Топ-модель 2. Я хочу развод

Глава 23

У публичного политика не бывает частной жизни. Все, что с ним происходит, — достояние общественности.

Поэтому я вежливо улыбаюсь Марии, жене Георгия — судьи и бывшего лучшего друга Максима. Впервые мы увиделись на яхте, где я разносила напитки, а она подарила деньги на фотосессию.

С тех пор пару раз случайно пересекались, но не разговаривали. Я думала, они все вместе меня презирают, но оказалось, Максим тоже выпал из тусовки.

— Здравствуйте, — первой нарушаю молчание и возвращаюсь к своему шуршащему пакету. Достаю ботинки.

— Добрый вечер, — отвечает Мария, кстати довольно приветливо. Берет с полки сумку, что-то там ищет.

Да уж. Вот так встреча. Я отчаянно надеюсь, что к нам присоединится еще кто-нибудь, но этого не происходит. Уровень неловкости шкалит, по возможности быстро утепляюсь.

— Отличный был праздник. Замечательная атмосфера, еда вкусная, — произносит она внезапно.

На всякий случай оглядываюсь, полагая, что Мария обращается к кому-то другому, но в гардеробе мы по-прежнему вдвоем. Тогда вглядываюсь, не говорит ли она по наушнику, в этот момент жена Басова оборачивается и смотрит на меня.

Слова все еще висят в воздухе. Морально готовясь к какой-нибудь колкости или подвоху, я отвечаю нейтрально:

— Да, все было замечательно. Мне и шоу понравилось. Смеялась до слез.

— И я смеялась! — подхватывает она. — Особенно на моменте, где про разбросанные вещи.

— Да, точно, — улыбаюсь. — Это было к месту.

— Жора вечно все разбрасывает, потом найти не может. Не знаю, как он работает судьей, иногда я просто в шоке, насколько он рассеянный в быту.

Эм. Окей.

— Максим не такой, — пожимаю плечами. — Он во всем педант. Но, возможно, это еще хуже: приходится соответствовать.

— О да, Максим может быть невыносимым, но мы все к нему привыкли и скучаем. Аня… почему бы вам не приехать к нам в эту субботу, например?

— Что? — переспрашиваю, хотя слышала прекрасно. Вдох длится пауза. — Зачем?

— На ужин. Или на обед. — Мария улыбается широко. — Мы с Жорой будем очень рады. Можно поиграть в карты или просто выпить вина.

— Эм. Я такие вопросы не решаю, это нужно с Максимом разговаривать, — врубаю заднюю. Меняю тон.

Этого еще не хватало: в очередной раз хотят надо мной посмеяться?

— Пожалуйста, — просит она. Откладывает сумку, заламывает руки и как-то воровато оглядывается. Понижает голос: — Ань, нам всем не хватает Макса. Особенно Жоре. Сказать честно, он последний год сам не свой. — Ее глаза начинают слезиться, Мария быстро вытирает уголки, моргает. — Психует, срывается на всех подряд. На меня тоже.

— Мне жаль. Мне… нужно идти.

— Постой. — Она встает по направлению к двери. — Минуту. Я понимаю. Правда понимаю, что сама виновата: не смогла удержать язык за зубами в этом непростом вопросе.

— Мария, прошу, не нужно.

Она говорит ровно, смотрит в глаза:

— Все выглядело так, будто ты сознательно к нему в каюту полезла, и я подумала, что… Олесе было так больно. И я… просто сказала, понимаешь? Просто сказала подруге, как было на самом деле. Мне так жаль! Я тысячу раз себе мысленно язык отрезала!

Отвожу взгляд, но буквально на секунду. Внутри такая обида сильная! Маша, разумеется, тут совершенно ни при чем, просто она под рукой оказывается, и я выпаливаю:

— Ты думаешь, все вокруг такие расчетливые? Представь себя восемнадцатилетнюю, проснувшуюся в каюте взрослого мужика, который этому совсем не рад. Который просто в ярости! Какой ужас я тогда испытала! Максим потом старался защитить меня от слухов, придумал легенду. В итоге все узнали, как оно на самом деле было. Да, я в него влюбилась. А кто бы не влюбился! В Максима! Сознательно я бы никогда так не сделала.

— Еще раз повторяю, мне очень жаль! Поступок крайне некрасивый, но поверь, я свое тоже получила: Жора мне больше не доверяет. Вообще ничего. — Ее руки дрожат. — Я не представляю, как это исправить. Раньше мы все обсуждали, даже случаи из его практики, а теперь он не рассказывает. Если бы я не была беременной, наверное мы бы расстались.

— О, ты в положении, — обрываю себя тут же. — Поздравляю! Прекрасные новости.

— Да, спасибо, срок еще маленький. Аня, я правда не понимаю, что сделать, чтобы мой Жора ко мне вернулся полностью. Чтобы перестал злиться так сильно. Они с Максом столько лет дружили, иногда мне кажется, что муж меня ненавидит.

Басов ведет себя жестоко. Я столько раз случайно подставляла Максима, но он никогда не объявлял мне бойкоты из-за этого. И все же она любит своего Жору.

— Я постараюсь поговорить с Максом, — произношу после заминки. — Не знаю. Я… правда спрошу. Что было, то было. Подумаешь. — Вновь опускаю глаза.

Маша вдруг подходит и обнимает.

На улицу выхожу в мурашках и смятении. Почему и Эля, и Маша считают, что я имею какое-то влияние на мужа? Что через меня к нему можно подкатить. Бред. Ну бред же! Я на него посмотреть лишний раз опасаюсь — неужели это не очевидно? Он делает что хочет, я же — как поплавок в океане.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Максим с именинником стоят на крыльце и курят. Когда появляюсь, Макс легонько приобнимает за талию, будто даже машинально. Опираюсь на его локоть, чтобы не поскользнуться, благодарю именинника за вечер, еще раз поздравляю.

— Анют, машина прогрета, беги. Я сейчас подойду, — кивает Максим на припаркованную неподалеку «Киа».

— Пять минут, Ань, — просит именинник, — и я его верну. Твой муж всем нужен, так уж вышло.

— Я знаю, он такой, — вежливо улыбаюсь. — Незаменимый.

Забравшись в салон, смотрю из окна на мужчин. Едва отошла, их лица поменялись. Вытянулись? Между бровями залегли глубокие складки, да и сам разговор будто жестче стал, с таким выражением лиц хорошие новости не обсуждают.

— Как прошел вечер? — спрашивает Семён, напоминая о своем присутствии.

— Нормально. Весело. А у тебя?

— Сидел в соцсетях, но был начеку, — усмехается он. — Не получилось утащить для меня пирожок?

Эм.

— Пирожок? Ты голодный? Там не было ничего такого. И я… — воображаю, как прячу в пакетик тарталетку, — даже не представляю, как это можно было бы устроить.

— Да я шучу.

Нервная улыбка растягивает губы, не знаю, что еще сказать. Я немного устала от того, что было в каморке, смущена и хотела бы побыть одной. А еще сейчас придет Максим, и мы будем час ехать домой, находясь в этом странном любовном треугольнике. Хуже всего то, что Семён мне нравится.

Время идет, за пятнадцать минут мы успеваем обговорить погоду, пробки, завтрашнее расписание.

Когда Максим, наконец, подходит, он как-то сразу, буквально одной фразой решает все вопросы. Открыв водительскую дверь, сообщает хмуро:

— Дальше я сам поведу, спасибо.

Семён оборачивается, улыбается широко, но как-то грустно. После чего, словно нехотя, покидает машину.

— Прыгай вперед, — приглашает Макс, усаживаясь за руль и отодвигая кресло под свой рост. — А то чувствую себя таксистом.

— Тогда мне домой, пожалуйста, — произношу кокетливо. — Шеф.

Он улыбается:

— Йес, мэм. — Заводит двигатель, и машина трогается.

В первые минуты поездки кажется, что Сёма смотрит нам вслед, и от этого тяжесть на душе. Обижать людей — неприятно. Особенно тех, кто хороший, кто открылся и искренне помогал. И кому ты всем сердцем благодарен и симпатизируешь. Почему-то в этот момент я вспоминаю Олесю и представляю, что она так же, чуть растерянно, смотрит нам вслед, гадая, что у Максима в душе. С единственным вопросом: почему?

Двигаюсь влево, чтобы оказаться за водителем, и обнимаю Макса за шею. Крепко.

— М-м-м? — тянет он. — Неожиданно.

— Мы домой?

— Да. Мама написала, Виту они выкупали, но она хохочет, прыгает по подушке и отказывается спать.

Я смеюсь.

— Опять написала, что дочь у нас невоспитанная?

— Да, у нее дети были, разумеется, совсем другими. С рождения сами ползли на горшок и чистить зубы.

Прыскаю. Свекровь у меня хорошая, но строгая, а порой и сухая. Это из-за жизни, которая у нее была до замужества, но все же в некоторые дни мне хочется с ней поругаться. С другой стороны, зная Максима, легко можно предположить, что Евгения Рустамовна заставляла его читать по слогам уже месяцев в девять. Результат налицо.

На светофоре Макс останавливается, и я перебираюсь на переднее сиденье, а потом начинаю разговор о Марии. Передаю наш диалог, только предлагаю не идти к ним в гости, а пригласить к нам, на нашу территорию.

— …это будет неплохой первый шаг, — заканчиваю я. — Мне так кажется. Мы можем устроить барбекю, будет классно.

— Не вижу смысла. То есть давай пожарим мясо на огне, если ты хочешь. Я за.

— Хочу. Зря, что ли, у нас свой дом.

— Это без проблем, давай завтра же купим мясо и замаринуем. Возьму бутылку красного сухого. Можно позвать твоего брата, Папушу, Ба-Ружу, родителей. Посидим компанией, давно так не собирались.

Моя очередь прикусить губу.

— Максим… я думаю, Жора по тебе и правда скучает.

— Завидую, честно. Потому что мне скучать некогда.

— Ну я же не об этом.

— Ни к чему, малыш, но спасибо за попытку.

Он смотрит на дорогу, а я — на него. Моргаю несколько раз и произношу:

— Пожалуйста.

Минуту длится пауза.

— Зачем тебе это? — атакует Макс.

Мне — совершенно не за чем. Но это нужно тебе. Мне почему-то так кажется.

Не доехав совсем чуть-чуть до нашего поселка, Максим сворачивает на обочину и поворачивается ко мне.

За последний час окончательно стемнело. Фонари горят исправно, но из-за пробрасывающего снега ощущение, что мы не в столице находимся, а где-то на краю мира. В машине жарко, я давно сняла шарф, расстегнула пальто.

Секунд пять просто молчим. Я рассматриваю снежинки на лобовом, Макс — на мой профиль пялится.

— Что-то случилось? — наконец беру себя в руки.

Он тянется ко мне. Замираю, буквально прирастаю к креслу, лишь сердце ускоряется, когда щеку опаляет дыханием. Чуть разворачиваюсь, и Максим пробует губы поцелуем. Касается неспешно языком, словно проверяя — я ли это? Со мной ли он только что испытал удовольствие в подсобке? Или это была другая девушка?

Если бы я была в курсе!

Позволяю ему в себе разобраться. Сама так же поступаю: прислушиваюсь к ощущениям. Если не захочется — немедленно остановлю.

Максим берет мою руку, пальцы переплетаются.

Вдребезги сердце.

Свободной ладонью я начинаю робко его поглаживать — по плечам, щеке. Может, излишне ласково, но почему-то кажется, что именно сейчас ему бы хотелось ласки. Мы целуемся быстрее, теперь нежно-страстно, как будто отбрасывая сомнения, не думая, не беспокоясь.

А потом он кладет мою руку на свой пах и, освободившись, притягивает к себе.

Ощущений сразу много! Его ладони гладят, сжимают, трогают. Пах каменный. Я тоже жадно сжимаю и трогаю — наслаждаюсь совершенной эрекцией. Чувствовать, что Максим так сильно желает, что ему так сильно нравится меня целовать, — коктейль ядовитый, сладкий. Я хлебаю его голодно, не останавливаясь. И продолжаю гладить, сжимать, ощупывать через брюки — воображаю себе его орган. Сглатываю.

Макс не препятствует, и я расстегиваю его ремень. Пуговицы, ширинку. Рукой туда ныряю.

А потом все происходит стремительно. Он снимает куртку и на кресле отъезжает назад, я избавляюсь от ботинок и колготок — неуклюже, но очень быстро. Он раскатывает презерватив. Я оказываюсь сверху. Тесно, неудобно, потолок давит. Но мы целуемся. Стринги Максим сдвигает в сторону. Промежностью ощущаю его головку и медленно опускаюсь на ствол.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— М-м-м, — тяну.

Дышу часто. Плечи его сжимаю, растягиваясь под эрекцию. Наполненность предельная, словно еще чуть-чуть — и лопну.

Кайф. Какой же это кайф — так глубоко его чувствовать. Понимаю, что теку на нем прямо сейчас, и когда опускаюсь полностью, глаза закрываю от удовольствия. Замираю, наслаждаюсь. Ахаю.

Макс обнимает крепче и вдруг делает толчок бедрами. Сильный, резкий, такой, что я захлебываюсь стоном. Он толкается еще раз и еще. Словно показывая: вот так можно. Вот такие ощущения.

Фишку просекаю, опираюсь на его плечи и начинаю двигаться сама — нанизываюсь на ствол снова и снова. Твердый, горячий, жаждущий. То поверхностно-быстро, то до самого корня. Яростно. С нетерпением. Потому что удовольствие растет, душа требует.

Ладони Макса шарят по телу — большие, жадные. А мне так и нужно. Он сжимает мои ягодицы, крутит соски. Даже шлепает. А я хочу еще и еще. Страсть и нетерпение с ума сводят.

Дыхание шумное. Мои стоны — громкие, чувственные. Они вторят шлепкам, отчего мы оба сильнее заводимся. В плен друг к другу попадаем. Прерываемся на поцелуи.

Мы отчаянно любим друг друга в машине, в трех минутах от дома. Я жадно на муже прыгаю — все быстрее и быстрее, мне так сильно этого хочется. Его хочется.

В момент оргазма голову кружит, я как-то всем телом слабею, Макс обнимает, перехватывает инициативу. Прижимает к себе и трахает. Жестко, резко. Каждый удар по пульсирующей плоти отдается новой вспышкой наслаждения. Дурею. Дурею я, щеки его зацеловываю, языком, как дикая кошка, веду, потом снова чмокаю.

Он сжимает мои бедра с силой и на себя дергает — еще, еще и еще. Голову опускает, трется лбом о мою шею. А я его глажу и улыбаюсь. Дышу, ощущая, как он пульсирует. Внутри меня.