Развод. Искусство слать всех на...

Глава 16. Николай

В этот очень долгий день, я возжелал сдохнуть уже к обеду.

Ни на какую работу я, разумеется, не пошел, впервые в жизни взяв больничный.

В перерывах между истериками Маркуса, пытался дозвониться до Оли, но все напрасно. Радовало только то, что она продолжала читать мои сообщения. Доставлено, прочитано, и… на этом все.

«Оля, а пюре ему ты сама делаешь или покупное даешь?».

«Оль, он смотри синий трактор больше часа, это норм?»

«Оля, прости, прости, прости, прости! Я все исправлю!»

«Оля, а теоретически, ребенок может засунуть кнопку от пульта себе в нос?»

«А нет, все в порядке, он ее просто откусил и выплюнул!».

На двадцатом сообщении я психанул, и вырубил телефон - сам справлюсь.

Но после того как сын обосрался чем-то зеленым – Гугл сказал, что на зубы может быть и такое – я забеспокоился, и вместе с Олей, стал звонить Славе и в скорую.

Первый послал меня сразу. Вторые тоже, но более изящно.

- Коля, скажи, ты идиот?

- Да, - честно признаюсь другу, - но проблема не в этом. Мне нужно пробить номер Ольки, телефон она не вырубала, так что наверняка есть какой-то маячок на картах, как в фильмах…

- Идиот, - констатирует друг и отключается.

Фельдшер из скорой покрутила градусник, покрутила стетоскоп, покрутила пальцем у виска, когда я потребовал вылечить сына от зубов и немедленно. От госпитализации я в итоге отказался, а других вариантов мне не предложили. Зато предложили Нурофен.

После обеда я позвонил отцу. Странно, что тот с самого утра не интересовался, где я.

- Папа, у меня тут проблема.

- У меня тоже, - хрипит родитель, и я с трудом узнаю его голос.

- Что с тобой?

- Простыл. В Омске оказывается уже зима, ты знал?

- Да, мне бабушка присылает фотографии с дачи, а там снег. А что ты делал в Омске? А ладно, не суть, пап, я на больничном, так что ближайшие пару дней меня не жди.

- С каких херов, Коль? У меня семья рушится, а ты болеть удумал? Ноги в руки и чтоб завтра был в офисе, у тебя переговоры с китайцами, а я с этой Уханью ни хуянь не понимаю!

Маркус, все это время залипавший в мой планшет, вспомнил, что у него таки режутся зубы и принялся орать, так, что даже на том конце провода стало слышно.

- Коля, голова трещит, убери парня от динамика, - обрубает Волков старший.

Ага, как просто решается проблема в жизни отца. Убрать. А куда убрать? На балкон? В тамбур поставить? Или лучше на первый этаж отнести? Батя так поглощен своей рушившейся семьей, что перестал замечать проблемы других. А у меня тоже тут все не слава Богу! Оли нет, Маркус плачет, так, что я сам готов разреветься вместе с ним, еще и жрать нечего и дома как после ядерного взрыва!

Беру своего парня на руки, прижимаю, и начинаю прикачивать, в надежде, что это поможет. У Оли он почему-то успокаивался сразу, а тут… плачь становится только громче, отчего отец недовольно фырчит.

- Пап, у Маркуса маляры лезут, он капризничает, оставить его на няню я не могу, так что придется переговоры перенести.

- Какие маляры? Ты правдоподобней ничего не мог придумать, - не верит мне отец.

- Маляры, это зубы, пап. – Как маленькому объясняю я. – Они лезут позже всего, но и наиболее болезненно, в общем, я пока дома посижу.

- Коль, ты охерел? – Рычит папа. – Чтоб к утру в офисе был! Зубы мне своими зубами не заговаривай! Все эти ваши температуры и болезни зубов – бабьи сказки, чтобы муж после работы пришел и пожалел.

Ооо, хотел бы я рассказать родителю кое-что о сказках, и о том, как я сейчас бы встретил своего гипотетического мужа с работы. И если бы после такого дня, мне предъявили за отсутствия ужина, а потом, ближе к ночи, попытались затребовать супружеский долг, я бы его пристрелил.

Надо проверить статистику по убийствам на бытовой почве. Кажется, она искусственно занижена. Ну, нельзя сидеть с ребенком дома и не отъехать кукушкой!

Я бы мог сказать все это, и много чего еще, но вместо претензий интересуюсь:

- Слушай, а как ты меня растил? Кажется, в детях ты не очень понимаешь.

- Вообще-то я работал, - возмущенно шипит папаня.

- Так поработай еще, пока я сижу с сыном на больничном! – Ору в динамик так, что Маркус у меня на руках вздрагивает. Ну точно как заеб*вшаяся в декрете жена. Невольно вспоминаю, что Оля, за четырнадцать месяцев сидения дома ни разу не повысила на меня голос, и становится стыдно. Мне, чтобы сорваться, хватило суток. А впереди еще ночь…

Почему-то пробирает злость на отца, замахиваюсь, чтобы запустить телефон в стену, но вовремя останавливаюсь. Работал он! Работник! А мы тут с Маркусом получается, отдыхаем?

Сын сладко дышит мне в плечо. Прижимаю его еще крепче.

- Да, компотик мой? Никто нас с тобой не понимает. Бросили и ушли. А мы не ноем, мы со всем справляемся. Сейчас закажем вкусный супчик, будем ужинать и спать.

Сын, наконец, оживает, радостно хлопает и повторяет любимые слова «суп» и «спать». Почесав не по возрасту волосатую макушку, снова беру телефон, но вместо ресторана, звоню маме.

То ли по привычке, то ли от безысходности.

И о чудо, я слышу гудки!

- Коля, привет, что-то срочное, - раздается бодрый, удивительно счастливый голос, от которого у меня все замирает внутри. Наверное, это инстинкты, потому что именно маму я слышал каждый раз, когда болел, когда мне было плохо, когда влюблялся, творил херню, страдал от первого в жизни похмелья.

И теперь непроизвольно жду, что она придет и все исправит. Я чуть ли не реву от счастья, еле сдерживая этот порыв. Я же не ребенок, хоть и жалуюсь ей на жизнь так, словно мне снова десять.

- Мам, от меня Оля ушла! Я ее очень обидел, и она ушла, понимаешь? А у Маркуса зубы, а у нас есть нечего, а я так устал, и хочу спать! И от меня воняет, потому что я со вчерашнего дня даже не мылся. А еще я не могу пойти в туалет с закрытой дверью, он обязательно должен меня видеть! Это просто...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ребенок. Это просто ребенок, Коля. - Прерывает мою тираду мама. - Послушай меня, пожалуйста, все будет хорошо! С детьми, с ними только первые лет сорок сложно, а дальше как по накатанной.

- Мам, - я все еще цепляюсь за надежду, что кто-то поможет решить мои проблемы, - может, ты приедешь? Я могу забрать тебя и сам привезу, только скажи, где ты?

- Я? – Удивляется эта невыносимая женщина, будто не она пропала с радаров два дня назад. И звучит так искренне, так незамутненно, что мне хочется биться головой об стену. Не знай я матери, решил бы, что она пьяна. – Сынок, не могу говорить. Тут моя очередь подошла.

- Какая очередь?! Куда очередь?! Ну, пожалуйста, хватит, возвращайся! Там папа места себе не находит. В Омск без куртки поперся, простыл. Мы без тебя совсем пропадем. Где ты, вообще? – Вою в трубку я.

- Где-где, в солярии, - хихикает мать, и добавляет. Точнее добивает: - Маркуса поцелуй, а папа пусть в жопу идет, там ему и место, он ищет-ищет, а я смотри, за секунду нашла.

И обрывает звонок…