Развод. Искусство слать всех на...

Глава 19

- Рит, я в туалет, посторожишь вещи, - шепчет на ухо Карина, и тем самым вырывает меня из грустных воспоминаний. Вздрагиваю, перевожу плывущий взгляд со стены на подругу, и моргаю. Веки тяжело опускаются вниз, до того я устала. Сейчас бы вызвать такси и поехать домой, в кровать, но становится как-то неловко. Это же я всех сюда тащила.

- Вещи, - глупо повторяю за Ким.

Она о чем-то просила, но вспомнить бы о чем.

- Вещи, говорю, посторожишь, - повышает голос Карина, и на этот раз ее слышу не только я. Оля обиженно поджимает губы.

- Ну, вы серьезно? Здесь очень приличное место, никто не тронет вашу сумку. Идите, писайте себе на здоровье!

Карина хмыкает:

- Спасибо, что разрешила.

И бросив на меня красноречивый взгляд, в котором так и читалось «ну и молодежь пошла», Ким боком протискивается между диваном и столом к выходу. Я еще пару секунд слежу за ее пишущей восьмерку попой и ухмыляюсь. За огромным круглым столом сидит компания молодых мужчин и те смотрят на Карину, чуть ли шеи не сворачивают, а когда понимают, что перед ними не их сверстница, а зрелая женщина, смешно пучат глаза. Как лягушата. Какие-то слишком знакомые лягушата…

- Маргарита Сергеевна, - окликает меня Оля, - вы пропустите, пожалуйста? Я на улицу подышать, а то тут так душно.

И схватив телефон, Оленька дергается вслед за Кариной.

Конечно, без мобильника дышать никак не получается. Я понимающе качаю головой. Бедная девочка хочет проверить сообщения от Коли, а может даже решилась набрать его сама. Что ж, пускай. Хотя я сама, на месте Оли, промариновала бы мужа подольше. И сейчас в очередной раз жалею, что не сделала этого в свое время. Когда еще был не поздно.

Тогда может и не было бы ничего. Стас не расслабился бы так сильно, зная, что его тыл надежно прикрыт мною. А потом бы не потерял разум от мысли, что рядом не сильная, бойкая, всегда знающая, что делать Рита, а женщина, которая может и плакать, и болеть, и даже уйти однажды. Ну и не пытался бы в минуту слабости доказать себе, что он мужик. Потому что пустые сплетни с друзьями, истерики, которые он закатывал мне, и измена с секретаршей не делают моего мужа мужиком, хотя он, уверена, думает иначе.

Мне грустно, от того, что я все это понимаю. Это значит, что я настолько старая, что какие-то вещи перестают меня удивлять. С другой стороны не понимать очевидного, было бы еще грустнее.

Стас может быть и правда меня любит, вот только моего доверия это не вернет, и от этой мысли больно колет в сердце.

Девочкам пора бы уже вернуться. Потому что без них я так отчаянно ковыряюсь у себя в мозгах, что кажется, случайно ткнула на какой-то важный рецептор. На тот, который отвечал за веселье и адреналин. И теперь меня не радует ни музыка, ни пузырьки шампанского, ни даже лысый стриптизер в костюме католического священника. Последнее даже кажется отвратительным.

Я уже решаюсь вызвать такси, нужно только дождаться Карину и отдать ей ее сумку, как вдруг меня окликает мужской голос:

- Маргарита Сергеевна! Ну, неужели Вы?

Поднимаю взгляд и не узнаю молодого мужчину перед собой. И только когда тот начинает тараторить, отчего его большие как локаторы уши, подрагивают при каждом слове, понимаю, кто передо мной:

- Ипатов?! Ипатов, Господи, сколько лет!

- Не так много, всего шесть с момента выпуска! Вот же! А я был уверен, что это вы, ребята говорили, что такого быть не может, и я даже поспорил с ними, представляете?

Мужчина напротив так и светится от счастья. Мое солнышко, моя головная боль и самая большая педагогическая победа. Карина с пятого класса пророчила Ипатову комнату милиции, и держала его в школе только за острый ум, и в благодарность его деду, какому-то выдающемуся академику РАН. А потом плакала вместе со мной, когда Женечка выпускался и читал со сцены стихи собственного сочинения. Хорошие, кстати, стихи, душевные.

- Что хоть выиграл?

- Бутылку шампанского! Хранцузьского! – Он смешно коверкает слово, отчего я снова улыбаюсь.

- Считаю, будет честным, разделить твой выигрыш на двоих.

Женька заливисто гогочет, и, обхватив мою ладонь руками, тянет в сторону большого круглого стола и мужчин, которые следили за Кариной, когда та гордо дефилировала в туалет. И было же в них что-то знакомое, а я все равно не узнала!

- Секунду! – Хватаю сумку, которую на меня оставили, и тороплюсь за Ипатовым.

- Вот, Маргарита Сергеевна, знакомые все лица. Я бы сказал, рожи!

- Здравствуйте, ребята.

Мужская часть моего 11 «Б» как по команде произносит:

- Добрый вечер, Маргарита Сергеевна.

И по привычке встают со своих мест. Глядя на этих дурней так и хочется ответить: «Звонок только для учителя» или еще какую школьную глупость. Но вместо этого я, подхваченная своими учениками, стараюсь поздороваться с каждым, узнать, как у них дела, обменяться хоть словом.

Сегодня мои ребята собрались на мальчишник, потому что Ипатов, гроза всей школы, наконец, женится! И не на ком-нибудь, а на Лизе Дугиной, его соседке по парте, которой этот балбес все косички оборвал, пока она не обратила на него внимание.

- А почему на мужской стриптиз, - непонимающе хохочу я, глядя на своих детей. Больших для всех, но все еще маленьких для меня.

Ипатов беззаботно машет рукой:

- У меня теперь кроме Лизы никого быть не может, всякие посторонние женские прелести меня не интересуют, а ребята очень просили стриптиз, так что…

- Привел их на мужские прелести поглазеть? Артист, ничего не скажешь!

Это и смешно и глупо одновременно. Очень интересно посмотреть на Женьку лет через десять, а лучше через двадцать и узнать, как обстоят дела у него в семье. Потому что брак держится не на одних только прелестях, более того, с годами те самые прелести приобретают другие… не столь аппетитные формы. И если кто-то пытался выстроить союз на них, то такую пару к пятидесяти годам ждет много откровений.

Но вслух я говорю, конечно, другое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ипатов, я так рада, что ты женишься, и желаю долгих вам с Лизонькой лет счастья!

Еще несколько минут я не могу оторваться от столика, расспрашиваю ребят о том, как они живут, чем занимаются. Кто-то уехал жить в Европу, кто-то пошел после университета дальше грызть гранит науки, кто-то устроился на работу. Свиридов вообще стал отцом! Самый тихий из класса оказался бойким там, где надо, и теперь гордо демонстрирует мне фотографии годовалого карапуза.

Я совсем забываю о времени, как меня окликает Карина:

- Рит, ну ты чего? В туалете конечно очередь, но не такая, чтобы ты успела новых друзей завести! Ой!

Остановившись возле нашей компании, Ким напряженно вглядывается в лица ребят, и когда, наконец, понимает, кто перед ними, начинает верещать:

- Одинадцатый «Б»?! Что ж вы не предупредили, что придете, я бы дома валерьянки бахнула! Ну, кони! Рита, ты видела, какие они уже здоровые? И такие дружные!

Я тихо улыбаюсь, как будто в этом моя заслуга. Хотя стоп, и правда моя! В своей работе я всегда заботилась об атмосфере в классе, и наладить отношения с ребятами было чуть ли не важнее предмета, который я веду. Уверена, Карамзина и Жуковского тот же Ипатов после школы ни разу не открыл, а вот со своими одноклассниками дружит до сих пор.

И на свадьбу позовет, и на выписку из роддома, и ремонт вместе делать будут.

В этом смысле, я возможно и не самый хороший учитель, но педагог отменный.

Когда к нам возвращается Оля, мы уже почти попрощались друг с другом. Как вдруг Женя жалобно просит:

- А можно фото? На память?

Оля отходит на несколько шагов, и, настроив телефон на ночной режим, наводит камеру на нашу толпу.

Сначала мы действительно позируем, как на школьном альбоме, как вдруг кто-то из моих мальчишек подхватывает меня на руки и поднимает вверх, крича «Виват», а я смеюсь, барахтаясь в воздухе ногами. Ну, дураки! Господи, какие они еще дураки! Когда, наконец, чувствую пол под подошвами туфель, облегченно выдыхаю и, замираю, ощутив поцелуй на своей щеке!

- Ипатов?! – Возмущаюсь я. – Дневник на стол и маму после уроков в школу!

- Не сердитесь, Маргарита Сергеевна, - улыбается это придурковатое чудо, - я с пятого класса мечтал, как вырасту и добьюсь вас! Вырос, не добился. Но пока я холостой, позволил себе маленький невинный поцелуй!

Я с силой тру щеку, пока эти дурни хохочут. Ну что за детский сад?! Взрослые такие, кто бороду носит, кто ребенка заделал, а серого вещества в черепушках не прибавилось. Мне до глупого обидно за этот поцелуй, а еще, где-то совсем глубоко внутри, весело, будто бы нет ни этих лишних лет, ни забот, ни предательства мужа, ни развода. Будто я снова молодая, рядом со мной мальчик, который мне очень нравится, мы только что сдали последний экзамен и сидим за партой, вслушиваемся в трель звонка. Тоже последнего, потому что впереди целое лето и целая жизнь.

От этого чувства остро щиплет в носу. И хочется плакать.

- Маргарита Сергеевна, - окликает меня Ипатов, но я только машу рукой в ответ.

Ребята провожают нас с девочками до самого такси, и когда мы оказываемся в тишине, Оля говорит:

- Зря вы так обижаетесь, Маргарита Сергеевна. Фотографии вышли чудесные, Смотрите, вы тут такая молодая и такая счастливая.

Она протягивает мне мобильник, и я осторожно, как сокровище, беру телефон в руки. Почему-то от слов, что я где-то счастлива становится больно. На самом я уже забыла, каково это просто быть счастливой. Может это просто маска, а я сама стала настолько искусной актрисой? Нет же! Тут, со снимка на меня смотрит молодая и задорная девчонка, которой еще не знакомы проблемы и жизненные невзгоды. Глаза горят, улыбка такая, что щеки вот-вот треснут и взгляд полон уверенности, что все будет хорошо! И даже Ипатов, который в этот момент трется возле меня, пытаясь поцеловать, ничуть не портит кадр.

Такое нельзя сыграть, и здесь, рядом со своими учениками, я действительно счастлива, просто пока еще не осознаю это.

Здесь я такая, как раньше. И такая, какой хочу стать снова.

- Оль, перешли, пожалуйста, мне эти фотографии, - прошу невестку тихо. Кажется, что женщина со снимка мой секрет, который я даже Карине не готова показать. И добавляю громче: - Ты очень красиво нас всех сняла!

Оля ткнула пальцем в экран и согласно кивнула:

- Отправила. Ну что, домой едем или еще куда-нибудь хотите?

- Домой, - хором кричим мы с Кариной.

В ту ночь, не смотря на неудобный матрас и тихое сопение со стороны раскладушки, я спала чудесно! А утром проснулась отдохнувшей, полной сил и решимости действовать дальше.

Каким простым все кажется в это солнечное осеннее утро.

Развестись со Стасом! Помириться с мамой. Купить билеты и слетать в путешествие. И потом вернуться на работу, которую я так сильно люблю!

Все это я повторяла как мантру, и радостно пританцовывала, планируя, как начну заново жить, и вдруг на кухню вошла Оля с белым как бумага лицом.

- Маргарита Сергеевна, - начала она, - я сегодня утром сообщения смотрела, и в общем… вот.

Она снова протягивает мне телефон, и я снова смотрю на свою фотографию, на которой меня, счастливую и слегка пьяную прижимает к себе Ипатов. Вроде ничего такого, все как и вчера, и только спустя несколько секунд я замечаю, что так расстроило Олю.

Слово «Любимый» в строке получателя. Вряд ли Оля записала бы меня так в свой телефон. А значит снимки, где меня поднимают на руки и целуют в щеки незнакомые мужики на фоне других незнакомых мужиков без штанов у шеста получил мой сын.

И судя по синим галочкам, не только получил, но и просмотрел.