Призванные (ЛП)

Глава 10

Пайпер

«Видение — способность или случай отличного восприятия, особенно будущих событий».

Я закрыла дверь и тяжело прислонилась к ней, пытаясь успокоить бурлящие внутри эмоции. Меньше всего я ожидала, что это случится со мной сегодня. Да и вообще в любой день.

Он был обычным парнем — очередным посетителем закусочной, на которого я обычно не обращала внимания.

А потом он дотронулся до меня.

Видение было таким быстрым, таким стремительным, что я бы упала на задницу, если бы он не держал меня.

Иронично, ведь единственная причина, по которой у меня было видение, как раз заключалась в том, что он схватил меня. Все было так же, как и раньше, в точности. Это было внезапное видение — скорее, образ — мужчины с очень темными волосами и такими же серьезными глазами. Эти глаза прямо контрастировали с улыбкой, которая озаряла его лицо. Это была прекрасная улыбка, полная радости.

И на этом все.

Так просто, и я бы не задумывалась об этом, будь это в любое другое время. Но здесь не было ничего простого.

Потому что это видение принадлежало кому-то другому. Умершему.

Тот факт, что у меня были видения, я воспринимала как нечто, что отличало меня от других, как способность, которая была не у всех (ладно, ни у кого в принципе). Первое видение случилось в пятнадцать лет, и тогда я действительно не знала, что это такое. А потом увидела, как это происходит в реальности, примерно через две недели. Я не понимала, как это работает, и мне потребовалось время, чтобы осознать, что у меня было видение только при прикосновении к кому-то.

Выяснить это оказалось сложно, потому что это происходило не каждый раз... время от времени. Видения всегда были связаны с человеком, которого я касалась, и они всегда были частью чего-то, что должно было произойти с ним в будущем.

До этого момента.

Прямо перед тем, как его сбил автобус, мужчина коснулся меня — он поймал меня, когда я поскользнулась. Ко мне пришло видение, и следующее, что помню это то, как я ударилась о тротуар. Когда зрение прояснилось, я увидела его лежащим на улице, цепляясь за последний вздох.

Да, я училась на врача и понимала, что такое смерть. Я принимала ее как часть жизни. Но наблюдать за тем, как жизнь уходит из человека, который ещё был слишком молод, чтобы умереть, как его глаза, расфокусированные от боли, пытаются сосредоточиться на чем-то — на чем угодно, — это было душераздирающе. Я никогда не чувствовала такого одиночества, сидя там, на льду и снегу, и зная, что ничем не могу ему помочь. Зная, что его последние мгновения на Земле были полны боли и, возможно, растерянности.

Почему? Почему он оттолкнул меня — того, кого он даже не знал, — с дороги? Это был самый бескорыстный поступок, на который только способен человек, и его геройство было вознаграждено смертью. Может быть, именно поэтому героев в мире становится все меньше.

Я вспомнила об этом видении позднее, когда оказалась дома и оцепенение от случившегося начало проходить. Это случилось за дымящейся кружкой имбирного чая Липтон, я снова увидела его улыбающееся лицо и была застигнута врасплох. Как это могло быть его будущим, когда он уже был мертв? Почему я вижу его счастливую улыбку?

С тех пор это видение преследовало меня. Я видела его во сне. И даже когда бодрствовала. Оно не выходило у меня из головы. Иногда я цеплялась за него, притворялась, что это воспоминание, чтобы думать о человеке, который отдал за меня жизнь, как о ком-то другом, а не о изуродованном теле, которое видела на льду. Я почти убедила себя, что это видение было способом моего разума защитить себя, дать мне что-то, за что могла бы держаться после его смерти. В конце концов, было гораздо легче смириться с его смертью, когда я думала о его улыбке, чем о том, как жизнь утекает из его глаз и просачивается на холодную улицу, где он лежал.

Но потом видение пришло снова. Не как что-то, что я вспомнила, не как что-то, о чем подумала, а как настоящее видение, вызванное прикосновением. Вот только на этот раз я прикасалась к другому мужчине.

Как такое может быть? Что это значит?

Я понятия не имела, но когда сегодня вечером он вышел из закусочной, я должна была последовать за ним. Должна была узнать о нем больше. Как он связан с тем человеком на улице? Знал ли он его? Были ли они друзьями? Я никогда раньше не видела его в закусочной и была уверена, что запомнила бы его. Возможно, он знал, что его друг погиб на той улице. Может, это был его способ почтить его память. А может, он знал, где находилось тело.

Вот только он вел себя так, словно не знал о несчастном случае. Но то, чтобы он говорил... иногда казалось, он говорил о той ночи.

Мы продолжаем встречаться вот так.

Его слова, как дым, витали в глубине моего сознания. Я не могла отделаться от ощущения, что он говорит о том моменте, когда я поскользнулась, а мужчина поймал меня. Но откуда он мог это знать? В ту ночь на улице больше никого не было, и свидетели в автобусе ничего не видели. Водитель автобуса так судорожно пытался остановить автобус, что помнил только свою собственную панику.

Но зато помнила я. Я помнила все, и в этом человеке было что-то странное. В нем было что-то, чего я не могла понять, что-то, что хотелось выяснить.

А когда я чего-то хотела, то обычно это и получала. Я была невероятно упрямой женщиной. Это был лишь вопрос времени, когда я пойму, кто он и что на самом деле означает мое видение.

Я стояла возле двери и ждала, когда раздастся стук. Бросившись вперед, я распахнула ее.

— Заходи! — сказала я, когда Фрэнки вошла внутрь.

— Да ну тебя, к чему такая спешка? — спросила она, но немного ускорила шаг. — Ты опять чуть не умерла? — требовательно спросила она, поворачиваясь ко мне лицом. Ее кудри были растрепаны, скорее всего, от ветра, а щеки раскраснелись.

— Фрэнки! — вздохнула я. — Нет, я не чуть не умерла снова.

Она сняла свое красное пальто и бросила его на край дивана, а затем села посередине. Она была одета в темные джинсы, облегающую футболку и ярко-синий блейзер поверх. На шее висело массивное черное ожерелье, которое я подарила ей на Рождество в прошлом году.

— Почему ты все еще одета в униформу? — спросила она, сморщив нос от моего наряда официантки.

— А? — спросила я, глядя вниз. — Наверное, я забыла переодеться.

— От тебя пахнет закусочной.

— Какая разница? — сказала я. — У меня было еще одно видение, — взволнованно сказала ей.

— Это почти обычное явление, Пайп. Зачем ты позвала меня сюда? Из-за этого?

— Я уже видела его раньше. В ту ночь, когда дотронулась до парня, которого сбил автобус.

— Значит, теперь у тебя бывают видения без необходимости прикасаться к людям? — спросила она, заинтригованная.

Я покачала головой.

— Нет. Я коснулась кое-кого. Кое-кого другого.

— Выкладывай, — попросила она.

Я рассказала о парне в закусочной, о том, что он сказал; как он подвез меня до дома, и о том, что видения были в точности такими же, как и прежде. Когда я закончила свой монолог, то посмотрела на Фрэнки, которая по-прежнему сидела на диване.

— Ты попросила незнакомца подвезти тебя до дома? — спросила она, приподняв свою изящную бровь.

— Да. Кого это волнует? Ты слышала, что я сказала о видении?

— Ну, это волнует меня. Я не хотелось бы опознавать твое тело в морге. — Она фыркнула. Но потом спросила: — Так что, по-твоему, означает это видение?

— Не знаю. — Я нахмурилась. Я не могла разобраться в этом. — Я надеялась, ты мне поможешь.

— Помогу, если ты снимешь эту вонючую форму, — сказала она, встала и потянула меня за собой в спальню. Я стояла там, пока она открывала дверцу самого маленького шкафа из всех, известных человеку, и заглядывала внутрь. Через несколько мгновений ее светлая головка снова появилась, и девушка произнесла: — У тебя самый скудный гардероб в мире.

Я закатила глаза. Мы говорили об этом сотни раз.

— Я — студентка колледжа, испытывающая трудности. У меня нет денег на одежду.

— Девочка, ты должна правильно расставить приоритеты. Знаю, ты хочешь стать доктором-героем, но ты должна и выглядеть соответствующе. Умирающие люди не хотят смотреть на уродливое месиво.

Я рассмеялась. Но потом подумала о человеке на улице. Мне стало интересно, смог ли он увидеть меня перед смертью. Внезапно показалось, что выглядеть красивой действительно важно.

Фрэнки, должно быть, заметила перемену моего настроения, потому что вздохнула.

— Здесь не так уж плохо. Мы можем найти что-нибудь.

— Фрэнки. Ты поможешь мне? — сказала я, усаживаясь на край своей двуспальной кровати.

Она появилась снова, на этот раз с шарфом на шее и несколькими предметами одежды на руках.

— Конечно, помогу, ты же знаешь. — Она протянула мне джинсы и белую футболку с длинными рукавами.

Я встала и влезла в джинсы, натянув их под юбку официантки.

— Ну, то, что я хочу, чтобы ты сделала, вроде как незаконно.

— О-о-о. Рассказывай, — пропела она, ныряя обратно в мой шкаф. Я понятия не имела, что она делает, потому что у меня почти не было одежды.

— Ну, у него очень роскошная машина. Мерседес Родстер. — Начала я и услышала откуда-то из шкафа ее вздох.

— И ты говоришь мне это только сейчас? Он богатый? Симпатичный? У него есть брат?

Она сыпала вопросы без остановки.

— Я понятия не имею ни о чем из этого, — сказала я. — В общем, я тут подумала...

Фрэнки прервала меня, сказав:

— Как ты можешь ничего этого не знать? Неужели я тебя ничему не научила?!

— Он не был разговорчивым, — сказала я, полностью избавляясь от формы и натягивая футболку.

— Он серийный убийца. Я так и знала. Он ездит на этой машине, чтобы заманивать бедных женщин.

Я снова рассмеялась.

— Боже мой, Фрэнки. У тебя паранойя. Может, ты уже послушаешь?

Она фыркнула.

— Ладно. Но если ты умрешь, я не буду плакать на твоих похоронах.

— Нет, будешь, — возразила я.

— Ладно. Да. Но только немного.

— В любом случае, — сказала я, пытаясь вернуться к теме. — Я надеялась, что ты сможешь, ну, знаешь, найти его, посмотреть, где он живет?

— Я знала, что работа в Управлении автотранспорта когда-нибудь принесет пользу, кроме того, что заставит меня чувствовать себя мертвой внутри.

На голове у нее теперь была шляпа, на правом запястье — три браслета, а на левой руке — одна перчатка.

— Что ты делаешь и где ты взяла этот браслет?

Она вздернула брови.

— Я же говорила, что смогу что-нибудь найти.

— Я запомнила номер его машины, когда он подвозил меня сегодня. Я дам его тебе, а ты сможешь его найти.

— Я сделаю это в среду. У моего начальника выходной. У нее назначена встреча, чтобы забрать из сервиса метлу, на которой она летает.

— Ну ты и придумала, — сказала я, хихикая.

— Я знаю, что ты меня любишь, — сказала она, отступая от шкафа. В нем были разложены наряды, которые висели вместе с аксессуарами и всем остальным.

— Как ты это сделала?

Она улыбнулась и повязала мне на шею шарф крупной вязки.

— Это призвание, — сказала она и вздохнула. — Пойдем, я приглашаю тебя на вечерний киносеанс. В последнее время ты слишком много работаешь и думаешь.

— А можно взять попкорн?

— Конечно, он у меня уже припрятан в сумочке. И конфеты тоже. После того, что случилось в прошлый раз, тот охранник не посмеет меня обыскивать. — Она вздернула брови.

Я ухмыльнулась, вспомнив смущенное лицо этого охранника.

— За всю свою жизнь я не видела, чтобы парень так волновался.

— Нужен особый тип мужчины, чтобы справиться со всем этим, — сказала она, указывая на себя. — Он был не в своей тарелке.

Большинство мужчин были не в своей тарелке, когда дело касалось Фрэнки. Да и большинство женщин тоже. Но она была лучшим другом, на которого я могла положиться. Я думала о том, какую информацию она найдет в среду. Мне было интересно узнать его имя. А больше всего то, что я буду делать с этой информацией, когда получу ее.