Призванные (ЛП)

Глава 4

Пайпер

«Помнить — значит хранить в памяти кого-то, кто заслуживает внимания или признания»

Я наблюдала рассвет и ощущала прилив жалости к себе, как вдруг кто-то позвонил в дверь. Я вздохнула. Почему люди приходят в те моменты, когда ты не хочешь видеть никого рядом? Я вытерла слезы с лица, зная, что ничего не смогу поделать с опухшими глазами, и пошла к двери.

— Кто там? — спросила я через дверь, обитую белой кожей.

— Доставка для Пайпер МакКолл, — ответил кто-то фальшивым низким голосом.

Я закатила глаза.

— Я ничего не заказывала.

— Открой эту чертову дверь, Пайпер! — прокричала Фрэнки уже своим настоящим голосом.

Я сняла цепочку, повернула защелку и отворила дверь. Фрэнки на мгновение застыла, разглядывая меня и возясь со свертком в руках до тех пор, пока не оглядела меня с кончиков пальцев ног и до макушки.

— Если бы я выглядела как ты сейчас, я бы не стала открывать дверь кому-либо.

— Уже почти шесть утра, Фрэнк. Что ты здесь делаешь?

— Ты думала, я бы не пришла после твоего звонка с новостями о том, что ты чуть не попала на тот свет?

— Я надеясь, что, возможно, ты подождешь и придешь в более подходящее время, — проворчала я, запирая дверь и следуя за ней в крошечную кухню.

— Магазин с пончиками уже открылся, — сказала она, открывая коробку с дюжиной пончиков. — А значит, сейчас вполне подходящее время!

Жареное тесто, сахар и глазурь — не самый здоровый способ начала нового дня.

— А где мой кофе? — сказала я с легкой улыбкой, потому что она упомянула пончики, как Ванна Уайт (Ванна Уайт — известная телеведущая игрового шоу «Колесо Фортуны», прим. переводчика).

Она протянула мне очень большую чашку.

— Вот твое скучное кофе. Со сливками, без сахара.

Я сделала глоток своего скучного кофе, пока она расстегивала красное пальто и снимала его, демонстрируя все достоинства своей фигуры. Фрэнки нравились ее формы, а ее любовь к сладкому помогала их поддерживать.

— Так… тебя почти размазало автобусом, да? — сказала она, роясь в шкафах в поисках салфеток и пары тарелок.

Мой желудок сжался при упоминании автобуса. Я поставила кофе на стол и села.

— Да, меня почти сбил автобус, но этого не случилось, потому что кое-кто оттолкнул меня, — я чувствовала, что опять начинаю плакать и сморгнула слезы, сделав глоток кофе.

— Было жутко, да? — сказала Фрэнки, устраиваясь на стуле и сжимая мою руку.

— Он умер. Он оттолкнул меня с дороги, и автобус сбил его, — у меня понизился голос. — Это было ужасно.

— Он умер?

— Почти на месте.

Мы обе сидели в тишине несколько долгих минут. Вкусный запах пончиков и кофе наполнил кухню, но я чувствовала себя отвратительно, думая о том, что кто-то все еще дышит и живет, но не заслужено.

— Самое интересное, — сказала я, и мой голос совсем сел. — Я не знаю, почему он это сделал.

— Ну, я рада, что он сделал это. И ты все еще здесь.

— Спасибо, Фрэнки, сказала я, но в голове представляла картину, в которой должна была умереть.

Фрэнки потянулась к коробке и коснулась глазури на пончике, затем посмотрела на меня.

— Если съем это, я растолстею?

Я округлила глаза:

— Зависит от того, сколько ты съешь.

— Планирую съесть, по крайней мере, штуки три. Так что давай, проверь, — она протянула мне одну руку, другой потянулась к следующему пончику.

— Ты невероятна.

— Какой смысл иметь лучшую подругу, которая может видеть будущее, если не можешь ее использовать?

— Я не могу видеть будущее, только частично, — напомнила я, а она закатила глаза. — Многие люди хотели бы узнать выигрышные лотерейные номера. А ты хочешь знать растолстеешь ли.

— Мне не нужны лотерейные номера. Эти формы для… того, чтобы подцепить богатенького доктора, с которым могу случайно столкнуться, посещая мою суперумную, видящую будущее подругу-врача в больнице.

Я рассмеялась.

— Еще куча времени до того, как я стану врачом, Фрэнк.

— И поэтому все больше оснований имеется для того, чтобы не растолстеть. Так что, давай. Смотри, — она протянула мне руку еще раз.

Я покачала головой и вздохнула.

— Возможно, я ничего и не увижу. Ты знаешь, это не всегда работает.

— Нет, работает, — уверенно сказала Фрэнки.

Я закрыла глаза и взяла ее руку в свою. Сделала глубокий вздох и погрузилась в ту часть себя, которая, казалось, была способна включать видения — в этом, как раз, я и не была уверена. Я просила разрешить мне видеть — не требуя — и оно открылось мне, накрыло волной тепла, разрешая войти. Я подумала о Фрэнки и ее любви к поеданию пончиков и вежливо попросила показать мне ее через четыре года.

Видение пришло быстро, и я улыбнулась. Она выглядела все также — как Мэрилин Монро — короткие светлые волосы, широкая улыбка, ее формы были на месте. Вместо того, чтобы открыть глаза, я перемотала картинку назад и медленно выдохнула, благодаря эту часть меня за информацию. Только потом я открыла глаза.

Фрэнки наблюдала за мной, жуя пончик.

— Ты будешь такой же горячей штучкой даже через четыре года, — заверила я.

Она откусила пончик и издала вздох облегчения.

— Как же это хорошо, — сказала она с набитым ртом.

— Помни только, что будущее не определено. Все может измениться, так что ты все еще можешь передумать насчет этой коробки с пончиками.

— Я не собираюсь есть их все, — сказала она, вытаскивая оттуда еще один пончик с глазурью и присыпкой. — Ты поможешь мне в этом.

Я покачала головой, но она пригвоздила меня своим взглядом.

— Ты могла умереть! И никогда бы уже не смогла съесть пончик!

— Какой ужас! — усмехнулась я, но взяла один с корицей. У нее был пунктик. Какой смысл жить, если я не наслаждаюсь жизнью?

— И когда похороны? — спросила Фрэнки, когда закончила поглощать второй пончик.

— Не знаю. У него не было никаких документов при себе, и в больнице ничего не сказали, когда я звонила им.

— Возможно, тебе лучше забыть про это, — предложила она.

Я вздрогнула, словно она ударила меня.

Фрэнки поставила кофе на стол и смахнула пряди светлых волос с лица.

— Я не говорю тебе быть бесчувственной. Но ты ведь ничего не можешь сделать, — проговорила она мягко.

Может, и нет, но я могла бы помнить.

Помнить, что этот незнакомец сделал для меня, и это меньшее из того, что я могла бы сделать для него.