Призванные (ЛП)

Глава 57

Декс

«Отозвать — отменить, забрать обратно или аннулировать».

Медсёстры попытались заговорить со мной, когда я ворвался через двери на втором этаже. Я не обратил на них внимания и промчался мимо стойки регистрации и медленно передвигающихся пациентов, к палате Пайпер. Я распахнул дверь так, что ручка ударилась о стену…

И тут я остановился, замерев.

Кровать была застелена.

В палате никого не было.

Не желая принять то, что увидел, я поспешил в ванную, но и там было пусто. Медсестра вошла следом за мной и нервно переступила с ноги на ногу.

— Где она? — Спросил я, тяжело дыша.

— Мы подумали, что вы, возможно, знаете. Все было готово к выписке, а когда мы принесли ей бумаги на подпись, ее уже не было.

— Черт возьми! — закричал я. Медсестра вздрогнула.

Я поднял руки и постарался говорить спокойно.

— Прошу прощения. Можно минутку? — Я достал из кармана телефон и показал его. — Я попробую ей позвонить и сообщу, если она ответит.

Медсестра кивнула и быстро вышла из палаты, закрыв за собой дверь. Думаю, она просто хотела уйти подальше от меня. Я прикинул, что у меня есть примерно четыре минуты, прежде чем придет охрана.

Я расхаживал по комнате, сжимая в руке телефон и пытаясь придумать, что делать дальше. Джи-Ар забрал ее. Он собирался её убить. Тут я остановился. Он не убьёт её, пока я не увижу это собственными глазами.

Я развернулся и посмотрел на столик у кровати. Пусто. Взглянул на дорожный поднос. Пусто. Окинул взглядом стул, на котором просидел всю ночь. Пусто.

Затем посмотрел на кровать.

Бинго.

Его было не легко заметить, потому что бледный цвет камня сливался с белизной простыней, но я его увидел. Эта трещина взывала ко мне, как родственная душа.

Я выронил телефон, не обратив внимания на то, что он разбился вдребезги у моих ног, и поспешно поднял камень. Он был ледяным, гладким и тяжелее, чем можно было подумать. Но его вес был оправдан, потому что в нём была заключена чья-то жизнь.

Со всей силы я швырнул камень в белую плитку на полу. Раздался резкий треск, и я посмотрел вниз, ожидая увидеть осколки.

Камень остался целым. Но плитка на полу была разбита. Я поднял камень и швырнул его в стену. Он отскочил и упал на кровать, к моему разочарованию, не разбившись.

Я сбросил его на пол, и он покатился, остановившись в центре комнаты. Я огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы разбить камень — разрушить планы Мрачного Жнеца в обмен на жизнь Пайпер.

Ничто не казалось достаточно прочным.

Я разочарованно застонал.

Ты один обладаешь гораздо большей силой, чем думаешь. Слова Хоббса прозвучали у меня в голове, и я понял их смысл. В то время я думал, что он имел в виду, будто у меня хватит сил отказаться от заключённой сделки. И в каком-то смысле он имел в виду именно это, но это — это — был единственный верный способ выйти из этой ситуации.

Я обошёл кровать и направился к камню. Встал над ним и посмотрел, как он лежит: трещиной вверх.

Я улыбнулся и поднял ногу.

В другом конце комнаты я заметил движение. Пайпер ввалилась в комнату через открытую дверь, а за ней по пятам следовал Джи-Ар.

— Декс, — позвала она со слезами на глазах.

— Всё будет хорошо, Пайпер, — сказал я и снова посмотрел на камень.

— Нет! — взревел Джи-Ар и бросился мимо Пайпер, но было уже поздно. Я изо всех сил ударил каблуком по камню. А затем, растер его по полу, для верности.

Джи-Ар остановился передо мной и уставился на мою туфлю и на то, что могло лежать под ней. Я увидел, как на его лице отразилось сомнение, и понял, что если этот камень действительно раскололся, то и его притязания на жизнь Пайпер тоже исчезнут.

Я посмотрел на неё, затем опустил взгляд на свою ногу и медленно… очень медленно… убрал её.

Мы с Джи-Аром стояли, пялясь в пол.

Камень был расколот. Расколот на четыре части и лежал среди мелкой белой пыли.

Я радостно вскрикнул и бросился через всю комнату, чтобы подхватить Пайпер на руки. Не знаю, до конца ли она поняла, что означает этот разбитый камень, но всё равно рассмеялась и обняла меня за шею.

Я закружил её. От осознания того, что она теперь свободна, мне захотелось танцевать. Потом я остановился, и она слегка отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Теперь ты в безопасности, — сказал я ей, протягивая руку, чтобы коснуться её щеки.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Если я и думал, что был счастлив до этого момента, то это было ничто по сравнению с тем, что я чувствовал сейчас. Если раньше моё сердце было опустошено, то теперь переполнено — настолько, что вот-вот разорвётся от радости.

Я прижал ее к себе, крепко обнял и склонился к ней.

— Я люблю тебя.

А потом я поцеловал её.

Мои губы коснулись её губ, и я ощутил самый приятный вкус, который когда-либо знал. Она ответила на поцелуй, и её губы завладели тем, что осталось от моего сердца, и надёжно спрятали его внутри себя. Я бы целовал её часами. Всю жизнь… но когда мои губы коснулись её губ, что-то напомнило мне, что это единственное мгновение — это все, что у нас было.

Что наш первый поцелуй будет последним.

Когда наши губы слились в поцелуе, комнату наполнил мрачный голос Мрачного Жнеца.

— Я освобождаю тебя, Пайпер МакКолл, от притязаний, которые имел на твою жизнь. Ты свободна. Тебе больше не придётся бояться смерти от руки Мрачного Жнеца. Но ты, Декстер Аллен Рот, по-прежнему принадлежишь мне.

Губы Пайпер задрожали под моим поцелуем.

— Декс? — спросила она, не отрываясь от меня.

Я поцеловал её ещё крепче. Я целовал её в первый раз, в последний и во все промежутки между ними. Я впился в её губы и сжал в объятиях так крепко, что между нами не осталось ни миллиметра свободного пространства, зная, что если мне суждено умереть, то я бы предпочел сделать это именно так.

Я почувствовал знакомое тянущее ощущение внутри себя и понял, что Джи-Ар прямо сейчас предъявляет на меня права. В коридоре послышались возгласы медсестёр и шаги охранников, направлявшихся к палате, но я не обращал на это внимания.

Я держался за Пайпер, пока мог, и целовал её со всей страстью, которой ей должно было хватить на всю оставшуюся жизнь. Она целовала меня в ответ так же страстно, сжимая моё лицо, словно знала, что через несколько секунд его не станет, и к нашему отчаянию примешивался вкус её слёз.

Когда в моем теле почти ничего не осталось, я был вынужден отстраниться. Я в последний раз посмотрел ей в глаза, отгородившись от фиолетового тумана, отделявшего нас от остальной комнаты, и прошептал два слова:

— Будь счастлива.

Она зажмурилась, по щекам потекло еще больше слез, и быстро закачала головой.

А потом я превратился в призрак. У меня больше не было тела, и фиолетовый туман, из которого состояла моя сущность, уносился прочь — туда, куда бы Джи-Ар еще не забирал меня.

Я удерживал ее взгляд так долго, как только мог, и мои последние слова, казалось, растворились между нами, как будто тоже превратились в туман.

Будь счастлива.

А потом наступила кромешная пустота.