Последнее обещание, которое ты дала

Глава 19

Джиа

— Из всех ранчо во всех городах всего мира ты приходишь именно сюда, — сказала я Хайме Ларедо, нарочито обыгрывая знаменитую фразу из «Касабланки».

В его тёмных глазах вспыхнул интерес. Взгляд, полный желания, медленно скользил по мне, словно я была в обтягивающем коктейльном платье, открывающем ноги и плечи, а не в слоях фланели и джинсах. От другого мужчины это могло бы показаться пошлостью, но этот — уверенный, спокойный, делал это с таким чувством, что всё превращалось в завуалированное предложение. Оно не было озвучено, но витало в воздухе.

— Мы знакомы, мисс Кент? Увы, но я никогда не был ни в Париже, ни в Марокко, — поддел он меня.

Райдер поначалу вёл себя расслабленно и дружелюбно, когда Ларедо подошёл, но чем дольше мы разговаривали, тем сильнее я ощущала, как он напрягается, пока напряжение буквально не начало исходить от него.

— Я пыталась взять у вас интервью для моей статьи в Сельскохозяйственные науки сегодня о том, как скотоводство спасло американскую границу.

— Ах да, припоминаю. У вас была бронь в конце сезона. Но вы ведь отменили, не так ли?

Я собиралась остановиться в Гранд Ларедо в Кентукки, но меня срочно вызвали обратно в Вашингтон, чтобы помочь разобраться с делом Ловато вместе с отцом Рори. Я улыбнулась ему.

— Семейные обязанности, к сожалению. Но, возможно, мы ещё сможем это исправить.

Я не была уверена, осознаёт ли это Райдер, но он как-то незаметно оказался рядом, так что наши плечи теперь соприкасались. Между нами проскальзывали искры и напряжение. Ларедо заметил всё — мельчайшие движения, едва уловимый язык тела.

Судя по досье, его IQ превышал 160, но он так и не поступил в колледж. Вместо этого работал на полях Калифорнии бок о бок с мигрантами, будто не был наследником одной из самых влиятельных ранчо-династий Америки.

— Давайте заключим сделку, мисс Кент…

— Просто Джиа, пожалуйста.

Он улыбнулся. Эта ухмылка, вероятно, заставила немало женщин бездумно отдавать ему свои трусики, но на меня она не произвела никакого впечатления.

— Джиа, — проговорил он, словно пробуя на вкус дорогое вино. Будто смакуя само звучание. — Я предлагаю вам сделку. Если убедите этого человека посетить благотворительный вечер, который я устраиваю в пользу Института искусств Кентукки, и выслушать мой план о его вступлении в совет Восточной Ассоциации Гостевых Ранчо, то я не только дам вам интервью, но и приглашу вас на неделю в Гранд Ларедо до начала сезона. Полный доступ ко всем мероприятиям… и ко мне.

Я вполне могла представить, что он пытался бы сделать со мной за эту неделю. Окружил бы вниманием, угостил лучшими винами, а потом переспал и отправил восвояси. Но даже если бы Ларедо не был потенциальным подозреваемым, я бы не стала с ним спать. Одной лишь мысли о подобном было достаточно, чтобы мои конечности превратились в лёд. Может, всё дело в том, что моё тело реагировало на Райдера, разогреваясь до предела, пока не казалось, что кожа и кости вот-вот вспыхнут. А может, инстинкты просто подсказывали мне, что этому ловкому обольстителю не стоит доверять.

— Только ты можешь попытаться соблазнить женщину, которую встретил на моём ранчо, Ларедо, — голос Райдера звучал иначе, чем раньше.

В нём сквозила едва скрытая собственническая нотка, которая должна была бы меня разозлить, ведь между нами с Райдером не было ничего, кроме пары поцелуев, недоверия и несовместимых жизней. Но почему-то от этого рычания сердце закружилось в головокружительном танце.

— Не обращай внимания на Райдера. Он с самого утра не в духе, — улыбнулась я.

Ларедо рассмеялся, низкий, глубокий звук разлетелся по холодному воздуху.

— Почему бы тебе не показать мне новые домики, Райдер? А я попытаюсь убедить тебя вступить в совет лично. Если не выйдет, возможно, придётся прибегнуть к своим талантам убеждения в отношении неё.

Райдер хмыкнул, не то раздражённо, не то со смехом.

— Ты неисправим.

Они двинулись по тропинке к домикам, но Райдер оглянулся на меня.

— Ты проследишь, чтобы Мила и её подруга добрались до мамы к обеду?

Я хотела сказать, что Сэди могла бы этим заняться, потому что мне нужно было поговорить с Ларедо, но в глазах Райдера было что-то… Половина мольбы, половина приказа. Я прикусила язык и просто кивнула.

Когда мужчины скрылись за углом, я вернулась в конюшню.

Сэди сидела на бочке у подножия лестницы. Сверху доносился мягкий смех и весёлый щебет девочек — тот самый звук, который так удивил нас с Райдером, когда мы вошли несколько минут назад. Адди разговаривала. Полными, уверенными фразами, без единой запинки. Я не знала, помогло ли ей то, что она наконец-то заговорила о случившемся с её матерью, или же Мила с котятами сотворили какое-то волшебство.

— Не могу в это поверить, — прошептала я Сэди с улыбкой.

— Магия Милы.

Мы послушали ещё немного, и вскоре Мила появилась на вершине лестницы.

— Я проголодалась. Можно нам спуститься?

— Райдер попросил меня отвести вас к бабушке на обед, — сказала я.

— Пойдём, Адди! После еды сможем познакомить твоего ягуара с моими единорогами!

Мила спрыгнула вниз, закружилась на месте, и её яркие радужные леггинсы вместе с розовым свитером были покрыты соломой. Сэди тут же принялась её отряхивать, а я повернулась к Адди, которая осторожно спускалась следом.

Когда она ступила на землю, то одарила меня робкой улыбкой.

— Тебе понравилось играть с котятами? — спросила я.

Она кивнула, не произнеся ни слова. Я старалась не показывать разочарования. Мне хотелось услышать её голос, таким же спокойным и жизнерадостным, каким он был с Милой.

Вчетвером мы направились к дому. Мы уже пересекли половину двора, когда меня пронзило странное ощущение. По спине пробежал холодок. Будто кто-то наблюдает за мной. Я научилась доверять таким инстинктам — они не раз выручали меня в куда более опасных ситуациях.

Я замерла, внимательно осмотрев окрестности — длинную дорогу, обрамлённую деревьями, поля, фруктовые деревья, которые вот-вот зацветут.

Но ничего подозрительного не заметила.

Сэди и Мила продолжили идти, но Адди остановилась, наблюдая за мной, словно читая напряжение в моих плечах. Я улыбнулась ей и махнула рукой, призывая идти дальше.

— Всё в порядке. Я иду за тобой.

Она поправила лямки рюкзака, опустила голову и направилась к крыльцу.

Я сделала полный оборот, осматривая всё вокруг, высматривая хоть что-то не на своём месте, но ничего подозрительного не нашла. Два пикапа, которые я узнала ещё с прошлого визита на ранчо. Мы уже проверяли номера обоих работников — Шона и Рамона. Шон был чист, а у Рамона в Нэшвилле было дело, связанное с наркотиками, но оно было закрыто в обмен на реабилитацию. Когда спецотряд вышел на его старого дилера, оказалось, что тот связан с местной бандой, но не с Ловато, и сам Рамон с тех пор оставался чистым.

Вокруг слышались только звуки фермы, мычание скота, скрип качелей и удары молотков со стройки. Но ощущение, что за мной наблюдают, никуда не исчезло.

Райдер говорил, что усилил охрану как на ранчо, так и у себя дома. Возможно, сюда установили камеры. Надо будет спросить у него, когда вернётся.

Я поднялась по ступенькам и вошла через заднюю дверь, которую Сэди оставила открытой.

Дом пах ванилью и сахаром. В кухне возилась Ева, и если бы я не имела отчёт о ней в папке на своём ноутбуке, то могла бы подумать, что она не делает ничего, кроме готовки и выпечки. Но я знала, в каких книжных клубах она состоит и что с мужем занимается линейными танцами.

Она приветливо улыбнулась мне, её тёплый взгляд напоминал взгляд её младшей дочери.

— Джиа! Рада тебя снова видеть, — сказала она. — Мой сын ведёт себя прилично?

Я вспомнила наш поцелуй на кухне, который я начала, но он взял под контроль. Вспомнила, как его пальцы вжимались в мою кожу, как он прижимался ко мне.

Я улыбнулась.

— Конечно. Идеальный джентльмен.

Сэди фыркнула за спиной матери.

— Да ладно, мама явно надеялась услышать обратное.

Годы оттачивания невозмутимого выражения лица не помогли — щёки предательски залились румянцем.

Сэди рассмеялась, чмокнула маму в щёку и сказала:

— Я в бар. Дядя Фил поставил меня работать до закрытия.

Она схватила пальто и сумку с вешалки, а затем хитро улыбнулась мне.

— Сегодня игровая ночь. Райдер обычно заглядывает. Ты должна его затащить. Ему бы не помешало пару напитков, чтобы смягчить этот его характер, который превращает его в настоящего зверя.

— Сэди! — засмеялась Ева.

Мои губы дёрнулись в улыбке.

— Не спорю, что ему нужна встряска, но сильно сомневаюсь, что удастся оттащить его от Адди.

Я огляделась, но девочку не увидела. По телу прокатилась лёгкая тревога.

Ева уловила моё беспокойство и мягко сказала:

— Я отправила их помыть руки.

В кухню вошла пожилая женщина, её лицо лишь начинало покрываться морщинами. Кудрявые чёрно-белые волосы были спрятаны под ярко-розовый платок, украшенный единорогами, который, скорее всего, выбрала Мила.

Она подошла ко мне, протянув руку с улыбкой.

— Я Рианна.

Я пожала её ладонь, перебирая в памяти файлы о семье Хатли. Она была няней Мэддокса — скорее родственницей, чем просто работницей. А ещё учительницей в прошлом, преподававшей всем детям Хатли в третьем классе.

— Джиа.

— О, я знаю, кто ты. О тебе здесь немало говорят. — подмигнула она.

Я не знала, как на это реагировать, но мне не пришлось отвечать — в кухню вбежала Мила, а за ней медленно вошла Адди.

— Бабушка, можно мы поедим в игровой комнате?

Адди, заметив незнакомку, замерла на пороге. Её улыбка мгновенно исчезла, а пальцы вцепились в запястье другой руки. Видеть её такой было невыносимо больно. Одно дело — учить ребёнка осторожности, другое — когда он испытывает неподдельный страх.

— Доставай поднос, — сказала Ева внучке.

И Мила тут же крикнула:

— Да!

Она помчалась к кладовке и вытащила оттуда деревянный поднос. Ева расставила на нём тарелки с домашним куриным супом, толстые ломти кислого хлеба, приборы и салфетки.

— Не забудь сникердудли, бабушка!

Ева покачала головой и погладила Милу по щеке.

— Нет уж. Я знаю вас. Сначала обед, потом печенье, Букашка.

Мила выглядела совершенно опустошённой.

Адди тем временем встала почти вплотную ко мне. Куртку и рюкзак она оставила у двери, но продолжала бросать на них быстрые взгляды, будто прикидывала, сколько времени займёт побег.

Я наклонилась ближе и тихо спросила:

— Ты в порядке?

Она пожала плечами, наблюдая, как остальные обсуждают Милу и школу.

Меня вдруг пронзила тревожная мысль. Ведь Адди тоже должна была ходить в школу. Но я сомневалась, что она когда-либо там была. Возможно, Рэйвен каким-то образом скрыла её от системы, заявив, что обучает на дому. Или, что ещё вероятнее, не оставила никаких следов её существования.

Но одно я знала точно: сейчас она не могла ходить в школу. Мы не могли позволить людям узнать, кто она. Пока нет.

Ева передала Милe два стакана лимонада, взяла поднос и направилась к выходу. Остановилась у двери, посмотрела на Адди.

— Пойдём, милая. Посадим тебя за стол.

Адди замялась, а потом подняла голову и посмотрела на меня, словно ожидая разрешения.

— Я буду здесь. А Райдер скоро придёт.

Она ничего не сказала, но отошла к своему рюкзаку, достала ягуара и молча пошла за бабушкой и кузиной.

Сэди покачала головой.

— Это так странно. С Милой она болтала без остановки, а теперь снова ушла в себя.

— Я сама удивилась, что она с ней разговаривала. Думаю, я могу сосчитать по пальцам, сколько слов она сказала мне и Райдеру.

Рианна наклонилась вперёд, её взгляд стал более внимательным.

— Она обычно не говорит?

Я покачала головой и объяснила, что Адди пережила сильную травму, связанную с её матерью — моей подругой. При этом я метнула взгляд на Сэди, напоминая ей, что никто не должен знать, что Адди — дочь Райдера.

— Она разговаривала до того, как это случилось? — спросила Рианна.

— Честно говоря, не знаю. Я не так часто бывала рядом.

Я видела, что её мой ответ не вполне устроил. В её голове крутились мысли, складывая мозаику воедино, но, вместо того чтобы расспрашивать о ситуации, она сосредоточилась на Адди.

— Значит, с Милой она говорит, а с остальными — нет? И как это выглядит?

— Обычно это одно-два слова. Неполные предложения, как будто ей приходится заставлять себя говорить.

— А как она ведёт себя среди незнакомцев или в толпе?

Когда Ева вернулась на кухню, я уже собиралась сказать, что не видела её в таких ситуациях, но потом вспомнила, как она устроила истерику в машине у торгового центра.

— В новых обстоятельствах и с незнакомыми людьми она теряется. Как сейчас с вами — просто замирает.

Рианна кивала, будто всё это было ей знакомо.

— У меня был ученик с избирательной немотой. Такое состояние может быть вызвано травмой, но чаще всего встречается у детей с тяжёлой социальной тревожностью. Дома или среди близких они разговаривают нормально, но их тело буквально застывает в социальных ситуациях, особенно если они неожиданны или вызывают стресс. Тем, кто не разбирается, это может казаться упрямством — ведь ребёнок то болтает, то вдруг совершенно замолкает. Люди не понимают, что даже пара слов в таких случаях требует от него невероятных усилий — это как говорить, когда ты тяжело болен, только в сто раз сложнее.

Я нахмурилась, прокручивая в голове всё, что происходило с Адди с момента, как я её нашла.

— Как понять, это последствия травмы или именно избирательная немота?

— Думаю, со временем станет ясно. В любом случае, я бы посоветовала найти ей хорошего поведенческого терапевта. Он сможет разработать план для её семьи, друзей и, в дальнейшем, учителей.

Но этого не случится. По крайней мере, пока. Пока мы не найдём убийцу её матери и не разберёмся, связано ли это с Ловато или нет.

Я снова вспомнила то странное чувство, когда была на улице и ощущала на себе чей-то взгляд.

Нет. Пока Адди нельзя показывать специалистам. Не раньше, чем она будет в безопасности.

Но я могла изучить этот вопрос самостоятельно и попробовать помочь ей своими силами.

— Я побежала, — сказала Сэди, выскальзывая за дверь. — Если не доберусь до бара вовремя, дядя Фил заставит меня собирать арахисовую шелуху палочками для еды.

— Не давай ему себя запугать! — крикнула ей вслед Ева, но дверь уже хлопнула.

После ухода Сэди наступила тишина. Мне никогда не было неловко среди Хатли. Именно поэтому я и уехала отсюда — мне было сложно видеть в них подозреваемых, когда они вызывали у меня столько симпатии.

Но в этот момент, под пристальными взглядами двух пожилых женщин, я чувствовала себя не в своей тарелке.

И дело было вовсе не в работе.

А в тех чувствах, которые я испытывала к голубоглазому владельцу ранчо.