Призванные (ЛП) (Камбрия Хэберт) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 21

Декс

«Паслен — любое из нескольких растений рода Solanum, например горько-сладкий паслен,

большинство из которых имеют ядовитый сок».

На протяжении всего завтрака, который состоял из бекона, яиц и кофе я обдумывал то, что сказал Шторм. Мне действительно был нужен план. Реакция Пайпер на арахисовое масло натолкнула меня на идею, но я не был уверен, сработает она или нет, поэтому достал ноутбук и набрал в Google слово «паслен».

Прочитав то, что выдала мне сеть, я улыбнулся. От употребления этой ядовитой ягоды можно было умереть, а также она может вызвать такие побочные эффекты, как: головокружение, затрудненное дыхание и тошнота. Если бы я действовал быстро, то смог бы каким-то образом ввести его в ее организм, а потом сказать, что у нее осложнения после анафилаксии.

Гениально.

Теперь, когда у меня был план, все что было нужно-это найти способ достать этот смертоносный паслен. Возможно, я бы смог найти его в Интернете, но доставка наверняка заняла бы целую вечность, а мне он был нужен сейчас.

Был один способ…

Он находился в месте, куда я никогда не планировал возвращаться. Место, от которого я был слишком рад сбежать.

Похоже, старая поговорка о том, что история иногда повторяется, была верна. Чтобы получить то, что я хотел, придется вернуться... туда, откуда пришел.

На улицы.

* * *

Я не был в этой части города с тех пор, как умер. Улицы казались грязнее, пустыннее и холоднее, чем когда-либо. Наверное, потому, что все свое время я проводил в просторном, отапливаемом таунхаусе, который убирал мой дворецкий.

Я засунул руки поглубже в карманы, удивляясь тому, о чем думал, надевая такое хорошее кожаное пальто. Я надеялся, что моих рваных джинсов и кед Converse будет достаточно, чтобы не выдать во мне богатого парня, ищущего развлечений в не подходящем районе города. Может быть, для бдительных глаз людей, поджидающих меня в тени, я буду выглядеть как один из тех, кому посчастливилось украсть хорошее пальто.

Здешние улицы были мне знакомы, но я не чувствовал, что возвращаюсь домой, потому что, хотя я когда-то и жил на улицах, они не были моим домом. У меня уже много лет не было настоящего дома.

Я посмотрел на тротуары, на которых через каждые пару футов лежал лед. В этой части города никто не потрудился посыпать их солью. Городские власти давно отказались от этих трущоб. Казалось, на этой улице и на нескольких других, которые привыкали к ней, действовал другой свод правил. Люди здесь не подчинялись тем же законам, по которым жили все остальные. Здесь можно было есть или быть съеденным, жить или умереть, красть или быть обворованным. Да, полиция все еще патрулировала здесь, городские власти все еще хотели заявить, что делают все возможное, чтобы обезопасить каждую улицу Фэрбенкса, но правда заключалась в том, что даже они опустили руки.

Я прошел мимо нескольких мест, где раньше проводил много времени. Узкий переулок между двумя обветшалыми многоквартирными домами выглядел точно так же, как и раньше, с кузовом старой проржавевшей машины, стоящем на блоках. Это напомнило мне о тех ночах, когда я забирался на переднее сиденье и использовал раму, чтобы отгородиться от снега и насколько это было возможно, от ледяного воздуха.

Несколько человек сгрудились вокруг большой бочки, из которой вырывались языки пламени. Я услышал несколько смешков и звук удара чего-то о стенку, когда они бросали это в огонь для поддержания. Я опустил голову и продолжил идти, не желая, чтобы они увидели, как я пялюсь на них. В этих краях это считалось вызовом.

Я прошел мимо небольшого круглосуточного магазина, где обычно ошивался, обшаривая карманы несчастных, которым пришлось оказаться в этой части города и которые не подумали заправиться перед приездом. Здесь пахло все тем же — горелым кофе и несвежими сигаретами с примесью бензина.

Я увидел несколько знакомых людей, которые не были моими друзьями, но могли бы поинтересоваться, что со мной случилось, когда я исчез и не вернулся. Не то чтобы их это волновало. Они знали, что я всегда искал очередной большой куш, свой билет отсюда, и, возможно, полагали, что я его нашел. Или умер при попытке. К этому времени мой небольшой тайник с одеждой и личными вещами был найден и разграблен, возможно, кто-то поборолся за него и выиграл.

По правде говоря, я ни разу не вспомнил о том, что оставил. Я не скучал по этому месту, и необходимость вернуться только напоминала мне, почему я так отчаянно хотел уйти. Я подошел к заброшенному кирпичному зданию, которое, вероятно, было признано аварийным городом. Для людей, живущих на улице, оно считалось убежищем. Убежищем от суровых температур, которыми славилась Аляска.

Я обвел взглядом тротуар перед зданием и посмотрел на другую сторону улицы. Казалось, никому не было дела до меня, поэтому я пробрался в здание через две расшатанные доски, которыми было забито разбитое окно.

На самом нижнем этаже здания, полностью лишенного всего, что находилось тут раньше, было темно. Голый бетонный пол, пустые потрескавшиеся, пожелтевшие стены и скомканный мусор составляли внутреннее убранство этого убежища. Помещение было небольшим и с малым количеством окон, поэтому снег и ветер не проникали внутрь. В центре была комната, которую большинство из нас считало номером люкс, потому что в ней можно было скрыться от посторонних глаз и вдобавок находился небольшой обогреватель на батарейках. Но большинству из нас никогда не разрешалось туда входить.

Она принадлежала парню, который много лет назад застолбил себе эту улицу. По сути, он был здесь главным. Ничто не происходило без его ведома, и крупные сделки, которые приносили больше всего денег, всегда проводил он. Если вы пытались провернуть крупную сделку без его ведома, он вас убивал, легко и просто. Я провел пару сделок, заработал несколько долларов, но в основном старался держаться от него подальше. Он был из тех парней, кто жил по своим правилам и требовал, чтобы и вы соответствовали им. Когда одно из его правил причиняло ему неудобства, он менял его, и оставлял другого человека ни с чем. В буквальном смысле.

Но он был тем человеком, который мог дать мне то, чего я хотел. И мог дать это сейчас.

Когда я подошел к комнате в центре здания, кто-то вышел мне навстречу. Кто-то очень большой. Я знал, что так и произойдет. Джоуи Мэлоун, он же Вышибала, был правой рукой босса. Он делал именно то, что подразумевало его имя, — вышибал людей, которых не должно было быть рядом.

— Кто ты, черт возьми, такой? — сказал он, прищурившись.

Я медленно вытащил руки из карманов и опустил их по бокам.

— Я слышал, что сюда приходят, когда нужно быстро что-то достать, — сказал я.

— Да? И где ты это услышал?

Я пожал плечами, сохраняя спокойствие.

— Здесь, в районе.

— Я никогда не видел тебя в этом районе, — сказал Вышибала.

— И не увидишь меня, пока я сам этого не захочу, — ответил я, напустив на себя достаточно серьезности, чтобы он понял, что я не чужой на улицах и ему не удастся меня запугать.

Он издал хрюкающий звук и сказал:

— Жди здесь.

Я стоял на месте, стараясь выглядеть непринужденно, но на самом деле готовый к любой драке. Я надеялся, что у этого нового тела есть рефлексы и навыки, как у моего старого, потому что если нет, то мистеру Барнсу может не понравиться, в каком состоянии к нему вернется это тело.

Вернулся Вышибала и жестом велел мне следовать за ним. Он привел меня в комнату, которую все раньше сильно хотели. Теперь, оглядевшись, я увидел лишь место в центре гетто, которое было не лучше тех комнат, через которые я только что прошел, разве что, может быть, теплее. Работал маленький обогреватель, а в центре стояли два металлических стула. Справа от них лежал голый матрас, придвинутый к стене, на котором лежало смятое и грязное одеяло.

— Как такой парень, вроде тебя, делает в этой части города? — спросил босс, оглядывая меня с головы до ног.

Полагаю, моих поношенных джинсов и кед Converse было недостаточно, чтобы придать новому мне вид, соответствующий улице.

— Мне кое-что нужно. Я слышал, ты можешь это достать.

Босс приподнял бровь и принялся прикуривать сигарету.

— Да? Что тебе нужно?

— Паслен, — сказал я, стараясь не морщится от дыма. Курение было единственной вещью, которую я на дух никогда не переносил. Это было противно.

Он слегка закашлялся, а затем прищурился и посмотрел на меня сквозь дым.

— Паслен?

— Да. — Я не стал утруждать себя, объясняя, чем именно это было. Он прекрасно знал, что это — яд. Оскорбление его знаний о смертоносных веществах лишь подтвердило бы, что я ничего не знал о законах улиц. Но я знал. Обычно он торговал тяжелыми наркотиками, но мне было известно, что он может достать это. Тот, кто мог достать килограммы кокаина, мог найти маленький пакетик паслена.

— Зачем тебе это?

— А разве это имеет значение? — ответил я.

— Ты наркоман? — спросил он, и мне захотелось рассмеяться. Он подумал, что я наркоман? Я был далек от стукача, которым он явно считал меня.

— Если бы я был наркоманом, то не пытался получить от тебя паслен, — ответил я ровным голосом.

— У меня его нет.

Я потянулся в карман, заметив, как Вышибала напрягся, ожидая, что я достану оружие, и вытащил толстую пачку денег.

— У меня есть кое-что, что может заставить тебя передумать.

Босс затушил сигарету об пол и встал. Я отсчитал несколько хрустящих стодолларовых купюр и протянул ему.

— Может, все-таки найдешь для меня немного?

Он взял деньги, и они исчезли в его кармане.

— Сейчас вернусь. — Он обошел меня. — Следи за ним, Джоуи.

Мы стояли в крошечной комнатке с обогревателем на батарейках, работавшим без перерыва, в течение бесконечных минут, которые растянулись на час. За это время в комнату вошла девушка с сальными темными волосами и рухнула на матрас. Я узнал ее. Мы несколько раз зависали в переулке, и однажды я принес ей еды.

Она была молода, вероятно, ей не больше шестнадцати, и улицы не были к ней добры. Она была из тех, кого улицы съели бы на ужин, если она не найдет способ выжить.

Однажды, несколько месяцев назад, я пытался убедить ее вернуться домой. Через пару недель девушка пропала, и я подумал, что, может быть, она послушалась.

Видимо, нет.

А теперь, судя по тому, что Вышибала вел себя так, словно видеть ее здесь было не в новинку, я предположил, что ее способом выжить — завести роман с боссом. Должно быть, я слишком долго пялился на нее, потому что она повернула голову и

посмотрела на меня.

— Что? — потребовала она.

Я отвернулся.

Вышибала толкнул меня в плечо.

— Нечего пялиться, — предупредил он. После этого я просто уставился в пол.

Наконец вернулся босс с небольшим пакетом в руках и протянул его мне. — Тебе

здесь этого не давали.

Я взял его, кивнув, и едва взглянул на темные ягоды в мешочке. Я сунул его в карман и ушел. Я вздохнул с облегчением, когда вышел из комнаты и зашагал прочь. В коридоре послышался повышенный голос босса, затем резкий хлопок и легкий вскрик.

Я замер на месте, но потом снова зашагал к выходу.

Затем услышал скрежет стула, громкий удар и еще один крик.

Похоже, цена за то, чтобы быть на вершине, была довольно высокой. Она должна была пойти домой, как я советовал ей. Теперь она никуда не уйдет без разрешения босса. Он снова закричал, она начала всхлипывать, и я, не задумываясь, развернулся и пошел обратно в комнату. Вышибала стоял за дверью, с бесстрастным выражением лица. Увидев меня, он выпрямился. Я, не колеблясь, всадил кулак ему прямо в нос. Он согнулся пополам, а из его носа хлынула кровь. Я толкнул дверь в комнату и увидел босса, нависающего над девушкой, которая сгорбилась на матрасе, прикрывая голову. Они оба подняли взгляды, когда дверь ударилась о стену.

— Какого черта ты здесь делаешь? — заорал он.

Я поднял металлический стул и бросил им в него, из-за чего предмет ударился об стену. Я наклонился, схватил девушку за локоть и поднял ее. Ее губа вся в крови.

— Тебе следовало пойти домой, — сказал я ей, толкая к двери.

Босс набросился на меня, и я снова ударил его стулом. На этот раз он упал на матрас с громким криком.

— Уходи! — крикнул я и удивился, когда она стала такой послушной.

— Ты связался не с тем парнем, — прорычал босс, поднимаясь с пола.

— Я знаю парня, который вешает трупы в шкафу. Ты никто, — спокойно сказал я ему. Затем снова ударил его стулом, нокаутировав его.

Я отбросил стул и вышел из комнаты. Коридор был забрызган кровью, но в остальном пуст. Я побежал к передней части здания, откуда доносились звуки борьбы, и когда оказался там, то увидел Вышибалу, который пытался не дать девушке уйти через заколоченное окно. Увидев меня, он оттолкнул ее, в результате чего она ударилась о стену и сползла на пол. Он набросился на меня резко и быстро, и мне некуда было бежать.

Только вверх.

Я ухватился за низко висящую деревянную балку, молясь, чтобы она выдержала мой вес, и подтянулся, слегка раскачивая ногами для придания инерции. Вышибала мчался так быстро, что, когда попытался остановиться и повернуть назад, он споткнулся и оступился. Я развернулся к нему и ударил его ногой в спину. Он растянулся на полу, а балка, за которую я держался, сломалась, и я упал на пол.

Грубые руки подхватили меня, рывком поставив на ноги, и я посмотрел в глаза Вышибале. Кожа под ними уже потемнела от сломанного носа. Я вывернулся из его хватки и упал обратно на пол, а затем поднялся на ноги, прихватив с собой балку, на которой висел. Я размахнулся, и удар пришелся ему прямо в живот. Из него вышел весь воздух, и он рухнул на пол. Девочка смотрела на нас широкими испуганными глазами, поэтому я бросил балку и вытащил ее из окна на улицу. Я шел быстро, таща ее за собой, пока мы не оказались в темноте за магазином.

— Зачем ты это сделал? — плакала она. — Теперь он меня накажет.

— Нет, не накажет, потому что ты туда не вернешься. Если это сделаешь, то умрешь. Я посмотрел ей прямо в глаза. — Ты хочешь умереть?

Какое-то время она молчала.

— Нет.

Я знал, что она так скажет. Никто никогда не хотел умирать. Пайпер, наверное, тоже не хотела... Я отмахнулся от этой мысли и потянулся рукой в карман за остатками денег. — Вот.

Она посмотрела на деньги голодными глазами.

— Возьми. Иди домой. А если не можешь, иди куда-нибудь, только подальше отсюда.

— Кто вы? — спросила она, все еще глядя на деньги.

— Скажем так, я знаю, каково это — жить на улице.

Она взяла деньги и отвернулась.

— Эй, — сказал я, схватив ее за локоть и развернув к себе. — Я не шучу. Уходи отсюда. В следующий раз меня здесь не будет. — Она кивнула, и я отпустил ее. — Там внутри есть телефон. Позвони кому-нибудь, чтобы за тобой приехали.

Она вышла через заднюю дверь магазина, а я еще долго стоял там, размышляя, что заставило меня так себя повести. Противостоять известному, жутко опасному наркоторговцу и его охраннику, помогая девушке, которая жила на улице и была слишком глупа, чтобы вернуться домой, а затем отдать ей все наличные деньги, которые были у меня в кармане... я никогда бы даже не подумал о том, чтобы сделать это, когда эти улицы были моим домом.

Но я здесь больше не жил.

Эти наркоторговцы не пугали меня, потому что не они устанавливали мне правила. А девушка... Я даже не знал, послушает ли она меня. Она не послушала, когда я говорил ей об этом раньше. Она может взять эти деньги, выкинуть на ветер, и в конечном итоге вернуться прямо туда, где я ее нашел. Но, по крайней мере, теперь у нее хотя бы был шанс. Это было больше, чем кто-либо когда-нибудь давал мне. Если бы я не был осторожен, то мог бы начать думать, что я порядочный человек.

Я засунул замерзшие руки в карманы, и тогда наткнулся на пакет с пасленом. Моя предыдущая мысль тут же была опровергнута. Нет, я не был приличным парнем. Я был

таким же, как и всегда.

* * *

С неба сыпались злые снежинки, которые с силой ветра врезались в лобовое стекло с упорством голодного человека в буфете. Я изо всех сил старался сосредоточиться на дороге, потому что мысли стремились переключиться к другим событиям. Например, ко всему, что произошло там, на улице.

Ни разу в жизни я не ввязывался ни во что подобное, с целью попытаться помочь кому-то другому. Ну, за исключением той ночи, когда я умер.

Посмотрите, к чему это привело.

Так почему сейчас? Почему именно эта девушка? Зачем пытаться помочь кому-то, кто мне безразличен?

Потому что ты не можешь спасти того, кого действительно хочешь.

От этой мысли меня немного занесло на дороге, и я выровнял «Родстер», а затем тщательно проанализировал эту мысль. Я правда хотел спасти Пайпер? В этом было все дело?

Я покачал головой. Этого не могло быть. Я знал, что должен убить ее. Знал, что она должна умереть. Это было неизбежно. Наверное, я мог бы признаться себе, что чем больше находился рядом с ней и узнавал ее, тем больше понимал, что без нее мир был бы хуже. Поэтому сегодня я пытался спасти кого-то другого? Чтобы компенсировать то, что забирал из этого мира.

Я тяжело вздохнул. Какой бы тяжелой не казалась моя жизнь на улице, тогда все казалось проще.

А теперь, похоже, все всегда сводилось к Пайпер.

Это начинало выводить меня из себя.

Я зашел в дом и скинул ботинки. Затем вытащил пакетик из кармана пальто и бросил в кучу поверх ботинок. Я прошел на кухню, где Хоббс что-то готовил, и сел за остров, слегка сгорбив плечи.

— Плохой день? — спросил Хоббс, приподняв бровь.

— Знаешь, ты не обязан носить эту форму, — сказал я, указывая на его голубовато-серое пальто и галстук-бабочку.

— У меня есть четкое ощущение, что у вас такое скверное настроение не из-за моего гардероба. — Он фыркнул и повернулся к тому, что готовил.

Я наблюдал, как он наложил на тарелку всего помаленьку, и затем поставил ее передо мной.

— Может, печенье поможет?

Я так не думал, но все равно попробовал один кусочек. Шоколад и сахар просто

таяли на языке.

— Вкусно, — пробормотал я, проглотив еще одно.

— Да, но если их пожевать, то они станут еще вкуснее, — нахмурившись, сказал он.

— Мне нужно немного молока, — сказал я.

— Вам нужны хорошие манеры, сэр, — пробормотал он, но принес мне стакан молока.

Я сделал глоток и посмотрел на печенье на тарелке, потом на пакетик у себя на коленях.

— Хоббс, — начал я. — Мне нужно, чтобы ты испек еще печенья и на этот раз добавил в них вот это. — Я положил пакет на стойку между нами и взял еще одно печенье. На этот раз я прожевал его. Он был прав. Так было гораздо вкуснее.

Хоббс взял пакет и внимательно посмотрел на него. Затем снова на меня.

— Где вы это взяли? — спросил он.

— В магазине, — соврал я.

— Паслен не покупают в продуктовом магазине.

Я поперхнулся печеньем.

— Паслен? Что это такое? — сказал я, пытаясь прикинуться дурачком.

— Бросьте, — сказал он, закатив глаза. — Я дворецкий, а не дурак.

— Я не считаю тебя глупым человеком. — Я и правда так не думал, но надеялся, что он подумает, будто я дал ему какую-то экзотическую ягоду.

— В мои обязанности не входит помогать вам убивать других, — сказал он, все еще держа пакетик в руках.

— Кто сказал, что я собираюсь кого-то убивать? — спросил я, чувствуя легкую тревогу.

Хоббс тоже выглядел немного встревоженным от своих слов.

— Я прошу прощения, сэр. Это было очень... неуместно.

Я пожал плечами.

— Так ты приготовишь печенье?

— Мы оба знаем, что паслен — это яд, поэтому, что бы вы ни планировали делать с этим печеньем, это явно не что-то достойное.

— Я не хороший человек, Хоббс, — сказал я ему, откладывая печенье, которое держал в руках.

— Уважение нужно заслужить, сэр. Возможно, если вы хотите его получить, вам следует его заслужить.

— Может, я этого не хочу.

— Думаю, наоборот, хотите, — сказал он уверенно.

— Просто сделай печенье, — потребовал я.

— Я не буду этого делать, — сказал он своим полным достоинства, но обиженным тоном. — Что бы вы ни планировали с этим ядом, придется обойтись без меня.

— Я тебя уволю, — прорычал я, поднимаясь со стула.

— Это ваш выбор. — Он фыркнул.

Из меня ушла вся злость, и я опустился в кресло.

— У меня нет никакого выбора.

— Всегда есть выбор. — В его голосе прозвучала нотка завершенности.

— Только не в моем.

— Во всех. В одних выбор сложнее, чем в других. Некоторые варианты кажутся невозможными, но не всегда так, как кажется.

Его слова звучали хорошо. Они заставили меня думать, что он был прав. Но он не понимал.

Никто не понимал.

— Так каков ваш выбор, сэр? — спросил меня Хоббс. — Мне собирать свои вещи?

Мой взгляд заметался между Хоббсом и пакетиком с пасленом.

— Ты делаешь чертовски вкусный кофе, — признался я наконец.