Последнее обещание, которое ты дала

Глава 34

Райдер

С неистовым желанием, пронизывающим каждую клетку моего тела, я оторвался от сладких губ Джиа и соскользнул с кровати.

Она всегда была чертовски красивой, но сейчас — особенно. Её тёмные локоны обвивали грудь, губы опухли от моих поцелуев, кожа раскраснелась после того, как она разлетелась на куски под моими пальцами и ртом. В её глазах сверкал огонь и сера. Она бросала мне вызов — попробуй уйти. Или останься. Моё сердце сбилось с ритма. Несколько раз. Больное осознание пронзило меня — я попробовал то, от чего никогда не смогу отказаться.

Она сказала мне, что прежде, чем говорить о будущем, я должен заставить её поверить в нас.

Я сделаю это. Должен сделать. Потому что альтернатива раздавит меня.

Если она уйдёт, это сломает меня. Только я не смогу развалиться, как тогда, когда ушла Рэйвен, потому что теперь у меня есть дочь, о которой нужно заботиться. Я не смогу запереть сердце, потому что Адди заслуживает его часть. Так что если Джиа исчезнет, мне придётся пережить каждую проклятую рану, что она оставит, лишь бы дать дочери то, что от меня останется. Но одна только мысль о её уходе разбудила во мне что-то дикое, первобытное. Неукротимое. Мне хотелось оставить на ней метку, сделать её своей, чтобы у неё не было ни малейшего желания уйти.

Я расстегнул пуговицу на штанах, и она прикусила нижнюю губу. Когда брюки и бельё упали к моим ногам, её взгляд скользнул вниз, вспыхивая жаром. Желание. Голод. То же, что пылало во мне.

Я достал из бумажника презерватив, разорвав упаковку зубами. Её глаза расширились, когда я опустился на колени между её ног.

И тогда истина вырвалась наружу:

— Я никогда не смогу покончить с тобой.

Она улыбнулась, села и забрала презерватив из моих рук. Её уверенные движения, когда она натягивала его на меня, обжигали, проникали в самую глубину. Я любил эту уверенность в ней — во всём, что она делала. Хотел, чтобы она принадлежала только мне.

Я снова уложил её на кровать, устроившись между её бёдрами. Когда её тепло вновь окутало меня, её глаза вспыхнули — как огоньки светлячков, которых я ловил в детстве. Она жадно впилась в мои губы, направляя меня туда, где я сильнее всего жаждал быть.

— Ты хотел вести? — прошептала она мне в ухо. — Тогда веди.

Я ответил, входя в неё одним едва сдержанным толчком. Когда я заполнил её до конца, по телу прокатилась волна наслаждения, и мир стал размываться, оставляя только нас. Жар между нами, её мёдовый запах и вкус.

Сначала наши движения были размеренными, изучающими — мы находили друг в друге те места, что заставляли нас стонать от удовольствия. Восхитительное скольжение кожи о кожу. Ощущение нашей связи зарождалось, росло и расцветало до тех пор, пока неистовый инстинкт не взял верх, как будто мы больше не были самими собой, а дикими животными, связанными в танце, древнем, как само время.

Её сладкие вздохи и тихие стоны, что едва не свели меня с ума, когда я ласкал её губами, вернулись, касаясь меня, словно нежные прикосновения. И когда наши толчки стали более жёсткими, отчаянными, я изо всех сил держался, жаждая увидеть, как она снова растворится в наслаждении.

Моя рука скользнула между нами и она взорвалась, затрепетала. Из её губ вырвался крик, который прозвучал как пение ангелов, и в тот же миг я потерял контроль, полностью отдаваясь ей — телом, сердцем, душой.

Мы замерли, качаясь в послевкусии, пока дрожь не утихла. Я чуть перевернулся на бок, забирая её с собой, чтобы мы оказались лицом к лицу.

Она убрала прядь волос с моего лба, её губы тронула мягкая улыбка. Вокруг неё появилось какое-то особенное, неуловимое сияние. Это была настоящая Джиа. Та, которую видел далеко не каждый. У неё были и другие мужчины, но я сомневался, что они видели её такой. Или, по крайней мере, моё эго хотело верить в то, что я разрушил её мир так же, как она разрушила мой.

— Ненавижу признавать, но ведешь ты неплохо. — поддела она.

Я хмыкнул.

— Всего лишь неплохо? Дай мне секунду, мы снова выедим на шоссе, и я покажу, как беру съезд на скорости сто тридцать.

Её улыбка стала шире.

— Это стоит увидеть.

Снаружи вдруг сработала сигнализация машины, но вскоре замолкла. Этот простой звук разорвал тот краткий покой, что мы нашли друг в друге, возвращая реальность.

Я крепче прижал её к себе, поцеловав в лоб, пока меня накрывала холодная правда.

Рэйвен была сестрой Хайме. Адди — его племянницей. Он охотился за ней так же, как за её матерью.

— Тебе нужно найти доказательства, что Хайме замешан, — сказал я тихо. — Так что давай покончим с этим.

Она резко выдохнула, почти сдерживая смешок.

— У нас с Рори есть план. Я иду на приём, а ты остаёшься в безопасном доме с Адди.

В голове снова всплыло воспоминание, как огромный мужчина тащил её по моему дому. Вспомнился страх, злость, беспомощность, что я испытал в тот момент. И мысль о том, что я должен сидеть в убежище, пока она рискует жизнью, заставила мой желудок сжаться.

— Ты идёшь — я иду. — выдавил я.

— Ты не можешь оставить Адди, Райдер. После сегодняшнего ей нужны новые гарантии, что она в безопасности.

— Я не могу больше ей врать. Мы оба знаем, что она не будет в безопасности, пока это не закончится. И если для этого нужно зайти на территорию Хайме, я это сделаю.

В глазах Джиа блеснули слёзы, но она зажмурилась, сдерживая их.

— Позволь мне сделать это. — прошептала она. Её голос дрожал — от эмоций так же сильно, как от всего пережитого. — Позволь мне довести это до конца. Ради той девочки, которой нужен хотя бы один человек в этом мире.

Когда она впервые появилась с Адди, я говорил себе, что для неё это просто дело. Что ей наплевать на людей. Но истина была в том, что ей приходилось возводить стены, чтобы делать свою работу. Это был щит, который она научилась строить ещё в детстве, когда ей приходилось переезжать с места на место, не позволяя себе привязываться.

Но за последние дни я видел, как она влюблялась в Адди. В мою семью. В меня.

Она сказала, что не готова говорить о будущем, и я вложил в свои прикосновения всё, что чувствовал, надеясь, что этого будет достаточно. Но я не был уверен, что она поверила. Что поняла, насколько важна для всех нас.

Я провёл ладонью по её щеке и тихо сказал:

— Ошибаешься, если думаешь, что я единственный, кто ей нужен.

Глаза Джиа распахнулись, в её карих глубинах смешались удивление и надежда.

— Что?

— Ты не понимаешь, дорогая? Мы оба влюбились в тебя.

Она высвободилась из моих объятий, сжимая руками живот. Её взгляд метался между страхом, жаждой и любовью, прежде чем она отвернулась и потянулась за одеждой.

— Это нелепо. — Она покачала головой, словно споря больше с собой, чем со мной. — Всё это чушь. Невозможно влюбиться за несколько дней — за несколько часов, если быть честной. Так не бывает. Просто не бывает.

Я сполз с кровати, натянул штаны, а затем подошёл к ней, выдернув фланелевую рубашку из её рук и притянув обратно к себе. Она напряглась, держась на расстоянии, но я не отпустил.

— Это пугает и меня тоже. Я думал, что мой единственный шанс на настоящую любовь прошёл, когда мне ещё не было тридцати. Что впереди меня ждёт лишь пустота случайных связей и любовь семьи. А потом ты ворвалась в этот город, принеся с собой маленькую девочку, которую я считал потерянной. — Я с трудом сглотнул комок в горле. — Ты принесла свой огонь, с головой окунула меня в него и заставила задуматься: а было ли то, что я чувствовал к Рэйвен, тем, чем я это считал? Как это вообще могло быть настоящим, если одно лишь твоё присутствие заставляет меня чувствовать в десять раз сильнее, чем когда-либо с ней?

Я почувствовал, как её тело дрожит от моих слов, а затем, наконец, её плечи расслабились, и она обняла меня. Подняла голову, прижимая подбородок к моей груди, и посмотрела вверх. По её щекам медленно скатывались слёзы.

— Всем вокруг ты кажешься грубым, ворчливым ковбоем, но на самом деле ты поэт и художник, прячущий сладкие слова и страсть за сарказмом и ухмылкой. Я чувствую себя счастливой, что могу видеть настоящего Райдера. — Она неровно вдохнула и продолжила. — Ты прав. То, что происходит между нами, больше всего, что я когда-либо испытывала. Это заставляет меня хотеть вещей, о которых я даже не думала. И это пугает меня, так же, как и тебя. Но ещё страшнее то, что эти чувства сужают мой кругозор. Из-за них я подвергла тебя, Адди и твою семью опасности. Я ждала, когда ты вернёшься домой, чтобы рассказать мне о своём дне, вместо того чтобы проверять периметр. Так что прямо сейчас… — Она глубоко вдохнула и отстранилась. — Прямо сейчас мне нужно это отложить. Потому что если я этого не сделаю… кто-то может погибнуть. Ты можешь погибнуть. Адди. Твоя семья…

Она всхлипнула.

Блядь.

Мне не хотелось с этим соглашаться. Хотелось поцеловать её так, чтобы она снова забыла обо всём. Но она была права. Нам нужно думать не только о себе. Нам нужно думать об Адди. О моей семье. Именно поэтому нам нужно было покончить с этим.

А уже потом мы разберёмся с нашими чувствами.

Потом я найду способ быть с ней, не вынуждая её отказываться от всего.

Но сначала нам нужно было довести дело до конца.

— Согласен. Нам нужно покончить с этим. Но не тебе одной. Нам. Хайме не позволит тебе просто так появиться на его территории в одиночку. Он ожидает, что ты будешь на моей руке. Более того, он хочет, чтобы я был там. Именно поэтому он лично приехал сюда, чтобы убедиться, что я приду. Так что, хочешь ты этого или нет, милая, но я иду с тобой.

— Адди… — Она произнесла имя моей дочери как мольбу, и от этого я полюбил её ещё сильнее.

Рэйвен взяла нашу дочь с собой, подвергнув её опасности, лишь бы не расставаться с ней. Джиа скорее разорвала бы себя на куски, чем потащила Адди туда, где ей угрожает смертельная опасность.

— Мы скажем ей правду. Мы пытаемся положить конец угрозам. Если со мной что-то случится, у неё будет моя семья. Они позаботятся о ней. Будут любить её.

Джиа не ответила, просто отошла в сторону и продолжила одеваться. Лишь когда она заговорила снова, я понял, что она сделала выбор.

— Мне нужно платье. Нам придётся где-то остановиться по дороге.

Её слова вызвали во мне волну облегчения.

Я вспомнил сундуки на чердаке, которые бабушка хранила со времён своей актёрской молодости. Мы с братьями и сёстрами годами создавали истории и устраивали представления в её нарядах. Там было полно красивой одежды, украшений, вещей, которые можно было перебрать.

— Думаю, у меня найдётся кое-что подходящее. — сказал я, взяв её за руку и увлекая за собой в комнату, где спала Адди.

Мы оба заглянули в её кроватку, и я с облегчением увидел, что она так и осталась под одеялом, а не спряталась где-нибудь в комнате. Она крепко сжимала своего ягуара, натянув одеяло почти до самого носа, но её лицо было расслабленным во сне.

Я поклялся, что, каким бы образом, но завершу это дело, чтобы она могла спокойно спать всю оставшуюся жизнь.

Я осторожно открыл дверь чердака, радуясь, что она не заскрипела. Узкие ступени, паутина, липнущая к лицу… Здесь не было окон, так что я рискнул включить единственную лампочку, что висела под потолком.

Чердак занимал всю длину дома, и он был забит хламом, накопленным за поколения МакФлэнниганов. Старые люльки, сломанные стулья, лампы, коробки, сундуки…

Если мне не изменяла память, в конце должен был быть вешалка с костюмами.

— Здесь нет летучих мышей, правда? — вдруг спросила Джиа.

Я остановился, усмехнувшись.

— Летучие мыши?

Она передёрнула плечами.

— Просто… Я с ними не дружу.

Из меня вырвался смешок.

— Из всех вещей, которых ты можешь бояться… — Я покачал головой. — Нет здесь летучих мышей. Вход только один — тот, через который мы пришли.

Я отодвинул несколько коробок и нашёл вешалку. Все платья были аккуратно убраны в чехлы, а рядом лежали мешочки с лавандой. Мы всегда тщательно убирали здесь после игр, иначе мама или бабушка живьём бы нас за это кожу содрали.

Я расстегнул первый чехол и поморщился. Платье, будто из времен первых поселенцев. Следующий — мужской костюм. Затем что-то в клетку, прямо как у Дороти из «Волшебника страны Оз».

Наконец, я нашёл то, что нужно.

Платье из атласа, цвета шампанского. Простое. Элегантное. Красивое. Как и сама Джиа.

Я повернулся, чтобы показать его ей, и заметил, как у неё приоткрылись губы.

Глубокий вырез на тонких хрустальных бретелях. Облегающий силуэт, подчёркивающий талию, обтекающий бёдра, а затем плавно расширяющийся ниже колен. Сзади платье тянулось шлейфом, а спина была открыта до поясницы.

Она будет королевой бала в этом наряде. Никто не сможет оторвать от неё взгляд.

От этого у меня в груди образовался комок страха.

— Может, и нет. — пробормотал я, собираясь повесить платье обратно, но Джиа схватила меня за руку.

— Оно потрясающее. Дай мне хотя бы примерить, прежде чем ты его засунешь подальше.

Я нехотя протянул ей платье. Она быстро стянула с себя фланелевую рубашку и джинсы, натянула наряд. Даже несмотря на то, что сверху виднелся её простенький бюстгальтер, оно выглядело на ней чертовски красиво.

— Ты не можешь это надеть. — хрипло выдавил я.

Она посмотрела вниз, провела рукой по ткани.

— В груди чуть великовато, но в целом сидит неплохо. Почему не подойдёт?

Я шагнул к ней, сократив расстояние.

— Если ты наденешь это, дорогая, я потеряю всякую концентрацию. Мне захочется выбить мозги каждому мужику в зале, потому что все будут пялиться на мерцание твоей кожи и изгибы, которые это платье подчёркивает, а не скрывает.

В тусклом свете она слегка порозовела.

— Значит, идеально. Разве не в этом смысл? Нам нужно привлечь внимание Ларедо, верно?

— И зачем нам это? — из меня вырвался сдавленный рык при одной мысли, что Хайме может проявить к ней хоть малейший интерес.

— Чтобы он увёл меня в более уединённое место.

— Джиа.

Теперь это был уже не просто рык, а почти рычание собственника.

— Он не станет таскать с собой коробку или доказательства того, что связан с Ловато, прямо в бальный зал. Как ты думал, это сработает?

— Мы не будем использовать тебя как приманку.

Но она уже не слушала. Я видел, как в её голове бешено крутились мысли.

Она быстро вышла из платья, натянула обратно свою обычную одежду и заговорила, полностью сосредоточившись на плане:

— У меня в сумке, что осталась у тебя дома, есть рации. Если бы у меня были подходящие украшения, я могла бы спрятать камеру в ожерелье или серьгах. — Она бросила взгляд на тот самый стеллаж, с которого я достал платье. — Здесь есть что-нибудь подходящее?

Я хотел сказать «нет». Хотел связать её и оставить здесь, в безопасности, пока сам бы пошёл разбираться с Хайме.

Но я также знал, что такой реакции недостаточно для женщины, в которую я влюбился.

Я должен был довериться ей.

В груди неприятно сжалось.

Я должен был это сделать. Довериться ей, потому что она этого от меня ждала.

Но ещё и потому, что я сам должен был доказать, что могу.