Топ-модель 2. Я хочу развод

Глава 18

Воздух в кабинете странно густой, а может, это только мне тяжело дышится? Здесь. Рядом с ним.

Суток не прошло с той страшной ссоры, возвращаться сюда — преступление против себя самой. Я бросаю взгляд на подоконник и ошпариваюсь. Перевожу глаза на столик, где стояли стаканы с виски. Сейчас там — графин с кристально чистой водой. Жалюзи подняты. Бумаги, что мы раскидали, убраны. Ни намека на разврат, и все же он здесь витает — мимолетно на кончиках пальцев ощущается. Покалывает.

Здесь мой муж трахает своих шлюх и чуть было не поимел меня. Вскидываю подбородок — я остро ненавижу в этот момент.

При Вите мы делаем вид, что все замечательно.

Вновь пялюсь на подоконник. Широкий он. Потираю шею и закидываю ногу на ногу. Платье с фотосессии выше колена. Максим никак не комментирует мой внешний вид, но глазами задерживается не единожды — я это практически чувствую.

Сглатываю и касаюсь губ. Вот это я роковая женщина — вчера прогнала любовницу мужа и обжималась с ним, сегодня уже целуюсь с телохранителем. Девочка из Упоровки выдает.

Максим с Витой на руках подходит к окну, читает первую страницу контракта. Бегло, будто по диагонали, но я знаю, что он внимателен. Муж легко может загнобить меня сам, но другим в обиду не даст — это сто процентов. Пунктик у него такой. Мучить меня — лишь его прерогатива.

Вита, глядя на отца, тоже хмурится, копируя.

— Мне нравится идея подыскать для тебя менеджера, — произносит Макс, листая страницы. — Это хорошо. О Малине нужно навести справки, мне ее имя не говорит ни о чем, плюс я бы дал почитать контракт юристам, которые специализируются именно в этой области. Сам, честно, могу затупить.

Улыбаюсь на «затупить» из его уст.

— Она сказала дать ответ завтра до обеда.

— Нужно больше времени. Если ты не против, я пробью по своим каналам, подыщем тебе кого-нибудь. Менеджеров, Ань, полно. Этот контракт на сколько? Года на три? Большой срок.

От мысли, что необязательно давать ответ прямо сейчас, я чувствую некоторое облегчение. Как гора с плеч.

— Буду благодарна за помощь.

— Благодарен, что обратилась, — парирует Максим с легкой улыбкой.

Не принял в штыки, не сказал резкое «нет». Идет на переговоры. Страшно сглазить!

Осекшись под его прямым взглядом, подхожу к столику и наливаю воды. Вита гордо восседает у отца на руках, он за моей спиной носит ее по кабинету, что-то показывает. Я делаю пару глотков. Потом произношу:

— Вита сегодня подавилась сильно, благо я вспомнила уроки, который давал Семён. До сих пор потряхивает.

Макс обнимает нашу дочу, целует в висок. Выспрашивает подробности, но сам как будто не осознает до конца, что я пережила. Он… на позитиве. Подходит ближе.

— Семён молодец, что обучил тебя. Надо будет премию выписать, — говорит запросто, почти весело, и я прикусываю от досады губу.

Максим продолжает:

— У отца юбилей двадцатого, давай пока не будем говорить о разводе.

На миг хочется закрыть дочке уши, чтобы не слышала это грубое слово.

— Сходим вместе, поздравим. Я думаю, всем это понравится.

— Если бы я тебя не знала, то решила бы, что ты тянешь время.

Он усмехается, становясь на миг родным и понятным. Вот только не маска ли это?

— Ты куда-то спешишь, моя птичка? На свободу?

— Спешу жить, — вторю.

— Кстати, завтра нас с тобой пригласили на прием к одному перцу из мэрии, ты его не знаешь, но прийти поблистать нужно.

— Для твоей работы?

— Да.

— А ты смелый парень. После случая с Денисовым зовешь меня на приемы, — играю бровями.

Макс смеется.

В последний раз, когда он брал меня с собой, я крупно его подставила. Случайно! Мы беседовали о пустяках с его коллегой, который в контрах с Денисовым, что не так давно приезжал к нам в гости. Они с Максимом играли в шахматы и выпивали пару часов. Про контры я не знала, услышала знакомую фамилию и ляпнула о посиделках. Коллега Макса покраснел, как помидор с грядки. Максим незаметно приставил палец к губам, дескать, тс-с. Но было поздно. Эти политические интриги невыносимы! Как я перепугалась тогда!

— Ляпнешь не то, оштрафую на пару миллионов за первый и второй разы, — шутит он. — И всего делов.

— Умеешь ты пригласить девушку. И чем я буду отдавать?

— Натурой. В смысле я могу рассчитывать на несколько особенных фотографий? Они сейчас стоят дорого.

Это неожиданно. Он обалдел?! Я беспомощно моргаю.

— Вообще-то я больше не фотографируюсь обнаженной.

— В качестве исключения.

— Чтобы ты меня ими шантажировал?

— Считаешь, я бы такое опубликовал?

— А иначе они тебе зачем?

Он вновь меня оглядывает с головы до ног. Платье слишком короткое для общества этого цыганского мудака. Вещи Семён положил в машину, так они и остались в багажнике.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Для души, — наигранно простецки улыбается Макс.

Закатываю глаза, осознавая, что мне весело. И легко! Что мы впервые за долгое время нормально разговариваем.

— Хорошо, схожу с тобой завтра. Сегодня поужинать не получится, предупреждаю сразу, я перенервничала из-за Виты и не готова ее оставить даже на час. Тащить куда-то тем более не хочу.

— Окей, поужинаем дома. Отпусти Семёна, я на сегодня закончил, отвезу вас сам.

— Ты обещал съехать же, — беспомощно развожу руками.

— Прямо сегодня нужно? — вскидывает он глаза. Показывает мой контракт. — Выгоняешь?

— Ладно. Семёну можно не звонить, мы на такси приехали.

— Почему? — искренне удивляется Макс и сразу хмурится.

Все еще увлечен нашим… эм, флиртом, но за детали по привычке цепляется.

А я вдруг чувствую уверенность в себе. Да, я действительно жена депутата, скоро буду, наверное, бывшей женой, но в любом случае это статус, который дает бонусы, хотя и накладывает ожидания.

— Он сегодня, возможно, спас нашей дочери жизнь. Если бы он не научил меня, я бы могла растеряться, — произношу быстро, но четко.

Максим меняется в лице. Видимо, строгость моего тона на него, наконец, подействовала.

— Все было настолько серьезно?

— Макс! Она посинела. Откусила кусочек яблока, подавилась. Я чуть не умерла на месте. Семёна пораньше отпустила, мы с тобой, Максим, у него в неоплатном долгу.

— Конечно. Я про премию не пошутил. Хотя… давай подниму зарплату. Он молодец. Сын моего приятеля, талантливый, надежный парень. Из-за ранения пришлось оставить службу, но, похоже, охрана — это его. Поработает у нас еще пару лет и, думаю, пойдет дальше и выше. Я напишу ему блестящие рекомендации.

— Премию — это правильно. Спасибо, ты всегда был очень щедр. Но помимо этого, я бы хотела, чтобы ты его уволил. — Сама поражаюсь тому, насколько ровно звучит голос.

Максим переводит глаза на меня. Они мгновенно темнеют, флирт и шуточки в этой точке заканчиваются, дальше диалог со мной ведет расчетливый политик.

— Причина?

Волнение гоночным болидом от нуля разгоняется до максимума за каких-то пару секунд, но я не могу поступить иначе. Быть женой Максима Одинцова — непросто. До меня никто не зашел с ним настолько далеко, а я худо-бедно справлялась.

— Семён пригласил меня на свидание, и я бы хотела пойти, но сначала уволь его.

Подло по отношению к верному телохранителю? Может быть. Но Семён должен был понимать, приглашая жену босса, что все именно к этому и придет.

Иначе за кого он меня принимает? За тупицу? Все эти столичные мужчины существенно недооценивают личностные качества деревенских девчонок. Может, мы чего-то не догоняем, но я так думаю: если ты влюбился и сказал о своих чувствах — неси ответственность. Я свою несу каждый день жизни.

Вздергиваю подбородок. У мужа, по ощущениям, миллиард вариантов проносится перед глазами.

— Свидание? — уточняет Макс, хотя прекрасно расслышал каждое слово. — Вот это сюрприз.

— Семён меня пригласил, и я ему очень благодарна за то, что он сделал для Виты. В любом случае после этого приглашения мне неловко оставаться с ним наедине.

Максим вглядывается в мои глаза мгновение, другое. Считывает в них ответы на какие-то свои вопросы, чуть сжимает зубы, но остается в меру спокойным. Я видела его в ярости, сейчас — он держит себя в рамках.

Проходит к шкафу, достает куртку.

— Ну, убить малого я не могу, он по-прежнему сын моего друга, — рассуждает вслух. — Да, Вита? Не будем устраивать кровопролитие за твою мамку. Пока что. Сперва побеседуем.

— Максим, он хороший. И честно все сказал. Не прятался по кабинетам.

— Честно было бы сказать мне.

— Я и сказала. Но ты должен знать: я сильно расплакалась из-за дочки, тебя как всегда не было рядом, а он — был. Семён вообще всегда рядом, он часто видел мои слезы.

Максим накидывает куртку мне на плечи.

— В твоей тряпке будет холодно, — бросает. — Идем.

В машине я предусмотрительно сажусь назад и развлекаю доченьку на протяжении всего пути. Дома мы с Максом готовим, обсуждаем контракт, мою работу, обложку, журнал, Рибу, Виту. Он как будто включается, задает уйму вопросов. Раньше моя карьера его если и волновала, то мало, сейчас ему как будто действительно интересно.

Вместе мы купаем Виту, я укладываю ее в ночь и как обычно, переложив в кроватку, что рядом с моей, ухожу в ванную.

Семёна мы не обсуждали, время пролетело быстро, и я испытываю некоторое беспокойство насчет его судьбы. Максим не должен повести себя как псих. Тем более это сын его друга.

Не должен же?

Раздевшись, забираюсь под душ, выдавливаю гель на руку и начинаю намыливаться. Какие сложные дни, сложные решения! Натираю себя скрабом, смываю, стараясь расслабиться. И все же я ощущаю облегчение из-за того, что обо всем рассказала мужу. У меня правда, будто камень с души упал, вести двойную игру — не по мне.

В этот момент дверь открывается и в ванную заходит Макс.

Я сперва не понимаю, что происходит. Распахиваю дверь и выпаливаю:

— Что-то случилось?

Доча, доченька.

— Не одолжишь шампунь? — спрашивает он. — Закончился.

— Эм… — запинаюсь я. Потом в себя прихожу: — Эй! — возмущаюсь, закрывшись руками.

Душевая запотела от пара, но все равно это слишком. Он что себе позволяет?

— Я на тебя не смотрю, — говорит и отворачивается. — Заканчивай спокойно.

Вновь приоткрываю дверь душевой и просовываю руку с бутылкой. Макс стоит, не шелохнувшись. Раздетый по пояс, в одном трико. В десяти от меня сантиметрах. Качаю головой. Толкаю его в плечо шампунем и грубо бурчу:

— Держи и уходи.

Пульс мгновенно ускоряется. Так Максим раньше не делал. Может, у него и заканчивался шампунь, но я об этом знать не знала. Мылся мылом, наверное.

Пялюсь на его спину, на широкие плечи, крепкие мышцы. Розовые рытвины по лопаткам.

— Капе-ец, — тяну, — что за бешеная сука тебя исцарапала?

Он вдруг оборачивается и смотрит на меня. В глаза прямо. И я свои не отвожу, потому что, если так сделаю, он начнет пялиться на мое тело. Я же голая абсолютно!

Держу взгляд. Усилием воли держу.

— Не говори так о моей жене, — криво улыбается Максим. Его взгляд скользит ниже, вновь к глазам возвращается. — Что за псих тебе на шее засосы оставил?

— Какой-то псих, — бормочу, обнимая себя.

Жар покидает кабинку. Я беспомощно свожу брови вместе.

Убирайся. Пожалуйста. Знаю, это твой дом, твоя душевая, но… убирайся.

— Привет, — выдает вдруг Макс как-то иначе. Глубже, ласковее? Но при этом не сюсюкаясь, как делал со мной раньше.

Такого Макса я не знаю и не представляю, как реагировать. Это вам не дешевое «малыш».

Ошарашенно отвечаю:

— Привет.

— Как у тебя здесь тепло. Моя комната и душевая подмерзают. Пустишь к себе погреться? — Он наклоняется и стягивает штаны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я в полном шоке пялюсь на него, не понимая, кричать, стыдить его цыганскими штучками или молча выйти? Фотография простыней на телефоне, а тот в спальне.

На ум приходит то, чем муж попрекал буквально вчера.

Мы и правда весь вечер снова говорили обо мне и моей работе.

Щеки пылают. Шок сковывает. Максим отбрасывает штаны в корзину, я улыбаюсь и говорю:

— Кстати, не успела спросить. Как у тебя дела на работе?

— Щас расскажу. — Он делает шаг вперед.