Последнее обещание, которое ты дала

Глава 20

Райдер

Хайме задавал вопрос за вопросом про новые домики, а потом признался, что сам подумывает добавить что-то подобное в глубине своей территории. Только его домики будут строго эксклюзивными и доступны лишь тем, кто жаждет абсолютной уединённости. Его идея заключалась в том, чтобы на территории было минимум персонала — только те, кто будет приносить еду, продукты и прочие нужные вещи. Никто больше на ранчо даже не должен был знать, что там кто-то есть. Это был отличный способ привлечь знаменитостей, желающих исчезнуть на несколько дней.

Я подумал о домике на гребне холма, который всё никак не решался переделать в маленький жилой дом. Он был бы прекрасным убежищем — далеко от любопытных глаз.

Когда мы направились обратно к парковке, я раздумывал, не пригласить ли Хайме на обед. Мама бы меня живьём освежевала за то, что не предложил ему зайти, но мне совсем не хотелось, чтобы он увидел Адди и начал задавать вопросы, на которые я не мог ответить. Поэтому вместо того, чтобы идти к дому, я повёл его в свой кабинет, расположенный в глубине амбара.

— Где Брэндон? — спросил Хайме, окинув взглядом комнату, где два стола были сдвинуты вместе.

— На аукционе лошадей в Талсе, — ответил я, кивнув в сторону, где рядом с мини-холодильником стояла кофеварка и графин виски. — Воды? Кофе? Виски?

Он ухмыльнулся.

— Для виски, конечно, ещё рановато, но выпью, чтобы отметить твоё согласие занять пост казначея.

Я снял шляпу, провёл рукой по волосам и сел за стол.

— Честно говоря, Хайме, у меня сейчас семейные дела, которые займут всё моё время.

Его улыбка тут же исчезла.

— Надеюсь, ничего серьёзного?

Я с трудом удержался от того, чтобы не сказать «да». Вся моя жизнь перевернулась. Последние два дня с Адди были словно сон — одновременно хороший и кошмарный. Как перейти от ощущения, что она просто гость, к тому, чтобы сделать её центром своей жизни? Если бы у меня было время привыкнуть, если бы я рос с ней, учился быть отцом постепенно, всё не казалось бы таким неловким и натянутым.

— Разберёмся, — пробормотал я хрипло. — Но я буду полностью в это погружён. Честно говоря, не думаю, что смогу нормально выполнять обязанности казначея.

Хайме смотрел на меня цепким взглядом хищника, и впервые за всё время, что я его знал, мне стало неуютно, будто он пытался разобрать меня на части и заглянуть внутрь. Я заставил себя сохранять спокойствие, но напряжение сковало спину.

— По крайней мере, приходи на бал. Там будут другие члены совета, и ты сможешь оценить, насколько это требует времени. Приводи свою красавицу и расслабься хоть на пару часов.

Предположение, что между мной и Джиа что-то есть, неприятно сжало грудь. Хотя я сам подталкивал его к такому выводу, когда демонстративно вставал между ними, чтобы прекратить его заигрывания. Нараставшее волнение усилилось. Я ненавидел, когда меня подталкивали или пытались манипулировать, но Хайме был не тем человеком, которому можно было легко сказать «нет». Я ему многим обязан. И он это знал. Никогда не напоминал об этом, никогда не давал понять, что ждёт возврата долга, но сейчас всё наше прошлое повисло в воздухе.

— Ты правда приехал аж из Кентукки только для того, чтобы затащить меня на свой праздник жизни?

Он рассмеялся.

— Мне давно хотелось проверить, как Порше ведёт себя на просёлочных дорогах, а тут и повод появился.

Он глянул на золотые часы Патек с кожаным ремешком — как-то рассказывал мне, что его отец выиграл их в карточной партии у египетского принца.

— Но мне пора. Вечером у меня встреча, я не могу её пропустить.

Мы вышли наружу, и резкий ветер ударил в лицо, щипля глаза.

— Долго этого держать будешь? — кивнул я в сторону его красного Порше.

Он хмыкнул.

— Ездит неплохо, так что, может, подольше, чем остальные.

У Хайме каждый раз была новая машина. Причём не просто купленная в салоне, а такая, что требовала особых посредников, доставки с другого конца света и стоила больше, чем большинство людей зарабатывает за всю жизнь. Он был единственным человеком, которого я знал, способным позволить себе такие причуды. Да, он превратил родовое ранчо в роскошный пятизвёздочный курорт, но его семья никогда не рисковала потерять всё, как случилось у нас. У него по материнской линии шли поколения богачей.

Но работать на ранчо ему всё равно пришлось. Как-то он рассказывал, что его отец был жадным ублюдком, который считал каждую копейку. До такой степени, что когда Хайме в восемнадцать получил лицензию пилота и тут же купил себе шестиместный Цессна на деньги из трастового фонда, тот пришёл в ярость и пригрозил вычеркнуть его из завещания, если тот не отправится работать на фермы в Калифорнию. Он хотел, чтобы сын поработал бок о бок с мигрантами и прочувствовал, через что проходили его предки, когда приехали в США.

Моё мнение? Этот период жизни, когда у Хайме не было доступа к деньгам, когда он вкалывал до изнеможения, только сделал его ещё более одержимым роскошью. После смерти отца его уже никто не мог остановить.

Хайме открыл дверь машины и посмотрел на меня поверх крыши.

— Жду тебя в следующую субботу. Запишу с плюс один, можешь привести свою шикарную брюнетку.

Я лишь выдавил:

— Ладно.

Хайме улыбнулся, подмигнул, опустился на водительское сиденье. Двигатель зарычал, и он умчался по дороге, как раз в тот момент, когда в мой двор въехал пикап брата с надписью Шериф на двери.

Мэддокс припарковался рядом с моим грузовиком, выбрался из машины и встал рядом.

— Это кто такой?

— Хайме Ларедо. Приходил меня дожимать на счёт его благотворительного бала и ассоциации владельцев ранчо.

— Лучше тебя, чем меня.

— Спасибо, придурок.

Мэддокс вытащил из-под куртки бумажный пакет.

— Мама сказала, что ты здесь, так что я принёс образцы для ДНК-теста.

Мои челюсти снова сжались. Казалось, куда бы я ни повернулся, я что-то скрывал, и это не давало мне покоя. Но потом я вспомнил тихий голос Адди, рассказывавшей, что она видела в том гостиничном номере, и во мне снова вспыхнула решимость. Я был готов на всё, чтобы уберечь её. Даже если это означало согласиться на ДНК-тест, который упрямая аналитик внизу совершенно не одобряла.

Мы молча направились к дому. У порога стряхнули грязь с сапог, сняли шляпы и повесили их на вешалку у двери.

— Ну конечно, как раз к обеду объявились, — сказала мама с весёлой ноткой в голосе.

За кухонным столом сидели Джиа и Рианна, перед ними стояли миски с супом и домашний хлеб из закваски. Адди и Милы видно не было, и мой желудок сжался от тревоги.

— Она наверху, в игровой комнате с Милой, — сказала Джиа, первой прочитав мою обеспокоенность, ещё до того, как кто-то другой заметил.

— Мы только заглянем сказать «привет», — сказал Мэддокс.

Мы пошли по коридору, завешанному фотографиями семьи — поколения наших родных, снимки нашего детства и новые, где уже была и Мила. Очередное напоминание о том, что я и Адди пропустили вместе — праздники, поездки, общее прошлое.

Наверху мы подошли к спальне в конце коридора — когда-то она была моей, но мама переделала её в игровую комнату для принцессы. Настоящий рай для маленькой девочки: на стене нарисован замок, с потолка свисают цветочные гирлянды. В углу за детским столиком сидели Мила и Адди, ели обед. Адди тихо, но уверенно рассказывала моей племяннице про своего ягуара.

— Мама говорила, что Балам видит не только в темноте, но и в людские души. Он защищает хороших людей, прогоняя плохих.

— Нам надо написать про него историю! — сказала Мила, а потом увидела нас у двери.

— Папа! — она подскочила и обняла Мэддокса за ноги. — Мы играли с котятами, потом ели обед, а ты знал, что у Адди мама умерла? Поэтому она живёт у дяди Райдера. И она не просто моя подруга, она моя кузина! У меня никогда не было кузины!

— Дыши, Букашка, — сказал Мэддокс.

— Но Адди — твоя кузина, и это пока секрет, помнишь? — сказал я хрипло.

— Но это же папа! А ты говорил, что семья должна знать.

— Может, стоит составить список тех, кто в курсе? — предложил Мэддокс, бросая на меня извиняющийся взгляд. — Почему бы тебе не спуститься вниз и не принести печенья для Адди?

— О, точно! Я совсем забыла про сникердудли!

Мила выскочила из комнаты, а я подошёл к Адди.

— Тебе понравилось?

Она кивнула, переводя взгляд с меня на Мэддокса, и в её глазах снова появилась настороженность, от которой мне хотелось её избавить. Я взял бумажный пакет у брата, достал одну из пробирок.

— Мне нужна твоя помощь в одном важном деле.

Она крепче прижала к себе игрушечного ягуара.

— Нам нужно сделать ДНК-тест, чтобы все знали, что ты моя дочь.

Её глаза чуть расширились.

— Это не больно, — сказал Мэддокс. — Это как ватная палочка, только вместо уха мы просто потрём внутреннюю сторону щеки. Смотри, я сделаю это с твоим папой, чтобы ты видела.

Он достал из пакета вторую пробирку, снял пломбу, провёл палочкой по внутренней стороне моей щеки, затем запечатал пробирку обратно.

— Видишь? Легкотня.

— Хочешь, чтобы я сделал, или пусть дядя Мэддокс? — спросил я.

Она пожала плечами, и я снова ощутил пустоту от того, что ей было легче разговаривать с Милой, чем со мной.

Я вскрыл пробирку, попросил её открыть рот, осторожно провёл палочкой по внутренней стороне щеки и убрал обратно.

— Легкотня, да?

Она кивнула, её лицо осветила лёгкая улыбка.

В этот момент вернулась Мила, неся салфетку с двумя огромными печеньями.

Рация на поясе Мэддокса резко зашипела, и все, кроме Милы, вздрогнули. Он вышел в коридор, чтобы послушать сообщение, и когда вернулся, его лицо было таким серьёзным, что мой желудок ушёл вниз.

— Нам нужно в участок.

Я положил ладонь поверх руки Адди.

— Прости, что сегодня постоянно ухожу, малышка. Но обещаю, с Наной ты в надёжных руках. Здесь ты в безопасности.

Она кивнула и мягко улыбнулась.

— Мне нравится комната Милы.

Моё сердце сжалось от того, как плавно и легко прозвучала её фраза, без запинок.

— О, но это не моя комната! Я здесь не живу. У меня есть комната, она вся в радугах, но эта — моя вторая любимая комната на свете. А ещё Нана всегда наполняет её самыми лучшими игрушками! После печенья я дам тебе выбрать, во что мы будем играть.

Я направился к двери, бросил последний взгляд на двух девочек, жующих угощение. Адди была старше Милы минимум на год, но выглядела меньше, хрупкой. И это снова оставило горький осадок в груди.

Мэддокс положил руку мне на плечо.

— Здесь она в порядке. Как ты сам сказал, она в безопасности.

Затем он двинулся к лестнице, и я нехотя последовал за ним. Я не был уверен, что выдержу ещё одну плохую новость, но по выражению лица брата было ясно — нас ждал не лучший день.

♫ ♫ ♫

После того как мы спустились вниз, Мэддокс настоял на том, чтобы Джиа поехала с нами. Он сказал, что в участке есть человек, у которого появилась информация о фотороботе, который она опубликовала этим утром. Мы поехали за ним на её машине, чтобы ей не пришлось сидеть посередине в кабине моего грузовика. И что-то во мне было не так, раз эта мысль меня разочаровала. Я хотел, чтобы она была рядом. Хотел этого прилива адреналина, который она вызывала, даже зная, что не должен.

Джиа Кент была воплощением всего, что меня раздражало. Она мастерски врала. Не задерживалась на одном месте. Относилась к моей семье и нашему ранчо как к очередному улик в расследовании. Но вот с Адди она так не поступила. Она сделала всё, чтобы убедиться, что девочка в безопасности и о ней заботятся.

А когда мы поцеловались… Чёрт, это было похоже на то, чего я всегда хотел, и это сбивало с толку. Эти смешанные чувства, наверное, и заставили меня без споров уступить ей место за рулём. Мэддокс усмехнулся, когда я сел на пассажирское сиденье, прекрасно зная, как сильно я ненавижу это место.

Как только мы вошли в кабинет Мэддокса, Джиа сразу заулыбалась, увидев мужчину, который нас ждал, и направилась к нему. Он был ниже меня ростом, смуглый, с мышцами, как у тяжеловеса. Чёрная футболка, джинсы, армейские ботинки. Руки до самых запястий покрыты татуировками.

Они с Джиа поздоровались каким-то сложным рукопожатием, под конец которого она рассмеялась. Он обнял её за плечи, но она тут же оттолкнула его и легонько стукнула кулаком в плечо.

Мне тоже хотелось это сделать. Только не просто в шутку, а так, чтобы он отлетел в соседнюю комнату и больше не касался её, ни в шутку, ни всерьёз.

Может, причина, по которой с Джиа я чувствовал эту незнакомую ревность, а с Рэйвен — нет, была в том, что у меня не было на неё никаких прав. Она не была моей. У меня не было ни малейшего основания мешать ей общаться с другими мужчинами. Или дело было в том, что то, что я чувствовал рядом с ней, было сильнее всего, что я когда-либо испытывал.

— Что привело тебя в Уиллоу Крик? — спросила Джиа.

Его взгляд посерьёзнел, он кивнул в мою сторону, будто спрашивая, в порядке ли я.

— Это Райдер Хатли, — сказала Джиа. — Райдер, это агент Управления по борьбе с наркотиками Энрике Салазар. Он работает в группе по делу Ловато, большую часть карьеры провёл под прикрытием.

— Это он дал тебе фоторобот? Что он видел? — спросил агент, нахмурив тёмные брови.

Я приподнял шляпу, провёл рукой по волосам, снова надел её и встретился взглядом с Джиа.

— Он не совсем свидетель, — ответила она, — но знает, с чем мы имеем дело.

Глаза мужчины сузились, он внимательно меня изучил, а потом снова посмотрел на Джиа.

— Хочешь сказать мне, что здесь происходит на самом деле? Почему в это втянут гражданский?

Лицо Джиа стало таким же жёстким, как у него.

— Пока не могу. Это причина, по которой ты здесь? Ты нашёл нашего парня?

Я видел, что ему не нравится моё присутствие, но если это касалось Адди, я никуда не уйду. Скрестив руки на груди, я дождался, пока в кабинет вошёл мой брат и закрыл за собой дверь.

— Вижу, вы уже познакомились, — заметил Мэддокс, сразу чувствуя напряжение в воздухе. — Я ручаюсь за своего брата, Энрике. Всё, что ты нам скажешь, останется в этой комнате.

— Я бы хотел сначала понять, зачем он вообще здесь, — упрямо сказал Энрике. Когда Джиа и Мэддокс обменялись взглядами, но не ответили, он продолжил: — Ладно. Скажу так: это связано с девочкой, которую вы нашли в гостиничном номере Анны.

Меня пробрала тревога, а лицо Джиа стало мертвенно-бледным.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Ты обещала, что эта информация под надёжной защитой. Только для тех, кому необходимо знать, — прорычал я.

— Так и есть. Но, как я уже говорила вам обоим, единственный способ сохранить секрет — не рассказывать его никому, — её взгляд полыхнул яростью, когда она повернулась к Энрике. — Где ты это услышал?

— Рори взяла след по фургону, который видела возле отеля, где убили Анну. Водитель оказался в Лексингтоне, где я работал под прикрытием, и ей понадобилась моя помощь, чтобы его отследить. Я спросил, почему ты не можешь этим заняться, а когда она захлопнулась, как банковский сейф, у меня возникли подозрения. Я начал копать сам и нашёл человека, который согласился говорить, в Денвере. — сказал он.

Я видел, что Джиа это явно не радовало, а у меня уровень тревоги взлетел ещё выше. Мы с Мэддоксом обменялись взглядами, но прежде чем успели что-то сказать, Джиа потребовала:

— Просто скажи мне, что ты нашёл этого парня.

— Мёртв при обнаружении, — спокойно ответил Энрике, будто тот факт, что человек был мёртв, не имел никакого значения.

Он взял с угла стола Мэддокса конверт, вытащил оттуда фотографию и передал её Джиа. Я подошёл ближе, заглянул ей через плечо.

На снимке был мужчина, лежавший на берегу. Судя по его внешнему виду, он пробыл в воде какое-то время. Кожа разбухла, глаза мутные и серые. Причину смерти сомнений не вызывала. Огромная рваная рана на шее говорила сама за себя.

— Чёрт, — тихо выдохнула Джиа, сжав края снимка пальцами. — Где это было?

— Возле водохранилища Лексингтона.

— Вы уже знаете, кто он? И зачем он был в Кентукки?

— Лучшее имя, которое у нас есть — Вито Хименес. По слухам, если Вито появлялся у твоей двери, у тебя оставались считаные минуты жизни.

— Почему, чёрт возьми, его не арестовали? — потребовал я.

Джиа и Энрике повернули головы в мою сторону.

— Маленькая вещь под названием отсутствие улик, — ответил он. — Даже ордер на прослушку его телефона или компьютера получить не удалось. Хотя у него их, похоже, и не было. Только одноразовые трубки, в лучшем случае. Он появлялся и исчезал из страны, как тень, работал на несколько картелей, а не только на Ловато.

— Тогда почему его убили, если он был так важен? — спросил я.

— Думаю, он облажался, — сказал Энрике. — Ему не следовало убивать Анну. Может, он должен был доставить её Ловато. Может, должен был привести и её, и девочку.

В горле поднялась горечь.

— Ты не можешь знать этого наверняка, — резко возразила Джиа. — Анна дала понять, что Ловато не знали о её дочери. Но, скорее всего, ты прав насчёт того, что убивать её он не должен был. На её теле были следы борьбы, а она была ключевой фигурой в организации, так что маловероятно, чтобы на неё заказали убийство.

— Я слышал версию Рори, что она могла что-то сливать властям. Если так, они бы её устранили. — парировал Энрике.

— Слушайте, — вмешался Мэддокс, швырнув шляпу на стол и проведя рукой по волосам. — Он мёртв. Если мы не выясним, где это произошло и кто перерезал ему горло, нам остаётся только принять этот факт. Как я вижу, если бы он знал, что Адди была в номере, когда убил её мать, он бы забрал её тогда. Но он этого не сделал. А теперь, когда он мёртв, шансов, что они начнут её искать, ещё меньше. Так что это хорошие новости для нас.

— У девочки было что-то с собой? — спросил Энрике, и почему-то от этого безразличного тона у меня по спине побежали мурашки.

— Нет. — мгновенно ответила Джиа. — Я сама её оттуда вынесла. У неё ничего не было, кроме одежды на ней.

Я вспомнил рюкзак, с которым Адди не расставалась. Джиа солгала. Я опустил взгляд на свои грязные сапоги, избегая встречаться с кем-либо глазами. Боролся с каждым инстинктом внутри себя, который кричал, чтобы я бросился прочь, нашёл Адди и спрятал её.

В комнате повисло тяжёлое молчание.

— Спасибо, что доставил новости лично, Энрике, но ты зря потратил время. Мог просто позвонить. — сказал Мэддокс.

— Лиланд попросил меня остаться и быть твоей поддержкой. — спокойно ответил агент. — Теперь, когда мы знаем, как легко информация о девочке всплыла наружу, я буду здесь, когда они появятся.

Кровь в моих венах похолодела. Эти ублюдки действительно собирались прийти за ней.

Я резко развернулся и направился к выходу. Джиа бросилась за мной.

— У нас нет никаких подтверждений, что они придут сюда, Райдер.

Я посмотрел на неё сверху вниз, сжигая взглядом.

— Вижу, ты так же хороша в защите подопечных, как и твой брат. Может, вам стоит основать клуб — «Косячные агенты, объединяйтесь».

— Рай… — предостерегающе сказал Мэддокс, но я не слушал.

— В этот раз, чтобы добраться до неё, им придётся пройти через меня. А я не позволю. Никто её не заберёт. Никто! — Гнев сотрясал моё тело.

— Никто не знает, что она здесь. Никто, кроме Лиланда, Рори и меня, не видел письмо.

— Теперь знает он, — я кивнул в сторону агента, который тут же нахмурился.

— Какое письмо? — спросил он.

Я не стал ждать ответа. Просто не мог. Мне нужно было вернуться к той маленькой девочке, которую я оставил беззащитной у мамы и Рианны. Господи, а вдруг что-то снова случилось? Вдруг кто-то ещё из нашей семьи окажется под пулей?

Я вылетел из кабинета и участка, только чтобы осознать, что у меня нет моего грёбаного грузовика.

Джиа выскочила следом, а за ней — Мэддокс. Она молча села за руль Эскалейда, завела двигатель.

Мэддокс схватил меня за руку, не давая открыть дверь.

— Райдер. Слушай, я знаю Энрике. Он помог мне с делом по Чейнсо и Вест Гирс. Он долго работал под прикрытием против Ловато. Если он здесь, значит, действительно хочет помочь.

— Если он так долго под прикрытием, почему картель до сих пор не прикрыли? А что, если он сам грязный? — тихо процедил я, видя, как сам агент появился в дверях участка.

Мэддокс покачал головой.

— Такие дела длятся годами, даже десятилетиями. Ты не можешь просто ворваться в центр картеля и сказать: «Эй, ребята, мы пришли вас накрыть».

— Она видела, как её мать расчленяли, Мэддокс. Она смотрела, как этот ублюдок разрезает её на части. Видела, как из неё хлещет кровь. А потом пыталась спасти её своими крошечными ручками. — Моё горло сжалось, я зажмурился, чтобы не дать слезам вырваться наружу.

— Чёрт… Я знаю, — выдохнул Мэддокс, его брови нахмурились от боли. — Я только говорю, что мы не сможем справиться с картелем в одиночку. Нам нужно довериться этой группе, людям, которые работают над этим годами. Они хотят нам помочь.

— Может, тебе и нужно, потому что у тебя на груди этот значок. — мой голос стал низким, хриплым. — А я никому доверять не обязан. И не собираюсь. Её защита — моя обязанность.

Я резко вырвал руку, сел в машину и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Джиа рванула с места, колёса взвизгнули по асфальту, пока она неслась к ранчо. Туда, где была та самая девочка, ради которой я был готов разорвать любого, кто посмеет к ней приблизиться.