Развод. Искусство слать всех на...

Глава 40

В тот день мне совершенно не хотелось выходить из дома.

На улице ледяной дождь. А дома пятнадцать литров краски, которой я планирую закрасить обои. На полноценный ремонт у меня не хватит сил и денег. Но смотреть на птичек на кухне, где мы каждый вечер собирались вместе со Стасом и на цветочки в спальне, где я была так счастлива с ним – еще сложнее. Эта квартира гимн моего распавшегося брака, а я всего лишь переписываю слова.

Вместо птиц серые стены, вместо полоски зеленые, а на смену цветочкам пришел один сплошной желтый. Как в психушке. От этой ассоциации мне становится смешно.

- Чего ржешь, - интересуется голос из трубки.

- Да так, анекдот вспомнила.

- Ага, понятно. Слушай, не хочешь вечерком встретиться? Можно у нас, можно в городе, можно вон, в кино сходить. Посмотрим как лысый белый мужик играет кудрявого араба, ты как?

- Во-первых, Пушкин был не арабом, а эфиопом, во-вторых, не чистокровным, так что цвет его кожи был скорее приближен к нашему. – От учительских привычек трудно избавиться. Мысленно бью себя по губам и переспрашиваю: - Вечером?

Сегодня я настроилась остаться дома, и не выходить отсюда, пока не закончу хотя бы одну комнату. Осматриваю разгром, который сама же и учинила, больше похоже на результаты побоища. До вечера мне никак не успеть. Еще и себя нужно в порядок привести, оттереть краску с лица и волос. Затонировать эту прядь на голове. Пока она была яркой, мне нравилось, но сейчас смотрится так, будто внуки украли фломастеры и поиграли с бабушкой, пока та спала. Короче работы не то, что до вечера – до Нового Года не управлюсь!

Но подруга воспринимает мои слова неправильно и начинает оправдываться.

- Да, Риток. Я раньше никак не могу, через час встречаюсь в Ривьере, угадай с кем? А, впрочем, не угадывай, Аника мать его Саргсян изволила отобедать вместе со мной. Не иначе как Геворгу нужно что-то от администрации, и они решили через меня подмазаться к Лёнчику.

Молчу. Думаю.

- Ты ведь не обиделась, - настороженно шепчет Ким. – Я могу отменить встречу, я и помогать ей не планирую. Просто подумала, что может быть полезным узнать, что они там хотят.

- Нет-нет, - мотаю головой, будто Карина меня сейчас видит. – Сходи, обязательно. Да я бы и не подумала запрещать тебе общаться с кем-то.

- А зря, может я хочу, чтобы кто-нибудь, что-нибудь мне запретил, - хохочет Ким. – Старую мазохистку типа меня даже пенсия не исправит. Ладно, тогда я поехала. – И опомнившись, спрашивает. – Так что вечером?

- Встретимся. И все обсудим. Позвони мне, как закончишь.

На этих словах я кладу трубку и белкой скачу в ванную. В Ривьере, значит. С лучшей женой лучшего мужа – Аникой Саргсян.

Я уже неделю ломала голову, как выцепить эту матрону где-нибудь в городе. Зная ее характер, она в жизни не согласится со мной встретиться, и даже не ответит на телефон, если я позвоню. А дежурить в ее любимых ресторанах, ради разговора с бывшей приятельницей – унизительно. Да и времени на такую ерунду у меня нет.

А так, приду в Ривьеру и выскажу Анике все, что думаю, и о ее муже, и о его внебрачной дочери. А то, что девочка от Геворга, я знаю уже наве рняка. Юра, хоть и нехотя, нанял человека, который сделал несколько снимков секретарши мужа. Когда она подвозила дочь в школу, во время прогулки по парку и еще в ТЦ. Ребенок похож на Саргсяна, как одна капля воды на другую. Поворот головы, мимика, такие же уставшие, скошенные вниз глаза. Такое сходство нельзя списать на случайное совпадение.

Случайно здесь только то, что эти двое еще живы, не смотря на все мерзости, которые они учинили моей семье.

Я собираюсь быстро, но тщательно. У нас конечно не война, хоть этот залп и остается за мной. Я до сих пор не отпустила прошлый разговор с Аникой, где мне не намекнули, а сказали в лоб, что в нашей компании я больше нерукопожатная. А теперь ситуация изменилась в мою сторону. Точнее, мы с Аникой стали на равных, вот только с ее высоты падать вниз будет куда больнее. Ничего, пусть белое пальто свое подстелет.

Макияж, укладка, простое, но стильное платье по фигуре насыщенного коричневого цвета. Каблуки! Носила их давно, еще в прошлой жизни, до операции и теперь с чувством восторга достаю из коробки новые сапожки. После всех махинаций из отражения на меня смотрит незнакомая женщина. Красивая, даже роскошная, но совершенно мне неизвестная.

- Ну, привет, Рита, - подмигиваю своему отражению, - давай дружить.

В Ривьеру я захожу с хищной грацией пантеры и верчу головой так, будто жду, что на меня вот-вот кинутся папарацци с камерами. Каждый ракурс готовая обложка журнала.

Анику замечаю сразу. Она, как и я, выделяется на фоне остальных. Машу рукой, улыбаюсь по-дурацки и походкой от бедра двигаюсь к нужному столику.

- Девчонки, какая встреча!

Пока Саргсян хлопает глазами, Карина быстро включается в игру. Сообразительности у подруги не занимать:

- Вот так совпадение, - она отодвигается, чтобы я села рядом, - располагайся! Ой, девочки, собрались как в старые-добрые!

Смотрю на мягкий уютный диван, но выбираю для себя стул и опускаюсь на самый его край. Для того, что я планирую сказать Анике, мне нужна жесткость, а быть жесткой, утопая в пышных подушках, вряд получится.

- Девочки, какими судьбами, - воркую, пока вокруг меня суетится официант.

- Ой, Аника пригласила, и вот, сколько ни сплетничай, разговор неминуемо возвращается к мужьям. Сидим теперь, их дела обсуждаем.

Подруга незаметно подмигивает, мол, как она и говорила, Саргсяну нужна помощь ее мужа - Казанского Владлена. Значит снова влез в какую-то задницу, из которой не вылезти без помощи больших дядей, а подключать к этому отца Аника не хочет.

- А вы уже пообедали? – Между тем спрашиваю я.

Губы Аники вытягиваются в тонкую линию:

- Да, а не то аппетит бы себе испортили.

Делаю вид, что не заметила ее выпад. На самом деле еще год назад такие слова обидели бы меня до слез, а сейчас, по фиг. Господи, еще чуть-чуть и я кинусь благодарить Эмму! Если бы не то зрелище в ресторане, я бы до сих пор ни о чем не узнала и жила себе нежным тепличным цветком. А теперь броня такая, что еще попробуй пробей!

- А я, пожалуй, кофе, а то тоже не голодная, - улыбаюсь официанту, прося принести нужный напиток.

Несколько минут слушаю, как Карина старается делает вид, что все в порядке. Шутит, рассказывает про их с Леней последний отпуск, про поступление старшего пасынка, про то, как наняла себе в помощь секретаря.

На последнем слове Аника оживает:

- Кстати, Риточка, а как дела с вашим секретарем? Как там ее звали, Элла?

- Эмма, - на автомате поправляю я. – К сожалению, нам пришлось расстаться.

- Даже так? Дорвалась до власти и уволила бедняжку?

- Именно.

- Надеюсь, что человеческое в тебе оказалось выше желания отомстить, и ты выплатила ей все полагающиеся пособия?

- О, не переживай, - машу рукой, - тем более с такой поддержкой как у нее. Геворг, если что не оставит Эмму на улице.

Губы Аники расползаются в хищной улыбке:

- А при чем здесь мой муж?

- Ну как же, - я непонимающе моргаю, - а алименты?

И спохватившись, закрываю себе рот ладошкой.

- Простите, пожалуйста, я наговорила лишнего, я не должна была…

- Рита, нет уж, договаривай, - включается в игру Карина, - у Эммы, что, ребенок?

Будь тут Станиславский, он бы уже кричал во все горло: «НЕ ВЕРЮ!». Но перепуганной Анике не до нашей липовой постанови.

- А вы не знали? – Уточняю я. - Девочка двенадцати лет, хорошенькая и очень на мужа твоего… Господи, Аника, я думала, ты знаешь!

Карина прячет лицо в тарелке с салатом, а вот Аника наоборот. Смотрит прямо перед собой, так, что мне становится видно, как ее румяное лицо белеет до состояния бумаги. Жена Геворга дышит тяжело и часто, моргает, пытаясь смахнуть с ресниц слезы, и, наконец, произносит:

- Это неправда.

В ее голосе боль женщины, которая так и не смирилась с тем, что у нее в семье нет ребенка. Теперь же ей придется принять и другую мысль: ребенка нет у нее одной, потому что у Геворга растет дочь вне брака.

- Неправда…

- Я могла и ошибиться.

Нет, не могла. Сходство слишком очевидное. А еще имя девочки, они назвали ее Галиной, редкое по нашему времени имя, но именно так звали маму самого Геворга.

Я не ошиблась, но сейчас, на одну короткую секунду, мне становится жаль Анику. Она тоже женщина, ее тоже предали.

Кладу руку на ее локоть, но Аника не дает мне себя коснуться. Дергается, вскакивает с места. Расширенными от ужаса глазами она ищет, куда повесила пальто, уже не такое белое, как в нашу последнюю встречу.

- Рита, если я узнаю, что ты обманула…

- То я извинюсь перед тобой, - спокойно парирую в ответ. – Если я оказалась права и благодаря этому все в городе перестанут считать тебя слепой идиоткой, которой легко наставляют рога, то ты знаешь, где меня найти. Извинений не нужно, достаточно просто «спасибо».

- Аника, милая, может вызвать тебе такси, - спрашивает Карина у приятельницы, но та только рычит в нашу сторону. Хватает с дивана сумку и фурией несется к выходу.

В зале становится ощутимо тихо.

- Ну вот, а нам теперь за эту обжору по счету платить, - вздыхает Ким. – Могла бы не лететь так, все равно все самое страшное уже случилось.

- Я заплачу, - тянусь к кошельку и параллельно пытаюсь сглотнуть этот неприятный вяжущий ком глубоко в горле.

Я шла сюда, чтобы отомстить обидчице. Двум: Анике и Эмме. И сейчас должна чувствовать себя счастливой, даже удовлетворенной. Но вместо этого мне больно за еще одну обманутую женщину.

- Я плохой человек, - грустно качаю головой.

- Ужасный! Как думаешь, она убьет эту шлюху?

- Эмму? Нет, конечно, нет. Скорее всего, она ее даже не застанет. – Поймав удивленный взгляд Карины, объясняю: - Я написала ей сообщение перед выходом. Предупредила, что вся армянская диаспора в курсе ее похождений с Геворгом. И если ей не хочется попасть в ближайшую сводку новостей, рекомендую провести эти выходные подальше от города. Ой, да не смотри на меня так, я же не маньячка, в отличие от Аники! Та вместе со своей мафией явится домой к Эмме, а у нее, между прочим, ребенок. А так, пусть отведет пар на муженьке, остынет немного, и только тогда ищет Эмму, если это еще будет актуально.

- И в чем твой резон?

Жму плечами:

- По сути, нет никакого резона. Но я точно испорчу жизнь Саргсяну. Его тесть ни за что не простит слез единственной дочери и сильно укоротит привязь, на которой пасется сам Геворг. Ну и Эмме теперь придется работать, рассчитывая только на себя, уверена, никаких поездок, квартир, машин за счет семьи Аники она больше не получит. Думаю, она даже на алименты претендовать не будет. Не дадут.

Некоторое время мы молчим.

- Ну, ты-то хоть душу отвела, - хитро спрашивает Карина и, судя по ее лукавым глазам, она не случайно позвонила мне и рассказа о встрече с Аникой. Дала возможность выпустить пар в сторону обидчицы. А я еще голову ломала, не поставлю ли своим скандалом Карину в неловкое положение.

Это не женщина, это мечта!

- Ты знала, что я приду, да?

- Канэшн, - на кавказский лад отвечает Ким. - Никто не может обижать мою подругу.

- А ты сама? Или не помнишь, как на первом курсе сожрала всю еду, которую мне передала мама?

- Ну, так то давно было.

- Или как на своей первой свадьбе заперла меня в кладовке со Стасом?

- Так-то случайно. И не говори, что тебе не понравилось, смотри, какой Колька хороший вышел!

- А вот на нашем последнем корпоративе…

- Так все, - подруга стучит кулаком по столу, - что было на корпоративе, то вспоминать нельзя, а то язык отсохнет! Короче, Никто не может обижать мою подругу, кроме меня самой и то иногда. По большим праздникам.

- И корпоративам, - добавляю я, а перед глазами так и стоит картинка, где директор частной элитной школы Карина Ким уговаривает ведущего провести конкурс с соседним залом ресторана. Там в тот день гулял какой-то НИИ. И потом вместе с уже их директором, грузной тетечкой в летах, пляшет на столе, не снимая каблуков.

Мы с Кариной смотрим друг на друга, и чуть ли не лопаемся от смеха. А на душе в этот момент так легко, так радостно, как не было давно в моей жизни. Все-таки месть не только яд, но иногда и лекарство. В маленьких дозах даже полезно.