Развод. Искусство слать всех на...

Глава 27. Стас

- Что мне сделать? - Шипит Эмма.

В темноте, на безупречном голом теле выделяется только грудь. Она двумя мячиками подскакивает при каждом вдохе, а потом шлепает обратно с противным звуком. Интересно, сделанная или своя? Раньше, эти мысли меня не заботили. Раньше никакие мысли меня не заботили, кроме красных губ на собственном члене, а сейчас, хоть губы, хоть пылесос, хоть термо-вакуумный станок. По фигу.

Совершенно, непробиваемо, до трупного окоченения по фигу. Там в штанах все что ниже пояса как парализованное.

В отражении окна мелькают руки Эммы, она снова одевается. Ну да, смысл передо мной своими прелестями сверкать? Я к ним теперь равнодушен. И от этого хочется не просто выть, а по-настоящему плакать!

- В следующий раз все обаятельно получится.

И голос такой… понимающий, такой медово приторный, что аж рожу кривить хочется. Ух, так бы и врезал! Обязательно получится… У меня и так бы все получилось! Пока я не увидел Эмму, моим членом можно было сваи забивать! Перед глазами так и стояло фото Ритки, счастливой, с порозовевшими от смущения щеками и в окружении каких-то мужиков. Этот снимок вызывал неконтролируемую злость и такое же не поддающееся контролю возбуждение. Именно поэтому я наплевал на собственные принципы и вызвал Эмму.

Типа для работы.

Слава Богу, она не дура, и все поняла. Зато теперь тупила нещадно. И вместо того чтобы тихо убраться, стала делать мне массаж. Холодными как лед руками!

Идите вы в жопу со своими массажами!

- Это не поможет, - рычу и откидываю от себя пальцы с острыми ногтями. Ножи, а не ногти!

- Ну что, ты, милый, так? Не обязательно все сводить к сексу, иногда, удовольствие доставляют простые обнимашки.

- Обни… кто?

Вот это она зря! Меня, Стаса Волкова, хищника этого леса опустили до уровня коврика под ногами. Ну а что, тоже мягкий и пушистый.

Захотелось засадить тупой бабе по самые гланды, чтобы всю дурь с нее выбило, да вот только… ничего кроме обнимашек я не могу.

- Может тебе еще попробовать… ну… губами?

Ситуация серьезная, а эта безмозглая почему-то улыбается.

- Есть что-то, чего мы еще не пробовали? Могу подуть в него.

- Это тебе не дудка, - кричу, но вовремя замолкаю. Там, в зале до сих пор в одно рыло квасит Геворг. Не хочу, чтобы он решил, что у нас какие-то проблемы. А потому действую тихо, почти беззвучно: - Эмма, выйди, пожалуйста, в коридор и возьми там мой телефон.

- Зачем, - так же шепотом отвечает она.

Молчу. Не объяснять же, что для того чтобы снова возбудиться, мне нужно увидеть фото Риты. Что по-другому мой агрегат отказывается работать и стоит теперь только на лик собственной жены. Черт, если и существует карма, то я хлебнул ее с избытком.

С Ритой я не хочу, а с другими теперь не могу.

Не получается и все тут!

- Просто принеси, - повторяю я.

- Виагру на дом закажешь?

Она или тупая, или очень умело притворяется, и сейчас, как выражается Коля, троллит. И судя по тому, как быстро моя ассистент складывает вводные, и к каким выводам она приходит, я очень недооценил Эмму. Потому что она понимает все даже быстрее меня.

- Станислав Игоревич, вы что, планируете смотреть какие-то похабные видео? – И заметив, как отвожу взгляд в сторону, кричит: - Видео со своей женой?! С… этой?!

- А ну, заткнись! – перехватываю курицу за ее тощую куриную шею и с силой сжимаю пальцы. Эмма не сопротивляется, думаю, ей даже нравится такое обращение. Девчонка любит грубо, тем меня и зацепила. А теперь вот, разве что не урчит от удовольствия. – Во-первых, не эта, а Маргарита Сергеевна. Во вторых не твое дело, на кого мне дрочить, прежде чем в тебя тыкать. И в третьих, если хоть одна душа узнает, что тут произошло, то… то…

Фантазии не хватает, чтобы придумать, что же я сделаю с дурой Эмкой. Запугаю? Запытаю до смерти? Закатаю в бетон и спущу в реку? Бред! Ну не буду же я в самом деле устраивать кровавые разборки в духе девяностых. Да и проблема сама по себе такая, что тьфу, растереть и выплюнуть. Вот только что-то не растирается да не плюется.

Ужасно не хочу, чтобы обо всем узнал Саргсян. Он вообще что надо, только язык без костей. Небось, будет обо мне трепать, всем мужикам разнесет, а те дальше. Не смертельно, но неприятненько.

И Эмма понимает что ей ничего не будет, считывает мою слабость, а потому ведет себя особенно дерзко:

- Руки убрал, Стасик Игоревич, - последнее звучит почти оскорбительно. Ее борзый голос вызывает странные чувства, и я действительно разжимаю пальцы. Эмма молча растирает красную шею. На жалость давит, уверен, следов там не будет, не так сильно я ее и держал.

- Думаю, мы друг друга поняли, Эмма. Никому не слова про…

- Ваш недуг, Станислав Игоревич. Уже забыла. Да и не нужны никому ваши секреты, эректильная дисфункция у мужчин вашего возраста…

- Нет у меня никакой дис… дис… да бля*ь, - в отчаянии ругаюсь я, - все у меня нормально, поняла?

- Разумеется, - кивает Эмма и, встав с кровати, расплавляет плечи. Никогда не замечал в ней такой королевской стати. Я вообще ничего в ней не замечал кроме сисек и красных губ. А стоило бы обратить внимания и на диплом, и на манеры, и на вот этот странный, пронизывающий до костей взгляд. Не смотрят так на боссов обычные секретутки.

Она идет на выход, а я бараном бреду за ней. В зале нас ждет Саргсян. Он смотрит, какую то комедию и громко ржет, пока не замечает нашего появления. Пульт тут же летит в сторону, а экран телека тухнет.

- Ну как голубки, наворковались, - ухмыляется мой дружочек-упыречек. Сейчас я его ненавижу так же сильно, как и Эмму. Это ж он мне ее подкинул. Не проста девка, ой не проста!

- Нормально, - рычу я, а моя ассистентка довольно воркует:

- Не нормально, а лучше всех. Ну, Станислав Игоревич, я пошла! До понедельника!

Лучше б уж до никогда. Видеть ее не хочу больше! Ведьма!

Упомянутая нечисть баржей проплыла мимо нас, двух старых дураков, которые слюни роняли при виде обтянутой в кожу задницы.

- Хороша, - цокнул языком Саргсян, когда за Эммой хлопнула дверь.

- Нормальная, - пробурчал я.

Говорить не хотелось. Даже выяснять у Геворга, где он нарыл такое сокровище. Завтра разберусь. А сейчас… По-хорошему нужно проводить друга и лечь спать, чтобы утром, перед работой, прибрать за нами бардак. В доме воняет шашлыком, перегаром и кислой капустой. Не могу представить, чтоб такой разврат здесь творился при Рите. Она Саргсяна недолюбливала, и в гости тот если и приходил, то только с женой. То есть почти никогда. Геворг ненавидел выходить в люди с Аникой. Стесняется ее или что, поди разбери.

- Геворг Джан, - полушутливо начинаю я, мне позарез нужно выпроводить собутыльника. Без него и уборку толком не начать, этот кавказский домострой засмеет меня с пылесосом наперевес. А пылесос тут нужен. И полы помыть, вон у меня аж тапки к паркету прилипают, до того тут грязно. – Я бы это, спать уже пошел.

- Ну, так иди, - разрешает Геворг.

- И ты иди, - уже в открытую говорю я. Намеков Саргсян не понимает.

Потому что в следующую секунду протягивает мне рюмку с беленькой и радостно говорит:

- Ну, на посошок, что ли.

Никакой посошок мне не нужен, я и так хороший. Но, оценив лицо друга и содержимое рюмочки, я в один глоток опрокидываю ее в себя. По венам растекается огонь! Ух, как жарко. В руку тотчас тычется закуска, наспех сделанный бутерброд из сухого хлеба и заветренного сыра. А следом за ним и вторая рюмка.

- Да хватит уже, - пытаюсь отмахаться я, но друг настойчив.

- Воскресенье. Отдохнуть в выходной, это же наш святой долг.

И я сдаюсь. С каждым глотком становится как-то легко и хорошо. Уходят печали, переживания, мысли. Даже история с неудачным сексом не кажется какой-то важной. Ну не вышло и не вышло, мало ли. Мы же не отмечаем каждый случившийся секс, зачем переживать о тех, которые не состоялись. Единственное, что еще беспокоит меня, короткими всполохами, тонкой, как зубная, боль, мыслью, так это Рита. Ее счастливое лицо с каким то молодым говнюком. Узнаю, кто он, и ноги ему оторву. Ага. Ноги оторву, спички повставляю, и скажу, что так и было. А пока… я снова слышу радостный голос Геворга:

- За друзей!

- За друзей, - зачем-то кричу я и чокаюсь полной рюмкой.

Как уснул - не помню. И не помню, спал ли вообще, потому что меня постоянно тошнило, и устав бегать в туалет, я просто принес в комнату эмалированную кастрюлю. Наверное, я все-таки провалился в забытье, из которого меня вытащил знакомый голос.

- Не думала, что ты так оскотинишься, Волков, - громко произнесла Рита.

- Ты мне снишься, - я протянул к ее лицу руку, и сам удивился от того, как дрожат собственные пальцы. Рита тоже заметила это, взгляд из холодного стал просто арктическим.

- Интересно, есть ли какие-то границы у твоего падения, Стас? Каждый раз, когда я думаю, что все, ниже уже некуда, ты пробиваешь очередное дно.

И она больно шлепает меня по руке. Ай! Видения не дерутся! И не стягивают одеяло! И не выплескивают на бедных, болеющих людей холодную как из проруби воду!

- Ты что, охренела, - вскакиваю я с мокрого дивана и тут же вою, получив подзатыльник.