Развод. Искусство слать всех на...

Глава 39. Стас

Все-таки зря я спускал такие деньги на Турцию. Страшно представить, сколько миллионов в трубу на бесполезные понты и неоправданный олл инклюзив. Ну не нажрешь ты на ту сумму, что потратил на путевку! И не напьешь, не с их бадяжным алкоголем.

Давно нужно было слушать Ритку. Раньше я не понимал ее желания купить билет в один конец, поехать куда-то без плана, брони отеля и уже традиционной морской прогулки вдоль берегов Аланьи. В смысле – куда глаза глядят?! В смысле – общаться с людьми? В смысле – пробовать новую кухню и новый быт?! Мы же с тобой не бомжи, а состоятельные люди.

Тридцать лет не понимал, а теперь дошло! Если вот так, в родном Подмосковье Рита смогла найти мне санаторий, который полностью отличался от привычных пятизвездочных отелей, но при этом удовлетворил меня даже больше Турции, то, что говорить о других местах?! Сколько впечатлений я не получил, сколько приключений упустил, сколько радости прошло мимо меня!

И теперь я наверстываю как безумный! Беру ложку побольше и жру эту кашу под названием «Жизнь» так, что за ушами трещит. С утра организовал себе кардиотренировку с охеренной тренершей Мариночкой. Хорошенькая такая, глаз не отвести! Смотрю на ее пышный как у кентавра зад и работаю с утроенной силой. Такие вот Мариночки – лучший мотиватор ходить в спортзал, все-таки гений Игорь Борисович, раз замутил здесь все таким образом. Кое-как соскребаю себя с велотренажора и на дрожащих от усталости ногах плетусь в душ. После него меня ждет массаж. Не Мариночка конечно, кости мне мнет бугай с не выговариваемым именем, но думаю никакая девчонка не смогла бы так промять здорового мужика типа меня. Я кайфую от того, как поют собственные мышцы, от того, как изменился я, будто обрел вторую молодость! Ритка все-таки гений. Надо передать Игорю Борисовичу, пускай закажет ей цветы или тортик, а как выпишусь, скуплю женушке весь ювелирный в награду за ее труды!

После спортзала и массажа иду завтракать. Стоит ли говорить, что кормят тут ничуть не хуже моей Турции? Не так вкусно как дома, но тоже на высоте. Ем много. Там, где нет развлечений, еда перестает быть источником насыщения, а приобретает какой-то сакральный смысл, и сама становится развлечением.

Потом меня ждет небольшая прогулка по скверу, где я коротаю время, пока не освободится моя очередь для сессии с Игорем Борисовичем.

Если бы я хоть немного интересовался психологией, то знал бы, насколько значимо имя Вернадского для науки. Но я до сих пор считаю психологов шарлатанами и фокусниками, так что сейчас Игорь Борисович для меня не гений и не гуру, а просто хороший мужик. Со странностяи, конечно, но в цедлм норм. ВЫйду отсюда, может приглашу его на наш с Геворгом сабантуй.

- Ну, Станислав, - улыбается он мне доброй, отеческой улыбкой, - как спали?

- Как всегда роскошно. Уже представляю, как дома буду скучать по вашим матрасам. Где вы их кстати заказывали? Думаю, нам в спальню нужен такой же.

- Ну-ну, - он привычно хлопает меня по плечу, - придет время, и я обязательно сдам вам все явки и пароли, а пока расскажите, какие изменения ощущаете в себе со вчерашнего дня?

- Да обычно все. Ровно.

- Ровно значит…

И принимается что-то записывать в блокнот. На наших встречах Вернадский так часто что-то пишет, что уже мог бы издать целую книгу. Хочется хоть одним глазом заглянуть и прочитать, что этот мужик обо мне думает. А с другой стороны, не по хер ли? Главное, что я думаю о себе.

А я думаю, что я молодец!

- Док, есть какие-то прогнозы, когда меня отсюда выпустят?

- А разве вас здесь держат?

О, ненавижу этот приемчик – отвечать вопросом на вопрос. И обычно игнорирую такие вбросы. Вот и сейчас молчу. Здесь меня, конечно, не держат. И я могу в любой момент вызвать Юрку или Николая и попросить отвезти меня домой, но сказать по правде – мне тут нравится. Я отдыхаю, пью кислородные коктейли, сдаю какие-то анализы, сплю, читаю, смотрю фильмы, качаю бицепс и кайфую, как не кайфовал уже давно. В моем вынужденном заточении есть еще один неочевидный плюс: пока я тут, там по мне скучают. Уверен, Рита места себе не находит, переживая обо мне, Юра взвыл с этими полудурками на работе, Саргсяну тоже жизнь не малина, когда меня нет рядом, и даже Эмма нет-нет, а наверняка думает, где я и что со мной. Так что я не тороплюсь обратно. Успеется. Единственное, что меня тянет назад, так это страх, что сын и друг зафаршмачат мне фирму. Не для того я пахал тридцать лет, чтобы кто-то за месяц спустил все в унитаз!

- Скажите, Станислав, как вы видите свою жизнь по возвращению из клиник?

Передергивает. Вернадский никогда не говорит, что это санаторий, или центр. Хорошее же слово - центр. Обезличенное и нейтральное. Но нет, надо все испортить его гаденьким "клиника".

- Нормально вижу. Даже хорошо. Вернусь домой и продолжу жить. У порядочного человека всегда найдутся дела: жену любить, внука поднимать, сына оболтуса жизни учить. Так что, скучать не придется.

- То есть вы планируете оставить все как и прежде?

- Кроме отпуска в Турции. Сделаю жене приятно, вывезу ее… в Грецию. Или вон, говорят, в Испании неплохие курорты есть. – Ловлю на себе странный, какой-то осуждающий взгляд и тут же взрываюсь: - Нет, бл*дь! Я не собираюсь снова бухать, если мы сейчас об этом! Вы же знаете, что я легко пережил отказ от алкоголя, работаю в группе и ни разу не сорвался!

- Было бы трудно сделать это там, где нет источника соблазна.

- Игорь Борисович, - я устало тру переносицу, - согласитесь, если бы я хотел выпить, то вел бы себя иначе?

- Да? И как же?

- Да не знаю я! Как угодно! Срывался, нервничал, елозил на стуле!

Говорю и двигаю задом на неудобном кресле, а то ноги уже отекли сидеть тут. Доктор замечает это движение, которое так неудачно совпало с моими словами и снова что-то записывает в блокнот.

Зае*ал, писака хренов!

Хочется встать и втащить ему, наконец. Но нельзя, совсем нельзя, я же не дурак!

Выдыхаю и говорю как можно спокойнее:

- Игорь Борисович, все ваши лучшие спецы не сравнится с одной моей Ритой. Она знает, когда у меня что-то болит еще до того как я сам это пойму. И как лечить меня тоже знает. И с ней я не буду пить ничего крепче кефира, она за этим проследит и все сделает как надо. Высший сорт. И еда у меня будет круче вашего ресторана, и рубашки отутюжены получше, чем тут.

- Занятно, Станислав. А чем вы занимались в браке?

На секунду замолкаю. Вроде бы простой вопрос вызывает во мне не просто сложности, скорее протест. Это на что этот хрен мелкописечный сейчас намекает? Что я недостаточно пахал в отношениях? Что не вкладывался в них, как это делала Рита? Да, я не наводил порядок, не надрачивал каждое пятно, не готовил жрать, не делал уроки с Колей и прочее и прочее! Так тут, как говорится, кто на что учился? Зато, я прекрасно обеспечил им всем быт. А то, что потом случилась Эмма... Так я же живой, я могу ошибаться. Главное, вовремя эту ошибку осознать.

- Вы хотите услышать от меня признание в любви своей жене?

- А вы, очевидно, не желаете их совершать?

И снова гребанный вопрос! Как же бесит! Еще чуть-чуть и я не смогу себя контролировать!

Зажимаю пальцами виски, пытаюсь хоть как-то сдержать нарастающую в голове боль, но не выходит. Такое чувство, что два крошечных молоточка долбят и долбят мне по черепушке, вышибая искры из глаз.

- Вам плохо?

- А вам? – Не остаюсь в долгу я.

Вернадский хмыкает и снова что-то пишет в свой блокнот. Бога ради, я сейчас порву его на хрен! И вообще, мне давно пора на обед или на прогулку или куда угодно, только подальше отсюда!

- Что вы хотите? – Сдаюсь я. – Я, правда, согласен сказать, все что вы хотите и, наконец, уйти к себе.

- Я вас не держу, идите.

Встаю, с силой дергаю кресло, отчего ножки неприятно царапают паркет, поправляю волосы, поправляю одежду, одно только не могу поправить. Лицо. Оно пышет жаром и злостью. Сердце колотится как бешеное, а во рту скапливается ненормальное количество слюны, которую нельзя сглотнуть. Мешает тугой ком в глотке. Хочется выпить что-то такое, что надолго перебьет это странное послевкусие. Ром с колой, или домашнюю настойку на барбарисе. Не пойму…

Решительно хлопаю дверью, но вспомнив что-то, открываю, оборачиваюсь назад. Не хочу, чтобы последнее слово осталось за Вернадским:

- Знаете что, доктор? – Говорю прерывисто, будто вот-вот задохнусь. – Вы вытаскивали из меня признания жене, будто сегодня восьмое марта, а я пиз*юк, который на все это ведется. А на самом деле все куда проще. Никому не нужен пятидесятилетний мужик с проблемами. Никто не будет варить мне куриный супчик и проверять, чтобы я тепло оделся. Никто не будет терпеть в постели импотента. А так, мы с Ритой идеальная пара. Ребенок вырос, а ей по прежнему нужно о ком-то заботиться. Мы понимаем друг друга. У нас общие друзья. Рита сможет меня контролировать, чтобы я не сорвался на алкоголь. А секс. Я уже не могу, а ей давно не надо. Так что дело не в любви, а том, что мы наконец стали той самой идеальной парой, о которых все так говорят. Подстроили свои недостатки друг под друга, так, чтобы всем было хорошо.

- Ну, вам, очевидно, хорошо будет, а как же Маргарита?

- Потерпит! – Зло выкрикиваю я и со всей силы бахаю дверью.