Развод. Искусство слать всех на...

Глава 47

- Как думаешь, одного ведерка кимчи нам хватит?

С ужасом смотрю на посудину в руках подруги. Во-первых, это не ведерко, а настоящий таз, а во-вторых, Каришкины закуски можно принимать только в гомеопатических дозах, так что даже ста грамм будет с излишком. Она готовит вкусно, но до того остро, что неподготовленный человек съесть это не сможет. А ее фирменной капустой кимчи можно разжечь пожар даже, настолько она огненная.

- Карин, да нас же будет пять человек, если не считать Маркуса.

- Понятно, - сокрушается подруга, - надо было готовить два ведра!

И понурая уходит обратно на кухню.

Пока Карина раскладывает по вазочкам свои закуски, я пытаюсь найти телефон. Дурацкая привычка, оставшаяся со школы – всегда выключать звук мобильника. И где его теперь искать? Поднимаю подушки на диване и лазаю на четвереньках, но не вижу, куда мог завалиться мой айфон.

- Рита, звонят! – Кричит Карина из кухни.

Отряхиваю руки о фартук, иду в коридор, чтобы встретить Юру. Тот вручает мне коробку с пирожными и осторожно целует в щеку. Точнее не так. Целует воздух рядом с щекой, чтобы лишний раз не коснуться меня.

- Я звонил, - в глазах Шмелева беспокойство. – Ты не отвечала, все хорошо?

- Все отлично, только телефон потеряла.

- И с Колей не говорила?

- Да как, - не понимаю я, - говорю же тебе, потеряла! Ничего, найдется!

- Обязательно, - кивает Юра, и берет меня за локоть, чтобы отвести комнату. То есть снова не так. Он держится за рукав кофты, так, чтобы даже через ткань свитера не касаться меня.

Наше с Юрой общение после того раза очень сдержанное. То есть никакое. Я приняла его подарок, но как будто не знаю, нужно на это чем-то отвечать или нет?

Да Шмелев ничего и не просит в ответ! Он отстраненно вежлив, и ведет себя так, будто ничего не случилось. А ведь случилось! И мне приходится приложить все силы, чтобы Карина и дети не заподозрили ничего такого.

Не успеваем мы сесть за стол, как снова раздается звонок в дверь.

- Это Коля с Оленькой, - поднимаюсь с места, но меня останавливает Юркина рука.

- Сиди, пожалуйста, я сам.

Мы с Кариной переглядываемся. Судя по сосредоточенному лицу Шмелева, что-то случилось. На меня волнами накатывает предчувствие беды. От нервов даже во рту пересохло. Наливаю в стакан воду и залпом выпиваю ее. Лучше не становится даже когда в комнату заходят сын с невесткой и внук. Если не считать последнего то у всех такие лица, будто они пришли не на семейное собрание, а на похороны.

- Ребят, что-то случилось?

- Все хорошо, - Коля отводит глаза в сторону. - Мам, я Олю привез, а сам пока в контору сгоняю. Я ненадолго, хорошо?

Мы с Кариной снова смотрим друг на друга. Эти трое что-то скрывают от нас, и, кажется, я начинаю, понимать, что. Точнее кого.

- Что со Стасом?

- С отцом все в порядке, жив-здоров, передавал привет. Мам, Покорми Маркуса, пожалуйста, он так ждал твои котлетки, а я быстро, лады?

- Нет, не лады, - Карина стукнула кулаком по столу. Маленькая, но такая решительная женщина, к силе которой я до сих пор не могу привыкнуть. Когда она говорит – все молчат. Даже ее двухметровый супруг Казанский лишний раз старается не спорить, чтобы не навлечь на себя гнев жены. – Не лады, Коленька. И вообще, что за манеры, я разве тебя так учила говорить? Помой руки и садись за стол, а я пока тебе мясо положу. Оленька, будешь кимчи? Своими руками делала, для тебя!

- Ну, мам…

- Не мамкай нам тут! – Срывается Карина, но поймав мой осуждающий взгляд, пытается говорить мягче. – Сядь за стол, пожалуйста, у меня для тебя есть новости, которые я не могу рассказать вам по телефону, а только лично, с глазу на глаз.

Коля колеблется всего пару секунд.

- Ладно, теть Карина, что за новости? – Он опускается на стул у самого края, но демонстративно отодвигает от себя тарелку, чтобы показать, что уйдет сразу, как только Карина закончит говорить.

Подруга ждет, когда мы все, включая Маркуса, замолчим и посмотрим на нее, и только потом, улыбнувшись своими белыми зубами, объявляет:

- Я тут обкашляла один вопросик в администрации. И согласились дать вам заказ, чтобы Теплокомплекс переждал время до следующего тендера.

- Карина, - ахаю я, - как ты это сделала?

- Ну, пришлось кое с кем переспать…

И снова раздается приглушенный вздох, на этот раз не от меня, от Оли. Бедная девочка смотрит на Ким расширенными от ужаса глазами.

- Карина, не пугай мне ребенка! Олюшка, это она про своего мужа Казанского, решили дело по-семейному, так сказать. Карина, ты уверена, что это… уместно? У вас с Лёней не будет никаких проблем?

Я знала, что в силах подруги поднять связи и помочь мне, но даже не думала просить ее об этом. Во-первых, не факт, что получится. Во-вторых, даже если все выйдет как надо, Казанского смогут обвинить в излишней лояльности к коммерческой конторе, и если против Владлена будут рыть, эта помощь обернется ему большими проблемами.

- Ерунда. Им нужны хорошие подрядчики и срочно, так что на очередной тендер просто нет времени, а заплатят вам по рыночной стоимости или даже меньше, но этого хватит, чтобы продержаться на плаву еще немного.

- Что от нас нужно? – Юра напряженно сжимает челюсти. Замечаю, что он и Коля неосознанно зеркалят позы друг друга. Сын тоже сам не свой от нервов и уже забыл, что должен был куда-то уехать.

- Деньги, мальчики. Очень много денег.

- Ссуда?

- Да куда там, Коля, - Шмелев обреченно машет рукой. – Под 20% в лучшем случае, льготные кредиты для бизнеса поставили на паузу, а при таких конских процентах наша прибыль уйдет в ноль, если не минус. Нет, идти в банк не вариант. Деньги нужны все и сразу.

За столом повисает пауза. Каждый думает о том, где достать деньги. Много и законным способом.

- Можно продать мои ювелирные украшения, - произношу я тихо.

Все с удивлением смотрят на меня. Ну да, я, конечно, не хожу по дому, обвешанная бриллиантами, но эти самые бриллианты у меня есть. Когда Волков стал зарабатывать, он решил, что мне не по статусу носить мое простое обручальное кольцо и купил мне что-то эдакое, с булыжником на полпальца. Кольцо мне понравилось, но носила я его не часто, слишком нарочито оно выглядело. Стас же подумал, что я игнорирую его подарок, потому что это не комплект, и через год притащил серьги. Тоже о-го-го какие. Вслед за ними была подвеска. А потом и браслет с натуральными изумрудами. На рубиновых часах Стас сломался и, наконец, понял, что я просто не хочу сиять как новогодняя елка. И внимание мужа для меня куда важнее всех этих украшений.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Однако, в сейфе по-прежнему лежит несколько бархатных коробочек в память о тех временах. И насколько я понимаю, эти цацки не потеряли, а только выросли в цене.

- Хотела оставить Оле, - смущенно шепчу я, - или внучке, если у тебя родится девочка…

- Мам, мне ничего не надо, - машет руками Оленька. – И вообще, если для дела, то мы можем продать мою машину. Правда, Коль?

Сын осторожно кивает.

- Да, мам. Я Оле отдам свою, а попозже, когда живот будет мешать, она пересядет на такси. А эту можно продать.

- Раз так, - вклинивается в разговор Юра, - то и мою квартиру тоже. А что? Мне так много не надо, я человек холостой, и к роскоши не привык. Квартира в центре, сто пятьдесят метров, если по хорошей цене, то уйдет быстро. Машину не отдам, мне она для работы нужна. А хату берите, хоть сегодня можно вызывать оценщика.

Маркус у меня на руках заерзал, будто ему стало вдруг неудобно. Слез и побежал в коридор, откуда принес машинку. Маленькую пластиковую игрушку, дешевую и вместе с тем безгранично дорогую. Даже бесценную. Это была его любимая игрушка, с которой внук не расставался ни на минуту.

Маленький человек, будто почувствовав что происходит, и о чем мы говорим, протянул машинку папе:

- Ня. Моя бибика, ня!

- Пузырик, ты чего?

Коля притянул сына к себе и нежно поцеловал его в косматую макушку.

- Я никогда не заберу твою игрушку, слышишь? Мы найдем деньги, заработаем, продадим все, что только можно, но найдем.

- Ничего продавать не надо, - над нашими головами выстрелом проносится зычный бас Волкова. Замираю и оборачиваюсь, чтобы наткнуться на фигуру мужа. Выбритый, в костюме и начищенных до блеска туфлях он выглядит великолепно. И только взгляд и опущенные вниз плечи выдают в моем бывшем муже отчаяние. – Вы не будете ничего продавать. Я эту кашу запарил, мне и расхлебывать.