Развод. Искусство слать всех на...

Глава 7. Стас Волков

Не думал, что будет так хреново стоять перед Ритой и виниться. Как ее ученик, который по дурости разбил окно мячом. Нет, как нассавший в тапки кот Васька, был у нас такой. Ссался пока не кастрировали. Рита вот, и смотрит на меня так же как на нашего кота – с жалостью.

Ну конечно, давай и меня кастрируй тоже, я ж тут самый виноватый. Никто больше, только я!

- Ты пил? – Она недовольно поджимает губы.

Что за вопрос. Нет, бл*дь, ничего кроме Буратино или как она себе это представляет?

Конечно же я пил! Иначе не повел бы Эмму трахаться в кладовку ресторана. Мачо себя возомнил, идиот старый! А все чертово шампанское перед ужином, вот знаю же, что нельзя мне это бабье пойло, а туда же. Потом, когда уже все завертелось, пришлось хлопнуть пару стопок байцзю, чтобы как-то умаслить китайцев. И уже когда Рита уехала, накатил армянского коньяка для храбрости.

Не помогло.

В смысле храбрость, конечно, пришла, но дурость ее опередила. Что же я вчера творил… За это было почти так же стыдно как за то, что меня застукала Ритка.

Небось, она и сама не рада, что вот так зашла, не постучавшись. А все ее перфекционизм сраный! Если бы не это, жили бы себе и дальше, тем более что со дня на день я планировал разойтись с Эммой. Нда…

Рита что-то спрашивает у меня, резко трясет за рукав, отчего все тело простреливает острой болью. Вашу ж матушку… Не надо было мешать алкоголь вчера – не пришлось бы страдать сегодня. Стараюсь не думать, скольких бед удалось бы избежать, если бы не шампанское. И не гребаное красное платье Эммы, глупая бабенка как знала, на что меня цеплять.

Ладно, с ней я поговорю завтра, а пока нужно решить проблему поважнее.

- Рит, голова болит, просто пиз*ец. Дай, пожалуйста, таблетку.

- Возьми сам.

Она делает шаг в сторону и скрещивает руки на груди, точно училка. Хотя, она ж училка и есть, пускай на пенсии, но 25 лет стажа пальцем не сотрешь. А я снова под ее взглядом чувствую себя нашкодившим пацаном, которого ждет ремень по мягкому месту. На меня даже в Кремле министры так не смотрели как моя жена на моей же кухне.

Лишь бы отделаться от цепкого взгляда, поворачиваюсь в сторону шкафчиков, куда указала Рита. Открываю ящик, достаю с верхней полки коробку. Огромную прозрачную торбу, в которой напихано все, включая набора юного реаниматолога. Стараюсь не скрипеть зубами, пока ищу нужное. И только спустя пару минут понимаю, что я понятия не имею, как называется лекарство от головой боли.

- Аспирин растворимый, - читает мои мысли Рита. Ну, ведьма же! Кошусь в ее сторону, всерьез опасаясь, что жена все это время летает по кухне на метле. Нет, стоит за спиной, все так же скрестив руки. Ну-ну, поза сильной и независимой. Как только у меня пройдет башка, превращу свою независимую обратно в нежную и домашнюю.

Наконец, нахожу нужные таблетки. Достаю их из блистера и кидаю в стакан две штуки. Они маленькие, так что лучше принять сразу двойную дозу. Смотрю на воду, в ожидании пузырьков, но ничего не происходит. Вообще ничего! Снова кошусь на Риту, может это какой-то розыгрыш? Пранк, как сейчас принято говорить и моя благоверная уже во всю ржет?

Но нет, она смотрит на меня удивленно и даже с жалостью, как на умственно отсталого.

- Растворимый, - медленно, по буквам тянет Рита.

- А это какой?

- Обычный.

Тон, которым она говорит и вся ситуация в целом, заставляют меня взорваться. Я отшвыриваю бесполезный блистер в стену:

- А где оно написано?! Я вообще не должен знать, где от чего, для этого врачи есть! У нас этих таблеток, как в аптеке, что я ни хрена разобраться не могу!

Хочется и коробку с лекарствами запульнуть туда же, но Рита вырывает ее у меня из рук и уже через секунду протягивает пластиковый тубус со знакомой синей надписью. Готов поклясться, секунду назад его там не было!

Я беру лекарство, бурчу себе под нос «спасибо», снова набираю в стакан воду и во второй раз кидаю таблетки. На этот раз они шипят и пенятся.

- Знаешь, Стас, мне даже страшно, что с тобой будет, когда мы разведемся.

Поднимаю удивленный взгляд на Риту. Она что, серьезно? Какой еще развод? Я скорее сдохну, чем разведусь со своей женой.

Вслух я этого конечно не говорю. Я не идиот, чтобы сейчас махать красной тряпкой перед разъяренным быком. Снова скриплю зубами при воспоминании о красном цвете. Что стоило Эмме надеть другое платье? Бежевое, или серое, как на Рите, тогда я бы не то, что в подсобку ее не потащил, я бы ее в принципе не заметил!

Видимо мое молчание затянулось, и Ритка, посчитав наш разговор оконченным, перенесла поднос с тарелкой на стол. Быстро, потому что делала это миллион раз, жена сервировала обед. На одного человека. Тарелка, вилка, хлеб – один кусочек. Стакан с водой, тоже один. Я почти произнес «спасибо», как вдруг Рита села во главе стола и принялась есть.

Без меня.

Я сглатываю, в желудке уже революция, а голова может болеть не только от алкоголя, но и от голода. Запахи минтая и свежей пюрешки сводят с ума, так что я даже думать не могу. Стою и пускаю слюну, как дебил.

- Рита, я очень голоден, - снова повторяю. Повторять что-то унизительно, но я заслужил такое отношение от жены. Подсознательно меня греет мысль: чем больше я получу от нее сейчас, тем быстрее пройдет этот воинственный запал, и мы сможем нормально поговорить.

Так что ссора и скандал пугают меня куда меньше вот такой тишины.

Рита молча указывает пальцем на кастрюли на плите, мол, решай свою проблему сам. Я проглатываю и это – поделом, Стас.

Получив ее одобрение, наваливаю себе на тарелку так много картошки, что она чуть ли не стекает с краев. На горку из пюре выкладываю две тушки минтая и обильно поливаю эту красоту томатным соусом.

Желудок урчит и вибрирует, когда я сажусь за стол, на место напротив Ритиного. Делаю это непроизвольно, я всегда сидел здесь, и даже не думаю, пересаживаться. Жена поднимает на меня глаза, все еще печальные, и от этой нечеловеческой тоски во взгляде хочется себя придушить.

Ничего, маленькая, я исправлю все, что успел натворить за эти месяцы. Клянусь, ты забудешь про Эмму и никогда, никогда больше не будешь плакать. А пока живем дальше, делаем вид, что ничего не было, улыбаемся, наращиваем новые нейронные связи.

- Не против? – Киваю на стул, на котором уже сижу. Конечно, правильно было бы спросить разрешения заранее, но я не сообразил. Все-таки это и мой дом, и я привык здесь быть хозяином, а не гостем.

Рита равнодушно жмет плечами. И молчит. Сука, что ж она все время молчит?!

Я киваю, чтобы создать видимость диалога между нами, раскладываю на коленях салфетку, зачерпываю полную ложку пюре с подливой, как вдруг Рита спрашивает.

- Стас, милый, а напомни, пожалуйста, зачем ты все-таки потащил бедную Эмму в кладовку? Неужели мест приличней не нашлось?

Голос самый невинный, лицо самое невозмутимое, но то, как она формулирует вопрос, заставляет понять – эта женщина ничего не забыла!

Рита смотрит на меня долго, не мигает и не отводит в сторону глаза. Такие же печальные, как и раньше, вот только сейчас на дне этих грустных озер я вижу что-то новое.

Решимость… ярость… равнодушие… - не знаю. Кажется, я разучился считывать Риту. И вообще не уверен, что умел это в принципе. Потому что моя прежняя жена, та, которую я знал наизусть, никогда бы не спросила:

- В чем такая потребность трахаться среди консерв и пачек с макаронами? Неужели, так приперло, Волков?

Я кладу ложку обратно на тарелку, аппетит резко пропадает, а я ведь даже не успел попробовать, что она там приготовила. Судя по тому, как Ритка наминала свое же блюдо, вышло у нее вкусно.

Впрочем, когда было иначе? Моя жена готовила простые, но понятные каждому мужику блюда. Никаких выхухолей, никакого ди флопе, этого добра я и в ресторане пожрать могу. Но покажите мне, в каком Мишлене готовят Риткины биточки или азу по татарски? Ммм, за одну такую порцию я готов был душу дьяволу продать и тем обиднее было сейчас, что из-за нашего дурацкого разговора я перебил себе аппетит.

- Почему не ешь?

- Не хочется.

- Ага. Здорово жить согласно своим желаниям. Сейчас и здесь не хочется, тогда в подсобке хотелось. Знаешь, даже когда Коле было три, я учила его, что бывает «хочется», а бывает «надо». Так вот, милый, изменять жене не надо, даже если очень хочется. Ребенок такое запомнил, а ты, взрослый, не справился.

Кажется, у меня недостаточно прошла голова, чтобы возвращаться к этой теме. Сжимаю виски руками, давлю с обеих сторон в центр, будто надеюсь выдавить из себя эту боль, как большой гнойник. На секунду мне становится лучше, но потом накрывает еще сильнее.

- Рита, мне трудно сейчас говорить.

- Мне тоже, Волков. Не думай, что ты самый несчастный. Так зачем? Она настолько хороша? Или просто в твоем вкусе, что не смог устоять? Или ты не сам, тебя заставили? Я, правда, не понимаю, зачем было все это?! Если влюбился в другую – приди и скажи. Конечно, эта новость тоже не сахар, но, по крайней мере, не было бы так противно как сейчас.

- Я не влюблялся в Эмму, - еле слышно шиплю в ответ. – Я ничего не испытываю к этой женщине, нас с ней связывают только рабочие отношения и пару… близких контактов.

Пару пар близких контактов, которым больше подходит слово «охеренная оргия». Что-то запретное, что-то, чего я никогда не сделаю с Ритой. И по правде, моя жена должна радоваться, что для таких желаний я завел себе кого-то на стороне, чтобы не тащить грязь в дом.

Однако Рита не рада. Судя по играющим желвакам на лице, она в ярости.

- Тем хуже. Если бы ты ее любил, я хотя бы страдала по делу. А так… не понимаю. В чем смысл? Зачем?

Голова болит не просто редкой пульсирующей болью, нет, по ней со всей силы шарашат отбойным молотком, и при каждом таком ударе я стараюсь прикрыть глаза. Жмурюсь, лишь бы пережить очередной приступ.

- Как насчет того, чтобы смотреть на собеседника, Стас? Или я этого не заслуживаю? - Зло цедит моя жена.

А я чертовски злюсь на эту ее твердолобость и нежелание понять, как мне сейчас плохо. Я так хочу помириться, что добровольно сдыхаю от приступа мигрени, а Рита только ускоряет процесс своими въедливыми вопросами.

- Нет, ты правда объясни, что на тебя нашло, что ты решил поизвращаться прямо перед друзьями, родственниками и женой.

Поизвращаться. Обычный минет Рита назвала извращениями. Представляю, как бы вытянулось ее лицо, узнай она, чем еще мы занимались с Эммой. Уверен, о подобных штуках она даже не слышала, потому что… неоткуда. А оказалось, есть женщины, с которыми можно не просто пробовать всякое, так они сами предложат что-нибудь помимо простого минета. Того самого, который моя жена назвала извращенным, а я успел привыкнуть и считаю банальным.

Наверное, стоит поберечь чувства Риты, но я так зол, что хочу ответить ей той же монетой.

Сминаю с колен салфетку, откидываю ее в сторону, чтобы не мешала. Рита удивленно смотрит на белоснежную мятую ткань на столе. Она явно не ожидала от меня такой экспрессии, думала, что после измены она на коне. Как бы не так, милая…