила я, улыбаясь. — Как вы тут без меня?

— Всё в порядке, — с гордостью ответил он. — Не осталось ни единого следа. Мы сделали ремонт!

Я рассмеялась и сжала его руку. Он смутился, но улыбнулся шире, как мальчишка.

Мы дошли до крыльца. Показалась женщина — та самая, о которой Аларик говорил ещё по дороге. Сдержанная, аккуратная, с добрым лицом и мягким взглядом. В её движениях чувствовалась уверенность и забота.

— А это, — сказал Аларик, поворачиваясь ко мне, — наша новая экономка. Госпожа Алия.

— Леди Лилия, — женщина поклонилась с лёгкой улыбкой. — Добро пожаловать домой.

— Спасибо, — ответила я. — Я рада с вами познакомиться.

Я снова вдохнула полной грудью. И вдруг поняла, что впервые за долгое время я ощущала тут, на пороге дома, не тревогу, не напряжение, а чистую, искреннюю радость.

А дом встретил меня запахом выпечки и цветов. Всё казалось таким родным, будто я и не уезжала вовсе — просто ненадолго вышла в сад и вернулась.

Я не могла удержаться от улыбки, и та не покидала моего лица.

Алекса не замолкала, говорила о том, как они ждали меня, как готовились, и что все те блюда, что на столе, — это готовили Алия, Нариман и Алекса.

Они повели меня в сторону большой столовой.

Там всё было в цветах, стол усыпан блюдами.

Я придерживала свой живот и улыбалась. Аларик шёл рядом и тоже счастливо улыбался.

Так много цветов было, что, кажется, в доме не осталось свободных ваз. Еще и с десяток прикупили.

И все — полевые, как я люблю.

Где Аларик уже успел их найти ума не приложу. Но было просто потрясающе.

А потом послышался шум, и я обернулась.

— Сюрприз! — моя дорогая тётя стояла на пороге, с тёплой бордовой накидкой на плече и под руку со своим супругом Лойсом.

Я так удивилась. Мы ведь так тепло попрощались и обещали, что они приедут ко мне в гости, но чтобы так быстро…

— Агния! Лойс!

— А мы решили с мужем перебраться поближе к вам. Нам не будет так одиноко. Да и пообщаться захотелось со всей семьёй.

— А мы уже познакомились, кстати, — проговорила Алекса.

— А Аларик помог нам подобрать тут жильё, и, знаешь, мы теперь соседи, — улыбалась Агния.

— Ох, — я весело рассмеялась и снова тепло посмотрела на мужа. — Это замечательная новость. Я очень рада.

А потом дверь с грохотом распахнулась, и в холле послышался детский визг.

Аларик закатил глаза и покачал головой.

Мы ещё не успели увидеть, кто пришёл, как из коридора раздался громкий голос:

— Как там мой цветочек!

Это был Вешон.

Мы все рассмеялись — ну как же без нашего вездесущего друга и его толпы детей, которые вбежали в гостиную и выстроились в ряд по росту.

Все пятеро девочек были одеты в разноцветные платья, а позади них шел их папа.

— Твои бывшие жёны решили отдать тебе всех детей разом? — спросила я весело.

— Ох, они все укатили на отдых с мужьями. Я на няньках, — отмахнулся Вешон.

Я-то знала, как Вешон любит своих девочек, а они — его. Они практически всегда были с ним, а не со своими матерями.

— А дай я тебя, кружочек, обниму! — он уже шагал ко мне.

Аларик рыкнул, но тот только рассмеялся:

— Не рычи, — беззлобно хохотнул Вешон и заключил меня в объятия.

— А это кто? Представишь нас?

— Это моя родная тётя и дядя, леди Агния и лорд Лойс Дельшанс.

— Дельшанс? Герцоги Рамирской империи?

— Да, молодой человек, — произнёс Лойс и подал ему руку. Тот ответил со всем почтением.

— Ого! Так ты не сирота вовсе? Ты что же…

— Да я, как и ты, оказалась бастардом, — усмехнулась я, вспоминая наш с ним разговор.

— О-о-о! Так у нас столько общего! — всплеснул руками друг и повернулся к Аларику. — Рик! В следующий раз, когда решишь разводиться, я всё же заберу Лиличку к себе! Она будет моим главным украшением!

— А как же мы, папочка? — подала голос одна из девочек. — Ты ведь говорил, что мы твои самые красивые драгоценности!

Мы все дружно рассмеялись.

А потом расселись за праздничный стол.

Вот так распорядилась жизнь. Элоиза говорила, что я — неправильная невестка, сиротка, без рода и племени. А вот как вышло. Я просто незаконнорожденная. Но я не буду о ней вспоминать в такой прекрасный день.

А потом, когда мы уже переместились в не менее празднично украшенную гостиную, разожгли камин и пробовали вкусный домашний яблочный пирог, Аларик встал.

Помог мне подняться, потом опустился на одно колено, и я поняла, отчего же в нашем доме так много цветов.

— Выходи за меня замуж. Снова.

Я молчала. Аларик тоже.

Наша семья — все замерли.

А потом из-за стола раздался знакомый голос:

— Если что, ты можешь отказаться. Я свободен! — прокричал Вешон.

Я рассмеялась, не удержавшись.

— Может быть, в следующей жизни, Вешон, — ответила ему, но глаз не спускала с Рика. — А в этой я хочу быть счастливой рядом с Алариком. Так что — да!

Тот встал и рассмеялся, аккуратно подхватив меня на руки:

— Никакой следующей жизни! Во всех жизнях ты будешь моей!

— Какой собственник, однако, — проворчал Вешон и отломил себе кусочек пирога.

— Я подготовил часовню, — сказал Аларик, улыбаясь. — Мы можем обвенчаться прямо сейчас.

— Раз подготовил, то поехали, — ответила я. Тот поставил меня и обняла свой живот руками.

— Так, девочки! — подскочил Вешон. — Поправляем бантики и юбочки, берём цветочки у папы в карете и корзинки с лепесточками роз. И идём женить дядю Аларика!

Девочки завизжали от радости. Ведь теперь они будут на самой настоящей свадьбе!

Я снова рассмеялась, повернулась к дорогим моему сердцу людям. Дети были счастливы.

— Это максимально странно, — шепнула Алекса Мирею, — что мы будем присутствовать на свадьбе собственных родителей. Такого у нас ещё не было.

— Это ведь в последний раз, да? — с улыбкой спросил Мирей.

— Конечно, — серьёзно ответил Аларик.

— Ах! Стойте! У меня нет платья! — вдруг вспомнила я и огладила свой живот.

— Как?! Свадьбы не будет, папа?! — дочки на перебой стали дергать Вешона за руки.

— Я всё подготовила, мамочка! — радостно воскликнула Алекса. И паника прекратилась.

Она схватила меня за руку и потащила в сторону спальни.

У мужа, как всегда, всё было заранее продумано. Впрочем, как и у моих детей и даже нашего общего друга.

— Девочки, веселье продолжается! Едем в часовню! — скомандовал Вешон, и всё закрутилось.

***

Часовня утопала в вечернем свете. Сквозь витражи струились золотые лучи, и цветочная пыльца, кружащаяся в воздухе, напоминала осколки солнца. Внутри пахло лавандой и воском.

Я стояла у входа, в белом, простом платье — лёгком, чуть шуршащем при каждом шаге. На животе — лента, которую Алекса собственноручно завязала в бант.

В руках у меня был букет из васильков. Простых, моих любимых.

— Готова? — спросил Аларик, глядя на меня тем самым взглядом, от которого всегда теплеет в груди.

— Готова, — ответила я, и он улыбнулся.

Музыки не было. Только ветер, играющий в кронах деревьев за окнами, и детский шёпот — где-то там, за спинами гостей, девочки Вешона делили лепестки роз, споря, кому больше достанется, чтобы рассыпать их под моими ногами.

Мы подошли к алтарю. Я чувствовала, как сердце стучит в лад с сердцем моего дракона. Всё, что было — боль, разлуки, потери — будто растворилось в этом мгновении.

— Лилия Элдертон, — произнёс священник, — согласны ли вы вновь соединить свою судьбу с судьбой лорда Аларика Вейрского?

Я посмотрела на мужа. Он держал мою руку бережно, будто боялся снова потерять.

— Да, — сказала я. — Во всех жизнях.

— Лорд Аларик Вейрский, согласны ли вы взять супругой Лилию Элдертон и хранить её любовь до конца времён?

— Согласен, — ответил он тихо, но твёрдо.

Священник благословил нас, и в тот же миг из рук детей посыпались лепестки — красные, белые, розовые. Девочки визжали от восторга, Алекса смеялась, Мирей что-то шептал Нариману, Вешон аплодировал громче всех. Агния расплакалась, Лойс успокаивал ее. Алия тоже искренне нам улыбалась и хлопала в ладоши. На ее глазах тоже были слезы.

Аларик притянул меня ближе, не дав сказать ни слова.

— Теперь ты точно не уйдёшь, — прошептал он у самого уха.

— Никогда, — ответила я. — Ведь я дома. И мой дом там, где ты.

И Рик поцеловал меня. Не было в этом мире счастливее женщины, чем я.

***

Месяц спустя

Как говорится, женщины ведь более наблюдательны, чем мужчины.

И пусть у меня не было всех тех ресурсов, что были у Аларика, чтобы найти Агнию и Лойса, но у меня всегда была моя женская наблюдательность. Или, если сказать проще, то самое внутреннее чутьё, которое редко подводит.

Некоторое время я просто наблюдала за нашей экономкой.

Она была доброй, приветливой, располагающей. Даже слишком заботливой, как для наёмного работника.

А то, с какой бережностью она протирала рамки с нашими магическими снимками, вызывало у меня странное чувство.

Иногда я ловила себя на том, что просто стою и смотрю как она, замершая, рассматривает снимки, словно запоминает.

Сначала я не придавала этому значения. Ну мало ли, возможно, ей просто нравится смотреть на улыбающиеся лица. Но со временем я начала замечать всё больше.

Как она смотрит на Рика. Как ловит каждое его движение. Как задерживает взгляд на Алексe, на Мирее.

Да, у меня не было ни архивов, ни агентов, ни связей, как у моего мужа.

Но была женская наблюдательность. И она подсказывала мне — здесь что-то не так.

И вот Алия снова стояла у каминной полки и протирала магические снимки семьи. Стояла ко мне спиной, погружённая в свои мысли.

Я подошла ближе, придерживая живот, и тихо позвала:

— Каллиста Ройс?

Она вздрогнула, уронила рамку, и та со звоном ударилась о пол.

Резко обернулась. Я увидела, как она побледнела. Настолько, что цвет ушёл даже с губ.

— Простите, я… я уронила, потому что испугалась, — быстро заговорила экономка, поднимая рамку с пола. Голос её дрожал.

— Испугались? — переспросила я, глядя прямо ей в глаза. — Не думаю.

Я подошла ближе. Она стояла, не двигаясь, будто загнанная в угол.

Тихо, почти шёпотом, я сказала:

— Вы ведь мать Аларика… правда?

Женщина замерла.

Пальцы, всё ещё сжимавшие рамку, задрожали. Потом она опустила её на полку и заплакала. Тихо, чтобы никто не услышал.

Я подошла к ней и взяла за руки.

— Не плачьте, — прошептала я. — Почему вы не расскажете ему?

— Леди Лилия… — она подняла на меня глаза. Морщинки у глаз прорезались глубже, но взгляд был по-детски растерянный. — Я не знаю. Нужна ли я ему?

Я покачала головой, чувствуя, как горло перехватывает.

— Ну что же вы… Конечно, нужны.

Она всхлипнула, вытирая слёзы ладонями.

Я понимала Алию.

Мой Рик когда-то нашёл для меня Агнию и Лойса и поддерживал, когда я сомневалась, что нужна им.

И теперь я тоже хотела подарить ему кусочек счастья. Ведь я знала правду.

Знала, как он тоскует.

Он ведь никогда не знал своей настоящей матери.

Алия снова заплакала.

— Я так боюсь.

— Глупости, всё глупости. Алия, мама, — я сжала её руки крепче. — Вы обязаны ему рассказать. Он будет счастлив, поверьте. Ведь он так часто наведывается в монастырь. Стоит только высохнуть цветам, которыми он укрывает вашу могилу, как он приносит новые. Ну что вы…

Женщина всхлипнула сильнее.

— Мне сказала об этом мать-настоятельница. Но я… я так боюсь. Зачем я ему? Он уже вырос. Вы все такие замечательные. У вас такая хорошая семья.

Я обняла ее.

— Вы — его мать. Этого достаточно. Остальное он скажет сам. У вас была непростая сложная жизнь. Так подарите и себе немного счастья. Рик не отошлет вас обратно в монастырь. Элоиза больше не угрожает вам. Вам не нужно прятаться и бояться.

Она всхлипнула ещё раз, потом медленно кивнула.

— Дочка… — прошептала она. — Спасибо.

— Что у вас произошло? — вдруг раздалось позади нас.

Алия вздрогнула, я отстранилась от неё.

Рик был обеспокоенным. Мой мужчина всегда переживал, когда что-то происходило в доме, — и теперь его взгляд сразу упал на заплаканную экономку.

— Алия, у вас что-то случилось? Вам нужна помощь?

Я ободряюще сжала её руку и посмотрела на неё, тепло улыбнувшись.

Та боялась.

— Я… — только и смогла вымолвить она.

Рик нетерпеливо сделал шаг ближе. Он нахмурился.

— Я… — повторила Алия, но слова застряли.

Я глубоко вдохнула.

— Рик, — сказала я тихо. — Алия — не просто экономка. Она… твоя мама. И все эти годы она пряталась.

Рик стоял неподвижно. Будто время остановилось.

Секунды тянулись медленно, почти невыносимо.

— Что ты сказала?.. — голос его охрип, будто слова резали воздух.

— Алия — твоя мать, — повторила я, уже шёпотом.

Он перевёл взгляд на неё.

Алия стояла, сжав руки перед собой.

Слёзы снова скатились по её щекам, но она не вытирала их — просто смотрела на сына.

— Нет… — Рик покачал головой. — Это невозможно. Моя мать умерла много лет назад.

— Я… не умерла, — прошептала Алия. — Когда до меня дошла весть о смерти твоего отца, я поняла, что Элоиза не остановится. Она убьет меня. Уже тогда твой отец хотел развестись с ней. Мать-настоятельница помогла мне сбежать и сказала Элоизе, что я сгорела в лихорадке. Все это время я боялась, что обман вскроется. Я так не хотела возвращаться в монастырь. Я столько лет провела там, запертая по воле истинного. Я…

Рик стоял, всё ещё не двигаясь. В его глазах смешались боль, растерянность, облегчение.

— Почему? — спросил он хрипло. — Почему ты не пришла?

— Боялась, — тихо сказала она. — Боялась, что не нужна. Что ты похож на отца. Что я буду темным пятном на твоей репутации. Твой отец отказался от меня из-за того, что я простолюдинка. Что я могла опозорить его в высшем свете. А ты уже вырос, у тебя есть семья, и место матери давно занято. Я думала, будет лучше, если просто побуду рядом. Хоть так. Сейчас.

Она опустила голову, и плечи её затряслись.

Рик шагнул к ней.

Один шаг. Второй.

Потом молча просто обнял.

Она застыла, словно не веря, а потом прижалась к нему, тихо плача у него на груди.

— Ты была нужна мне всегда, — сказал он едва слышно. — Просто я ничего не знал.

Я стояла рядом, держась за спинку кресла, и слёзы катились по щекам сами собой.

Иногда счастье выглядит именно так — не громко, не торжественно, а просто: мать и сын, нашедшие друг друга пусть поздно, чем никогда. Но это лучше, чем продолжать оплакивать ее смерть.

Рик гладил Алию по плечам, как будто боялся снова потерять.

— Теперь ты дома, мама, — прошептал он. — Больше никуда не уходи.

Она кивнула сквозь слёзы, а я улыбнулась.

Наша семья стала больше.

***

Еще три года спустя

У нас родился сын — Велройс. Активный и непоседливый, весь в отца.

У Наримана тоже случилось счастье — у него родилась дочка Анита, хотя Мария тогда говорила о сыне. Такая же непослушная и живая, как и отец.

Раймонд сделал предложение Алексе, и та согласилась.

А Мирей наконец проверил Софи на истинность — и да, они действительно оказались парой. Впрочем, как и Раймонд с Алексой.

Каллиста продолжала жить рядом с нами и воспитывать младшего внука. А еще она встретила мужчину. Тот был моим лекарем, который наблюдал меня во время беременности. Он был одиноким вдовцом. Каллиста не сразу ответила ему взаимностью. Она очень боялась.

Для неё всё ещё были свежи воспоминания о том, как истинный запер её на двадцать лет в монастыре. Но Рик поговорил с ней и помог преодолеть этот барьер. Он тоже хотел, чтобы его мать была счастлива.

Он выкупил для неё дом по соседству и пообещал, что никто больше не посмеет её тронуть.

Лекарь лорд Генри, когда узнал историю матери Аларика, долго не мог прийти в себя от бесчеловечности того поступка. И теперь изо дня в день доказывает, что не все мужчины такие мерзавцы, как ее истинный.

Он очень любит Каллисту. И вот уже три года они вместе.

Нариман встретил свою истинную — хорошую, добрую девушку, дочь барона. Она с радостью приняла его дочку, будто родную.

Даже Вешону повезло: он встретил истинную. Взрослую женщину, вдову с двумя сыновьями — умную, сильную, с характером. И наш друг наконец остепенился.

У каждого из нас было своё счастье.

Мы нашли его не сразу, но, пройдя через боль, недопонимания и потери научились ценить простые вещи: дом, тепло, семью. Научились открыто разговаривать друг с другом и поддерживать в любой ситуации.

Наше с Риком счастье тихое, но яркое, теплое, со вкусом карамели и моего любимого чая с яблочной мятой, а иногда и драконьего чабреца.

Конец