Развод. Искусство слать всех на...

Глава 28

Иногда душевная боль бывает хуже физической. Я думала, что уже пережила свой максимум, что ранить сильнее меня невозможно. Я думала, что мне все равно. Я ошибалась.

Господи, как сильно я ошибалась!

Потому что мне нестерпимо больно видеть, до чего довел себя мой муж. О том, что все плохо, я догадалась сразу. С порога, когда в нос ударил резкий, чуть кислый запах. Так пахнет в неблагополучных квартирах, там, где не хочется задерживаться и на секунду. А мне здесь предстоит провести несколько часов.

Переступаю через валявшуюся на полу куртку. Бью себя по рукам, чтобы не повесить ее обратно в гардеробную. Потому что знаю, на одной куртке я не остановлюсь и сама не пойму как намываю полы в доме, где я больше не хозяйка. Я здесь никто.

На кухне меня ожидаемо встречает бардак. Грязная посуда на столе, тарелка с кусками засохшего, почти деревянного сыра, рюмки. А к ним в комплект пустые бутылки. Открываю окно и тут же отдергиваю руку назад. Честно, не хочется тут что-то трогать, даже оконные рамы. Кажется, стоит коснуться чего-то, и я стану такой же грязной как все вокруг.

Но и находиться в этой вони тоже невозможно. Обхожу дом по периметру и везде открываю окна.

Задерживаюсь в каждой комнате по минуте, чтобы убедиться – морозный, ледяной воздух вытеснит это амбре из перегара, нестираного белья, пыли. Ощущения ветра на моем лице почему-то успокаивает. До тех пор пока я не вхожу в спальню. Здесь меня ждет новый аромат – до приторного сладких духов. Женских, разумеется. И разумеется не моих. Стас, ну как же так. Ну как?

К этому моменту я уже не чувствую ног, мышцы свело судорогой и от усталости я почти стекаю на пол. Почти… Я не могу позволить себе трогать что-то в нашей спальне. Даже воздух здесь кажется мне заразным. А от перспективы сесть на нашу с Волковым кровать, меня тошнит. Наше семейное ложе, такое уютное, такое родное, превратилось во что-то отвратительное. Как и мой брак. Как и мой муж.

Он кстати спит в другой комнате. Странно, но оба раза, что я была здесь, Стас не ночевал в спальне. В прошлый раз я нашла его в кабинете, а сейчас, судя по тихому храпу, Волков постелил себе в зале. Я нахожу его тушу на разложенном диване.

Мне неприятно даже смотреть на мужа сейчас.

- Не думала, что ты так оскотинишься, Волков, - во весь голос произношу я.

К чему беречь сон того, кто не уберег тебя в принципе? Вспоминаю как раньше, в выходные дни, на цыпочках ходила по комнате, просила Кольку не шуметь, закрывала на кухню дверь и подкладывала в просвет полотенце, чтобы ни звуки, ни запахи не могли потревожить сон моего мужа. Жарила сырники или запекала горячие бутерброды, и радовалась, когда Стас, отдохнувший, слегка мятый ото сна, выходил к нам на завтрак.

Боже, сколько лишней суеты ради такого глупого финала.

- Ты мне снишься, - из раздумий вырывает чужой голос. Похожий на моего мужа, но уже другой. Я с отвращением смотрю на то, как он тянет ко мне руку, пальцы которой сильно дрожат. Не от холода и не от нервов. Стас переводит взгляд с моего лица на свою ладонь и тоже хмурится, будто впервые замечает свое состояние.

Эти дрожащие руки вбивают последний гвоздь в крышку моего гроба моего терпения. Не измена, не вранье, не то, что Стас почти слил нашу фирму, и не то, как он трепал всем вокруг о том, что я просила держать в тайне. И даже не присутствие другой женщины в нашей спальне, нет. Добили меня дрожащие руки.

- Интересно, есть ли какие-то границы у твоего падения, Стас? Каждый раз, когда я думаю, что уже все, ниже некуда, ты пробиваешь очередное дно.

Я шлепаю его по пальцам. Он морщится, как обиженный ребенок и с непониманием смотрит на меня, мол, чего дерешься?

А я чего! Я ой как чего!!!

Встаю и стягиваю с Волкова одеяло. Попутно радуюсь тому, что он таки снял перед сном брюки. Все таки осталось в муже что-то человеческое. Еще можно вытащить его из этого болота, если он сам схватится за протянутый прут.

Стас изо всех сил держится за край пледа и жмурится, будто не замечает меня вовсе. Будто я реально часть его сна.

И тогда я иду на последние меры. Выливаю на голову бывшего воду, которую он оставил на столике перед диваном.

Действует безотказно!

Стас подскакивает и вопит:

- Ты что охренела?!

Нет милый, охренел здесь ты. И для закрепления эффекта, я отвешиваю ему смачный подзатыльник.

- Ай, ты чего дерешься? - Стас со стоном прикладывает руку к голове. И болит она явно не от моего удара.

- Перепой?

- Просто устал, - бурчит Стас и, оглядывается по сторонам. Беспорядок в комнате напрягает не меня одну, потому что Стас явно грустнеет, замечая вещи на полу, стаканы на столе и пыль на всех горизонтальных поверхностях.

- Я хотел все убрать.

- Но потом что-то пошло не так, - сочувственно киваю я.

Стас морщится. То ли от головной боли, то ли от того, что глупая жена снова вздумала перечить его светлости.

- Мог бы попросить Эмму, чтобы перед уходом помыла тебе посуду и сварила бульончик. А то получается, зря сюда приходила.

- Она не… - но поймав мой взгляд, Стас осекается. - Рита, у нас с ней ничего не было.

- Совсем ничего? Ты ж мой хороший, - невесело смеюсь в ответ. - Волков, после того, что я видела, ты вряд ли сможешь убедить меня в своей невиновности.

- Не веришь? Я могу поклясться самым важным, хоть здоровьем нашего внука…

- Нет, - обрубаю его на полуслове. - Маркуса не тронь и вообще не упоминай его имя в одном предложении с этой шлюхой.

Волков вздыхает. Кажется, он принял мою злость за ревность. На самом деле я просто не переношу все эти клятвы со здоровьем, тем более своего внука. Тем более от Волкова.

Он же этого не понимает, подходит, берет меня за плечи и шепчет, глядя прямо в глаза:

- Риточка, милая, но у нас с ней ничего не было и больше не будет. Это все уже в прошлом. Правда, в прошлом!

Убираю его ладони со своих и произношу до приторного медовым голосом:

- Стасик, милый, мне плевать. Правда плевать!

Выражение его лица из нежного за секунду становится по неприятному звериным. И зверь этот вовсе не волк, как думает сам Волков, а всеми обиженный тушканчик.

- И зачем тогда пришла, раз тебе на меня плевать? Чтобы поиздеваться, достаточно было просто позвонить.

Да, ну? На выключенный телефон?

- Стас, я пыталась. Ты не отвечал.

- Значит не хотел тебя слышать, потому что мне тоже плевать!

Он зачем-то пытается меня уколоть. Глупый, не понимает, что наши ссоры меня больше не трогают.

- Тогда мог бы ответить сыну или Юре. Они ведь тоже тебе звонили, - спокойно отвечаю мужу. И мой ровный, почти безэмоциональный голос бесит его до трясучки.

Он отворачивается, хватает с кресла штаны и натягивает их на себя. Дергает за пряжку ремня так, что я слышу треск ткани - это оторвался хлястик. Но Стас не замечает ничего вокруг. Он злится.

- Не могли подождать до понедельника?! Зачем беспокоить человека в его выходной! Ничего без меня не могут!

- Стас, - осторожно начинаю я, - они ждали. Правда ждали. Но тебя не было, ты не отвечал на звонки, и Коля попросил меня отдать ему ключи от дома. Все думали, что с тобой что-то случилось.

Волков поворачивает голову. В его глазах читается смесь удивления и ужаса.

- Стасик, как думаешь, какой сегодня день?

- Воскресенье, - неуверенно отвечает муж.

- Вторник.

Наверное, у Стаса тоже были свои пределы и свои границы, пусть и более… «расширенные» чем у меня. Он мог простить себе измену и даже не считал ее чем-то зазорным. Но осознание, что из его жизни выпало целых два дня, которые он совсем не помнит, ломает мужа. Он садится обратно на диван и произносит, глядя в пустоту:

- Неправда. Геворг бы не бросил меня здесь до вторника, он бы приехал лично, если бы подумал, что со мной что-то случится.

- Я звонила Саргсяну, Стас. Твой лучший друг сказал, что не видел тебя и понятия не имеет, где ты. Случись с тобой что-то по настоящему серьезное, мы бы не знали, в каком морге искать твой труп.

Слова про смерть всегда действуют на мужчин. Особенно на таких как мой муж, он то считает себя бессмертным, как Кощей.

- Ты врешь, - тихо произносит он. Шлепает себя по карманам, но не находит телефон, тот валяется среди другого хлама на столе.

Стас тянется к мобильнику и в недоумении смотрит на черный экран.

- Разряжен, - подсказываю я. - Стас, тебя не было два дня. И если в воскресенье, Коля списал все на твои загулы, то вчера он по-настоящему занервничал.

Лицо Стаса сейчас похоже на камень. Такое же серое и лишенное эмоций.

Он вскакивает с места и выбегает из комнаты. Сначала в нашей спальне что-то с шумом падает, бахает, и бьется, и только потом Волков возвращается обратно. В руках у него зарядное устройство.

Он подключает телефон и целую минуту ждёт, пока экран не загорится ярким.

- Стас… - зову мужа, но тот вскидывает ладонь вверх, чтобы я пока молчала. Ну да, Волков может думать только в абсолютной тишине. А сейчас у него в голове происходят такие сложные мыслительные процессы, что мне и правда лучше заткнуться.

Когда айфон подгружает все данные за этот «слепой» период, Стас открывает галерею звонков. Боковым зрением я вижу там только три номера: сына, друга, и официальный канал нашей фирмы - это его искала Секретарь.

- Геворг не звонил, - озвучиваю вслух и так очевидное. - и другие твои типа лучшие друзья тоже. И даже твоя чудо Эмма не искала, что случилось с ее милочком.

- Это ничего не значит, - упрямо качает головой муж.

Я легко узнаю этот жест - последний бастион перед тем, как падет крепость. А Волков признает, что он был не прав. Сажусь рядом, кладу руку на его плечо:

- Значит, Стас. Значит, что ты никому не нужен. Заметь, даже твои подчиненные могут работать без своего драгоценного шефа, потому что все важные вопросы давно уже решаешь не ты. У тебя никого не осталось.

Волков хватается за мою ладонь и сжимает ее так сильно, что мне почти больно. А ему страшно. Не почти, а по-настоящему.

- А ты, Рита? Тебе ведь я еще нужен?

Ну вот мы и подходим к самому главному. Я действительно хочу спасти своего мужа, но делаю это не потому что люблю его, а потому что Стас часть моего прошлого. Отец моего сына. Человек, с которым я взрослела, жила, радовалась.

Бросить его в таком состоянии для меня подлость. И мои обиды сейчас ничего не значат.

- Мне нужно, - не убираю его руку со своей, хоть мне и не приятны его прикосновения, - чтобы ты обратился за помощью. К специалистам. Есть хорошая клиника…

- Ты шутишь?! - Округляет глаза Стас. - Эти шарлатаны только сдерут с нас деньги! Рит, со мной все хорошо. Просто свари мне свой бульон и дай таблетку от головы…

- Стас, с тобой давно уже все не хорошо, и мне жаль, что я не заметила это сразу. - Вторую руку я тоже кладу на его плечо. Не обнимаю, но поддерживаю. Ведь ему правда нужна эта поддержка. Господи, и кто придумал, что мужчины сильный пол? - Стас, послушай, есть хорошая клиника. Это почти как санаторий. Никто не узнает, что ты лежишь в больнице, мы скажем, что у тебя отпуск. Ты отдохнешь, пройдёшь нужное обследование, тебе и без того неплохо проверить сердце, а тут как-раз есть возможность. Вкусная еда, прогулки в лесу, никакого интернета и раздражающих факторов. В номере книги, приставка, в клинике спа и массажист. Помнишь, у тебя и спина болела.

О том, что там еще психологи и наркологи я молчу. Услышь, Стас такое и выгонит меня из дома взашей. Если обычным врачам он просто не верит, то мозгоправов считает просто шарлатанами. Но я успела поговорить с директором этого центра и тот убедил меня, что все специалисты ведут себя дружелюбно и расслабленно. И что пациенты могут покинуть клинику в любой момент, если почувствуют, что им некомфортно там находиться.

- Пожалуйста, доверься мне и сделай это, - прошу я.

Стас долго смотрит на мои руки у себя на плечах и я вижу, как взгляд его теплеет. Наполняется надеждой и прежним, таким знакомым мне светом:

- Ради нас?

Его голос дрожит.

Он волнуется, пока ждет ответ. А я не помогаю мужу, молчу, обдумывая, что сказать. Просто кивнуть? Повторить его же слова? Соврать?

Господи, нет! Никаких нас уже не будет и я не хочу давать мужу обещаний, которые не смогу держать.

Не смотря на всю эту грязь и пошлость, я ценю наш брак и хочу не просто сохранить о нем память, но и достойно закончить то, что мы начали вместе.

- Ради себя, - твердо произношу я. - Сейчас ты должен понять, готов ли вылезти из этой ямы ради себя самого. Ради того, чтобы жить, а не существовать. Ради своего будущего.

- Рит, у меня нет будущего без тебя.

Стас выглядит да того жалко, а мне так страшно за него, за то что он никогда не вернется обратно, таким, каким мы его знаем, что я сдаюсь. И вру, давая человеку ложную надежду:

- Хорошо, сделай это ради нас. Только, ради Бога, сделай!