Развод. Искусство слать всех на...

Глава 29

Есть такое понятие в литературе, как инверсия. Нарушение порядка слов в предложении, когда смысл остается прежним, но тон сообщения меняется полностью.

У нас случилась инверсия бытовая. Тот же дом, те же сборы в больницу, даже сумка на диване и та осталось прежней, но вот тон… тон совершенно иной.

Я не помогаю Стасу собирать его вещи. Справедливости ради, он меня об этом и не просит, а молча сгребает из шкафа то, что может ему пригодиться в клинике.

- Я жду на улице, - бросаю из-за плеча и выхожу на воздух.

Кошки, которые скребут на душе, такие огромные, что больше напоминают рысей. И царапины от их когтей до того глубокие, что вряд ли уже заживут. Как же все это неправильно. Вообще все. Неправильно и глупо. Ветер бьет в лицо, а осеннее пальто давно пора сменить на пуховик. Запахиваюсь посильнее и прижимаюсь спиной к стене, чтобы хоть так согреться.

Ждать на морозе невыносимо, но еще хуже вернуться обратно домой.

И уйти нельзя. Как там говорилось – мы в ответе за тех, кого приручили? Грубо конечно, но если правда? Если я сама виновата? Долгие годы я делала все, чтобы Стасу было хорошо. Я так крепко опутала его заботой и комфортом, что он не заметил, как стал зависеть от меня. Зависеть настолько, что тронулся умом, когда понял, что все это может потерять. А может, я просто ищу мужу оправдание. Я запуталась и не понимаю, что происходит.

Одно знаю точно, бросить его сейчас вот там, в той холодной грязной комнате, с выключенным телефоном, полным номеров равнодушных, чужих ему людей – выше моих сил. Я просто не смогу так сделать.

А потому ищу больницу, договариваюсь с врачом, прошу Юру отвезти нас в область на своей машине – чтобы никто посторонний не узнал, куда делся Стас. Я делаю все это, и убеждаю себя, что мной руководит не повернутая на опеке женщина, а порядочный человек.

Юра подъезжает к воротам и ждет, когда Стас проверит, закрыл ли он двери. Это занимает еще несколько минут. Стас делает все медленно, без спешки. И идет к машине так тяжело, будто у него на ногах две гигантские гири.

Всю дорогу до клиники мы молчим. Иногда я ловлю на себе задумчивый взгляд Шмелева, в зеркало перед собой он смотрит чуть ли не чаще чем на шоссе. И сверлит глазами меня и Стаса. Мы оба сидим сзади, но даже не касаемся друг друга.

Просто ждем, когда эта ужасная поездка закончится.

Первым не выдерживает Стас:

- Кажется, Коля последует нашему примеру и разведется вслед за нами. А говорили, что это год семьи. Накаркали, не иначе.

Горько усмехаюсь. Даже если у меня когда-нибудь возникнет мысль сохранить наш брак, Волков опередит ее на подлете и скажет очередную глупость. Теперь в нашем разводе виноваты чиновники, которые объявили этот год семейным. И Колин развод тоже на руку, всегда приятно, что у соседнего рыбака клюет еще хуже.

- Коля и Оля помирились, по крайней мере пока речь о разводе не идет. Сегодня Коля позвал ее на свидание.

- Красавчик, - кивает Стас. И добавляет: - Это твоя порода в нем играет. Будь он похож на меня, уже бы все испортил к херам.

От этих слов Юра еще сильнее сжимает руками руль. Так и вижу, как белеют костяшки на его пальцах. Ему, как и мне, не нравятся эти глупые, несвоевременные подкаты моего мужа. Они как пластырь, которым пытаюсь заклеить дыру в разрушенном доме.

- Вообще хорошо все это, Оля мне всегда нравилась. Славная девочка, - Стас кладет ладонь мне на колено, отчего я внутренне сжимаюсь. Его касания, когда то любимые и такие желанные, сейчас вызывают во мне брезгливый ужас.

Молча, чтобы Шмелев не слышал наши разборки, перекладываю руку мужа на сидение, а сама двигаюсь к окну.

Стас трактует мое поведение по-своему:

- Да понял я, понял. – И после небольшой паузы добавляет: - Рит, у меня с Эммой ничего не было. Давно уже не было.

Он сейчас серьезно? Думает, я от ревности в угол зажалась? Неужели Стасу не приходит в голову простая мысль – мне просто противно! Не хочу, чтобы меня касался человек, который столько раз предавал мое к нему доверие.

И снова ловлю на себе взгляд Юры. Внимательный и острый.

- Стас, мы обо всем этом потом поговорим, - цежу сквозь зубы я.

- И как же мы это сделаем, ты ведь меня заблокировала. Или я могу тебе иногда звонить?

- Иногда. И только по очень большим поводам.

На самом деле я вру. Позвонить мне Волков не сможет, потому что согласно программе, он сдаст телефон своему куратору и будет изолирован от всех новостей внешнего мира. Связь с ним я смогу поддерживать через персонал клиники, как мне объяснили, это лучший способ отвлечься и избавиться от зависимости. Не обязательно алкогольной, в это модное заведение едут все, у кого есть деньги и какая-нибудь губительная страсть. Игроманы, сладкоежки, богатенькие невротики. Один раз там лечилась известная дама, которая пыталась избавиться от созависимых отношений со своим молодым любовником. Помогло. Одна страсть сменилась на другую, и светская львица закрутила роман с охранником клиники, еще более юным, чем ее бывший. Все эти сплетни мне рассказала Карина. И вообще, о месте я узнала именно от подруги.

- Там будут дни посещений? - Спрашивает Стас.

- Мы узнаем это при оформлении, - уклончиво отвечаю я.

Потому что даже если нам разрешат навещать Волкова, делать я это не буду. Не хочу, чтобы он перепутал мое хорошее отношение со слабостью и решил, что я готова принять его обратно.

- Рит, - тихо произносит он, - на самом деле я рад, что все это с нами случилось. Не зря говорят, что чашки с щербинками, они самые прочные. Если бы не эти испытания, которые свалились на нас, мы бы и не узнали, что может выдержать наша семья.

Вот оно как. Свалились. Просто выпрыгнули из-за угла и окружили бедного Стаса. Он сопротивлялся, но испытания в виде молодой любовницы и пьянок с Саргсяном оказались сильнее.

Я уже киплю от возмущения и даже пытаюсь сформулировать, что такого сказать, чтобы меня поняли с первого раза, как вдруг мои мысли прерывает Юра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Приехали… наконец.

Он первым вылезает из машины и, пока Стас достает из багажника свои вещи, открывает мне дверь:

- Рит, - останавливает меня на полушаге. – может останешься в машине, я сам Стаса проведу, и сам обо всем поговорю с главным. Думаю, это не то зрелище, которое тебе нужно наблюдать.

С благодарностью улыбаюсь, глядя на Юру. Такого доброго, понимающего и немного нелепого. Даже сейчас, в наши московские морозы, он умудрился нацепить на шею какие-то странные бусы из разноцветных ракушек, и ярко красную рубаху. Как пират, ей Богу.

- Так что, - с надеждой в голосе спрашивает Шмелев.

Опираюсь на его руку и выхожу из машины.

- Спасибо, Юрочка, но я сама. Понимаешь, мне нужно знать, что я сделала все для того чтобы Стасу стало лучше.

Плечи Юры снова опускаются вниз. Он кивает, но на меня при этом старается не смотреть.

- Ну, все так все. Тогда занимайтесь там, а я здесь подожду, чтобы отвезти тебя обратно.

- Это может продлиться долго.

- Да хоть вечность, - рычит Шмелев и поворачивается к Стасу: - Давай, Волков, отдыхай там… и вообще… делай все, чтобы тебе наконец стало лучше.

Он пожимает Стасу руку. Тот хлопает Юру по ладони и просит:

- Не просри нашу фирму, пожалуйста.

Ну вот, в этом весь Волков. Прибавьте к картинке надменный взгляд свысока, и получится тот самый портрет.

- Вряд ли я смогу переплюнуть тебя в этом деле, - не остается в долгу Юра.

Стас довольно усмехается, и, прежде чем отпустить Юру, просит:

- За Риту отвечаешь. Береги ее, понял?

- А чем я по-твоему всю жизнь занимаюсь?

Шмелев шмыгает носом. От холода у него всегда начинается насморк. Вспомнив это я тотчас суечусь, чтобы один сел обратно в машину, а второй наконец взял свою сумку и пошел в корпус, где нас уже ждал главврач.

Обратно я возвращаюсь выжатая как лимон. Просто падаю на переднее сидение и несколько минут тупо смотрю на то, как снежинки опускаются на лобовое стекло. Медленно, будто в танце. Разговоры с Волковым и его куратором вымотали меня настолько, что я готова отрубиться, стоит мне просто закрыть глаза.

- Устала?

- Ничуть, - вру я. Если начну рассказывать, как чувствую себя на самом деле, то не выдержу и разрыдаюсь. А делать это при старом друге не хочется совсем. – Поедем уже… пожалуйста?

Юрка кивает, включает тихую, очень приятную музыку, нажимает на подогрев пассажирского сидения и только после этого трогается с места. Откинувшись на спинку кресла, я вижу, как мимо проплывают деревья, их белые кроны похожи на взбитые белки на венчике миксера. Так умиротворяюще, что я сама не понимаю, как отвлекаюсь от неприятных мыслей, расслабляюсь и засыпаю.

Когда открываю глаза, понимаю, что мы все еще в машине, и что мои колени почему-то накрывает Юрина куртка. Несколько секунд моргаю, чтобы прийти в себя. За окном темно, и я не до конца понимаю, где мы.

- Привез тебя к дому Оли, - раздается слева от меня. Судя по голосу, Шмелев заснул вместе со мной.

- Давно мы здесь стоим?

- Минут сорок, я просто не хотел тебя будить, ждал, пока сама проснешься.

- Вот же… Юр, - Я торопливо проверяю телефон и ключи в карманах, - спасибо большое, за то, что довез и вообще, но я должна бежать. Меня Оля попросила с Маркусом посидеть, а дома не прибрано и холодильник пустой.

- Тебе помочь чем-нибудь, - тотчас откликается Шмелев. – Могу в магазин сходить или с малым посидеть, пока ты будешь готовить.

Что-то в его тоне заставляет меня остановиться. Ноги так и замирают, не коснувшись промерзлой земли. Возвращаю их обратно и прикрываю за собой дверь, чтобы ветер еще больше не выстудил салон Юриной машины. Я правда не хочу, чтобы тот заболел.

- Юр, - говорю уверенно и, как надеюсь, убедительно, - я благодарна за ту помощь, которую ты мне оказываешь, но, пожалуйста, не надо.

Он сглатывает:

- Отчего же?

Поднимаю взгляд и смотрю на своего старого друга. Человека, который был со мной дольше, чем длилась моя жизнь до него. Того, кто громче всех кричал на нашей свадьбе «Горько». Того, кто забрал меня из роддома. Того, кто делил с нами все радости и все невзгоды. И того, кто очевидно испытывает ко мне чувства, на которые я просто не могу ответить.

- Юр, я не хочу давать никаких ложных надежд, - честно отвечаю я.

- А я разве у тебя что-то прошу?

- Нет, но это же и так понятно.

- Не для меня.

- Юра, послушай…

- Нет, - он с силой вдавливает ладони в руль, отчего срабатывает звук клаксона. – Нет, Рита, это ты послушай. Я никогда у тебя ничего не просил и ничего от тебя ничего не ждал. Не жду и сейчас. Мои к тебе чувства это сугубо моя проблема. Прошу, давай оставим все как есть? Ты можешь быть уверенной, что рядом всегда есть я. Человек, который приедет закапывать труп, даст ложные показания, будет скрывать тебя от полиции, и отмотает за тебя срок, если все предыдущие действие не помогут. Я же в свою очередь хочу быть уверенным, что рядом есть ты. Просто есть. И мне этого достаточно, понимаешь?

- Нет, конечно. Нам простым смертным вас ангелов не понять.

Юрка улыбается, открыто и искренне, как раньше, и это зажигает во мне надежду, что может и правда я нагнетаю. Может реально сохранить дружбу, в которой один хочет дружить, а второй уже мечтает о большем. Может у нас получится? Кто знает, поживем - увидим.