Развод. Искусство слать всех на...

Глава 48

Обстановка гнетущая. Так, будто мы все только что поминали почившего друга, а покойник взял и воскрес. Выглядел Стас, кстати, соответствующе. В черном костюме и с серым лицом.

- Как ты в квартиру попал, - первой выхожу из оцепенения я.

Стас тянется к карману пиджака, и трясет перед нами связкой ключей:

- Запасные. Замки ты ж так и не сменила.

- Спасибо. Обязательно займусь этим сегодня.

- Не нужно, Рит, я скажу и больше тебя тревожить не буду. Можно сесть?

Между вопросом и действием каких-то пару секунд, за которые Волков успевает усесться на стул. На тот, что стоит рядом с моим! Это было его место, мое и его! Я всегда сидела в торце стола, как именинница. Чтобы первой подойти к двери и впустить гостей. Проверить горячее или пирог. Принести, подать, положить добавку, посмотреть, почему притихли дети. Мне были в радость эти хлопоты, тем более, их со мной всегда разделял муж. Менялись квартиры, но не привычка. Все-таки тридцать лет это не шутка. И даже в новом доме, где Стас сделал абсолютно новый ремонт, что-то осталось из старого. То, как мы с ним сидели за столом.

Сейчас я и сама не заметила, что место рядом со мной осталось пустым. Никто не решился его занять. Вряд ли все вкладывали в этот дурацкий стул какое-то особое значение, просто соблюдали ритуал, который укоренился за почти три десятилетия. И сейчас Стас привычно занял свое место.

Вот только это место больше не было его!!!

Все во мне всклокотало от обиды и злости.

- Зачем пришел? – голос зазвенел как стрела.

- Рит, не начинай, пожалуйста. Я пришел, чтобы решить проблемы, в которые вас впутал.

- То есть ты осознаешь, что виноват во всем, что сейчас происходит?

- Рит? – Смотрит на меня как побитая собака. – Ну, вот скажу я это вслух, что-то изменится? Тебе станет легче?

Задыхаюсь от возмущения! Неужели я и правда жила с таким нарциссом? Он же всерьез сейчас и собственная репутация в глазах сына и друга ему важнее, чем… чем, кто, Господи?!

Рита, очнись, если бы ему была важна ты, он бы не шпилил свою вульгарную любовницу там, где его могли застать! Да, он бы даже подумать об измене не мог! А так, нет там никакого уважения и любви тоже нет, просто я до сих пор не могу смириться с тем, что потратила на это тридцать лет своей жизни.

Обвожу взглядом присутствующих, на секунду замираю на Юре. Тот не мигая смотри на меня и одними губами шепчет: «Прогнать?».

Качаю головой. Пусть говорит, зачем пришел и сам проваливает. Вот еще, из-за этого чудака сцену устраивать. У меня тут вообще-то дочка беременная, а я ей стрессы противопоказаны!

- Стас, если вы не продадите все имущество, - спокойно начинает Карина…

- Никто ничего продавать не будет, - перебивает ее Волков. – Говорю же, я сам все решу.

- И как, - не могу удержаться от ехидной шпильки.

Волков сереет лицом еще больше. Выглядит он сейчас натурально как оживший труп.

- Я продам дом, там один участок чего стоит. Если не хватит, то машину, коллекцию ружей и картину.

О последней я и забыла. В период, когда Волков еще думал примкнуть к сильным мира сего, он стал интересоваться искусством и даже купил на аукционе картину. Ничего такого, известный, но не растиражированный дореволюционный художник с живенькими пейзажами. Мне такое не нравилось, но я всегда поддерживала увлечения мужа. А картина… ее и не повесить даже, она хранилась в специальном сейфе, который поддерживал нужную температуру и влажность.

Стас очень гордился тем, что начал коллекционировать предметы искусства. Даже выделил под свое хобби комнату и обижался на шутки, что теперь у нашей картины есть собственные апартаменты:

- Ничего, скоро тут целая галерея будет! Тогда ты на меня по-другому посмотришь.

И вот смотрю. По-другому. Будто еще не верю, что мой муж может пойти на такой отчаянный, но благородный жест – продать все, к чему он так стремился. Все, буквально все окружавшие его предметы должны были кричать о статусе собственного владельца. От машины, до дверной ручки в нашем доме. Чтобы человек, только войдя, уже понимал, куда он пришел.

- Стас, ты же понимаешь, что такие дорогие вещи продаются долго?

Он кивает.

- Поэтому я хорошо уступлю в цене. Машину заберут сразу, с остальным… даже если я скину цену процентов на 30% этого хватит, чтобы ввязаться в стройку.

- И что ты будешь делать дальше?

- Жить.

- Где, - выпаливает Каришка, и я с благодарностью смотрю на подругу. Сейчас она озвучила вопрос, который уже пять минут мучает меня. Не думает же Стас, что его, больного и обездоленного, я пущу в свой дом?

Волков молчит. Смотрит себе в пустую тарелку, и даже глаз на меня не поднимает.

- Рита, мне нужно с тобой поговорить, - наконец хрипит муж.

- Говори.

- Не при всех. Мне б наедине…

- Пап, - поднимается с места Коля, - не глупи, давай я тебя домой отвезу.

Я останавливаю сына, кладу руку на его широкую как у медведя лапу, аккуратно глажу пальцем по тыльной стороне ладони. Хватает одного взгляда, чтобы Коля понял – не надо. Не надо пытаться решить проблему, которая возникла между мной и его папой. За последние месяцы мы часто говорили со Стасом, но никогда не делали этого всерьез. Обидные слова и претензии не в счет. Глупые попытки склеить что-то настолько разбитое как наш брак – тем более.

И если Волков, не смотря на свое эго, пришел сюда и хоть наполовину признал свою вину, я могу сделать шаг навстречу и поговорить. Объяснить, что как раньше уже не будет.

Убираю с колен салфетку.

- Ребят, спасибо, что пришли, но нам со Стасом и впрямь нужно кое-что обсудить.

- Мама!

- Рита!

Даже Маркус, не понимая, что происходит, умудряется вставить свое обвинительное: «Ба?!».

- Пожалуйста, - прошу я и внимательно смотрю на каждого из присутствующих. Они мое все – команда, друзья, любимые дети. И сейчас я умоляю их, сделать так, как прошу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Последним из комнаты выходит Юра. Он колеблется дольше других.

- Я не хочу оставлять тебя одну.

- Не переживай, Стас меня не обидит.

- Попробовал бы, - усмехается Шмелев. – Но я все равно не хочу. Можно я подожду на кухне? Я тихо, и сразу приду, если понадобится помощь.

- Нет, нельзя. Юр, я позвоню, как все закончится. Или напишу. Или…

- Отправишь голубя, понял, я, понял. Ладно, Рит, провожать не надо.

Юра примирительно поднял ладони вверх и вышел из комнаты, оставляя меня с Волковым наедине.

Я выдохнула. Этого короткого вздоха не хватит, чтобы настроиться на разговор, все равно, что крошечная отсрочка перед прыжком в бездну. Но рано ли поздно мне придется прыгнуть. И я прыгаю.

Разворочаюсь, чтобы сказать Стасу все, что о нем думаю и тут же каменею, видя своего мужа на коленях.

Опять.

- Стас, зрители разошлись, так что можешь прервать представление.

- Я не встану, пока ты меня не простишь, - он упрямо выдвигает подбородок вперед.

- Как знаешь.

Сажусь на свое место и накладываю себе в тарелку кимчи. Острая, зараза! Но что-то такое мне сейчас и нужно, чтоб кишки крутило не от нервов, а от перца и жгучих приправ. Я так и не успела поесть, поэтому сейчас с удовольствием наминаю сочное мясо и еще не остывшую картошку.

- Вкусно? - Интересуется Волков.

- А что, когда-то было не вкусно?

- Нет, - Стас опускает голову, так что я еле слышу, что он говорит дальше: - за стол пустишь?

- М?

- За стол, говорю, пустишь?

- Ты ж собирался пыль коленями трамбовать, - кручу в воздухе вилкой. На зубцах висит кусок отбивной, на которую уставился Стас. Секунда, вторая, и вот он плюхается на место рядом со мной и жадно накидывается на еду в тарелке Маркуса. Та стояла ближе и была полной, так как ребенок просто не успел все съесть.

- Мммм, Ритка, я и забыл, как ты готовишь, - набив рот, шепелявит Волков. Сейчас он похож на бродяжек из сказочных фильмов, которые врываются в таверну и одним укусом сжирают кабанью ногу.

Стас хрустит, плямкает и чуть ли не стонет от наслаждения.

Я молчу.

Когда он, наконец, наедается, спрашиваю:

- Где ты планируешь жить, после того как продашь дом?

Вот так сразу. Вместо того чтобы вежливо и деликатно объяснять, что наша лодка любви разбилась о быт и никогда эти два парусника не поплывут вместе, я говорю:

- Если ты рассчитывал растрогать или разжалобить меня, то не вышло. Я тебя в свою квартиру не пущу.

- Ну, по закону она наша, разве не так? – Неуверенно тянет Волков.

- Нет. Ты подписал акт дарения, так что квартира моя. Как и половина фирмы и еще какая-то фигня после развода.

- А мы разводимся?

Вид у Волкова удручающий, но больше он не может разжалобить меня. Встаю с места и принимаюсь убирать со стола посуду. Стас подскакивает следом, подает тарелки, всякий раз пытаясь заглянуть мне в глаза. Я отворачиваюсь.

В какой-то момент он не выдерживает, хватает меня за плечи:

- Рит, ну посмотри на меня!

- Не хочу!

- А я хочу! Я очень много думал и понял, что я козел.

- Поздравляю.

- Нет, ты не поняла. Я все осознал, я виноват и готов искупить свою вину, только прими меня обратно!

Делаю шаг назад, с такого расстояние мне еще лучше видны страдальческие гримасы на лице моего мужа.

- Ты лучшая из женщин, ты королева, ты практически святая!

- Угу. А зачем такой конфете как я старый козел?

У Стаса натурально отъезжает челюсть. Щелкает, будто сломанный механизм и падает вниз. Нужно несколько секунд, чтобы он пришел в себя и снова принял вид оскорбленной невинности, но поздно, я случайно все заметила и совсем не случайно рассмеялась от того, насколько нелепо выглядит мой муж.

- Нет, ну, правда. Ты сам сказал, что я королева, и тут с тобой трудно поспорить. Тогда ты мне зачем? Даже если допустить, что ты не козел, что вряд ли. Но возраст, скверный характер, болячки, неблагонадежная финансовая репутация, плюс измены. Стасик, извини, но я найду себе кого-нибудь получше.

- Рит, ты сейчас шутишь, - изо всех сил сопротивляется Волков.

- Нет. А ты?

- И я нет. Я люблю тебя.

- А в чем эта любовь проявляется?

Он отшатывается от меня, как от чумной.

- А ты изменилась, Риточка.

- Просто повзрослела.

- Не простишь, значит?

- А я и не обижалась, чтоб потом прощать. Просто однажды прозрела и увидела, какой ты на самом деле человек. Я даже благодарна тебе, и этой твоей Эмме, за то, что вовремя открыли мне глаза. А то, так бы и жила слепой блаженной идиоткой.